И прямо в темной вышине над огражденною скалою Кумир с простертою рукою сидел на бронзовом коне.

Но это «клетчатый» хмырь просто не знал, с кем связался! Наша вахтерша, Цецилия Цезаревна, с виду – типичная петербургская старушка. Маленькая, сухонькая, в вечной шляпке с вуалеткой и черным зонтиком в руке. Вот только друзья-студиозусы не зря прозвали ее «Леди Цербер»! Прозвище полностью соответствует характеру и манере поведения, упомянутой дамочки. А если учесть, что бабушка воспитывает двух внуков, которые к тому же юные ролевики!...

Короче, противника Цецилии Цезаревны оставалось только пожалеть. Наша Леди Цербер выскочила из своей каптерки и заняла оборонительную позицию, держа свой зонтик так, как большие статуи в Эрмитаже держат копье. Попутно она осыпала незваного гостя эпитетами, услышанными от внучков и от нашего брата студента-театрала.

- Ах ты, гоблин немытый! Нерон неартистичный! Тролль интернетный, софитом перегоревшим тебя по башке! Ты тут кого пугать вздумал?! МЕНЯ?! Да я блокаду пережила, да я в войну в семь лет зажигалки тушила!

И тебя щаз затушу, если будешь тут на рожон лезть, попсомодерн артхаусный!

С последними словами бравая старушка лихо взмахнула зонтиком. «Клетчатый» шарахнулся в сторону. И,видно, не желая связываться с бешеной бабкой, бормотнул, что еще вернется, и выскочил за дверь.

- Санек, валил бы ты отсюда да поскорее! – вдруг негромко произнесла Цецилия Цезаревна. И я, потрясенный, выполз из своего укрытия.

А бабуся продолжала:

- Этот хомяк клонированный мне ведь, в самом деле, какое-то красненькое удостоверение показал! Насмотрелась я на такие в свое время. Так что если тот Розенкранц, карданный вал ему в заднюю дверцу, с верхтухаями явится, я ж ведь их не удержу! Уж не знаю, что ты там Саня натворил, но думаю, что-то хорошее, раз на тебя эти Клавдии с Полониями батон крошат!

Тут я просто от души обнял и чмокнул в щеку нашу дорогую «Цербершу». Получил не больно зонтиком по макушке. И рванул обратно в комнату.

Решив сбежать, тем же путем, каким частенько приходил в общагу.

Когда на вахте вместо Цецилии дежурила другая тетка. То есть – через окно. Потому что подумал, что «клетчатый» со своей шайкой может «пасти» меня на улице. Вспомнив историю Дины, я сразу догадался, что явился этот упырь, конечно же, за шкатулкой. Ну, я вскочил на подоконник и спрыгнул вниз. Благо всего-навсего – второй этаж, а потолки в общаге невысокие. Зацепился, правда, за гвоздь и вывалился во двор не очень удачно. Куртку не порвал, но физиономия немного пострадала.

Саша потер щеку.

- Вот и вся моя история. А теперь вы рассказывайте, дорогие дамы, что за жуть тут у вас творилась?

- Пусть тебе Динка все расскажет - умница Женя, не прекращая хихикать и вытирать выступившие от смеха слезы, вскочила из-за стола.

Конечно же, подруга поняла, что мне хочется остаться с Сашей наедине.

- А я пока за попугайским кормом сгоняю. Иначе мы Арчибальда совсем голодом заморим. Волшебными артефактами да мистикой всякой сыт не будешь!

Сказочница вышла, хлопнула входная дверь.

- Ты просто сама не своя сейчас, девочка моя.

Саша сел рядом со мной, ласково взял мои ладони в свои руки.

- И пальцы совсем ледяные.

Как тогда в Гатчине, он поднес мои ладони к губам. Подышал на них, а потом поцеловал. Я отчего-то ужасно смутилась, хотя раньше в общении с парнями ничего подобного не испытывала. Опустила руки, растерянно встала из-за стола. Не зная, куда себя деть, начала зачем-то переставлять туда-сюда чашки и тарелки. Саша отнял у меня посуду, свалил ее в мойку. И снова привлек меня к себе.

- И ведь только что смеялась над моей историей про вахтершу Цербершу.

