Этнизация и криминализация экономики

Глобальные электронные коммуникации усиливают этнизацию международных экономических отношений. Наряду с традиционным этническим предпринимательством маргинальных субкультур, формируются своеобразные <большие пространства> (глобальные этнические торговые системы). Становится возможной не только территориальная, но и глобальная консолидация нации, объединяющая разбросанную по всему миру диаспору.

Исторический опыт свидетельствует, что своеобразной <свечой зажигания> созидательной деятельности и <локомотивом> общественного развития выступают маргинальные субкультуры или культурно-маргинальные кланы (общины). Страстная ностальгия между внутренним и утраченным внешним миром, острое переживание отъединенности от исторической родины, греховного мира и другие социально-психологические факторы создают уверенность в необходимости созидательной деятельности. Страстная ностальгия обусловлена воздействием на человека социокультурной среды с чуждым ритмом этнического поля. Выделяются несколько типов маргинальных субкультур: конфессиональные (баптисты, мормоны, греко-католики, староверы и др.), этнохозяйственные (этническое предпринимательство), геоэтнические (поморы, горцы, казаки), социокультурные (диаспора, бикультуралы), сословные (купцы - маргиналы средневековья) и семейные (родовые кланы). Выделяются также люмпенизированные маргиналы - разрушители общественных основ.

Известна роль еврейской диаспоры, протестантских и других конфессиональных общин в развитии деловой активности в Западной Европе и США, семейных кланов - на Востоке. В постсоветской России особую активность проявляет этническое предпринимательство, в том числе евреи и <лица кавказской национальности>, а в странах Балтии, несмотря на ограничение прав русскоязычного населения, значительных успехов в бизнесе достигли русские.

Особенно высокой степенью мотивации на активную экономическую деятельность отличаются китайская (хуацяо) и еврейская диаспоры. Они производят ежегодно продукции в сотни миллиардов долларов, соответственно, сопоставимой по объему с валовым национальным продуктом Китая и во много раз превышающей показатель Израиля. Если в становлении европейского капитализма велика роль еврейского капитала, то в конце ХХ века особые масштабы стал набирать мировой китайский бизнес. На Востоке исключительно велика роль семейных кланов, где, например, в Китае семнадцатиюродная тетя является близкой родственницей. В начале ХХ1 века в этническом предпринимательстве на первое место, обогнав еврейскую диаспору, выйдут хуацяо. Суммарный ВВП Китая и хуацяо сравняется с показателем Соединенных Штатов. Отмечается повышение деловой активности этнического предпринимательства в России и других постсоветских странах.

В ХХ веке в криминальной экономике доминировала итальянская, русская и колумбийская мафия. Есть все основания предполагать, что наступает век триад (разновидность мафии с китайской спецификой), самой многочисленной группировки мирового этнического криминального бизнеса. Триады контролируют и защищают китайский бизнес от местного рэкета по всему миру. По своей организованности и эффективности с триадами не может соперничать итальянская, русская или какая-нибудь другая мафия.

Понятие <триада> связано с философским восприятием мира. Известна основополагающая концепция конфуцианства об объективно существующей триаде (земля, человек и небо), где человек стоит в центре вселенной и соединяет противоположные полюса. В 1674 году в Китае появились секретные организации - триады, ставящие своей политической цель отстранения от власти правящей династии маньчжуров. В дальнейшем триады трансформировались в тайный синдикат криминальных группировок. Банды триад контролируют и защищают китайский бизнес по всему мира. Китайский предприниматель в любой стране мира не боится местного рэкета, так как находится под защитой триады, получающей часть своей прибыли. Криминальная <философия> ставит в центре мировой теневой экономики триады, обеспечивающие нерасторжимость китайского бизнеса.

Под контролем триад находится игорный бизнес Аомыня (бывшей португальской колони), известного как <восточное Монте-Карло>. Доходы от игорного бизнеса превышают 2 млрд. долларов, что сопоставимо с доходами американской столицы рулетки Лас-Вегасом. Триады чувствуют себя особенно благополучно в странах с высоким уровнем коррупции в Юго-Восточной Азии. Вполне возможно, что под властью триад окажется экономика постсоветских страны, где имеются местные продажные <элиты в законе>.

Индонезия является крупнейшей страной мира, контролируемой бизнесом китайской диаспоры. В конце ХХ века особенно жестко пострадала от азиатского кризиса Индонезия, которой раньше предсказывали светлое будущее. Катастрофически обесценилась национальная валюта, наступил крах фондового рынка и банковской системы, спад производства сопровождался дефицитом товаров первой необходимости, возникли беспорядки на религиозно-этнической почве, студенты выступили с призывом демократизации общества. Российский историк Виктор Сумский так описывает этнические причины несостоявшегося <экономического чуда>.

В Индонезии китайская диаспора, составляющая 3,5 % населения страны, традиционно играет ключевую роль в экономике. Еще во времена Голландской Ост-Индской компании европейцы сделали деловых китайцев посредниками в отношениях с местным населением. Китайцы в отличие от коренных индонезийцев имели статус голландских подданных. Поэтому индонезийскому национализму (особенно мусульманскому) как идеологии освободительного движения была присуща и антикитайская направленность. С приобретением независимости возник соблазн получить преференции для национальной буржуазии под лозунгом заботы о <титульной нации>. Во время авторитарного режима Сукарно часть китайцев была вынуждена эмигрировать. Представители <титульной нации> независимо от деловых способностей и образования становились <хозяевами> экономики. Но, как оказалось, этого недостаточно для её эффективного развития. Для бизнеса необходимы были люди с деловыми качествами, знанием рынка и ссудным капиталом. Бывшие борцы за независимость пошли на союз с состоятельными китайцами. Со временем образовалось ядро <нового класса> - бюрократической буржуазии. Используя должностные полномочия для <бизнеса> на государственных ресурсах и личного обогащения, элита <титульной нации> превратилась в паразитирующую социальную прослойку.

В 1965 году с приходом к власти генерала Сухарто начались беспрецедентные гонения на китайцев, объявленных <пятой колонной> Пекина. Легитимность военно-бюрократического режима зависела от умения решать экономические проблемы. История вновь повторилась. Потребовались не только западные инвестиции, но и китайские <денежные мешки>. Вновь начал процветать союз индонезийских чиновников с китайскими банкирами, торговцами и промышленниками. Первые создавали тепличные условия для роста китайского бизнеса, вторые не оставались в долгу перед высокими покровителями, обеспечивали материальную поддержку политический кампаний режима и оказывали другие услуги коррумпированной власти. Локомотивом экономики стала бизнес-империя выходца из южно-китайской провинции Фуцзянь магната-миллиардера Лим Сиу Лионга, старинного делового партнера <семьи> индонезийского президента. Лим входил в списки самых богатых и могущественных людей планеты. Со временем к руководству бизнесом пришел его младший сын, выпускник знаменитой Лондонской школы экономики Салим. В 1990 году в эту китайскую корпорацию входило свыше 300 компаний, занимающихся агробизнесом, телекоммуникациями, производством электроники, строительством и эксплуатацией курортных комплексов. В 1990 году на долю бизнес-империи приходилось примерно 5 % валового внутреннего продукта Индонезии. Под её финансовым контролем осуществлялось обустройство свободной экспортно-промышленной зоны на острове Бутам.

Руководствуясь не только формулой патронажа <ты мне, я тебе>, но и известной поговоркой <на власти надейся, а сам не плошай>, китайская бизнес-империя задолго до финансового кризиса в Индонезии и отставки стареющего президента Сухарто, начала активизировать политику диверсификации своей деятельности за рубежом, включая Гонконг. Финансовый кризис ускорил бегство китайского капитала. Этот пример этнического бизнеса наглядно показывает, что при выборе модели экономического развития нельзя пренебрегать этническими и психологическими особенностями и уповать на всесильную рыночную стихию.

***

Глобализация мировой экономики свидетельствует о противоречивых процессах, происходящих в мире. Самый кровавый и человеконенавистный век в истории человечества, унесший посредством войн и тотального геноцида свыше 170 миллионов жизней, закончился прогнозами на будущее, в которых преобладают приступы <глупого оптимизма>. Самоуверенный Запад мечтает о Едином мире <безоблачного неба> и Единой мировой экономике. Наиболее радикальные концепции предрекают век торжества американской общественной модели во всем мире. Наступившее столетие называют и веком Китая.

Сторонники теории глобализации казалось бы, в конце ХХ века уже увидели контуры всемирной экономической гармонии, достигнутой благодаря соблюдению прав человека и высокой эффективности рыночных отношений. Финансовый кризис в Азиатско-Тихоокеанском регионе показал, что еще рано говорить об интегрированной экономике, когда одни страны проигрывают, а другие благодаря кризису испытывают экономический бум. В результате азиатского кризиса произошел массовый отток капитала из АТР в Соединенные Штаты. Над американской экономикой, находящейся на подъеме, вновь появился призрак вечного процветания. Но новый мировой экономический порядок, основанный на принципах соблюдения прав человека и либеральной экономики, пока не состоялся. Глобальная десинхронизация привела к поискам противовесов и попыткам создания геополитического равновесия с помощью региональных группировок. Проявляются реальные тенденции социальной и экономической маргинализации в разных регионах Земли. Современный мир не ограничивается реальным географическим пространством, он стал многомерным. Попытаемся понять его природу и новую географию экономического порядка.

Глава 4. ГЕОЭКОНОМИКА "БОЛЬШИХ ПРОСТРАНСТВ"

В конце ХХ века попытки универсализации глобального сообщества в неоднородном социальном времени стали сопровождаться усилением тенденций регионализации. Это вызвало повышенный интерес к геополитическим (геоэкономическим) концепциям <больших пространств>. Для многих стало очевидным, что успешный поэтапный переход страны к рыночным отношениям и открытой экономике возможен на основе государственного контроля реформ, создания региональных таможенных и других союзов.

Регионализация экономики

После падения <железного занавеса> государства оказались как бы на <наковальне> между <молотом> глобализации и регионализации экономики. Здесь побеждает тот, кто способен создать наиболее благоприятные условия хозяйствования в данном месте и социальном времени для ускорения оборачиваемости финансового, промышленного и торгового капитала.

В постбиполярном мире регионализм становится важным фактором внешней и внутренней политики, он обусловлен возрастанием роли функций места и социального времени, сочетанием геополитики, геоэкономики и социокультурных особенностей территории. Выработка геостратегии или технологии реализации приоритетов регионального развития в многомерном коммуникационном пространстве особенно актуальна в условиях либерализации международных экономических отношений (совместное предпринимательство, внешнеэкономические связи, свободные экономические зоны, приграничное сотрудничество, трансмодальные коридоры и др.). Регионализация внутренних и международных отношений осуществляется на различных уровнях территориальной иерархии, среди которых выделяются субрегиональный, континентальный и трансконтинентальный.

Для постсоветских стран с переходной экономикой особенно актуальна проблема использования зарубежного опыта регионального развития и местного самоуправления с учетом особенностей их социокультурного пространства. Это обусловлено рядом обстоятельств. Во-первых, здесь сохранилось политико-административное устройство уже несуществующего государства, где была неограниченная власть партии и сверхцентрализованная экономика, а в основу районирования положены партийный и производственный принципы. В региональной политике отсутствовал социальный приоритет, здесь на первом месте был не человек, а производство. Жесткое централизованное планирование и управление приводило к диспропорциям в региональном развитии, особенно в решении местных социально-экономических проблем. Во-вторых, в условиях современного кризиса эти диспропорции еще больше углубились, а попытки некритического использования зарубежного опыта не дают позитивных результатов.

В постбиполярном мире усиление регионализма сопровождается возрастанием роли рубежных государств, расположенных на <краю> различных экономических пространств. Здесь выделяется группа стран, эффективно использующая рубежные функции между постсоветскими странами и Западной Европой (Финляндия, Турция, Кипр и др.). Финляндия является единственным членом Европейского Союза, непосредственно соседствующей с крупнейшим постсоветским государством - Россией. Турция и Кипр, расположенные на европейской периферии, оказались особенно привлекательными, соответственно, для челночного бизнеса и в качестве налоговой гавани.

Усиливается поляризация мирового экономического пространства. Кроме мировых экономических сверхдержав (США и Японии), выделяются <Большая семерка Севера> (США, Япония, Германия, Франция, Англия, Италия и Канада) и <Большая семерка Юга> (Китай, Индия, Бразилия, Индонезия, Мексика, Южная Корея, Таиланд). Это деление исключительно условно. Так, например, Китай может с полным правом претендовать на присоединение к <семерке Севера>, тогда как Россия номинально участвует в этом политическом институте, именуемой иногда <восьмеркой>. По основным макроэкономическим показателям Россия уступает даже <семерке Юга>. После мирового финансового кризиса Индонезию и Таиланд можно лишь символически относить к ведущим странам Юга.

К развитым постиндустиальным странам Запада относятся США, Япония, Западная Европа, Канада, Австралия, Новая Зеландия и Израиль. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) включает кроме вышеперечисленных стран Мексику, Чехию, Венгрию и Польшу. В 90-е годы страны ОЭСР доминировали в структуре мирового экспорта (свыше 72 %). Среди развивающихся стран выделяются восточноазиатские НИС, латиноамериканские и ближневосточные. Особое место занимают страны Черной Африки, где доминирует социальных хаос. В межстрановых сопоставлений после распада СССР выделяются группы стран Центрально-Восточной Европы и Содружества Независимых Государств (СНГ).

В 80-е и 90-е годы двадцатого столетия западные страны не увеличили своей доли ни в мировом валовом продукте, ни в промышленном производстве и международной торговле. Япония утратила былую стабильность, а Соединенные Штаты сохранили невысокие темпы роста. Наибольшим динамизмом были отмечены восточноазиатские страны, в первую очередь Китай и НИС.

Если сопоставить группы стран по их доли в мировой промышленной индустрии в последнем десятилетии ХХ века, то отмечается сокращение доли развитых стран с 53 % до 46 %. Массовое производство массовых изделий постепенно перемещается из североатлантического региона в Азиатско-Тихоокеанский регион (за исключением Японии), Индостан и Латинскую Америку. Доля развивающихся стран увеличилась с 35 % до 48 %, в том числе <Большой семерки Юга> - с 19 % до 28 %. Если доля США сохранилась примерно на уровне 17 %, то доля Китая увеличилась с 8 % до 15 %. Наиболее катастрофическое сокращение доли стран в мировой промышленной индустрии характерно для СНГ с 7 % до 2,5 % и Черной Африки.

Прогнозируется мировое хозяйство с тремя полюсами экономического и технологического развития в Западной Европе, Северной Америке и в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Как результат глобализации и регионализации современного мира формируются интерполисы рубежной коммуникативности или мировые города. Это международные центры-метрополии с реальным преференциальным режимом по аналогии с древнегреческими полисами или средневековыми вольными городами являются носителями ускоренной оборачиваемости финансового, промышленного и торгового капитала (Нью-Йорк, Гонконг, Сингапур, Стамбул, Москва и другие). На основе использования самых современных информационных и коммуникационных технологий интерполисы сконцентрировали огромные капиталы и ноу-хау, здесь принимаются важнейшие экономические решения. В ХХ1 веке интерполисы по аналогии со средневековыми вольными городами, возможно, будут управлять миром.

Крайним проявлением регионализации является криминальная маргинализаци экономики. Транснациональные полюса криминальной экономики, состоящие из географических <треугольников> наркокартелей, дают оборот, примерно, в 400-500 млрд. долларов.

Наряду с полюсами экономического и технологического развития существуют обширные зоны с низким уровнем жизни населения. Принятый в международных финансовых организациях показатель <1доллар на человека в день> является пороговым для категории нищего населения. Мировой полюс бедности сформировался в Центральной Африке.

Региональные группировки

Одновременно на всех континентах появляются или укрепляются интегрированные региональные объединения. Здесь выделяются Европейский Союз (ЕС) и Североамериканская зона свободной торговли (НАФТА), на которые приходится почти 40 % мирового ВВП. Созданы организации Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), Ассоциация государств Юго-Восточной Азии, Организация стран экспортеров нефти (ОПЕК) и многие другие региональные объединения. В структуре мирового экспорта среди региональных группировок лидируют ЕС и немного отстающая организация АТЭС.

Во второй половине ХХ века удельный вес Азии в населении планеты увеличился с 55 до 60 %, тогда как доля Европы и Северной Америки сократилась с 31 до 22 %. За этот период удельный вес Азии в мировом ВВП вырос с 17 до 35 %, а в Европе и Северной Америке сократился с 72 до 52 %. Изменились <веса> мировых лидеров. Доля США сократилась в населении с 6 до 5 %, а в мировом ВВП - с 31 до 21 %. Доля Китая в мировом населении сохранилась на уровне 21 %, тогда как удельный вес страны в мировом ВВП вырос с 3 % до 10 %. В Советском Союзе в 1950 году проживало немногим более 7 % населения планеты и производилось примерно столько же от мирового ВВП. В 2000 году доля России, правопреемницы страны Советов, в населении составила 2, 5 %, а в производстве ВВП после кризиса 1998 года - немногими более одного процента. ВВП России стал сопоставим с такими странами, как Таиланд и Саудовская Аравия. В 1950 году ВВП на душу населения в Советском Союзе составлял к уровню США, Японии и Западной Германии, соответственно, 20 %, 110 % и 47 %, а перед распадом государства - 12 %, 15 % и 14 %.

Таким образом, если в геополитическом пространстве Россия, обладающая ядерным оружием, остается одним из мировых игроков, то в геоэкономическом пространстве она превратилась в малую величину. Возможно, в ХХ1 веке Китай станет крупнейшей экономической державой, а Азия вернет себе былое могущество. Возрастание конкурентоспособности Китая в мировой торговле может иметь крупномасштабные геополитические последствия. По мере снижению уровня жизни в восточноевропейских и центрально-азиатских странах, они все больше оказываются в расширяющемся геоэкономическом пространстве Китая.

Углубление международного разделения труда и развитие высоких технологий в индустриальных государствах изменило географию обрабатывающей промышленности. Для развивающихся стран открылись перспективы для индустриального развития. В индустриализации догоняющего типа выделяются импортозамещающие и экспортоориентированные стратегии промышленного развития.

На начальном этапе индустриализации успехов добились страны открытой экономики, выступающие против промышленного самообеспечения. Выход на мировой рынок сочетался с крупномасштабными преобразованиями в сельском хозяйстве. Активное участие в международном разделении труда основывалось на частном предпринимательстве и активной роли государства в этом процессе.

Соревнование за лидерство в индустриализации развернулось между Латинская Америка и Юго-Восточная Азия. Казалось бы, стартовые позиции Латинской Америки были наиболее предпочтительны. Регион раньше Азии и Африки вступил в фазу промышленного развития. Великая депрессия 30-х годов и застой международной торговли во время мировых войн породил мощные стимулы к импортозамещению, ставшего руководящей доктриной. Историческая связь с Соединенными Штатами, разнообразные сырьевые ресурсы и квалифицированные кадры способствовали индустриальному развитию.

Время показало, что реальным геоэкономическим лидером стала Азиатско-Тихоокеанский регион, формирующийся как зона преимущественно японского влияния. Япония была ближе в социокультурном отношении к другим азиатским странам, и сама прошла путь догоняющей страны. На Востоке не принято руководствоваться чужими советами, они могут носить преимущественно рекомендательный характер. Кроме социокультурных традиций и трудовой этики, дополнительным фактором успеха стала многочисленная и дешевая рабочая сила.

Преобразования в Латинской Америке осуществлялись под патронажем международных финансовых институтов, не всегда владевших местной спецификой. В стратегии импортозамещения предпочтение отдавалось созданию предприятий текстильной, швейной, кожевенной, обувной и других отраслей промышленности, производящим потребительские товары кратко- и среднесрочного пользования. При этом экспорт продукции обрабатывающей промышленности сдерживался её низкой конкурентоспособностью. Возникший хронический дефицит иностранной конвертируемой валюты превратился в главный тормоз экономического развития.

К началу 90-х годов новый полюс экономического и технологического развития в Азиатско-Тихоокеанском регионе достиг самых высоких темпов экономического роста. Здесь на экспорт направлялось две трети производимых промышленных товаров, широкое развитие получили наиболее высокотехнологичные из массовых производств. Инвестиции из постиндустриальных стран превратили АТР в главный <сборочный цех> мировой экономики.

Новые индустриальные страны сосредоточили наиболее передовые и конкурентоспособные производства в многочисленных специальных экспортно-промышленных (технологических) зонах, где были созданы условия для импорта технологий и экспорта готовой продукции (преимущественно в США), произведенной на сверхэксплуатации местных трудовых ресурсов. Разница в оплате труда между странами Запада и АТР достигла, соответственно, 30 долларов в час и 1 доллар за удлиненный рабочий день. Узость местных национальных рынков, признаки перепроизводства, достигнутый предел снижения цен на производимую продукцию привел к экономической катастрофе в странах Юго-Восточной Азии, наиболее пострадавшей от финансового кризиса (Таиланд, Индонезия, Филиппины, Малайзия). Экономика Японии и Южной Кореи оказалась относительно устойчивой, а наибольшую стабильность обнаружили Гонконг, Сингапур и Тайвань.

На Ближнем Востоке создана специальная международная Организация стран экспортеров нефти (ОПЕК), выступающая с помощью квот добычи нефти в роли главного ценового регулятора мирового рынка. Однако эти функции в конце ХХ века стали утрачиваться, так как за последние 25 лет доля ОПЕК в мировой торговле нефти снизилась с 53 % до 43%.

В биполярном мире экономические связи между капиталистическими и социалистическими странами были ограничены. В значительной степени из-за замкнутой социалистической экономики не получили развития трасконтинентальные торговые связи между Западом и Востоком. Образцом закрытого регионализма стал ушедший в историю Совет экономической взаимопомощи социалистических стран с <опорой на собственные силы>.

После распада советского геополитического пространства проявились тенденции к созданию новых межгосударственных образований. Получило развитие субрегиональное сотрудничество между государствами, длительное время принадлежащим к разным экономическим системам (Центральноевропейская инициатива, Совет государств Балтийского моря, Черноморское экономическое сотрудничество и др.).

Содружество независимых государств (СНГ) занимает исключительно скромное место в глобальной экономике, на его долю приходится всего лишь 2 % мирового экспорта. Относительная живучесть СНГ в 90-е годы была вызвана не только стремлением к интеграции, но и возможностями потреблять российские энергетические и другие ресурсы по ценам ниже мировых или в долг, а расплачиваться бартером продуктами питания (хлебом, сахаром, маслом) по ценам выше мировых. В Содружестве широкое распространение получило подворовывание российских энергетических ресурсов одностороннее, обоюдовыгодное, или в обмен на политическую лояльность.

В марте 1992 года в Копенгагене на Конференции министров иностранных дел был учрежден Совет государств Балтийского моря (СГБМ), объединивший приморские страны региона. Основная задача Совета заключается в координации и содействии развития международного сотрудничества по укреплению демократических институтов; в области экономики, науки и техники, энергетики, транспорта и телекоммуникаций; в гуманитарных вопросах; охране окружающей среды; в области культуры, образования, информации и туризма. В1998 году был основан еврорегион <Балтия>, объединивший приморские административные единицы Польши, Литвы, Латвии, России, Дании и Швеции. Основные усилия еврорегиона направлены на развитие совместных проектов в области морского транспорта и развития небольших портов, немоторизованного туризма, национальных парков, реконструкции территорий бывших военных баз.

Особые перспективы мирохозяйственной интеграции связывались с формированием Черноморского района экономического сотрудничества. Идея эта не нова, еще в начале 80-х годов нами была теоретически обоснована новая форма субрегионального сотрудничества - международный морской экономический (эколого-экономический) район.[1] При его выделении доминировала экологическая целостность, требующая совместных, в том числе экономических, усилий по сохранению природной среды. Черноморье расположено в геополитическом центре Евразии на пересечении коммуникаций <из варяг в греки> и запад - восток, включая Дунайско-Черноморский путь. Крупнейшая концентрация торговых портов в Восточной Европе, относительно развитая инфраструктура, близость европейского и ближневосточного рынков создавали предпосылки для мирохозяйственной интеграции.

После распада советского геополитического пространства Турция выступила с политической инициативой создания Черноморского района экономического сотрудничества. Это было обусловлено стремлением стать региональной державой и возрастающей деловой активностью. В борьбе за черноморскую торговлю стал лидировать Стамбул, к которому перешли посреднические функции Бейрута - бывшего торгового и финансового центра Ближнего Востока. Турция могла претендовать на роль коммуникационного моста между Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом.

На международной встрече на высшем уровне в 1992 году были обсуждены пути субрегиональной интеграции и подписана Декларация о Черноморском экономическом сотрудничестве. В 90-е годы создаются Ассамблея черноморских государств, Черноморский банк торговли и развития (Салоники), международные центры по энергетике (Варна) и поддержки предпринимательства (Бухарест), другие организации субрегионального сотрудничества. Были достигнуты договоренности об упрощении визового режима, унификации таможенных и налоговых правил, о сотрудничестве в области торговли и промышленности, транспорта и связи, науки и техники, туризма и экологии, сельского хозяйства и других сферах. Среды крупномасштабных совместных проектов выделены: создание транспортного коридора вокруг Черного моря и его интеграция с трансевропейскими коммуникациями, формирование объединенной энергетической системы, модернизация портов и создание телекоммуникаций.

Однако субрегиональная интеграция стран, длительное время находившихся в разных геоэкономических пространствах, начала испытывать серьезные трудности. Между странами-участниками ЧЭС не сложились предпосылки для формирования регионального рынка на основе разделения труда. Геополитическая обстановка в Черноморье, финансово-экономические кризисы, особенно в России и Турции, сдерживают международное сотрудничество по реализации совместных проектов. Товарооборот между черноморскими странами незначителен, за исключением России с Украиной и Молдовой, испытывающих энергетическую зависимость. Украина объявила стратегическими партнерами все причерноморские страны, в которых таковой не воспринимается. Основной и незначительный внешнеторговый оборот с этими странами приходится на товары ширпотреба.

Большинство стран-участниц ЧЭС декларируют намерения о вступлении в Европейское сообщество. Однако многолетний безуспешный опыт Турции свидетельствует о трудностях интеграции стран, принадлежащих к разным цивилизациям, имеющим социокультурные и конфессиональные различия. Страны-участницы ЧЭС приняли решение о создании зоны свободной торговли, которая рассматривается Евросоюзом как основа для генеральной репетиции перед вступлением в ЕС. Очевидно, что в ближайшем будущем эти интеграционные тенденции не получат должного развития.

Европейский регионализм

Регионализм есть закономерное развитие западноевропейской цивилизации на пути построения гражданского общества. В основу формирования Единой Европы ныне положена атлантическая модель, берущая начало от американской революции, выступавшей за освобождение гражданского общества из-под опеки государства. Идея <атлантического> федерализма стала западноевропейской стратегией. Здесь приоритет отдается объединению не национальных государств, а гражданского общества, поэтапного перехода от Европейского наднационального экономического, таможенного и валютного союза к Европе регионов. Таким образом, сущность регионализма заключается в интеграции по формуле Европа регионов. В этом процессе Совет Европы идет как бы впереди Европейского Союза, закладывая фундамент будущего гражданского общества.

Европа на рубеже веков переживает ренессанс местных языков и культур. Европейский регионализм становится важным фактором интеграционных процессов на континенте. История Европы, великие волны переселения народов, сделали понятие <коренное население> весьма условным. Преобладающей формой государственного устройства в Европе является многонациональное и многоконфессиональное государство. На континенте относительно мононациональны Венгрия, Исландия и Ирландия. Около 30 европейских народностей и этнических групп не имеют государственности или автономии. Этнонациональные и этноконфессиональные конфлиты особенно остры на Балканах, Северной Ирландии и в Стране Басков. Европы с высоким качеством жизни является притягательной для народов других континентов. В конце ХХ века число иммигрантов, беженцев и перемещенных лиц приблизилось к 30 миллионам, что при неблагоприятных условиях может стать фактором европейской дестабилизации. Неоднозначны оценки европейской регионализации. Оппоненты ускорения этого процесса отмечают возросший региональный экстремизм и опасность нового распада Европы на удельные феодальные княжества.

По мере расширения западноевропейской интеграции возникла потребность в масштабной региональной политике ЕС. Социально-экономические территориальные диспропорции требовали дифференцированного подхода к их устранению. В 1975 году создается Европейский фонд регионального развития (ЕФРР). Разрабатываются представления о проблемных районах ЕС, включающих слаборазвитые, кризисные промышленные, сельскохозяйственные и северные слабозаселенные территории. В качестве крупнейшего проблемного района в едином экономическом пространстве выделяются кризисные территории Ирландии, Португалии и Греции с самыми низкими для ЕС макроэкономическими показателями. В Великобритании и Германии кроме старопромышленных особое внимание уделяется слаборазвитым районам (Северная Шотландия, Северная Ирландия, Восточная Германия), а в Швеции и Финляндии - северным редкозаселенным территориям.

В целях содействия европейскому регионализму и усиления роли отдельных территорий в 1985 году была создана Ассамблея регионов Европы (АРЕ), объединившая к концу века свыше 300 территориальные общины с населением 400 млн. человек. В 1994 году Совет Европы принял <Хартию местного самоуправления>, а в 1996 году Ассамблея регионов Европы - <Декларацию о регионализме>. В ней заложен принцип субсидиарности в общественных отношениях - приоритет прав и интересов личности перед правами и интересами любой общности. Принцип субсидиарности предусматривает распределение прав и обязанностей по исполнительной вертикали с делегированием конкретных решений на тот территориальный уровень, где они могут исполняться наиболее эффективно. Статус европейского региона может быть изменен только при согласии и участии местной общины.В одном и том же государстве в целях сохранения своих исторических, политических и социокультурных особенностей регионы могут иметь различные статусы. Каждый регион представляет собой выражение отличительной политической самобытности, отражающей демократическую волю принимать наиболее предпочтительные формы его организации. В отличие от существующей налоговой политики декларацией предусмотрено изменение отношений региона и государства. Не государство оставляет часть налогов региону, а наоборот, регион частично или полностью передает налог государству.

Регионы различаются величиной, политико-административными особенностями, имеют различные уставы и рассматриваются как важнейший элемент построения единой Европы. Согласно Декларации АРЕ, регион является государственным территориальным образованием, соответствующим уровню, непосредственно предшествующему уровню государства. Регион имеет собственную Конституцию и правительство с соответствующими политическими полномочиями. Многообразие исторических, языковых, культурных, социально-экономических и географический связей различных народов, отождествляющих себя со своими регионами, представляет собой неисчерпаемое европейское богатство. Оптимальные решения социально-экономических проблем можно находить только через сильные регионы, обладающие законодательными полномочиями и финансовыми возможностями. Регионы признаются активными субъектами политики Европейского Союза и имеют право самостоятельно действовать на международной арене. Составной частью европейского регионализма является местное самоуправление.

Ныне в Ассамблею европейских регионов СЕ входит более 300 регионов Западной, Центральной и Восточной Европы. Из стран бывшего социалистического содружества наиболее полно в АЕР представлены местные власти Венгрии. Первыми членами АЕР из постсоветских стран стали Московская, Ленинградская области и Республика Карелия (Россия) и Одесская область (Украина).

В основу региональной политики

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: