Экологические факторы и экологический потенциал ландшафта

Первейшей задачей региональных эколого-географических ис­следований является всесторонняя оценка экологического состо­яния географической среды в различных регионах. Как уже извест­но, в формировании этой среды участвуют природные и антропо­генные факторы. Каждому компоненту ландшафта присущи спе­цифические экологические функции, которые могут иметь как позитивный, так и негативный характер с точки зрения оценки влияния на жизнь, здоровье и деятельность человека. Одно из пер­вых мест в этом отношении принадлежит климату.

Климат чаще других компонентов играет роль лимитирующего фактора, определяющего экстремальность условий обитания лю­дей. С ним связана специфическая зональная патология человека. В Арктике и Субарктике климат обусловливает высокий риск об­морожения и переохлаждения организма, опасность метеострес­сов, авитаминозов, обострение сердечно-сосудистых заболеваний, ультрафиолетовое голодание. В таежной зоне опасность перечис­ленных патологий постепенно уменьшается, причем по характеру и степени их проявления существенно различаются ландшафты приморские и резко континентальные. Относительно более благо­приятна в медико-климатическом отношении широтная полоса от подтайги до типичной степи. Аридные условия пустынь и полу­пустынь создают предпосылки для перегрева и обезвоживания орга­низма, заболеваний дыхательных путей (из-за высокой запылен­ности воздуха), некоторых онкологических заболеваний и т.д.

Климатическим процессам присущи разночастотные колеба­ния, при которых экстремальные отклонения от нормы темпера­туры и влажности воздуха, количества осадков, скорости ветра могут принимать характер опасных стихийных природных явле­ний. Таковы затяжные периоды с экстремально высокими или эк­стремально низкими температурами воздуха, поздние весенние заморозки, длительные бездождные периоды, продолжительные обложные дожди, ливни, удары молнии, градобития, гололед, туманы, интенсивные снегопады, суховеи, бури, ураганы, тай-

фуны, смерчи, метели и др. Такие явления, как атмосферные за­сухи или пыльные бури, обусловлены сочетанием экстремальных проявлений нескольких метеоэлементов.

Климат, определяющий дискомфорт и экстремальность усло­вий обитания во многих ландшафтах, в то же время содержит в себе большой рекреационный и лечебно-оздоровительный потен­циал. Ему принадлежит важнейшее место в рекреационной, ку­рортологической и медико-географической оценке природной среды. Здесь мы не касаемся выдающейся косвенной экологиче­ской роли климата, от которого во многом зависят обводненность ландшафта, характер почв, геохимической среды и биоты.

Обводненность ландшафта, наряду с климатическими условия­ми, относится к важнейшим, незаменяемым экологическим фак­торам. Отсутствие питьевой воды может оказаться главным пре­пятствием для расселения и хозяйственного освоения территории. Водообеспеченность населения теоретически определяется сум­марным годовым объемом речного стока, но практически зависит от густоты гидрографической сети, водоносности водотоков, т.е. величины руслового стока, его многолетних и сезонных колеба­ний. Существенное значение имеет минерализация и химический состав поверхностных вод. С питьевой водой в организм человека поступают многие необходимые для его нормального функцио­нирования макро- и микроэлементы. Как недостаток, так и избы­ток этих элементов в воде может явиться причиной патологий биогеохимического происхождения. Например, недостаток иода в воде и пище ведет к нарушению функций щитовидной железы и распространению эндемичного зоба; жесткая питьевая вода с вы­соким содержанием ионов кальция и магния создает предпосыл­ки для мочекаменной болезни и т.д. Сильно минерализованные подземные воды и рассолы непригодны для питьевого водоснаб­жения, но часто содержат биологически активные компоненты (углекислоту, сероводород, бром и др.), которые имеют большое лечебное значение.

Наличие водоемов в ландшафте, как правило, повышает его рекреационные и оздоровительные качества, но вода часто слу­жит средой для патогенных микроорганизмов, вызывающих ки­шечные инфекции.

Вода в географической оболочке, находясь в состоянии непре­рывного движения, может явиться причиной стихийныгх бедствий. Наиболее опасны наводнения, чаще всего связанные с экстре­мальными подъемами уровня воды в реках. В России наводнениям принадлежит первое место среди стихийных природных явлений по размерам причиняемого ущерба.

Прямое экологическое влияние почвы на человека относитель­но невелико. К нему можно отнести воздействие почвенной пыли на дыхательные пути и органы зрения. Более существенно косвен-

ное экологическое значение почвы как основной среды, в кото­рой протекают биогеохимические процессы. Почва служит источ­ником минерального питания растений, а через них — поступле­ния необходимых минеральных элементов в организм человека. Для нормального функционирования человеческого организма жизненно необходимы не менее 30 микроэлементов, содержащихся в почве. Растения обладают избирательной способностью к погло­щению элементов из почвы, так что по их составу, концентра­ции, количественным соотношениям пищевые продукты расти­тельного, а также животного происхождения существенно отли­чаются от почвы. Однако именно концентрация биологически не­обходимых элементов в почве служит основным биогеохимиче­ским критерием качества природной среды.

Для каждого элемента существует некоторый экологически оптимальный уровень содержания в почве. Как недостаток, так и избыток меди, кобальта, хрома, цинка и других микроэлементов в почве может быть причиной патологических нарушений в фун­кционировании организма.

Изменчивость биогеохимической составляющей природной среды в самых общих чертах подчинена закону зональности. Так, подзолистые почвы, особенно легкого механического состава, формирующиеся в условиях избыточного увлажнения и интен­сивного промывного режима, крайне бедны элементами мине­рального питания. С этим связан дефицит последних в пищевых продуктах и питьевой воде. Поэтому в таежной зоне распростра­нены эндемичный зоб, кариес зубов и некоторые другие биогео­химические патологии, обусловленные недостатком иода, фтора, кальция, фосфора, меди, кобальта, марганца. В аридных условиях пустынь и полупустынь происходит интенсивное соленакопление. Избыток солей в почве, а также в поверхностных и грунтовых водах может служить причиной нарушений функций органов пи­щеварения и дыхания. В пределах России наиболее благоприятным балансом химических элементов характеризуются черноземы. Од­нако негативным биогеохимическим фактором является высокое содержание в них кальция.

На общем зональном фоне резко выделяются локальные био­геохимические аномалии, обусловленные распространением гор­ных пород, отличающихся высокой концентрацией никеля, хро­ма, кобальта и некоторых других элементов. Примером может слу­жить очаг биогеохимической эндемии, связанный с избытком стронция, так называемой уровской болезни, в Восточном За­байкалье.

Почва служит средой для многих микроорганизмов, в том чис­ле возбудителей некоторых кишечных инфекций, столбняка, си­бирской язвы, а также для яиц гельминтов, личинок насекомых — переносчиков эндемических болезней, клещей (в подстилке), па-

282 тогенных грибков — возбудителей микозов. Но многие почвенные микроорганизмы выполняют полезные экологические (санитар­ные) функции, разрушая трупы животных и различные органи­ческие отбросы.

Рельефу присущи многообразные прямые и косвенные эколо­гические функции. Увеличение высоты над уровнем моря сказы­вается на здоровье человека главным образом опосредованно, че­рез климат, вследствие понижения атмосферного давления, не­достатка кислорода, низкой температуры воздуха, избыточной инсоляции, сильного ветра. Пересеченность горного рельефа не­посредственно влияет на увеличение энергозатрат при передви­жении, на вероятность травматизма и затрудняет хозяйственное освоение территории. Но горные ландшафты оказывают на чело­века определенное оздоровительное действие, обладают своеоб­разной аттрактивностью и значительным рекреационным потен­циалом. В равнинных условиях расчлененный рельеф повышает эстетические и рекреационные качества ландшафта, тогда как. в хозяйственном отношении оценивается преимущественно нега­тивно.

С рельефом, точнее с рельефообразующими, или геоморфоло­гическими, процессами, связана большая группа стихийных при­родных явлений, играющих деструктивную роль в ландшафте и нередко сопровождающихся большими разрушениями и челове­ческими жертвами. Среди экзогенных денудационных процессов наибольшим распространением выделяется эрозия, которой под­вержено не менее 6 — 7 млн км² площади суши преимущественно в засушливых областях. Плоскостной смыв может полностью раз­рушить почвенный слой, а овражная эрозия «съедает» плодород­ные земли и несет в себе угрозу разрушения различных сооруже­ний. Для аридных и субаридных территорий типична дефляция; пыльные бури разрушают почву и способны переносить милли­оны тонн почвенных частиц на тысячи километров. К наиболее опасным деструктивным процессам относятся оползни, вызван­ные скольжением масс переувлажненных горных пород под дей­ствием силы тяжести и довольно типичные для высоких правобе­режий некоторых крупных равнинных рек. Областям многолетней мерзлоты присущи криогенные процессы — выпучивание грунта, формирование бугров пучения, термокарстовых впадин, отступа­ние береговых обрывов, сползание грунтов по склонам (солиф-люкция). В областях распространения карстующихся пород, в ус­ловиях гумидного климата активное развитие поверхностных кар­стовых форм, в особенности провальных, приобретает опасный деструктивный характер.

К наиболее характерным стихийным природным явлениям, присущим горным ландшафтам, относятся лавины и сели. Лави­ны, образующиеся при нарушении неустойчивого равновесия в

толще снега, залегающего на крутых склонах гор, обладают боль­шой ударной силой, они вызывают разрушение сооружений, пре­кращение движения на дорогах и гибель людей. Сели — мощные кратковременные грязекаменные потоки, типичные главным об­разом для аридных гор, разрушают мосты, дороги, жилые и про­изводственные постройки.

Экзогенные денудационные процессы в условиях гравитаци­онной неустойчивости ландшафта могут быть спровоцированы или активизированы хозяйственной деятельностью человека — выруб­кой лесов, нерациональной обработкой почвы, непродуманным размещением инженерных сооружений, добычей полезных иско­паемых и т.д.

Наиболее разрушительные стихийные природные явления эн­догенного происхождения — землетрясения. Землетрясения силой до 5 баллов (по условной 12-балльной шкале) считаются слабы­ми, начиная с 6 баллов — сильными, а с 8 баллов — разруши­тельными. Жертвами сильнейших землетрясений иногда станови­лись сотни тысяч человек. Сейсмоопасные зоны приурочены к наиболее подвижным поясам земной коры — Тихоокеанскому и Средиземноморскому, а также к рифтовым системам (в частно­сти к Байкальской, где наблюдались наиболее интенсивные зем­летрясения на территории России силой 10—11 баллов).

Подводные землетрясения служат причиной возникновения цунами — гигантских волн, перемещающихся со скоростью до 1000 км/ч и обрушивающихся на побережье с большой разруши­тельной силой. Их деструктивному действию наиболее подверже­ны берега островных дуг западной части Тихого океана, в том числе Курильских островов.

К опасным эндогенным процессам относятся также вулкани­ческие извержения. Распространение современного вулканизма связано с тектонически подвижными областями Тихоокеанского горного пояса, ложа Тихого океана, а также Средиземноморья и Атлантического океана. Извержения вулканов, расположенных вблизи густо населенных территорий, могут приобрести характер стихийных бедствий, как это произошло, например, при извер­жении Везувия в 79 г. и вулкана Монтань-Пеле на о. Мартиника в 1902 г.

Экологическая роль биотических компонентов ландшафта край­не важна, многообразна и неоднозначна. Растительный покров — поставщик свободного кислорода, важный лечебный и рекреаци­онный фактор; дикорастущая флора — источник многих ценных пищевых продуктов, витаминов, лекарственных средств, фитон­цидов, но в ней есть и ядовитые растения и носители аллергенов. Растительность формирует среду обитания и кормовую базу жи­вотных, среди которых могут быть хранители и переносчики воз­будителей эпидемических болезней человека.

Особо важно подчеркнуть роль растительного покрова как ста­билизирующего, средоформирующего и средозащитного фактора в ландшафте. В этом отношении наиболее выделяются лесные со­общества, способные трансформировать внешние метеорологи­ческие воздействия и создавать собственную внутреннюю среду с местным климатом, более комфортным для человека, чем климат внелесных территорий. Развитый растительный покров — важней­шее условие устойчивости ландшафта к внешним, в том числе и к антропогенным, деструктивным воздействиям. Он противостоит эрозии, дефляции, солифлюкции, селям, лавинам, служит за­щитным фильтром от вредных техногенных выбросов.

Основными критериями экологической эффективности расти­тельного покрова следует считать его продуктивность и запасы фитомассы. Наивысшей продуктивностью характеризуются сооб­щества, произрастающие в условиях наибольшей теплообеспечен­ности при достаточном атмосферном увлажнении. Такие условия существуют в экваториальных и приэкваториальных ландшафтах. В умеренных широтах наиболее высокая продуктивность прису­ща луговым степям и дубравам, однако по запасам фитомассы леса как широколиственные, так и хвойные во много раз превос­ходят все другие типы растительных сообществ, чем и определя­ется их выдающееся экологическое значение.

Растительному покрову принадлежит важное место в рекреа­ционной оценке ландшафта. Эстетические качества ландшафта в большой степени зависят от разнообразия растительного покро­ва; наиболее ценными в рекреационном отношении считаются территории, примерно наполовину покрытые лесами (сосновы­ми, широколиственными, березовыми), сочетающимися с луга­ми и водоемами, а также полями.

Экологические качества растительных сообществ во многом зависят от участия и обилия отдельных видов, которые могут рас­цениваться как полезные или вредные. Среди первых следует от­метить дикорастущие пищевые растения, которыми особенно бо­гаты лесные ландшафты. Для лесов России известно около 200 видов съедобных грибов, десятки видов плодово-ягодных расте­ний, несколько видов орехоплодных и др. Во флоре России пред­ставлены сотни видов дикорастущих лекарственных растений.

К ядовитым относятся десятки представителей флоры, состав­ляющих угрозу здоровью и даже жизни человека (из последних — грибы поганки бледная и белая). Ядовитые растения встречаются в различных зональных типах сообществ, но в умеренном поясе большинство из них распространено в южной части лесной зоны и в лесостепи; так, в средней полосе Европейской России извест­но не менее 30 видов ядовитых растений.

Животный мир утратил былую функцию жизнеобеспечения че­ловечества как главный источник пищевых продуктов и материа-

лов для одежды, обуви, жилища. Многие дикие животные, впро­чем, остаются объектами промысловой и спортивной охоты и рыболовства. Однако в современную эпоху более актуальна оцен­ка негативных экологических функций животного населения лан­дшафтов. Во многих из них одним из факторов экологического дискомфорта являются кровососущие членистоногие. Среди раз­ных систематических групп животных известны ядовитые виды, но гораздо больше представителей животного мира опасны для человека в качестве прокормителей или переносчиков возбудите­лей природно-очаговых болезней (ПОБ).

ПОБ являются общими для человека и животных (зооантропо-нозы). Те из них, которые связаны с дикими животными, более или менее строго приурочены к определенным типам ландшаф­тов и для них типична природная очаговость. Возбудителями ПОБ являются вирусы, бактерии и некоторые другие микроорганиз­мы, а также гельминты. Хозяевами различных возбудителей могут быть почти все виды млекопитающих, населяющих Россию. Важ­нейшее эпидемиологическое значение имеют многочисленные представители отряда грызунов, в особенности полевки, мыши­ные, ондатра, водяная крыса; они служат резервуарами возбуди­телей клещевого весенне-летнего энцефалита, клещевого риккет-сиоза, Ку-лихорадки, туляремии, геморрагической лихорадки, лептоспирозов и прокормителями их переносчиков — членисто­ногих. Большинство хищных, в особенности лисица и песец, яв­ляются носителями вируса бешенства, а также возбудителей не­которых других ПОБ. Парнокопытные, в том числе олени и лось, могут оказаться источниками бруцеллеза. Некоторые птицы также являются носителями возбудителей ПОБ.

Среди ПОБ особо выделяются паразитарные инвазии — гель-минтозы, широко распространенные вдоль многих крупных рек, а также в некоторых озерных областях, дифиллоботриоз и опис-торхоз и некоторые другие, эндемичные для бассейна Амура. Не­посредственными источниками инвазирования человека служат многие виды рыб, которые являются дополнительными хозяева­ми — прокормителями паразитарных червей в их личиночной ста­дии. Промежуточными хозяевами паразитарных червей служат пресноводные рачки и моллюски, которыми питаются рыбы.

Возбудители ПОБ попадают в организм человека различными путями, в том числе алиментарным — при употреблении в пищу сырой, слабо просоленной или плохо проваренной рыбы (это от­носится к описанным выше инвазиям), а также непроваренного мяса (оленьего, медвежьего, барсучьего), реже — молока. Возбу­дители ПОБ могут попадать в организм человека также через за­грязненную воду и пищу, при обработке шкурок зверьков и т.д.; вирус бешенства поступает непосредственно в кровеносную сис­тему человека при укусе животного-носителя, чаще всего бездом-

286 ных собак, столбнячная палочка — из почвы через травмы. Одна­ко самый характерный способ заражения ПОБ — трансмиссив­ный, при котором возбудитель передается человеку кровососу­щими членистоногими, преимущественно клещами из семейства иксодовых, паразитирующими более чем на 200 видах позвоноч­ных (в особенности мышевидных грызунах).

Степень потенциальной опасности заражения теми или иными ПОБ изменяется в соответствии с ландшафтно-географическими закономерностями. Формирование многих очагов ПОБ связано с лесными ландшафтами, особенно к югу от средней тайги. В преде­лах России к полосе, охватывающей южную тайгу, подтайгу, зону широколиственных лесов и отчасти лесостепь, приурочены ареа­лы основных видов клещей — переносчиков трансмиссивных за­болеваний, здесь же наблюдается наибольшее видовое разнообра­зие и высокая численность их прокормителеи — мелких млекопи­тающих. Поэтому не случайно в указанной полосе существуют активные очаги клещевого энцефалита, туляремии и некоторых других трансмиссивных ПОБ.

К северу потенциальная опасность заражения трансмиссивны­ми ПОБ ослабевает, но усиливается риск заражения ПОБ, обус­ловленными прямыми контактами с животными (альвеококкоз, трихинеллез и др.). Как для тайги, так и для Субарктики характер­ны крупные приречные очаги дифиллоботриоза и описторхоза.

В безлесных лесостепных и степных ландшафтах существуют предпосылки для формирования очагов бешенства, лептоспиро-зов, Ку-лихорадки, сибирской язвы и др. К специфическим для пустынь ПОБ относятся висцеллярный лейшманиоз, передавае­мый человеку москитами от шакала и собаки, клещевые спирохе-тозы, передаваемые клещами главным образом от песчанок, а также страшнейшая инфекция прошлого — чума, переносчиками которой от грызунов служат блохи.

Каждый компонент или элемент ландшафта в отдельности, например климат в целом или только ветер, рельеф, раститель­ный покров и т.д., может служить объектом экологической оцен­ки, имея в виду выяснение степени его позитивного или негатив­ного влияния на жизнь людей. Однако экологический эффект того или иного природного фактора зависит от его сочетания с други­ми факторами. Так, крайний дефицит тепла или влаги может све­сти на нет благоприятные действия всех остальных компонентов. Поэтому оценка природных экологических факторов должна быть комплексной, т. е. охватывать всю их совокупность, воплощаемую в понятии экологический потенциал ландшафта (ЭПЛ). Сложность такой оценки определяется необходимостью учета десятков или даже сотен различных параметров и невозможностью найти коли­чественную меру их интегрального экологического эффекта. По­этому сравнительная оценка ЭПЛ основывается на немногих оп-

ределяющих критериях и в первую очередь на экологически обли-гатных (обязательных), т.е. незаменимых и постоянно действую­щих факторах, отсутствие которых сводит ЭПЛ к нулю, посколь­ку без них невозможна жизнь вообще. Таковы прежде всего тепло и влага.

От количества и соотношения тепла и влаги зависят многие другие экологические характеристики ландшафта, в том числе биологическая продуктивность. Поэтому в качестве отправного пункта для ранжирования ЭПЛ целесообразно принять некото­рую условную меру соотношения запасов тепла и влаги в ланд­шафте. Эмпирическим путем было установлено, что для этой цели наиболее подходит (по крайней мере для условий умеренного пояса) индекс биологической эффективности климата ТК, пред­ложенный Н.Н.Ивановым (см. разд. 3.9). С величинами ТК хорошо коррелируют другие важные показатели ЭПЛ, в том числе годо­вая продолжительность комфортного температурного периода, интенсивность биологического круговорота веществ, годичная продукция фитомассы.

Путем группировки выделов «Ландшафтной карты СССР» мас­штаба 1: 4000000 (М., 1988) ландшафты России сведены в семь обобщенных экологических групп и ранжированы в соответствии со шкалой ГАГ (табл. 6).

На прилагаемой картосхеме (рис. 11) ясно прослеживаются основные закономерности территориальной дифференциации ЭПЛ — широтная зональность и долготная секторность. В пре­делах ЕТР хорошо выражена осевая зона экологического опти­мума, где условия жизни населения можно считать комфортными (средняя полоса), с величинами ТК 20 — 24, в которую входят широколиственно-лесные и лесостепные ландшафты. От этой полосы уровень ЭПЛ в Восточно-Европейском секторе снижа­ется в широтном направлении как бы симметрично по обе сто­роны: к северу — по мере сокращения теплообеспеченности при избытке влаги, к югу — с уменьшением водообеспеченности при одновременном увеличении запасов тепла и усилении летнего температурного дискомфорта. Крайние ступени зонального ряда — арктические ландшафты на севере и пустынные на юге — рас­сматриваются как экологически экстремальные или переходные к ним (последнее определение можно отнести к пустыням). В Предкавказье и на Северном Кавказе, где наблюдаются при­знаки перехода к субтропикам и увеличение как тепло-, так и влагообеспеченности, индекс ТК достигает наивысших в стране значений (24 — 42) и образует второй ареал экологического оп­тимума.