А теперь в глазах опять боль и тревога. Почему? Что с тобой творится, Дина?

Я помолчала. А потом еле слышно произнесла:

- Потому что я боюсь за тебя, Саша.

- Вот это новости! – юноша широко улыбнулся и пожал плечами, - С чего бы это вдруг? Я ж, как тот Колобок, от дедушки, то есть от «клетчатого», благополучно ушел. И шкатулочку волшебную вам вернул. Теперь будем вместе думать, куда бы ее спрятать. Дина, ну не грусти, пожалуйста! Все будет хорошо!

- Ага! – шмыгнула я носом - Как там в Интернете пишут? «Все будет хорошо. Я знаю, я спрашивал!»

Саша рассмеялся.

- Давай у нашего Предсказамуса спросим, если не веришь. Он подтвердит. Арчи, эй, где ты там, оракул зеленый?

Попугай влетел в кухню, приземлился на стол и, запрокинув голову, почти пропел:

«Скажи, узнать мы смогли откуда, узнать пр-ри встр-рече смогли откуда, что ты моя, а я твоя – любовь и судьба?»

И, видимо решив, что этим все сказано, Арчибальд улетел на свой подоконник – ворковать с Матильдой.

- Женя была права: наш спятивший от любви пернатый переключился на советскую киноклассику.

- Я помню этот фильм. Там юноша из двадцатого века влюбился в средневековую принцессу. Да. В этой сказке все закончилось хорошо.

И путешественники во времени остались вместе.

Саша внезапно помрачнел. Отошел в сторону, глянул в потемневшее окно. Сумерки уже вползали в кухню. На улице зажглись фонари, и их золотистые отблески падали на подоконник. Мне почему-то не захотелось включать свет. Я подошла к Саше и нерешительно положила руку ему на плечо.

- Ну вот. Теперь ты почему-то загрустил.

- Нисколько. Так, просто воспоминания дурацкие одолели.

Он встряхнул головой, словно отгоняя недобрые мысли.

- Ну, расскажи мне про ваши приключения.

- Тогда пошли в комнату Изольды. Ты там дневник ее отца почитаешь. А я заодно книжки обратно на полки расставлю.

Я пересказала Саше ночную фантасмагорию Жени с волшебными Птицами и видением Хранителя Грифонов в Зеркале. А потом дала ему зловещую тетрадку с вырванными листами. Пока я прибиралась в комнате, он не отрываясь читал записки Карла Вальдштейна. И я заметила, как изменилось в этот миг выражение его лица. Он было в точности таким, как тогда на выставке «Опаленная Гатчина». Суровое, жесткое, мрачное. Саша, словно бы стал старше на добрый десяток лет. Между бровями легла глубокая морщина, губы твердо сжались, превратившись в тонкую линию. Наконец, отложив в сторону дневник, он тихо сказал:

- Если бы я знал это раньше! Никогда бы вернул вам эту шкатулку! И не вернулся бы в этот дом. Исчез бы вместе с проклятым раритетом! Пусть монстры ищут меня, а про вас забудут навсегда.

- Да что ты такое говоришь?!

Я уронила многострадальную стопку книг, которую только что собиралась поставить обратно на полку. И рванулась к этому ненормальному «рыцарю». То ли желая обнять его, то ли стукнуть, как следует, за такие слова!

- Не смей никуда исчезать, слышишь?! Ты нужен нам! Я без тебя…

- Что? – он слабо улыбнулся.

- Не узнаю, какие еще птички в Гатчине водятся - пробормотала я, изо всех сил пытаясь обратить мой порыв в шутку. – Ты так интересно тогда про оляпку рассказывал…

Тут я замолчала, но Саша уже и так все, кажется, понял. Встал из-за стола, отбросив проклятую тетрадь, снова обнял меня.

- Хорошо. Никуда я не уйду, раз ты так просишь. И еще! Клянусь, что ни один из этих упырей больше не напугает тебя. Зло не должно победить, слышишь Дина?! Я обязательно, что-нибудь придумаю!

- Слышу – вздохнула я. – Ой, у тебя опять царапина на щеке закровоточила. Давай я хоть перекись принесу, рану обработаю.

- Неси! – Саша хитро подмигнул мне.

- Хотя в романах рыцари, по-моему, лечили раны какой-то арникой.

- Пивом в трактире они лечились!

Хмыкнула я, проводя ваткой по царапине. – Ну вот, так гораздо лучше стало.

И я задержала ладонь на его щеке. Саша снова коснулся губами моих пальцев. А потом встал, обнял меня… И вот тут мы поцеловались уже по-настоящему! Поцелуй был долгим и нежным.

- Это безумие… - прошептала я, обнимая юношу. – Надо думать, как спасать себя в этом кошмаре. Как спасать Город, а то и весь мир… А мы что делаем?

- Самое правильное в нашей ситуации. Сказала же одна сказочница: «Поцелуй и крепкие объятия – это чудесное средство от невзгод, которое, к тому же всегда с тобой». Будем счастливы хотя бы в этот миг! Назло всем врагам и темным силам.

И губы Саши вновь коснулись моих…

Не знаю, сколько бы мы так простояли посреди комнаты, не размыкая объятий, если бы не хлопнула снова входная дверь.

- Молодежь, я Арчибальду корму на месяц купила. В зоомагазине распродажа была. А чего мы в темноте сидим?

Женя вбежала в комнату и, смущенно хмыкнув, остановилась в дверях.

- Ну вот, ты теперь в курсе всех наших фантасмагорий и злоключений. – Женя вздохнула и еще раз повертела в руках медную шкатулку.

Мы собрались в гостиной, устроив нечто вроде «совета в Филях».

- В курсе, но для меня в этой истории по-прежнему много загадок - отозвался Саша.

- И главная из них – зачем этим пришельцам, «рапторам», или, попросту выражаясь, уродам понадобилось перо Феникса? Оно способно усилить их поганые способности к трансформации? Или же, напротив, несет опасность для всей этой своры? И монстры хотят заполучить его, чтобы уничтожить или спрятать навсегда?

- Скорее всего – второе – задумчиво ответила Сказочница. – Будучи не в состоянии воспользоваться светлой силой этого артефакта, двуликие гады поступят по принципу «не доставайся же ты никому!» Ох, твою ж дивизию, прошу прощения, ребята, но я только ведь прошлой осенью писала о чем-то подобном в романе «Перстень императора». И вот – на тебе! Жутковатая фантазия обращается в не менее пугающую реальность.

И что нам с этим делать?

- Обратиться к Хранителям - робко предложила я. - Как приказала Изольда.

- Ага! Щаз! Как ты это себе представляешь? Выйдем на улицу и будем звать их во весь голос? Я уже сто раз говорила: для меня Хранители Города – литературные персонажи. Других я не знаю.

Мы снова замолчали. Но Саша прервал наши невеселые раздумья.

- Я считаю, что, прежде всего перо Феникса нужно спрятать в надежном месте. Там, где монстры не догадаются его искать.

- Ну не в вокзальной же камере хранения - буркнула Женя. – И просить своих питерских друзей о такой услуге я тоже не могу. Это может быть слишком опасно!

- Понимаю - кивнул Саша. – Тогда мне лучше, действительно, уйти.

Исчезнуть, вместе с этим раритетом, будь он не ладен!

- Как это исчезнуть?! Ты – опять за свое?!

Я вскочила из-за стола, чуть не уронив стул. Слезы снова закипели на глазах.

- Тогда и я уйду! Вместе с тобой. Я тебя, не брошу, понял?!

- Сидеть! – моя подруга громко хлопнула ладонью по столу. – Как говорилось в одном анекдоте: «Ша! Уже никто никуда не идет!»

Все, молодежь, успокоились, сели на места и продолжаем мозговой штурм. Безвыходных положений, как известно, не бывает.

И тут дверной звонок снова разразился оглушительным звоном.

- А это еще кто? – удивилась Женя. - Вроде, у нас все дома.

- Девочки, оставайтесь здесь, я сам открою.

Саша сразу подобрался, лицо его вновь стало напряженным, взгляд жестким и прицельным.

- Если что-то пойдет не так, вы знаете, где у нас второй выход.

Он вышел в коридор. Не открывая дверь, громко спросил:

- Кто там звонит так поздно?

- Слушай, дарагой, аткрой, а? Панымаеш, ужинать сели, а сол забыли. Без сол – какой ужин, а? Ай-вай, беда! Сапсем галава мой дырявый стал!

- Открой, Саша! – рассмеялась я. – Это «Хоттабыч» к нам пришел на ночь глядя. Ну, то есть бригадир тех ребят, что наш подъезд ремонтируют.

Звякнул дверной засов. Мы с Женей вышли в коридор. Юноша недовольно покосился на нас. Полностью открывать дверь он все же не решился, оставив цепочку на крючке. Теперь в образовавшейся щели торчал внушительный нос «джинна». И солидный кусок его длинной бороды.

- А-а, пырывет вам дарагие! – радостно возопил он.

- Пырывет тебе, прекрасная пери! И тебе, отважный батыр! И мудрой Птыце – тоже. Так дадите сол, а?

Женя принесла с кухни солонку и сунула ее «Хоттабычу».

- Вот. Пользуйтесь. Приятного аппетита.

- Ай-вай, пасиб, Птыца- акын. – Джинн даже поклонился моей подруге.

А потом выпрямился, посмотрел на меня и неожиданно произнес:

- Пери, нэ бойса! Змей проклятый долго башка лечить будет. Нэ про его честь пэро жар-птыц!

- Так там же и другие гады, наверно, есть - машинально ответила я.

И только потом ахнула:

- А вы откуда все знаете?!

- Вот именно! – недоверчиво прищурившись, подхватила Женя.

- Кто вы, собственно такой, товарищ джинн?

- Гассан я - широко улыбнулся наш гость. – Маляр, но нэ прастой! Стэна крашу, паталок белю, чудеса творю. Чудо надо? Нэт?

- Надо - медленно согласился Саша.

– Не знаю только чудом это назвать или как? Нам нужно спрятать одну вещь так, чтобы враг ее не обнаружил.

- Бэз проблэм, дарагой батыр, - согласился Гассан. - Давай шкатулк сюда, спрячем так, что ни один змей не найдет.

ГЛАВА 19. Догори твоя невзгода…

 

Не успели мы удивиться тому, что «джинн», оказывается, знает все наши тайны, как в коридор влетел Арчибальд.

 

И не важно – он откуда? Важно только, что всегда у него есть вер-ра в чудо и седая бор-рода!

 

Восторженно возопил попугай, кружась под потолком.

- Ну вот, теперь Командор отметился и гонца прислал – хмыкнула я. – Запускай!

- Ладно, послушаемся нашего Оракула - усмехнулся Саша, снимая цепочку и открывая дверь.

Взяв злосчастный раритет, мы втроем вышли на лестничную площадку. Гассан махнул рукой, показывая куда-то вверх, в район лестницы, ведущей на чердак.

- Тут мы и живем. И шкатулк тут ваш спрячем!

- Как это – живете? – удивилась Динка. – Чердак же заперт с незапамятных времен, Мне Изольда рассказывала, что ключ какой-то дворник еще при советской власти потерял.

- Ай-вай, пери, зачем нам ключ?

«Хоттабыч» дернул себя за бороду. Дверца над лестницей тут же распахнулась.

- Прашу, дарагие! Захадыте в гости! – в очередной раз поклонился нам «джинн».

Мы кое-как вскарабкались по крутой лестнице, Саша помог подняться Динке, а Гассан – мне.

За гостеприимно распахнутой дверью нас ждало очередное чудо. Никакого пыльного, заваленного мусором чердака там не наблюдалось. Комнатка под самой крышей была сплошь устлана яркими коврами и украшена воздушными узорчатыми занавесочками, так что напоминала миниатюрный вариант покоев какого-нибудь восточного султана. Посреди комнаты возле огромного казана с пловом возлежали два узбека, в тюбетейках и шароварах. Увидев нас, они, как по команде, вскочили и дружно поклонились гостям.

- Аткушайте пилав, гости дарагие! – провозгласил Гассан, протягивая нам взявшиеся из воздуха ложки и глиняные расписные тарелки. И посыпая плов солью из подаренной ему солонки.

Над казаном вился такой вкусный пар, что отказаться было просто невозможно! После восточного ужина, сопровождавшегося кроме плова, еще и чаем с пахлавой, мы вручили доброму «джинну» шкатулку которую тот немедленно спрятал за одним из ковров. Наконец, получив добрую сотню витиеватых пожеланий счастья и здоровья, мы вернулись в свою квартиру.

- Саша, можно тебя на минуточку? Ты мне, как мужчина нужен! В книжном шкафу полка отваливается! А я не знаю – что с ней делать?

На самом деле я прекрасно умею управляться с молотком. И, сказать по правде, проблемы возникли не с полкой, а с юношей.

- Иду! – с готовностью отозвался он и зашел в комнату. – Чего чинить надо?

Я прикрыла за ним дверь. И сказала зловещим шепотом:

- Твои мозги! Ты что творишь, сержант? Девочка в тебя втюрилась по уши, а ты и рад? А если тебя опять в Отражения выкинет – ЧТО тогда? Ты о Динке подумал, Финист паршивый? Это в сказке можно сказать: «тогда меня найдешь, когда трое башмаков железных износишь, трое посохов железных изломаешь, трое колпаков железных порвешь». А девочка у нас – отнюдь не Марьюшка! Да и знакомой Бабы-Яги ни одной нема. Куда идти и, главное, где тебя искать???

Саша нахмурился.

- Счастье и коротким бывает. Что ж теперь – отказываться от него?

Вот, если бы к вам кто-то в дом зашел, такой же, как я – разве бы вы, Женя, не обрадовались гостю? Например, Летчик. Или Павел. Или приятель ваш, Командор? Я ведь честно все ваши романы прочитал. И понял, что вы по ним тоскуете.

- Но вспять безумцев не поворотить - они уже согласны заплатить: любой ценой - и жизнью бы рискнули, чтобы не дать порвать, чтоб сохранить Волшебную невидимую нить, которую меж ними протянули – пробормотала я, чувствуя, как слезы выступают на глазах. - Да, тоскую. Это правда.

Но я-то – тетка взрослая. И сама давно – на краю пропасти стою. Так что мне тут недолго тосковать осталось. А Динка – девочка совсем! Она по тебе всю жизнь горевать будет, если пропадешь! А жизнь – только кажется короткой. Это в счастье течения времени не замечаешь. А, когда тебе плохо, то каждый день – как год…

- И что мне делать?

- Правду сказать. Так и так, убитый я. К вам на побывку. Срок не обозначен.

В любой момент могут обратно забрать. Тогда она сама решит – надо ли ей с тобой любовь крутить. Или ограничиться простым знакомством. Или вовсе – домой к маме убежать…

- А вдруг – не заберут? – с надеждой голосе спросил Саша. – Никто ведь про эти Отражения ничего точно не знает. Тут ведь – как с Синей птицей. Она - загадочный персонаж. Кто-нибудь ее видел? Нет. Только синие перья.

Кто-нибудь с ней разговаривал? Опять нет! Мы только знаем, что где-то она существует, иначе бы никто не слагал о ней песни, не писал стихи. Да и сказки о синей птице не было. Но однажды ей надоест избегать любопытных взоров, и она окажется у вас на пороге. Возможно, именно сегодня. Почему бы и нет? Со всеми стихами, песнями и сказками, что за это время о ней написаны.

- Ох, не знаю, не знаю. Чудеса – дело хорошее, но – маловероятное – вздохнула я.

- Но человек так устроен, что всегда надеется на лучшее. И идет к своей цели до конца – даже, если не слишком уверен в результате. Вы же вон бьетесь за Собор – хотя прекрасно понимаете, что все против вас. И что в нашей стране борьба с властью, это не просто война с ветряными мельницами, а весьма опасная штука. Но вы же не потеряли надежду?

- Я не потеряла надежду — просто сложила и убрала: эта вещь не на каждый день. Все, что ты говоришь, имеет место быть. Но мне все равно кажется, что ты не прав.

Саша устало провел руками по лицу. Понял на меня глаза, полные боли.

И произнес тихо и упрямо:

- Объясните, в чем же я не прав? В том что, без памяти влюби

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: