 |
Глава восемнадцатая,
|
|
|
|
в которой приходит письмо от Зои, третье по счету, а Витя занимается несколько странными сравнениями
Прошло еще несколько дней. Лодка была готова. Теперь ее покрасили в голубой цвет (Витя вымазал краской штаны, и дома произошел легкий скандал).
Возник спор, как назвать лодку.
– Сами придумывайте, – сказал дедушка Игнат.
– «Роза»! – ляпнул Вовка.
– «Мечта»! – прошептала Катя.
– «Альбатрос»! – сказал Витя.
«Альбатрос» всем понравился. Красивое название. И мужественное. Дедушка Игнат принес буквы‑ трафареты – каждая буква вырезана в картонном квадрате. Показал, как писать название. Очень легко, между прочим: составил буквы в нужное слово, прикрепил к борту лодки, одна к другой, – и пожалуйста, закрашивай, жди, когда подсохнет. Потом осторожно снимай.
«Альбатрос» решили написать красными буквами.
– Скоро, мил друзья, – сказал дедушка Игнат, – можете отправиться в плавание.
Не сговариваясь, грянули «ура! ».
От Зои пришло письмо.
Она писала:
Здравствуй, Витя!
Письмо твое получила. Спасибо за стихи. Они мне очень понравились. Так и представила дождливую погоду в вашей деревне. Дала прочитать твое произведение папе и Наде. Папа ничего не сказал, потому что у него болел живот. А Надя сказала, что у тебя есть способности, но стих не призывает к бодрому настроению, и в нем много пессимизма. Но ты не обращай внимания. Надя, как ты знаешь, студентка пединститута. А какое может быть бодрое настроение, раз идет дождь. Правда?
Витя! Я открыла подводное царство. Честное слово! Еще раз спасибо тебе за ласты и маску. Я теперь хожу на дикий пляж, где под водой много водорослей и больших камней. А папа сторожит меня на берегу – на случай, если я начну тонуть.
|
|
|
Наденешь ласты, маску, в зубы – трубку. Она торчит из воды, и через нее можно дышать. Плаваешь головой вниз и все видишь. Витя! Это необыкновенное зрелище! Колышутся водоросли, а камни похожи на утесы. Между камнями – желтый песок. Медленно плывешь, плывешь и видишь: из зарослей показалась пучеглазая рыба, похожая на чертика. Не знаю, как она называется. Даже страшно! И много всяких маленьких рыбок плавает кругом. А вчера я видела, как из‑ под камня вылез большой краб, похожий на паука, и боком пошел прямо на меня. Я даже завизжала под водой и выпустила трубку. Нахлебалась соленой воды, чуть не утонула. А еще я видела большую серебристую рыбу, она величаво проплыла мимо меня и даже с пренебрежением посмотрела в мою сторону своим круглым глазом – понимала, что я не могу ее поймать. Папа сказал, что это, наверно, кефаль. Помнишь песню «Шаланды, полные кефали, в Одессу Костя приводил»?
Плавать под водой очень интересно. Может быть, кроме живописи, я освою вторую профессию – стану водолазом и буду с морского дна поднимать затонувшие корабли.
В Красную Поляну не поехали. Говорят, где‑ то произошел горный обвал и засыпало дорогу.
Еще я видела в море нырков. Это такие черные птицы, величиной с утку. Они нырнут и могут под водой плыть хоть километр.
Я хотела в Гаграх прочитать много книжек, но что‑ то не читается. Надя говорит, что это от жары, и еще на меня дурно влияет курортная жизнь – я стала лентяйкой. Странная у меня сестра. Отдыхать ведь тоже надо, правда?
Пиши, какие у тебя новости. Как проводишь время в своей Жемчужине. Привет от папы и Нади.
Зоя.
И было приписано:
Предыдущее мое письмо забудь. Все мне показалось. Папа стал прежним. Наверное, в первое время, пока организм не приспособился, на него плохо действовала жара. Приехал Евгений Николаевич, главный бухгалтер в папиной фирме «Чайка». Он в прошлом году не догулял неделю и теперь проведет ее с нами в Гаграх. Евгений Николаевич очень веселый человек: все шутит, рассказывает смешные истории, у него полный рот золотых зубов. Евгений Николаевич играет с папой в шахматы, и они уходят в горы по утрам на далекие прогулки. Только Надя почему‑ то дуется на Евгения Николаевича, даже не разговаривает с ним. Ну, ты знаешь нашу Надю, она оригиналка. Пиши!
|
|
|
Витя прочитал письмо и задумался. Оказывается, за последние дни он ни разу не вспомнил о Зое. И что совершенно непонятно, он сейчас хотел представить Зоино лицо и не мог. Потом... Что‑ то раздражало Витю в письме. Он еще раз перечитал его. «Ага! Вот оно. «В своей Жемчужине»! Если она в Гаграх... – Подумав так, Витя вспотел. – Вот если бы у Кати был день рождения и я пришел бы к ней с Репой, Катя была бы только рада».
От этих мыслей Витя уже совсем растерялся, не знал, что подумать, стало скверно на душе, и он пошел смотреть, как бабушка Нюра доит Зорьку, – был как раз вечер.
Предстоял неизбежный разговор с мамой о скором путешествии, Витя не знал, с какого конца приступить, и настроение окончательно испортилось.
Неожиданно путешествие отодвинулось еще на несколько дней – Вовка на пляже порезал ногу о бутылочное стекло. Теперь он лежал у себя на сеновале, задрав перебинтованную ногу, около него хлопотали Витя и Катя, а он, довольный вниманием, говорил:
– Рана уже затягивается. Скоро буду как штык.
|
|
|
