 |
Ни здр-равый смысл и ни закон ей не помеха. Когда душа её в любви, в пылу, в огне
|
|
|
|
Она р-решительней, чем мар-ршал на войне!
Тоном полного одобрения отозвался Арчи, влетая в коридор и кружась над нашими головами.
- Что я могу на это ответить? – усмехнулась я. – Только одно! Пожелай нам удачи в бою, вещий птиц!
- Удачи, Сказочница! – вдруг на полном серьезе ответил попугай.
Дверь квартиры захлопнулась за нашими спинами. А на лестничной площадке, к нашему удивлению, обнаружился «Хоттабыч». Волшебник-бригадир возился с большим рулоном яркого восточного ковра, который он зачем-то намерился расстелить прямо на полу у нашей двери.
- Батыра искать пашлы? – задумчиво и даже немного печально произнес Гассан, вместо приветствия.
- Вы знаете – где Саша? – тут же вскинулась Динка.
- Я – нет, - помотал головой «джинн». И неожиданно показал рукой на свой коврик. – Вот – он знает. Балшой битва грядет! Пери, ищи героя своего! Пака поздно нэ стало!
- А это у вас что? – хмыкнула я, - Ковер-самолет?
- Зачэм – самалот? Битва нэ в нэбэ, не на зэмле! Ай-вай, тонкий мир знаэшь? Нэт? Туда – леты!
И Гассан снова указал на ковротканое изделие у своих ног. Мы с Динкой переглянулись. В конце концов, терять нам было нечего, а безумств за эти дни мы и так натворили немало.
И, взявшись за руки, мы с девушкой встали на мягкий, узорчатый ворс. Причудливые зигзаги и линии под нашими ногами вдруг качнулись, поплыли медленно и плавно, сменяя друг друга. От пестрого мельтешения красок закружилась голова. Ковер не взлетел! Он поехал под нашими ногами, как лента траволатора в супермаркете. Чтобы не упасть, мы покрепче ухватились друг за друга. Стены дома растаяли. Исчез и весь привычный мир с серым Питерским небом, брусчаткой под ногами, Невой, каналами и дворцами. Волшебный коврик несся все быстрее!
|
|
|
И картины, проносящиеся мимо нас, были одна страннее другой!
Интерьер современного зала для конференций. Большой круглый стол под режущим глаз светом софитов. Микрофоны журналистов, направленные на «отцов города». Слова такие разумные, такие с виду правильные…
О «безвозмездном пользовании», «пожертвованиях на устроительство» и «возвращении молитвенного дома»…. Вот только никто не замечал чешуйчатых лап и хвостов, торчащих из пиджаков самого модного покроя!
И злобный, жадный блеск змеиных глаз видели только мы!
Картины стремительно менялись! Мы слышали грохот свай, вбиваемых больше сотни лет назад в фундамент храма. Видели огромный курган из строительных лесов, сплошь укрывавший стены Исаакия. Беззвучно крутились шестнадцать чугунных кабестанов, и гигантские гранитные колонны плавно поднимались с земли, занимая свои места на портиках. Сияли золотом мозаичные иконы. Лучился витраж за Царскими вратами. Сотни людей поднимались по ступеням собора и замирали, пораженные его красотой и царственным великолепием. Зелень стройных малахитовых колонн, величавые фигуры ангелов, свет огромного купола, реющего над Городом…
А потом мы увидели темный подвал с покрытым инеем мощными каменными стенами. Множество запечатанных ящиков и коробок. И изнуренных, бледных, но не сломленных людей – работников музея, которые обрели убежище в недрах Храма в страшные блокадные зимы. И продолжали выполнять свой долг по спасению и сохранению произведений искусства посреди черной военной ночи, накрывшей страну!
- А ведь здесь и из Гатчины ценности хранились - неожиданно подумала я.
Свист снаряда прорезал воздух! Кусок гранита отлетел от одной из колонн западного портика, вздыбились плиты тротуара.
- Он был стойким, он был ранен, но защитил людей, прятавшихся под его сводами – прошептала Дина. - Женя, этот Собор – тоже воин! И в нем хранится частичка души Города. Я только сейчас по-настоящему поняла слова Изольды…
|
|
|
И вдруг волшебный ковер остановился! Дрогнул и растаял под нашими ногами. Мы стояли напротив Исаакия, совсем рядом с местом, где был пикет. Но теперь нас окружал непроглядный мрак и глухая тишина. Зловещая, предгрозовая! Ни человеческого голоса, ни дуновения ветерка. Лишь громада Собора высилась на фоне дымно-черного неба. Земля под нашими ногами дрогнула. Качнулась и заходила волнами! И не веря своим глазам, задыхаясь от подступившего ужаса, мы увидели, как вокруг Исаакия, окружая его чудовищным кольцом, из земли начинают подниматься чешуйчатые кольца гигантского Змея!!!
ГЛАВА 22. Подними голову в весеннее небо.
Чудовище с мерзким хлюпающим звуком выдергивало свое жирное тулово откуда-то из подземных недр. Поднималось все выше! Вот его кольца взметнулись вверх, почти достигли колоннады! Мелькнула огромная плоская голова с прорезями злобных глазок. Змей стиснул Собор в своих жестоких объятиях! Мне показалось, что слышу громкий стон терзаемого камня. Стены Исаакия на миг пошатнулись! Зловещие строки предсказания о Храме, исчезнувшем в «пространственной дыре» взорвались в памяти.
Я не услышала собственного крика!
И тогда будто исполинский бич рассек небо пополам. Вспышка пламени осветила беззвездный мрак. И из-за купола Собора взвилась ввысь крылатая огненная птица! Алый отблеск упал на плоскую морду чудовища и, будто ощутив замешательство, воплощение зла остановилось. В ту же секунду с неба на него упал Феникс! Неся с собой потоки золотого огня, он сомкнул когти там, где на этой морде должны были находиться глаза. Дикий, оглушающий крик вырвался из глотки обитателя преисподней, и чешуйчатые кольца взметнулись вверх, но Феникс не ждал, скользнул ниже, и пламя лизнуло хвост монстра. Над темной громадой поплыл густой тошнотворный запах паленого…
До нас донеслась волна жара. Змей разомкнул кольца вокруг храма и теперь метался, ловя Феникса в небе и не умея поймать. Огненное создание было намного меньше и уязвимее, но на его стороне было преимущество внезапности и страшное оружие – огонь!
И тогда чудовище снова взревело, но это был не крик боли и неожиданности. Дикая ярость прогремела в этом крике! Удар мощного хвоста – и Феникс отлетел, как отброшенный ногой котенок. И снова рванулся в бой. Одно крыло его было надломлено и слушалось с трудом, но потоки пламени по-прежнему скоро и беспощадно били по чешуе противника! Монстр не сдавался! Внезапно черное тулово взметнулось вверх и тугой петлей захлестнуло ало-золотую фигуру.
|
|
|
Дина закрыла лицо руками. Рыдания сотрясли ее худенькие плечи. А мне в этот миг словно бы передались все мысли и чувства, охватившие Хранителя в момент почти неизбежной гибели. Всякий воин, вступая в битву, должен быть готов к смерти. Но всякий воин, даже отчаянный храбрец, всегда лелеет надежду остаться в живых.
Однако когда Хранитель, взмывая ввысь, в черноту беззвездного неба увидел змеиные кольца, сомкнувшиеся вокруг Собора, он с сразу понял, что погиб. Потому что порождение тьмы не осквернит и не уничтожит Сердце Города, и за это он, Александр Огнев, сейчас отдаст жизнь. Самый отчаянный храбрец идет в бой с надеждой выжить. Но свалившийся на голову Феникс показался Змею безумцем – похоже, он твердо решил умереть в схватке.
Внезапность и огонь были верными союзниками Хранителя! Ломая крылья, он яростно хлестал чудовище струями золотого огня. Жег и кромсал его сверкающими когтями! Возможно, Змей справился бы с ним, если бы Феникс не бился, как последний раз в жизни. А так оно и было.
Удар тяжелого, тугого, как мокрый канат хвоста ожег второе крыло Хранителя, и оно бессильно обвисло.
А чешуйчатое кольцо захватило лапу, сдавило и от немыслимой боли у Феникса помутилось сознание. Рванувшись, Хранитель хлестнул монстра новым потоком пламени. Загремел оглушительный рев боли. Новое кольцо почти затянулось на шее Феникса, еще два прижали к бокам крылья…
И тут в гаснущем сознании Александра вдруг пробилась простая и беспомощная мысль: если он не выстоит, монстр уничтожит весь город.
Где живет Дина. И Женя. Уничтожит и примется за Гатчину.
И тогда от крика Феникса дымными клубами взметнулись и разлетелись в стороны черные облака! Потому что израненный, задыхающийся Хранитель невиданным усилием разорвал смертельные объятья и вновь схватился с чудовищем, никогда прежде не знавшим такого соперника! Окровавленный, с надломленными крыльями, они кидался на монстра, рвал его когтями и полосовал струями огня, бил, кромсал и жег!
|
|
|
Черная спираль колец Змея билась и дрожала, как в агонии! А обезумевший Хранитель шел до конца. Не ярость вела его – нечто большее, чем ярость. Что-то огромное, светлое и чудовищу недоступное. И, поняв это, Змей впервые в жизни испугался. Ему-то его жизнь было чрезвычайно дорога.
И монстр попробовал отступить. Свернул кольца, пригнул их к земле. И хотел ускользнуть обратно, в родной мрак и бездонную тьму. Но полумертвый Хранитель в последнем усилии напряг израненные крылья. Стрелой рванулся вниз, вытянув когти. Хлестнул Змея по глазам языком золотого пламени.
И когда Враг невольно отшатнулся, запрокинув огромную голову, ударил его когтями по мощной, жилистой шее. Еще раз! И еще! Рев Змея перешел в сдавленный хрип. И черное тулово рухнуло на ступени собора, бессильно разжимая неопасные теперь кольца. Монстр дернулся несколько раз и затих.
Феникс упал рядом. Ало-золотое сияние вспыхнуло последний раз и погасло.
Дина медленно, как во сне, сделала шаг вперед. И рванулась навстречу истерзанному человеку, поднимающемуся с каменных плит. Саша оперся на локти. Еще одно усилие – поднял голову. Алые капли падали на темный гранит почти безостановочно. Губы девушки шевельнулись. Она упала на колени рядом с юношей. Глаза их встретились. Тонкий луч луны, чудом пробившийся сквозь завесу мрака, осветил две фигуры. Но его перечеркнула высокая тень! И я, бегущая к друзьям на помощь, с горькой отчетливостью узнала эту статную пожилую женщину в фиолетовом платье, похожем на кардинальскую мантию. Госпожа пришла за Александром! У Дины не было с собой ни клинка, как у Ларри. Ни магического артефакта, ни волшебных способностей. Но у девочки было СЛОВО. Дина вскочила с холодного камня. Заслонила собой любимого. Звенящий голос разбил зловещую тишину:
|
|
|