Схема, описанная для ЕТР, в общих чертах повторяется в дру­гих секторах Северной Евразии, но с усилением континентально-сти формирования ЭПЛ в одних и тех же ландшафтных зонах,

Таблица 6

Экологический потенциал ландшафтов России Уровень ЭПЛ I ТК I Типы ландшафтов

1. Наиболее высокий Более 20 Предсубтропические лесные севе­рокавказские Широколиственно-лесные и степные предкавказские Широколиственно-лесные, лесо­степные, подтаежные южные вос­точноевропейские 2. Относительно высокий 16-20 Подтаежные восточноевропейские (без южных) Лесостепные западносибирские Степные типичные восточноевропейские Южнотаежные (кроме среднесибир­ских) 3. Средний 12-16 Среднетаежные (кроме центрально-якутских) Южнотаежные среднесибирские Степные типичные заволжские и западносибирские Сухостепные восточноевропейские 4. Низкий 8-12 Северотаежные (кроме восточно­сибирских) Среднетаежные центральноякутские Сухостепные сибирские Полупустынные 5. Очень низкий Менее 8 Северотаежные восточносибирские Субарктические (лесотундровые и тундровые) Пустынные 6. Экстремально низкий   Арктические 7. Неоднородный 0-20 Горы с высотными поясами

происходит на более низком уровне тепло- и влагообеспеченнос-ти. Наименьшие зональные показатели ЭПЛ наблюдаются в Вос­точно-Сибирском секторе, 11шротный оптимум соответствует за­падносибирской лесостепи и зоне широколиственных лесов Даль­него Востока.

Рис. 11. Экологический потенциал ландшафтов России (пояснения в табл. 6)

Отмеченные закономерности типично выражены в равнинных ландшафтах. Горные ландшафты при оценке ЭПЛ должны выде­ляться в особый класс и ранжироваться отдельно с учетом зо­нально-секторного положения, высотных и экспозиционныгх кон­трастов тепло- и влагообеспеченности, а кроме того, специфики свойственных им экологических функций, в частности интенсив­ности стихийных деструктивных процессов.

Присущий естественным ландшафтам экологический потенциал подвергается антропогенному воздействию, в результате чего его современное состояние в большей или меньшей степени отлича­ется от исходного. Таким образом, исчерпывающая характеристи­ка фактического экологического состояния ландшафтов требует всестороннего учета антропогенных «наслоений» на естественный фон. Изучение антропогенных воздействий на геосистемы входит в задачи физической географии, для эколого-географического исследования непосредственный интерес представляют экологи­ческие последствия этого воздействия.

Традиционные экстенсивные формы хозяйственной деятель­ности, связанные главным образом с эксплуатацией биологиче­ских ресурсов, в течение более или менее длительного времени могут существенно не затрагивать важнейшие естественные жиз­ненные условия. Однако по мере увеличения продолжительности воздействия и его интенсификации, как правило, происходит потеря почвенного плодородия на обрабатываемых землях, дегра­дируют естественные пастбища, истощаются запасы промысло­вых животных, т. е. в конечном счете сокращается биологическая продуктивность, а следовательно, уменьшаются пищевые ресур­сы. Кроме того, качество жизненной среды снижается из-за обез-лесивания, лесных пожаров, вторичных экзогенных процессов (эрозия, пыльные бури, засоление и др.), ухудшения водного ре­жима и местного климата, распространения полевых и синант-ропных грызунов, способствующих возникновению очагов зооан-тропонозов. Подобные явления весьма типичны для современных ландшафтов и выражены на обширных площадях, нередко в ре­гиональных и даже зональных масштабах. Надо подчеркнуть, что их распространение в значительной степени связано с определен­ными типами природных ландшафтов, которые предопределили основное направление использования земель (например, оленьи пастбища в тундре, лесоразработки и пушной промысел в тайге, богарное земледелие в степи и т.д.).

Качественный скачок в антропогенном воздействии на при­родную среду связан с индустриальными формами хозяйствен­ной деятельности и урбанизацией. Ощутимый непосредственный эффект выражается в изъятии земель под застройку, горные раз­работки, различные инженерные сооружения и тем самым лише­нии их воспроизводящей биологической функции. Наиболее су-

щественный негативный экологический эффект современного производства и урбанизации выражается в загрязнении природ­ной среды хозяйственными и бытовыми отходами, среди которых многочисленные токсичные вещества и радионуклиды. Техноген­ные химические вещества, выбрасываемые в атмосферу, поверх­ностные и подземные воды, почвы, вовлекаются в геохимиче­ский круговорот, в процессе миграции они рассеиваются, пере­носятся на дальние расстояния, вступают в химические реакции, аккумулируются в депонирующих средах и могут различными пу­тями поступать в организм человека.

Непосредственно из атмосферы в дыхательные пути попадают диоксид серы (SO₂), оксид углерода (СО), диоксид азота (NO₂), сероводород (H₂S), аммиак (NH₃). Все эти вещества токсичны и вызывают поражения органов дыхания, а некоторые и других ор­ганов. В составе техногенных атмосферных примесей многие угле­водороды, среди которых не менее 30 особо вредных, являются канцерогенными, мутагенными, оказывающими наркотическое, аллергическое и общетоксическое действие.

Поверхностные воды интенсивно загрязняются как в результа­те непосредственного сброса сточных вод промышленных и сель­скохозяйственных предприятий и коммунального хозяйства, так и за счет смыва с поверхности водосборов. В загрязненных водах рек, водоемов, а нередко и в подземных водах содержатся нефте­продукты, фенолы, сульфаты, хлориды, нитраты, соединения тяжелых металлов, пестициды, специфические токсичные выб­росы предприятий целлюлозно-бумажной и других отраслей про­мышленности. Высокая концентрация токсичных веществ в пить­евой воде может служить причиной тяжелых заболеваний. Так, известны случаи отравления ртутью, свинцом, мышьяком, кад­мием, фтором, нитратами. Некоторые техногенные водные миг­ранты могут поступать в организм человека с пищей, предвари­тельно пройдя через цепочку трофических связей. Например, в Японии была отмечена вспышка болезни минамата, выразившей­ся в тяжелых поражениях нервной системы, вызванной употреб­лением рыбы и водных беспозвоночных, зараженных метилрту-тью. Наряду с химическим загрязнением питьевых вод широко распространено микробиологическое — источник желудочно-ки­шечных инфекций.

Основной депонирующей средой для техногенных загрязните­лей является почва. Она способна, в частности, сорбировать тяже­лые металлы и служит источником их миграции в биологических цепях. С растительной и животной пищей в организм человека могут поступать медь, цинк, кобальт и другие тяжелые металлы

Особенностью распространения современных техногенных воз­действий является их очаговый характер. Негативный экологиче­ский эффект наиболее интенсивно проявляется в непосредствен-

292 ной близости от его источника. Так, концентрация тяжелых ме­таллов техногенного происхождения в почве убывает по экспо­ненте по мере удаления от источника выбросов; максимальная концентрация вредных водных примесей наблюдается в непос­редственной близости от места сброса сточных вод — ниже по течению водотока. Устойчивые локальные техногенные аномалии по загрязнению атмосферного воздуха образуются над крупными городами и промышленными центрами. Однако фаницы этих ано­малий весьма размыты в силу большой подвижности воздушной среды и рассеивания атмосферных примесей на обширных про­странствах. Наиболее яркий пример — ареал распространения в атмосфере (с последующим осаждением на земную поверхность) радионуклидов, выброшенных при аварии Чернобыльской АЭС в 1986 г. Газообразные техногенные примеси, и в том числе глав­ный парниковый газ СО₂, практически рассеиваются по всей тро­посфере, так что ее загрязнение приобретает глобальный харак­тер, экологические последствия которого еще недостаточно ясны. В пространстве эпигеосферы природные и антропогенные эко­логические факторы образуют множество самых разнообразных территориальных сочетаний. Оценить количественно интеграль­ный экологический эффект влияния этих факторов не представ­ляется возможным. Подобная оценка может быть лишь качествен­ной. Практически она реализуется в форме эколого-географиче-ской классификации геосистем и комплексного эколого-геогра-фического районирования.

 

⇐ Предыдущая36373839404142434445Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: