В понедельник у тиффани

 

В понедельник Кейтлин не пришла на мой урок, поэтому настроение у меня было подавленное. К тому же я имел глупость показать в классе отрывок из фильма «Эмма», надеясь, что во время просмотра мы будем обсуждать проблемы преобразования романа в кинокартину. Вместо этого юноши большую часть урока говорили о том, насколько открытыми были платья в ту эпоху. Эта тема оказалась настолько инте­ресной для них, что даже Дейвид ожил и тоже присо­единился к дискуссии.

После урока я пошел в библиотеку, чтобы встре­титься с Эми. Она сидела за столом выдачи книг на дом. Я неторопливо приблизился к ней, намереваясь поговорить тет-а-тет. Эми посмотрела на меня совсем не так романтично, как хотелось бы, но я предполо­жил, что кодекс поведения работников библиотеки был очень строгим в этом отношении. «Еще одно очко в ее пользу», — подумалось мне. Блестящая партия для будущего заведующего.

— Ты отлично выглядишь сегодня, — заметил я, как подобает джентльмену.

— Я выгляжу ужасно! — ответила Эми. — Вчера вечером мы гуляли с другом и выпили слишком много вина. Я мерзко себя чувствую.

Вот и доказательство — мне не терпелось увидеть Кейт, чтобы сказать ей о том, что среди друзей Эми есть женщины.

—И где же ты была со своей подругой?

—Я гуляла не с подругой, а с другом, — поправила она. У меня было такое чувство, будто меня стукнули по

голове увесистым томом, вроде романа Ричардсона «Кларисса».

— Если я дружу с мужчиной, это не значит, что он мой парень, — разъяснила Эми, заметив выражение моего лица.

— Конечно, конечно! — Я вымученно улыбнулся, безуспешно пытаясь оправиться от удара. «Выше го­лову, — говорил я себе. — Кейт — твой друг, и она женщина. Здесь нет ничего предосудительного. Со­вершенно нормальные отношения».

— Как твой палец?

Ура! Она беспокоится обо мне! Нужно рассказать это Рону. Согласно какой-то теории о приматах, точно не помню какой именно — явный признак того, что у нее появились чувства ко мне.

— Ну, теперь я, наверное, не смогу часто путеше­ствовать автостопом, — ответил я печально.

Эми недоуменно посмотрела на меня.

— Шучу, — ухмыльнулся я. Ладно, больше ника­ких шуток о пальцах. — В любом случае, кому нужен этот большой палец? Зачем он вообще?

После этих слов я почувствовал себя предателем по отношению к Рону, который всегда говорил о важности большого пальца в эволюции человеческого рода.

— Кроме того, — добавил я, — в Нью-Йорке на­много важнее средний палец, которым пользуются го­раздо чаще.

Она бросила на меня еще один недоуменный взгляд. Опять из-за этих шуток о пальцах!

— Ну, ты понимаешь, когда, м-м... — Мне не хоте­лось показывать ей неприличный жест с использова­нием среднего пальца на виду у всех в библиотеке, поэтому я решил сменить тему. — Я чудесно провел время вчера.

Да неужели так трудно поддержать разговор, про­изнести простое утвердительное предложение?

— Я тоже, — призналась она, посмотрев на меня пусть и не очень романтично, но зато довольно много­обещающе. — Послушай, мне хотелось бы поговорить с тобой кое о чем. Ты свободен сегодня вечером? Мо­жешь поужинать со мной?

Сегодня вечером! Она даже один день не могла прожить без меня!

— Это было бы великолепно, — сказал я.

— Не зайдешь ко мне часам к семи? Рядом с моим домом есть чудесный итальянский ресторанчик.

Тут к Эми подошла старшая библиотекарша и су­рово посмотрела на меня. Однажды я случайно оста­вил библиотечную книгу «Жалоба портного» в метро, а потом солгал ей, что роман у меня украла банда по­клонников автора — Филипа Рота. К несчастью, к тому времени один ученик Академии нашел эту книгу в поезде и принес в библиотеку. Поэтому в тот мо­мент я решил, что лучше поскорее ретироваться в свой кабинет.

Готовясь к вечернему свиданию, я вдруг увидел, что у меня на лбу каким-то немыслимым образом по­явился прыщ — напоминание о годах моей юности. Я довольно агрессивно попытался с ним расправить­ся, но в результате он лишь стал больше раза в четы­ре, а потом еще полчаса у меня ушло на то, чтобы ис­править эту ошибку. В конце концов я сбегал в апте­ку, где продается все, что может понадобиться в любой момент, и купил маскирующий карандаш. Замазав с его помощью прыщ, я стал выглядеть так, будто у _меня была какая-то кожная болезнь вокруг этой вы­пуклости, похожей на Везувий в миниатюре. Жаль, что мы с Эми шли не на костюмированный бал. Тогда я смог бы надеть маску Бэтмена и в выгодном свете показать свой рот. Мне часто говорили, что у меня очень красивый рот. Одна женщина даже сравнила его со спелой сливой, или она сравнила со спелой сливой меня? Точно не помню, но она несомненно сказала что-то очень лестное про сливу. Я умылся, стараясь больше не смотреть на себя в зеркало, и вы­шел из квартиры.

Проезжая в такси через парк, я смотрел на свет­лячков, мерцающих в траве. Свет фар выхватил из темноты силуэты двух влюбленных, держащихся за руки, и я улыбнулся при мысли о том, что мы с Эми тоже будем гулять, держась за руки.

— Козлы, — закричал водитель, — ходите по до­рожкам!

Доехали до ее дома. Я вылез из машины и позвонил в дверь.

— Сейчас спущусь, — сказала Эми.

Наконец она вышла, выглядя просто ослепительно в джинсах и прилегающей черной блузке без рукавов.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — вежливо ответил я.

— Ресторан тут недалеко, — сказала она. — Пойдем.

Специально для этого случая я пополнил запас сво­его остроумия маленьким стихотворением, которое выучил наизусть. Мысленно я даже улыбнулся, поду­мав о том, какое впечатление произведу на нее. И тут же торжественно объявил:

— Смотрю на тебя, и на ум приходят строчки из Пабло Неруды — Хочу я сделать для тебя то, что цвет вишни делает весне.

Прекрасная библиотекарша посмотрела на меня вопросительно.

— Подожди, не совсем так. — Я понял, что перепу­тал слова. — Хочу я сделать для тебя...

Черт! Это стихотворение оказалось не таким лег­ким для запоминания, как мне представлялось. Эми уставилась на мое нахмуренное лицо.

— Надеюсь, не из-за меня ты так помрачнел? — Она засмеялась.

— Нет, я пытаюсь вспомнить... Ладно, тогда про­сто скажу, что в этом стихотворении говорится о цвете вишни и весне и оно на самом деле очень красивое. И...

«И... что? Как трудно оказалось запомнить всего лишь несколько стихотворных строк. Моя любовь как красная роза? Нет. Ее глаза на звезды не похо­жи? Ничего подобного! Твой взгляд красноречивее всех роз? Опять не то... Я не могу получить удовлет­ворения? Это правда, но все равно не подходит. Ну что же, пойдем, ты и я?»

Я заметил, что Эми удивленно смотрела на меня. Как долго я стоял, вылупившись, точно идиот? Оче­видно, достаточно долго, для того чтобы мое молча­ние сначала вызвало неловкость, а потом и вовсе сби­ло с толку. Неужели я собирался всю оставшуюся жизнь внимательно изучать светскую хронику в га­зетах, превратившись в этакого грустного старичка, который по нескольку раз пересматривает фильм «Лодка любви» и заигрывает с девушками, работаю­щими на почте?

— Ну, вот мы и пришли, — заметила Эми, с беспо­койством посмотрев на меня.

— Отлично, — прохрипел я.

Метрдотель посадил нас за свободный столик в ук­ромном углу.

— Ну и что же ты посоветуешь? — осведомился я.

— Мне кажется, тут готовят отличных лобсте­ра — небрежно обронила Эми.

Лобстер! В Нью-Йорке! Она что, с ума сошла? Не­ужели я должен был достать свой бумажник и просто выкинуть его в унитаз?

— Правда? — Я сделал вид, будто всего лишь удивлен. — Знаешь, сейчас не сезон для лобстеров.

— Глупости, лобстера можно есть в любой сезон. В любой сезон? Да кто она была такая, Холли Голайтли из романа «Завтрак у Тиффани», что ли? Эмми ведь понимала, что я обычный учитель — разве нет? И она знала, что, до того как им стать, я не работал на бирже или еще где-нибудь. В магистратуре я препода­вал на курсах, и платили мне меньше, чем стоит один лобстер в Нью-Йорке. Появился официант.

Что желаете?

— Лобстера, пожалуйста, — попросила она.

— А вы, мистер?

Ну, на самом деле мне нравились лобстеры, и я хо­тел во всем соглашаться с Эми. И ведь как-никак счи­тается, что морепродукты усиливают сексуальное влечение! Кроме того, скоро я должен был стать заве­дующим, а заведующие наверняка едят лобстеров время от времени.

— Мне тоже лобстера, — решительно сказал я.

— Что будете пить?

 

— Принесите нам бутылку домашнего «Кьян­ти». — «Гулять так гулять!» — подумал я.

— Хорошо.

— Знаешь, я рада, что мы наконец решили вместе поужинать, — сказала Эми. — Хотя у нас и были уже свидания, на самом деле мы с тобой еще не успели тол­ком поговорить.

— Это точно.

— Ну и как же ты попал в Академию Икс?

Я решил, что еще не пришло время рассказывать ей о том, почему мое обучение в магистратуре внезап­но прервалось.

— Да обычная история. А как насчет тебя? — спросил я.

— Ну, это интересный вопрос...

Пока она излагала мне свою длинную эпопею, свя­занную по большей части с каким-то преподавателем английского в ее школе, я выпил почти всю бутылку вина. Говорил я мало, только кивал, демонстрируя свой интерес к ее рассказу. Иногда она даже держала меня за руку, но мои пальцы были такими жирными из-за маслянистого лобстера, что она с трудом могла их удержать. К дому Эми я шел с головокружитель­ным чувством предвкушения.

Обычно первый поцелуй — самый яркий момент в отношениях, ведь любые повторения притупляют удо­вольствие. Первый поцелуй не может быть плохим. Хотя в моем случае это было не совсем так. Я слишком перестарался, когда впервые поцеловал одну девочку в восьмом классе, наслушавшись историй о француз­ских поцелуях и о том, что об опыте парня в этих делах говорит то, как глубоко он засовывает язык. Мой язык был будто крылатая ракета, которую я запустил в рот девушки, вызвав у нее некое подобие рвотного реф­лекса. После этого она решила, что другой парень, ко­торый слегка шепелявил и имел большое родимое пят­но на лице, нравится ей больше. Тем не менее я всегда любил первый поцелуй.

Когда мы подошли к двери дома Эми и она начала искать ключи, я наклонился к ней. На самом деле меня немного шатало. Наверное, я выпил вина чуть больше, чем следовало, но меня оправдывало то, что бутылка «Кьянти» была слишком дорогой, чтобы оставлять ее недопитой. Мы оба чуть не упали в кусты.

— Извини, — я поднял сумочку Эми и подал ей. Все еще надеясь на поцелуй, я взял девушку за руку _и решил снова попытать счастья. Опять наклонил­ся. Я чувствовал запах ее духов, ее мыла, ее кожи. В последний момент Эми повернула голову, и мне удалось только целомудренно поцеловать ее в щеку. Но она стояла очень близко ко мне. Возбуждающе близко. Так что я был готов попытаться поцеловать ее и в третий раз.

— Как насчет того, чтобы пропустить по рюмочке на ночь? — предложил я, пытаясь прошептать эти сло­ва ей на ухо, но немного промахнулся и проговорил их ей в затылок.

 

— Извини, что ты сказал? — переспросила она. Я постарался встать прямо, ухватившись за куст.

—...По рюмочке на ночь...

— А, нет, спасибо. Кстати, — вдруг сказала Эми, — я слышала, что о твоем назначении скоро будет объяв­лено официально.

Моя третья попытка прервалась. Не такой вопрос я ожидал услышать, но все-таки он был довольно много­обещающим и не лишал меня надежды на наш первый поцелуй.

— Да, верно.

— Поздравляю, — она улыбнулась мне. — Знаешь, я всегда хотела перейти на полную занятость и рабо­тать преподавателем в нашей школе.

— Конечно, я понимаю тебя, — закивал я. — Чу­десная школа. Совершенно естественное желание.

— Может быть, ты сможешь мне помочь?

— Помочь тебе? Я больше чем помогу тебе! Такая талантливая женщина, как ты, будет настоящим подар­ком для кафедры. Подарком! Не могу себе представить лучшей кандидатуры. Я бы нанял тебя прямо сейчас, если бы мог. Считай, что я это уже сделал!

Мысленно я наказал себе спросить Сэмпсона о том, будет ли у меня право голоса в вопросах подбора кадров.

— Ну, — сказала Эми, прислонившись ко мне и чуть не нарушив мое шаткое равновесие, — когда твое назначение станет свершившимся фактом, я уст­рою тебе настоящий праздник.

Она привстала на цыпочки и прикоснулась губами к моему уху.

— Это было чудесно! — прошептала Эми и скольз­нула за дверь, на которую мне пришлось опереться, чтобы не упасть.

 

Свидетельские показания, собранные дисциплинарной комиссией для слушания дела о поведении Джона Спенсера по отношению к Кейтлин Бри. Конфиденциальные записи юрисконсульта школы, сделанные во время беседы с Ребек­кой Паркер:

«Он был очень милым... Даже сочувствовал мне, когда у меня были проблемы... Дотрагивался ли он до меня? Ну, кажется, он похлопал меня по плечу или что-то в этом роде... В сексуальном смысле? Вы что, серьезно?.. Думаю, я знаю раз­ницу... Только потому что он дотронулся до меня?..»

 

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: