Происхождение человека

 

Во вторник Кейтлин опять не было в школе, и мое бес­покойство вот-вот готово было перерасти в настоящую панику, особенно когда позвонила секретарь Сноупса и попросила зайти к нему в кабинет. У двери консультаци­онной комиссии по колледжам неспешно прогуливался охранник. Говорили, что на той неделе какая-то мамаша начала душить одного из советников по поступлению, выражая таким образом свое недовольство списком кол­леджей, в которые могли определить ее сына. Но этот случай вовсе не был таким уж из ряда вон выходящим. За год до этого одна мама подъехала со своей дочерью к дому советника по поступлению, и они кинули в его окно кирпич. Попечители просили советников не обращаться в суд с жалобами на нарушителей порядка, запугивая их разными неприятностями, связанными со статьями в га­зетах, поэтому советники всегда старались стоять по­дальше от родителей, отгородившись от них каким-ни­будь крупным предметом мебели. Когда я зашел в каби­нет Сноупса, тот тепло мне улыбнулся и сообщил:

— Джон, у меня есть хорошие новости. Кейтлин приняли в Принстон.

— Это чудесно, — с трудом выдавил я, чувствуя, что позвал он меня вовсе не для того, чтобы сообщить эту новость.

— Ну и как успехи Кейтлин на твоих уроках?

— О, прекрасно, прекрасно.

Он замолчал на мгновение и продолжил:

— Знаешь, Кейтлин зашла ко мне на днях. Потом кинул на меня оценивающий взгляд.

— Она была... обеспокоена по поводу того, что слу­чилось у вас с ней.

Я пытался выглядеть невозмутимо.

— Дело в том, что, ну, ты знаешь, как все это проис­ходит, — продолжил Сноупс. — Дети так чувствитель­ны. Они делают поспешные выводы из всего случив­шегося и имеют склонность преувеличивать реакцию преподавателя. Я уверен, что дело именно в этом. Ведь так, Джон?

К счастью, мне не пришлось отвечать. Заработала система внутренней связи, и секретарь сообщила Сноупсу, что звонит какой-то родитель.

— Я же просил не мешать нам! — рявкнул Фил. Он посмотрел на меня с извиняющимся видом.

— Я всегда старался уделять вам, учителям, как можно больше внимания. В конце концов, вы являе­тесь центральным звеном школы, — сказал Сноупс и замолчал, обдумывая следующие слова.

— Знаешь, Джон, я занимаюсь своим делом давно, и за все эти годы только три раза в колледжах брали назад свое согласие принять ученика. Я не люблю, ког­да это происходит. Столько трудов идет насмарку. В этом нет ничего хорошего как для учеников, так и для колледжей, родителей и для нас самих, конечно. Принстон — очень важный клиент, Джон, и я не хочу, чтобы наши... особые отношения с этим учебным за­ведением были испорчены. Не только ради Кейтлин, но и ради будущих выпускников, стремящихся посту­пить туда. Ты же не хочешь причинить вред будущим выпускникам, ведь так?

Он встал и подошел к моему стулу.

— Послушай, Джон, — вкрадчиво проговорил фил. взяв меня за руку, чтобы проводить до двери — Ты умный парень, я знаю. Тебя повышают, как я слышал от директора. Мне будет очень жаль, если ты совершишь какую-нибудь глупость и испортишь все дело.

Он остановился у самого выхода из кабинета:

—Ну и как, тебе понравилась игра «Нике»?

—Да, это было чудесно, — ответил я, чувствуя себя омерзительно.

—Хорошо, хорошо, — закивал Сноупс. — Что ж, буду иметь тебя в виду, если мы снова достанем биле­ты. Кстати, как дела у Джейкоба?

Я скривился.

— Позволь мне дать тебе маленький совет, — про­должил он, — сделай так, чтобы у него все было доста­точно хорошо.

Сноупс мягко, но настойчиво подтолкнул меня к выходу, однако я схватился за дверную ручку, преж­де чем он успел закрыть за мной дверь.

—У меня на самом деле еще очень много дел, — решительно произнес Фил.

—Знаю, знаю, — не отставал я, понимая, что это, возможно, мой единственный шанс поговорить со Сноупсом о Лоре и помочь ей, не заключая с ним при этом никакой дьявольской сделки. Самому Ма­киавелли не снились такие изощренные маневры, а его знаменитый трактат «Государь» выглядел на фоне моих ухищрений лишь робким Маленьким принцем, который был способен помочь разве что в вопросах ухаживания за розами. — Я хочу погово­рить о Лоре Трудин.

О Лоре? Почему именно о ней? Ну, дело в том...

— Разве ее не приняли в Уэллсли?

— Да, но...

— Не понимаю. Ведь Уэллсли — это чудесный колледж. — Он неловко засмеялся. — Я хочу сказать, что если, по моему мнению, Кейтлин не должна учиться там, это еще не значит, что колледж не подхо­дит для Лоры.

— Нет, понимаете...

— На самом деле, я полагаю, это отличное место для таких людей, как она.

— Таких людей, как она?

— Да. Ты же понимаешь, что я имею в виду.

Я решил пропустить замечание Сноупса мимо ушей. Мне во что бы то ни стало нужно было добиться своей цели.

— Лора не хочет в другой колледж. Она хочет учиться в Уэллсли. Но для этого ей нужна дополни­тельная финансовая помощь.

— Ну, — фыркнул он, — як этому не имею никако­го отношения.

— Не понимаю, — упорствовал я.

— Я только помогаю ученикам поступить в кол­ледж. Я не вмешиваюсь в дела по оплате, — сказал Сноупс, глядя на меня так, будто я попросил его почис­тить туалет.

— Я думал... по крайней мере, надеялся...

— Да, но теперь ты видишь, что ошибался.

Он попытался закрыть дверь, в то время как я раз­думывал, пустить ли мне в ход мой единственный ко­зырь и тем самым заключить дьявольскую сделку. Как это мерзко!

В ответ на попытку Сноупса захлопнуть дверь я улыбнулся.

— Если ты не против, то... — он по-прежнему ука­зывал мне жестом на дверь.

— Видите ли, я думаю, что было бы чудесно, если бы такие люди, как вы, прилагали больше усилий на своих рабочих местах, — сказал я.

— Джон, я на самом деле очень занят! — Но, может быть, вы и правы. Твердая позиция в этих вопросах — возможно, самый верный подход. Пожалуй, именно так я должен поступить с Кейт­лин.

Я холодно посмотрел на него. Изо рта Сноупса чуть не выпрыгнуло адамово яблоко.

— Да, теперь мне понятно, как следует решить эту маленькую проблему, — заявил я, убирая руку с двери.

— Джон, не делай то, о чем ты потом будешь жалеть.

— Почему бы и нет? — спросил я.

Мы пристально посмотрели друг на друга. Он вздохнул:

— Я подумаю, чем могу помочь Лоре. Я тепло улыбнулся ему:

— Вы слишком добры. Именно люди, подобные вам, делают нашу Академию такой школой, какой она в действительности является!

Несмотря на то что мной была одержана эта ма­ленькая победа, идя на обед, я чувствовал еще большее беспокойство по поводу Кейтлин. Если в дело вмешал­ся Сноупс, проблема стала намного серьезнее, чем я предполагал. Я сел за стол рядом с Роном и Кейт.

— Итак, — приступил к допросу Рон, — когда твое следующее свидание с Эми?

— Она просто использует Джона! — возмутилась Кейт. — Это совершенно очевидно.

— Жаль, что какая-нибудь женщина не хочет ис­пользовать меня, — пробормотал Рон, ковыряясь вил­кой в застывшей массе из макарон и сыра.

Я был полностью на стороне Рона. Если мне не хо­телось провести лето в доме моих родителей, сопро­вождая дочку миссис Ванил в различные заведения города (а эта дочка, прошу заметить, была самой оди­нокой девушкой в школе из-за определенных проблем с метеоризмом), необходимо было наладить отноше­ния с Эми. И даже если она просто меня использовала, я мог бы отложить принятие решения о трудоустрой­стве на достаточно долгое время, чтобы у нее появи­лись настоящие чувства ко мне. По крайней мере, так я себя настраивал. Конечно, я не собирался делиться этими мыслями с Кейт, которая считала Эми злом во плоти и всякий раз, когда я упоминал ее имя, начинала трястись от ярости.

—Но это не значит, что я ей неинтересен, — не со­гласился я. — Можно хотеть кого-то использовать и в то же время испытывать к этому человеку симпатию.

—Ты это нам внушаешь или пытаешься убедить самого себя? — спросила Кейт.

—Но когда у нас с Эми было первое свидание, она даже не знала, что меня назначат заведующим. Может быть, это говорит о моей привлекательности, — смело предположил я.

—О, я тебя умоляю! Кто бы отказался от приглаше­ния на игру «Нике»? Рон, может, ты скажешь что-ни­будь, чтобы разубедить Джона в его безумных выводах?

—У меня есть идея получше. Давайте поговорим о том, куда мне повести мою девушку в следующий раз, — предложил я.

—Она не твоя девушка, — убежденно заявила Кейт.

—Нет, моя.

—Нет, не твоя!

—Но это смешно! За два дня у нас с ней было уже два свидания. Думаю, это довольно веское доказательство.

—Ты целовал ее? — поинтересовалась Кейт.

—Да, — ответил я с обидой в голосе.

—В губы?

—Ну... не совсем, но очень близко к губам.

—Ты провел с ней ночь?

—Конечно, нет, но это не значит...

—Вы часто говорите по телефону?

—Нет, но мы видимся...

—Не твоя девушка! — заключила она.

Я посмотрел на Рона, надеясь на его поддержку.

—Извини, но она определенно не твоя девушка, — развел руками Рон.

—Ради бога, мы можем вернуться к моему вопро­су? — взмолился я.

—Какому вопросу? — Кейт сделала вид, что уже не помнит, о чем речь.

— Что делать дальше? Время не ждет, — напомнил я.

— Ничего не надо делать. Ты дурак! — не сдер­жалась Кейт. — Она использует тебя. Ис-поль-зу-ет! Тебе нужно забыть о ней. Даже если у вас что-то и получится, то продолжится очень недолго. И как только ты перестанешь быть ей полезен, на твое ме­сто придет кто-нибудь другой и она тебя бросит. Тогда тебе станет только хуже, потому что у вас с ней уже установятся настоящие отношения. И по­том, тебе придется все время видеть ее. Ты будешь каждый день приходить к нам во время обеда и пла­каться в жилетку. Так что сделай одолжение, не за­варивай эту кашу.

— Мы все используем друг друга, — заметил Рон. — Элементарная биология.

— О чем ты говоришь? — удивилась Кейт.

— Об эволюционной психобиологии, — пояснил он, заметно оживившись, так как разговор коснулся его любимой темы. — Видите ли, мы просто делаем все для того, чтобы максимально увеличить шансы успешной передачи наших генов следующим поколениям. Эми использует Джона. Джон использует Эми.

— Что?! — возмутился я. — Это чепуха! Я не ис­пользую Эми.

— Используешь. Ты ничего не можешь с этим по­делать. Никто из нас не может. Это заложено в нас из­начально, — сказал он без тени сомнения. — Все свя­зано с передачей генетического материала.

— Я даже не хочу иметь детей, — возразила Кейт. Мы с Роном переглянулись. Кейт не оставалось ниче­го другого, кроме как отказаться от «передачи генов», потому что она, судя по всему, встречалась с геем.

— О тебе мы поговорим потом, — сказал Рон. — Видишь ли, глубоко внутри, даже сам того не созна­вая, Джон хочет передать свой генетический матери­ал. Поэтому он выбирает самую привлекательную самку, ведь привлекательность — признак здоровья. А если женщина здорова, значит, она может рожать здоровых детей, которые потом вырастут и родят сво­их детей.

— Знаешь, Рон, я планирую заниматься безопас­ным сексом... ну, если у меня когда-нибудь будет секс, — заявил я.

— Это не имеет значения. Твое желание передать генетический материал заложено на более глубоком уровне, чем осознанное поведение. А Эми ищет того,

. кто смог бы заботиться о ее отпрысках, поэтому она, естественно, хочет, чтобы рядом с ней был мужчина, способный обеспечить ее. И заведующий кафедрой может обеспечить ее гораздо лучше, чем простой учи­тель. Так что вы оба используете друг друга, и это вполне объяснимо.

— Можем мы хотя бы ненадолго забыть об эволю­ционной биологии и не спорить о том, является она моей девушкой или нет, хотя на самом деле она ею является? Все, что мне сейчас нужно, — это практи­ческий совет.

—Мы уже покончили с этим, — отрезала Кейт.

—Может быть, я не очень вразумительно поведал о том, как прошло свидание? Не уверен, что ты поняла...

—Прекрати! Я не могу больше об этом слышать, — простонала Кейт. — Извини. Я просто не могу. Опять выслушивать длинные истории о ваших блестящих беседах или о том, как ваши руки соприкоснулись, когда вы тянулись за одной булочкой, или еще о чем-нибудь в этом роде.

—По крайней мере, к нему прикасалась женщи­на, — вздохнул Рон. — А до меня женщина не дотраги­валась с тех пор, как я впервые препарировал кота.

—Мы тут, кажется, пытаемся есть, — напомни­ла Кейт.

—Вот с чем приходится мириться ученым. Вот поче­му у меня нет девушки, — печально констатировал Рон.

—Во-первых, ты учитель биологии в средней шко­ле, а не ученый, — заметила Кейт. — А во-вторых, де­вушки у тебя нет, потому что ты носишь эти усы и на­водишь тоску на всех, кто находится рядом.

Лицо Рона застыло в унылом оцепенении и стало немного похоже на ту резину с сыром, которую он ел. Я изумленно посмотрел на Кейт.

—Большое тебе спасибо, Кейт, — сказал Рон с чувством.

—Извини, Рон. Я не знаю, что на меня нашло. Про­сто у меня сегодня ужасное настроение.

—Нет, ты права. Это безнадежно. Я даже не знаю, зачем беспокоюсь. Конечно, я подавлен. Я ни с кем не встречаюсь. Проблема в том, что я смогу найти жен­щину, только когда перестану грустить. Но я не могу перестать, пока не найду женщину.

Он привычно вздохнул:

— Мне уже давно не следовало бы на что-то наде­яться. Я не знаю, почему вы оба до сих пор беспокои­тесь из-за меня.

Кейт бросила на меня отчаянный взгляд. Я не мог придумать, что сказать Рону, чтобы ободрить его. Психоаналитик моего друга бился над этой задачей уже много лет, а я должен был решить ее за сорок пять минут обеденного перерыва, после того как Кейт понизила его самооценку?

— Рон, видишь ли... — Я сделал паузу. — Это Кейт сказала о том, что ты на всех наводишь тоску. Не я. Мне не кажется, что ты наводишь на всех тоску. Мо­жет быть, у тебя просто немного пессимистичный взгляд на жизнь...

Кейт сделала мне угрожающий жест вилкой.

— Послушай, Рон, — сказала она, — мы с Джо­ном любим тебя. И у нас у всех одни и те же недо­статки. Может быть, ты сейчас немного подавлен, но все изменится.

— Это точно, Рон, — поддержал я ее. — Просто у тебя сейчас полоса неудач, но ты отличный парень. Все будет хорошо. Будет ли? И вообще, было ли когда-нибудь? Мы трое имели одни и те же проблемы с тех самых пор, как стали работать в Академии Икс, и, скорее всего, лет через десять мы все еще будем их иметь.

Я заметил в школьном кафетерии Понтера, мрачно смотревшего на меня.

— Извините, друзья, но мне пора идти, — объявил я, обрадовавшись поводу уйти, прежде чем с моего языка слетит еще какая-нибудь ужасная глупость.

Гюнтер остановил меня, когда я шел по кафетерию.

— Что вы сделали?

— Ничего, — ответил я.

— Вы уверены?

— В чем дело, Гюнтер?

— Кейтлин не появляется в школе уже несколь­ко дней.

— Я знаю.

— И она не отвечает на мои звонки. И даже на эсэмэски.

— Не стоит беспокоиться об этом. Она скоро по­явится. — Я очень надеялся, что это прозвучало вполне убедительно.

— Один раз она все-таки взяла трубку и сказала кое-что о вас, — произнес Гюнтер.

Я остановился:

— И что же сказала Кейтлин?

— Ничего конкретного, — пожал плечами Гюн­тер. — Только то, что расстроена и не хочет вас ви­деть.

Я почувствовал облегчение.

— Это пустяки, Гюнтер. Уверяю тебя. — Я махнул рукой. Нужно было поскорее закончить этот разго­вор, чтобы он не успел задать другие вопросы. — А вот о чем нам действительно надо поговорить, так это о твоем сочинении.

— Извините, мне надо идти. Я постараюсь занести его завтра, — сказал он и исчез.

Проходя мимо библиотеки, я натолкнулся на Эми. Она робко улыбнулась мне:

— Ну и как ты себя чувствуешь после вчерашнего ужина? Ты определенно был немного пьян.

— Пьян? Нет. Просто я принял таблетки от кашля. Наверное, они плохо подействовали на меня, — про­бормотал я.

Эми коснулась моего локтя.

— Почему бы нам не поужинать завтра вечером, чтобы отпраздновать твое назначение? Мы можем по­есть дома в более интимной обстановке, — предложила она. — И может быть, еще раз обсудим то маленькое дельце, о котором мы уже говорили.

Да! Блюда, приготовленные ее рукой — это, несом­ненно, признак наших развивающихся отношений. И она хочет остаться со мной в более интимной обста­новке. Я буду в двух шагах от ее спальни! Немного вина. Немного приятной музыки.

— Как насчет того, чтобы устроить ужин у тебя? — спросила она.

Что же случилось с законами целостности видов? Разве не Эми должна была заботиться обо мне? Ну ладно, на время забудем о биологии. Придется на­вести порядок у себя в квартире (я ужаснулся при мысли, что она могла увидеть ту зловещую зеленова­тую плесень, которая начала разрастаться по моей ванне два месяца назад). Заказать какую-нибудь еду. Немного вина, немного приятной музыки, зажжен­ные свечи... И всего несколько шагов до моей спаль­ни... Мне определенно нужно купить новое постель­ное белье перед свиданием. В нижней части моей про­стыни каким-то таинственным образом появилась дыра — как будто я, словно лунатик, бегал во сне по кровати. Неужели такое было возможно?

— Конечно, — невозмутимо ответил я, — поужи­наем у меня.

— Ты собираешься приготовить для меня ужин? Это просто великолепно!

Я должен был готовить сам? А как же обеды на за­каз? Разве они так уж плохи? Готовить я не умею. Ког­да в последний раз пытался что-то состряпать, чуть не устроил пожар у себя на кухне, и в результате у меня получилась какая-то водянистая кашица, по вкусу на­поминающая обойный клейстер.

— Отлично. Детали мы обсудим потом, — сказа­ла она.

Несмотря на то что к моим давним тревогам о Кейтлин прибавилось еще и беспокойство по по­воду приготовления ужина для Эми, у меня было весело на душе, когда я шел в свой кабинет. Кейт, разумеется, ошибалась насчет Эми. Протянуть ей руку помощи было совершенно естественным же­ланием. Почему это должно означать, что она ис­пользует меня? Разве Кейт не представлялось все в неправильном свете? Я просто помогал Эми. Я бы сделал то же самое для Кейт или для Рона и не стал бы пытаться затащить кого-либо из них в постель. Стоит только посмотреть на ситуацию под правиль­ным углом зрения, и сразу все становится на свои места.

На самом деле, если бы вы оценили меня под этим углом зрения, я показался бы вам настоящим кладезем добродетели. Выбрал Лору победительни­цей конкурса. Собирался помочь коллеге улучшить ее служебное положение. Я был великим гуманис­том. Даже, можно сказать, альтруистом. Действи­тельно, разве мы живем не для того, чтобы помо­гать своему ближнему или, в моем случае, своей ближней? И делать это намного приятнее, чем, на­пример, работать в какой-нибудь столовой для бед­ных. Люди вокруг нас тоже нуждаются в помощи, так же как и эти бездомные. Главное, чтобы ты со­вершил свою долю добра, а кому оно будет пред­назначено, не так важно. Я вдруг вспомнил стихот­ворение Джона Донна о том, что ни один человек не бывает островом, и показался себе очень муд­рым. В коридоре завязалась драка, но я был слиш­ком занят своими размышлениями, чтобы обра­щать на это внимание. Я шел, с улыбкой кивая голо­вой и думая о том, какое доброе дело мог бы еще совершить в тот день.

 

Свидетельские показания, собранные дисциплинарной комиссией для слушания дела о поведении Джона Спенсера по отношению к Кейтлин Бри. Конфиденциальные записи юрисконсульта школы, сделанные во время беседы с Джей­кобом Тупичем:

«Я знаю, что произошло... Моя мама сказала мне... Я совершенно согласен, то, что случи­лось.... Он козел. Да ладно, перестаньте! В кон­це концов, уже весна, у нас скоро выпуск, а он думает, что мы будем напрягаться... Да, я счи­таю Кейтлин привлекательной. А кто не счита­ет?... Это ведь конфиденциально, да? Нет, мне она не особо нравится... Потому что она высоко­мерная сука... Она просто... Нет. Она никогда не разговаривает со мной. Или с кем-нибудь. Как будто она слишком хороша для нас. Чепуха! Мои родители такие же богатые, как и ее... Я же го­ворил вам — он козел... Ну, в его тоне или еще в чем-то. Это трудно описать... Но я в самом деле чувствую враждебную атмосферу... А у нас теперь не будет выпускного экзамена?..»

 

ГОТОВИМ С УДОВОЛЬСТВИЕМ

 

На следующий день Кейтлин опять пропустила заня­тия, и от Сноупса на мою голосовую почту пришло сооб­щение, в котором он предлагал мне билеты в ложу на игру бейсбольной команды «Янкиз», но я решил проиг­норировать очередную прикормку: еще одно моральное падение не входило в мои планы. Впору было запанико­вать при виде всех этих признаков надвигающейся ката­строфы, но я, признаться, волновался совсем по другому поводу. Мне не давала покоя мысль о приготовлении ужина для Эми. Я шел на обед, надеясь, что Кейт подска­жет какой-нибудь чудодейственный рецепт.

— Ты умеешь готовить? — спросила Кейт, после того как я рассказал ей о моей проблеме.

— Нет, — не стесняясь, ответил я. — Самое боль­шее, размачиваю печенья «Поп-тарт» в молоке, но это вряд ли можно назвать готовкой.

— Поджаренные в тостере? — попробовал уточ­нить Рон, пытаясь при этом разжевать кусок ветчины.

— Что?

— Ну, если они поджарены в тостере, ты можешь назвать это готовкой, — растолковал он снисходитель­но, продолжая жевать.

— Почему ты никогда не готовил для нас? — поин­тересовалась Кейт.

— Ты, кажется, не поняла. Я не умею готовить. По­этому мне и нужна твоя помощь. Ты женщина. У тебя всегда должен быть в запасе какой-нибудь эксклюзив­ный рецепт вкусного блюда, которое можно пригото­вить, пользуясь только консервным ножом.

— Почему бы тебе не заказать обед на дом? — подсказал Рон, осторожно выплюнув ветчину в свою салфетку.

— Я уже вам говорил. Потому что Эми ждет, что ужин для нее я приготовлю сам, — терпеливо объяснил я.

— С каких это пор ты стал беспокоиться о том, чего люди ждут от тебя? — Кейт не просто упрямилась, но еще и вздумала читать мне мораль, будто я был ее уче­ником.

— Можем мы спокойно поговорить о моей проблеме?

— Хорошо, — сдалась она, недовольно взглянув на меня. — Я знаю рецепт, который может освоить лю­бой дурак. Цыпленок с манго.

— Это совершенно неправильно! — запротесто­вал Рон.

— А мне кажется, звучит довольно заманчиво, — пожал плечами я.

— Я не о цыпленке, а об этом свидании. — Он явно нервничал. — Оно неправильное! Ужасно не­правильное...

Мы оба недоуменно посмотрели на Рона.

— Она должна готовить для тебя! — продеклариро­вал Рон.

— Это было бы прекрасно, — признался я, — но, думаю, поезд уже ушел и тут нечего обсуждать. Так что не могли бы мы вернуться к...

— Я говорю о биологической целостности ви­дов. — Рон оседлал своего любимого конька. — Я гово­рю о важных и неизменных законах природы!

— Да, понятно, но если эти законы не могут объяс­нить, как готовить цыпленка с манго, мне хотелось бы вернуться к главному вопросу, — твердо сказал я.

— Нет-нет, давай послушаем Рона, — с явным удо­вольствием возразила Кейт.

— Женщины должны кормить. Мужчины — охо­титься. Мужчины ходят на добычу и приносят семье все, что нужно. Женщины занимаются домом и вос­питывают детей, — провозгласил Рон.

— Рон, — заметила Кейт, — тебе на самом деле надо стать более современным.

—Но это правда, — упорно продолжал вещать он. — Когда вы приходите в модный ресторан и види­те молодую женщину рядом с уродливым стариком, то понимаете, что она с ним из-за его денег. Потому что он, говоря современными терминами, является очень успешным «охотником».

—Рон, ты рассказываешь чрезвычайно интерес­ные вещи, но я не понимаю, какое это имеет отноше­ние ко мне или к цыпленку с манго? Поэтому если бы мы могли...

—Самое прямое. Ты готовишь для нее. Она не кор­мит тебя. Она не выполняет свою традиционную эво­люционную функцию, что заставляет меня усомнить­ся в ее чувствах к тебе.

—Но это смешно! — воскликнул я. — Только пото­му, что я готовлю для нее?

—Думаю, Рон в чем-то прав, — с улыбкой заме­тила Кейт.

—А как же насчет того, что я стал неотразимым самцом-вожаком и все такое?

—Может быть, в этом я тоже ошибался, — ответил Рон, не моргнув глазом.

—Послушай, — сказал я. — Я бы стал из-за этого бес­покоиться, если бы мы жили в каменном веке! Но мы имеем дело с современными женщинами — совершен­но другими особями, которые свободны от биологичес­ких законов. Не умеют готовить. Не хотят иметь детей.

— Это лишь статистические отклонения, — спо­койно парировал Рон.

— Посмотри на Кейт, — я привел наглядный при­мер. — Типичное отклонение.

— Эй! Поосторожнее!

— Кто занимается готовкой, Кейт?

— Чаще всего Дэн, — призналась она.

— И ты любишь его? — спросил я прямо.

— Да.

— Но несмотря на это... ты не готовишь для него?

— Нет.

— Вот видишь, Рон! — возликовал я.

— Этот пример нетипичен, и ты знаешь об этом, — снова парировал он.

— Почему нет? — спросила Кейт.

— Да, Рон, почему? — весело подхватил я, уверен­ный, что он попался в ловушку.

— Это лишь отдельный пример, совершенно не заслуживающий доверия с научной точки зрения, — продолжал стоять на своем Рон, хотя уже заметно нервничал.

Кейт подозрительно посмотрела на него, но он не мог говорить, так как жевал очередной кусок ветчины.

Я все идеально распланировал на тот вечер. В четы­ре часа приду домой, за час приберу квартиру, куплю продукты, к шести приготовлю еду, и у меня еще оста­нется куча времени до семи тридцати, чтобы привести в порядок себя. Еще мне нужно забежать в видеомага­зин и купить кассету с фильмом «Касабланка». Я хо­тел, чтобы у нас с Эми все было, как у Хэмфри Богарта с Ингрид Бергман, за исключением сцены расстава­ния, конечно.

16.30

Черт! Столкнулся с Эндрюз и, чтобы отвязаться от нее, притворился, что у меня сильный приступ желу­дочно-кишечного расстройства, и побежал в туалет. Но времени еще много.

17.30

Уборка — настоящий кошмар! Зеленая плесень в ванной оказалась каким-то супермутантом. Не под­дается никаким чистящим средствам! И, кажется, только разрослась после моей попытки избавиться от нее. Задернул штору в ванной, надеясь, что Эми не будет заглядывать за нее. В некоторых местах уборка прошла более успешно — стали заметно чище стол в столовой и диван в гостиной, но в результате обна­жились еще более «проблемные» зоны. Интересно, приглушенный свет свечей придаст романтический оттенок всему этому беспорядку, включая прыщ, ко­торый вдруг опять коварным образом вскочил у меня на лбу?

18.30

В видеомагазине «Касабланки» не было! Про­давец презрительно посмотрел на меня, обозвал ходячим клише и, ухмыльнувшись, предположил, что ко мне должна прийти женщина. Я заметил, что он, кажется, не мылся несколько дней, и поду­мал, что к нему-то домой женщины наверняка ни­когда не приходили. Но все-таки решил ответить на вызов и выбрал «Крепкий орешек», чтобы дока­зать ему, что он был не прав. Понял, что не хочу смотреть никаких фильмов. Намного лучше си­деть и медленно попивать вино. Очень утонченно и по-европейски. Черт! Нужно еще купить вино!

19.00

В продуктовом супермаркете настоящее стол­потворение. Что здесь делают все эти люди?! Не­ужели им больше нечем заняться? Поехали бы в ресторан или еще куда-нибудь... Забыл список продуктов, но смог все-таки вспомнить самое не­обходимое.

19.30

Вернулся домой и обнаружил, что забыл купить манго и вино...

20.00

Зашел в небольшой магазинчик, чтобы не толкать­ся в супермаркете. Манго не очень спелые, но я ре­шил, что это не страшно. В готовом виде они все равно будут вкусными.

20.15

Пошел в винный магазин. Сказал продавцу, что мне нужно две бутылки хорошего недорогого вина. Тот ответил, что дешевое качественным не бывает. Ра­зозлившись, я заявил, что выберу вино сам. Обилие марок совершенно сбило меня с толку. Вернулся к нему пару минут спустя и робко попросил совета. В результате купил две бутылки безумно дорогого вина. Утешал себя тем, что сэкономлю деньги, так как буду готовить ужин сам.

20.30

Вернулся домой. Нет времени принять душ! В об­рез — чтобы переодеться. Ужин совсем не готов... Ин­тересно, будет ли неприлично начать пить вино, преж­де чем Эми придет? Этот вопрос повис в воздухе, так как в дверь постучала Эми.

20.35

Эми в ужасе посмотрела на еду. Заказал обед на дом. 20.40

С трудом успокоил Эми, после того как она отдер­нула штору в ванной.

20.45

Открыл бутылку вина. 20.50

Позвонила мама и оставила на автоответчике сооб­щение: она надеялась на то, что я не провожу очеред­ной вечер в одиночестве.

20.55

Сочинил длинный анекдот о себе, чтобы показать Эми, что я на самом деле веду очень активную обще­ственную жизнь. Каким-то образом создал у нее лож­ное впечатление, что занимаюсь групповым сексом. Попытался деликатно исправить свою ошибку, с тру­дом подбирая слова.

21.00

Принесли заказанную еду! 21.05

Попытался произвести на нее впечатление, ис­пользуя палочки для еды. В результате смог съесть очень мало. Эми спросила, почему я ковыряюсь в еде.

21.10

Нечаянно съел жгучий перец. Чуть не умер. Мои страдания показались Эми забавными, и она назвала меня большим шутником.

21.15

Открыл вторую бутылку вина. 21.20

Решил есть фаршированный блинчик без вилки. Эми недоуменно посмотрела на меня. Сказал ей, что именно так едят жители Гуанчжоу.

21.30

Пообещал сделать для нее все, что в моих силах, когда стану заведующим.

 

21.35

Случайно уронил фаршированный блинчик на пол, завершив таким образом наш ужин. Совершенно испарилось романтическое настроение. Под предло­гом того, что хочу подобрать блинчик, сел на диван ря­дом с Эми и обнял за плечи. Попытался пошутить об этимологии слова «брак», но шутка не получилась, так как у меня вдруг пропал голос. Это, несомненно, слу­чилось вследствие шока от перца.

21.40

Успешно закрепился на диване. Почему - тоу меня в руке опять очутилсяблинчик. Не зная, чтос ним делать, решил засунутьего под диван, чтобы обнять Эми обеими руками.

21.50

Попытался незаметно отвести ее в спальню, так, чтобы она не почувствовала никакого движения. Мой план провалился, когда я поскользнулся на блинчике.

21.55

Эми высвободилась из моих крепких объятий, на­поминающих хватку в реслинге, и встала...

22.00

Она пообещала подарить мне разные эротические наслаждения, когда я стану заведующим! И ушла.

22.15

Уснул на диване. 00.30

Проснулся с головной болью и неприятным при­вкусом во рту. Съел остаток ужина — считается, что жирная еда помогает при похмелье — и допил вино, чтобы поправить здоровье, так сказать.

7.00

Проснулся с головной болью, неприятным привку­сом во рту и расстройством желудка.

 

Свидетельские показания, собранные дисциплинарной ко­миссией для слушания дела о поведении Джона Спенсера по отношению к Кейтлин Бри. Конфиденциальные записи юрискон­сульта школы, сделанные во время беседы с Лорой Трудин:

«Это ужасно... Нет, не он ужасный... Самое худ­шее, что можно о нем сказать, — что он немного недисциплинированный. Вся эта ситуация ужас­на... Потому что все это абсолютная неправда... Нет, я не завидую Кейтлин... Нет, я не хочу ото­мстить ей! Это она хочет! Спросите у мистера Спенсера!.. Потому что все началось после того, как она обвинила меня в плагиате... Я просто знаю... Нет, он не говорил мне. Конечно, он не должен делиться со мной такой информацией... Нет, я не думаю, что это говорит о наших „неофи­циальных" отношениях... Я знаю, на что вы, пытае­тесь намекать... Просто смешно... И как же я долж­на доказать вам это?»

ЗАМОК

 

На следующий день я опять посвятил урок «Эмме» — на меня навалилось столько проблем, что не было никаких сил начинать какую-либо но­вую тему. Кейтлин так и не появилась, а вернув­шись в свой кабинет, я увидел, что на моей голосовой почте мигает зловещий красный огонек, как будто вызывая меня в ад. Снял трубку и прослушал сообщение.

«Джон, это Роберт Бри, отец Кейтлин, — прозву­чал уверенный голос. — Был бы вам весьма признате­лен, если бы мы могли встретиться сегодня днем. Вы не возражаете против того, чтобы прийти ко мне до-. мой около пяти? Я живу на Пятой авеню, дом 950. В пентхаусе. Спасибо. До свидания».

Я мог бы отказаться. Разве я был обязан приходить к нему домой и говорить с ним о чем-то? Но с другой стороны, он являлся одним из самых главных спонсо­ров Академии Икс и дружил со всеми важными персо­нами школы. Скоро я должен был стать заведующим, так что меньше всего мне хотелось, чтобы Бри звонил директору. Да и в его сообщении подразумевалось, что у меня не было выбора.

В тот день я не пошел на обед — все еще боялся, что могу обо всем проговориться Рону и Кейт в минуту слабости, — и провел это время, пытаясь сформулиро­вать то, что собирался сказать Бри.

В пять я уже стоял напротив дома 950 по Пятой аве­ню, недоумевая, как я там очутился. Что случилось с моим планом все держать в секрете? Вид большого каменного здания действовал на меня угнетающе, и некоторое время я собирался с мыслями, уставившись на свое нечеткое отражение во входной двери. Я мог бы говорить себе какие-нибудь ободряющие слова о правильности выбора своего жизненного пути, но был способен думать только о том, что намного легче находиться внутри этого здания и смотреть из окон на улицу, чем стоять снаружи и заглядывать внутрь.

Попытавшись успокоиться, вошел в холл.

— Як мистеру Бри, — сообщил я, назвав его про себя «сырная голова».

Портье бросил на меня скептический взгляд и не­охотно взял трубку телефона. К тому времени когда я наконец поднялся на частном лифте в пентхаус, мое спокойствие совершенно испарилось. Двери лифта открылись, и я сразу очутился в квартире перед стек­лянной стеной, выходящей на Центральный парк. Меня встретил слуга.

— Мистер Бри на террасе. Пожалуйста, пройдите за мной, — сказал он.

Роскошь и элегантность обстановки в квартире по­ражали. Многие гравюры, картины, скульптуры каза­лись очень знакомыми. Сомневаюсь, что это были все­го лишь копии из музейного магазина. Слуга провел меня на террасу, с которой открывался чудесный вид на Центральный парк. Отец Кейтлин говорил по сото­вому телефону и жестом указал мне на кресло. Если бы в современном Нью-Йорке появился кто-нибудь из всевластной семьи Медичи, он наверняка выглядел бы как Роберт Бри, который лучился спокойной уверенностью и, казалось, вполне мог соблазнить дев­ственницу или убить главу государства. Закончив теле­фонный разговор он повернулся ко мне.

— Я Роберт Бри. Рад наконец познакомиться с вами, — сказал он. — Моя дочь большая ваша по­клонница.

Вспомнилось, как Кейтлин гладила мое бедро. «Вы и понятия не имеете, что она за поклонница», — подумал я.

Он улыбнулся мне и протянул руку. Я уставился на нее. Его рука была такой ухоженной, что я еле сдержал порыв вытереть свою о штаны и поспешно кивнул.

— Я тоже рад познакомиться с вами.

— Хотите чего-нибудь выпить?

«Пора проявить свою твердость, — подумал я.— Нельзя поддаваться его фальшивому дружелюбию. Надо показать ему, что у меня тоже есть характер».

— Нет, спасибо. Полагаю, сначала нам надо по­говорить.

— Хосе делает чудесный коктейль «Мохито». Вручную размельчает мяту, — продолжил он.

— Я действительно не хочу. Нам нужно...

— Я настаиваю, Джон... Могу я называть вас Джон?

— Конечно. Должен ли я называть вас Роберт?

— Хосе, сделай для нас кувшин «Мохито».

— Да, сэр, — сказал Хосе и бесшумно исчез.

— Мистер Бри, я не думаю...

— Прекрасный вид, правда? Люблю выходить на террасу вечером. Здесь я успокаиваюсь, отвлекаюсь от повседневных жизненных трудностей.

По правде сказать, он выглядел так, будто в его жизни было не так уж много трудностей, но я все рав­но кивнул. Хосе вернулся так же тихо, как и уходил, и поставил «Мохито» передо мной. Потом я выяснил, что «Мохито» — это испанский напиток, после кото­рого вы не можете вспомнить свое имя и не понимае­те, откуда у вас взялась татуировка на плече.

— Попробуйте, — предложил Бри.

— Мистер Бри, я лишь хочу поговорить о...

— Знаете, Джон, в некоторых культурах отказ от угощения считается смертельным оскорблением. — он испытующе посмотрел на меня.

Как это ни глупо, но я казался себе принцессой, которая вот-вот должна была выпить бокал с ядом.

- М<

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: