 |
Для смерти и скорби есть белый цвет, 2 глава
|
|
|
|
«Трещины бывают во всем. Через них просачивается свет».
Должна же быть трещина в спокойствии Джейса, каким-то образом она должна связаться с ним «настоящим», она верила, что он все еще где-то там, внутри.
Янтарные глаза Джейса пристально изучали ее. Он протянул руку, чтобы коснуться ее руки, и только после того, в этот момент, Клэри поняла, что его пальцы были на ее золотом кольце.
— Что это? — спросил он. — Я не помню, что у тебя было кольцо работы фейри.
Его тон был нейтральным, но её сердце екнуло. У нее практически не было умения врать Джейсу в лицо.
— Это была Изабель, — ответила она, пожав плечами. — Она вышвыривала все вещи, подаренные ей ее экс-бойфрендом фейри — Мелиорном — и я подумала, что оно симпатичное, и она сказала, что я могу взять его себе.
— А кольцо Моргенштерна?
Здесь она могла сказать правду.
— Я отдала его Магнусу, чтобы он мог попробовать отследить тебя с ним
— Магнус… — Джейс произнес это имя так, словно оно было чужим, и выдохнул воздух. — Ты все еще чувствуешь, что ты приняла правильное решение? Пойти со мной сюда?
— Да. Я счастлива, быть с тобой. И… ну, я всегда хотела увидеть Италию. Я никогда не путешествовала. Никогда не выезжала из страны…
— Ты была в Аликанте, — напомнил он ей
— Ладно, кроме посещения магической земли, которую никто не может видеть, я немного путешествовала. Мы с Сайманом собирались этим заняться. Мы собирались заняться альпинизмом в Европе после того, как мы окончим старшую школу… — Клэри умолкла. — Сейчас это звучит глупо.
— Нет, это не так. — Он протянул руку и отодвинул прядь волос ей за ухо. — Останься со мной. Мы сможем увидеть весь мир
— Я с тобой. Я никуда не уйду.
— Есть что-то особенное, что ты хочешь увидеть? Париж? Будапешт? Пизанская Башня?
|
|
|
«Только если она упадет на голову Себастьяна», подумала она.
— Мы можем отправиться в Идрис? Я имею в виду, я думаю, может ли квартира отправиться туда?
— Она не может пройти сквозь охрану. — Его рука провела дорожку от ее щеки вниз. — Ты знаешь, я очень скучал по тебе
— Ты имеешь в виду, что не ходил на романтические свидания с Себастьяном пока находился вдали от меня?
— Я пытался, — сказал Джейс, — но как бы его ни спаивали, он не исчезал.
Клэри потянулась за бокалом вина. Она начинала привыкать к его вкусу. Она ощущала жжение, спускающееся по ее горлу, согревание в ее венах, добавляющее сказочности этой ночи. Она была в Италии, с ее красивым парнем, в прекрасной ночи, они ели вкусную еду, которые таяла во рту. Это были те виды моментов, которые будешь вспоминать всю жизнь. Но это ощущалось лишь как край счастья, каждый раз, когда она смотрела на Джейса, счастье ускользало от нее.
Как он мог одновременно быть и Джейсом, и не Джейсом? Как можно быть одновременно и счастливой, и ощущать горечь разбитого сердца?
* * *
Они лежали вдвоем на узкой кушетке, рассчитанной лишь на одного человека, туго закутавшись во фланелевую простыню Джордана. Майя лежала, положив голову на сгиб его руки, солнце из окна, согревало ее лицо и плечи. Джордан опирался на руку, склонившись над ней, свободной рукой пробегая по ее волосам, растягивая ее кудри по всей их длине и позволяя им скользить обратно сквозь его пальцы.
— Я скучал по твоим волосам, — произнес он, и его губы коснулись ее лба в поцелуе. Смех клокотал где-то глубоко внутри нее, тот вид смеха, который приходит с головокружительной влюбленностью.
— Только по моим волосам?
— Нет. — Он усмехался, в его ореховых глазах был зеленый отблеск, а его каштановые волосы вконец растрепались. — Твоим глазам. — Он поцеловал их, один за другим. — Твоим губам. — Он поцеловал их тоже, и она просунула пальцы сквозь цепь на его обнаженной груди, провела по кулону Претор Волков. — Я скучал по всему, что есть в тебе.
|
|
|
Она обвила цепочку вокруг ее пальцев.
— Джордан… я сожалею о произошедшем. О том, что крикнула на тебя, о деньгах и Стэнфорде. Просто, этого было много, чтоб принять.
Его глаза потемнели, и он склонил голову.
— Это не так, я не знал, как ты независима. Я просто… я хотел сделать для тебя что-то хорошее.
— Я знаю, — прошептала она.
— Я знаю, ты беспокоишься обо мне, нуждаешься во мне, но я не хочу быть с тобой, потому что ты мне нужна. Я должен быть с тобой, потому что я люблю тебя. — Ее глаза загорелись — недоверчиво, с надеждой. — Ты… я имею в виду, ты думаешь, что это возможно, ты могла бы чувствовать себя также со мной, снова?
— Я никогда не переставала любить тебя, Джордан, — сказала она, он поймал ее в поцелуе такой силы, что могли бы остаться синяки. Она приблизилась к нему, и мог бы повториться инцидент в душе, если бы не раздался резкий стук в дверь.
— Претор Кайл! — голос, кричал через дверь. — Просыпайся! Претор Скотт желает видеть тебя внизу, в своем кабинете.
Джордан обнял Майю и тихо выругался. Смеясь, Майя медленно провела рукой по спине, путаясь пальцами в его волосах.
— Ты думаешь, Претор Скотт может подождать? — прошептала она
— Я думаю, что у него есть ключ от этой комнаты, и он им воспользуется, если посчитает нужным.
— Все в порядке, — сказала она, прикасаясь губами к его уху. — У нас есть много времени, верно? Все время, пока мы кому-нибудь не понадобимся.
* * *
Председатель Мяу лежал перед Сайманом на столе, полностью погруженный в сон, и все его лапы торчали в воздухе. Это было своего рода достижение, считал Саймон. С тех пор, как он стал вампиром, животные не принимали его; они избегали его, если могли, а также шипели и лаяли, если он подходил слишком близко. Для Саймона, который всегда любил животных, это было жестокой потерей. Но он предполагал, что если бы ты уже был любимцем колдуна, возможно, ты бы научились принимать странные существа в своей жизни.
Магнус, как оказалось, не шутил про свечи. Саймон решил отдохнуть и попить кофе; оно хорошо воспринималось, и к тому же кофеин немного отдалял болезненные уколы голода. Весь день они помогали Магнусу обустроить место для призыва Азазеля. Они обегали все близлежащие магазинчики в поиске греющих и молитвенных свечей, которые расставили по кругу. Изабель и Алек сыпали на пол, за пределами круга, смесь соли и сушенной белладонны, по инструкции Магнуса, громко читая при этом «Запрещенные Обряды», руководство для некромантов 15 века.
|
|
|
— Что ты сделал с моим котом? — потребовал Магнус, вернувшись в гостиную, неся кофейник, с кружками, кружками, плавающими вокруг его головы, как модель из планет, вращающихся вокруг солнца. — Ты пил его кровь, не так ли? Ты сказал, что не голоден!
Саймон был возмущен.
— Я не пил его кровь. С ним все в порядке! — Он ткнул Председателя в живот. Кот зевнул. — Во-вторых, ты спросил меня, когда я был голоден, когда ты заказал пиццу, поэтому я сказал нет, потому что я не могу съесть пиццу. Я был вежлив.
— Это не дает тебе право питаться моим котом.
— Твой кот в порядке! — Саймон потянулся, чтобы взять полосатого, который возмущенно прыгнул к нему на ноги, и побрел прочь от стола. — Видишь?
— Неважно. — Магнус опустился в кресло, стоящее во главе стола; кружки со стуком опустились на свои места, когда Алек и Изабель выпрямились, справившись с заданием. Магнус хлопнул в ладоши. — Все! Собираемся. Время для собрания. Я собираюсь обучить вас основам вызова демона.
* * *
Претор Скотт ждал их библиотеке, сидя все на том же вращающемся стуле, маленькая бронзовая шкатулка стояла на середине стола. Майя и Джордан сели лицом к нему, и Майя не могла не задуматься, может ли Претор прочесть на ее лице, чем они занимались с Джорданом. Не то, чтоб Претор смотрел на них с большим интересом. Он подтолкнул шкатулку по направлению к Джордану.
— Это мазь, — сказал он. Если применить ее для раны Гэрровэя она вытянет весь яд из его крови и позволит демонической стали проложить себе путь наружу. Он исцелится в течение нескольких дней
Сердце Майи прыгнуло — наконец-то хорошие новости Она потянулась за шкатулкой, прежде чем мог Джордан, и открыла ее. Действительно, было наполнено темно-восковой мазью, резко пахло травами, как раздавленный лавровый лист.
|
|
|
— Я… — начал Претор Скотт, и бросил взгляд на Джордана
— Она должна принять, — сказал Джордан — Она рядом с Гэрровэем и она часть его стаи. Они доверяют ей.
— Вы хотите сказать, что не доверяют Претору?
— Половина из них считают, что Претор — это сказка, — сказала Майя и, подумав, добавила, — сэр.
Претор Скотт выглядел раздраженным, но перед тем как он смог что-то сказать, зазвонил телефон. Он, казалось, засомневался, затем поднял трубку к уху.
— Скотт на линии, — сказал он, и затем, спустя мгновение. — Да… я думаю.
Он отключился, его рот расплылся в не совсем приятной улыбке.
— Претор Кайл, — сказал он. — Я рад, что ты заехал к нам именно сегодня. Задержись еще ненадолго. Это дело, в какой-то степени, касается и тебя.
Майя удивилась этому заявлению, но не так сильно, как спустя мгновение, когда угол комнаты начал мерцать и возникла медленно появляющаяся фигура, это было как следить за проявлением фотографий в темной комнате, и силуэт принял форму молодого парня. Его короткие и прямые волосы были темно-каштанового цвета, а золотой кулон сверкал на смуглой коже его горла. Он выглядел легким и невесомым, как мальчик из хора, но было что-то в его глазах, что делало его гораздо старше.
— Рафаэль, — сказала она, узнав его. Он был даже немного прозрачным… Проекция, поняла она. Она слышала о них, но еще никогда не видела. Претор Скотт взглянул на нее с удивлением.
— Ты знаешь главу Нью-Йоркского вампирского клана?
— Мы встречались однажды, в Брослендском лесу, — сказал Рафаэль, изучая ее без особого интереса. — Она подруга Светоча, Саймона.
— Твоего подопечного, — сказал Претор Скотт Джордану, как если бы тот мог забыть. Джордан нахмурил лоб.
— С ним что-то случилось? — спросил он. — Он в порядке?
— Это его не касается, — сказал Рафаэль. — Это касается неконтролируемой вампирши, Морин Браун.
— Морин? — воскликнула Майя. — Но ей же всего… сколько, тринадцать?
— Неконтролируемый вампир — это неконтролируемый вампир, — сказал Рафаэль. — А Морин оставила после себя кровавый след от ТриБеКа до Нижнего ИстСайда… Множество раненных и как минимум шесть трупов. Нам удалось спрятать их, но…
— Она — задание Ника, — сказал Претор Скотт, нахмурившись. — Но ему не удалось напасть на ее след. Возможно, нужно послать кого-то с большим опытом.
— Я вам советую так и поступить, — сказал Рафаэль. — Если бы Сумеречные Охотники не были так сосредоточены на своем личном… чрезвычайном положении при таком стечении обстоятельств, они бы уже вмешались. И последнее, что нужно Клану после случая с Камиллой — это проблемы с Сумеречными Охотниками.
|
|
|
— Я так понимаю, Камилла до сих пор не нашлась? — спросил Джордан. — Саймон рассказал нам все, что произошло той ночью, когда Джейс пропал, и Морин, похоже, выполняла приказы Камиллы.
— Камилла не новорожденный вампир и, следовательно, не наша забота, — сказал Скотт.
— Я знаю, но… найдите ее, и сможете найти Морин, это все, что я предлагаю, — сказал Джордан.
— Если бы она была с Камиллой, она бы столько не убивала, — сказал Рафаэль. — Камилла бы ей не позволила. У нее есть жажда крови, но она знает Конклав, и Закон. Она бы держала Морин и ее делишки подальше от их поля зрения. Нет, поведение Морин имеет все признаки одичавшего вампира.
— В таком случае, я думаю, ты прав.
Джордан снова сел.
— Нику нужна поддержка, чтобы совладать с ней, или…
— Или с ним что-то может случиться? Если случится, возможно, это поможет тебе больше концентрироваться в будущем, — сказал Претор Скотт. — На твоем собственном подопечном.
Джордан раскрыл рот.
— Саймон не был ответственен за Обращение Морин, — сказал он. — Я же говорил вам…
Претор Скотт отмахнулся от его слов.
— Да, я знаю, — сказал он, — иначе ты бы был отстранен от твоего задания, Кайл. Но твой объект укусил ее, под твоим присмотром, кстати. И это ее связь со Светочем, хоть и дальняя, привела к ее непосредственному Обращению.
— Светоч опасен, — сказал Рафаэль, его глаза засверкали. — Я это говорю уже давно.
— Он не опасен, — свирепо сказала Майя. — У него доброе сердце.
Она увидела, как Джордан слегка на нее покосился, сбоку, настолько быстро, что она засомневалась, не вообразила ли она это.
— Ага, ага, ага, — сказал Рафаэль пренебрежительно. — Вы, оборотни, не можете фокусироваться на том, что у вас под носом. Я доверял вам, Претор, что новоиспеченная нежить в вашем ведомстве. Но то, что вы позволили разойтись Морин, плохо отражается на моем клане. Если вы не найдете ее в ближайшее время, я созову всех вампиров в моем распоряжении. В конце концов… — он улыбнулся, и его тонкие резцы сверкнули — …мы имеем полное право ее убить.
* * *
Покончив с обедом, Клэри с Джейсом пошли обратно в квартиру сквозь туман. Улицы были пустынными, а вода в канале блестела как стекло. Свернув за угол, они очутились рядом с тихим каналом, по обе стороны которого, были дома с закрытыми ставнями. Лодки спокойно бились о волны в свете темного полумесяца. Джейс мягко рассмеялся и двинулся вперед, отпустив руку Клэри. Глаза у него были широкие и золотые в свете лампы. Он встал на колени у края канала, и она увидела бело-серебристую вспышку — стило — и затем одна из лодок освободилась от швартовочной цепи и поплыла к центру канала. Джейс прикрепил стило обратно к своему ремню и прыгнул, легко приземлившись на деревянное сиденье в носовой части лодки. Он протянул руку Клэри.
— Давай же.
Она посмотрела на него в лодке и помотала головой. Она была немногим больше каноэ, окрашенная черным, хотя краска была выцветшей и облупившейся. Он выглядела легкой и хрупкой, словно игрушечная. Она представила ее перевернувшейся, и тогда они оба оказались бы в ледяном канале.
— Я не могу. Я переверну ее.
Джейс нетерпеливо потряс головой.
— Ты можешь это сделать, — сказал он. — Я учил тебя. — Чтобы продемонстрировать, он шагнул назад. Сейчас он стоял на тонком краю лодки, рядом с креплением для весел. Он посмотрел на нее, его рот изогнулся в улыбке. По всем правилам физики, думала она, расшатанная лодка должна была накрениться на этот бок. Но Джейс легко балансировал на ней, с прямой спиной, как если бы это был пустяк. Позади него была вода и камни, канал и мосты, ни одного современного сооружения поблизости. С его светлыми волосами и манерами, он бы легко мог сойти за какого-нибудь принца эпохи Возрождения. Он снова протянул ей руку. — Помни: ты настолько легка, насколько хочешь быть.
Она помнила. Часы тренировок как надо падать, держать равновесие, как приземляться как Джейс, как если бы ты был частичкой пепла мягко парящего вниз. Она сделала глубокий вздох, и прыгнула, зеленая вода пролетала под ней. Она приземлилась на уступ лодки, ударившись о деревянное сидение, но смогла устоять. Она выдохнула со свистом облегчения и услышала, как Джейс засмеялся, присев на колени на дне лодки.
Она протекала. Тонкий слой воды покрывал дерево. Он был на 9 дюймов выше нее, поэтому, когда она стояла на сидении в носовой части лодки, их головы были на одном уровне. Он положил руки ей на талию.
— Итак, — сказал он. — Куда ты бы хотела сейчас отправиться?
Она оглянулась. Они дрейфовали вдалеке от берега канала.
— Мы украли эту лодку?
— «Украли» какое ужасное слово, — размышлял он.
— А как ты можешь это назвать? — он поднял ее и закружил вокруг себя, прежде чем опустить.
— Экстремальный способ разглядывания витрин. — Он прижал ее тесней, и она почувствовала себя устойчивей. Ее ноги скользнули из-под нее, и они оба скользнули на изогнутый пол лодки, плоский и влажный, пахнущий водой и мокрым деревом. Клэри обнаружила себя лежащей сверху на Джейсе, ее колени находились вокруг его бедер. Вода пропитывала его футболку, но ему кажется было все равно. Он подложил руки под голову, его футболка задралась. — Ты буквально сбила меня с ног силой своей страстью, — заметил он. — Хорошая работа, Фрэй.
— Ты упал лишь потому, что хотел. Я тебя знаю, — сказала она. Луна освещала их словно центр внимания, словно они были единственными людьми под ней. — Ты никогда не оступаешься.
Он дотронулся до ее лица.
— Я могу не оступаться, — сказал он, — но я падаю.
Ее сердце колотилось, и она должна была вдохнуть, прежде чем легко ответить ему, словно он шутил.
— Возможно, это твоя самая ужасная реплика за всю жизнь.
— Кто сказал, что это реплика? — Лодка накренилась, и она наклонилась вперед, держа руки на его груди.
Его бедра прижались к ее, и она видела как его глаза расширялись, переходя от озорных золотых искорок к темным, зрачки поглощали всю радужную оболочку. Она видела в них себя и ночное небо.
Он оперся на локоть и обнял ее за шею. Она чувствовала, как он изогнулся над ней, губы ласкали ее, но она отклонилась, не давая ему поцеловать себя. Она хотела его, настолько, что чувствовала себя опустошенной, как если бы желание начисто выжгло ее изнутри. Неважно, что ее мозг говорил: что это был не Джейс, не ее Джейс; но ее тело все еще помнило его, форму и ощущение его, запах его кожи и волос, и хотело вернуть его. Она улыбнулась, как будто дразнила, и перевернулась набок, прижавшись к нему на влажном дне лодки.
Он не возражал. Его рука обняла ее, и покачивание лодки под ними было мягким и умеренным. Она хотела положить голову на ее плечо, но не стала.
— Нас относит, — сказала она.
— Я знаю. Я хочу тебе кое-что показать. — Джейс смотрел на небо. Луна была огромной, как парусник; грудь Джейса ровно поднималась и опускалась. Его пальцы запутались в ее волосах. Она лежала возле него, ожидая и рассматривая звезды, выстроившиеся подобно астрологическим часам, и гадала, чего же они ждут.
Наконец, она услышала это, протяжный, медленно нарастающий звук, как будто вода прорывалась сквозь дырявую плотину. Небо потемнело и встряхнулось, когда появились фигуры, мчащиеся по нему. Она едва могла их рассмотреть из-за облаков и расстояния, но это, казалось, были мужчины, с длинными волосами похожими на перистые облака, на лошадях, чьи копыта светились цветом крови. В ночи эхом раздался звук охотничьего горна, и звезды снова замерцали, а ночь вернулась на круги своя, как только мужчины исчезли за луной. Она медленно выдохнула.
— Что это было?
— Дикая охота, — сказал Джейс. Его голос звучал отстраненно и мечтательно. — Гончие Габриеля. Дикое Войско. У них много имен. Это Фейри, которые презирают мирской Двор. Они ездят по небу, преследуя вечную охоту. Только одну ночь в год смертный может присоединиться к ним… но однажды присоединившись, ты уже не сможешь вернуться.
— С чего бы это кому-то хотеть этого?
Джейс перевернулся и оказался, вдруг, на Клэри, прижимая ее к дну лодки. Она едва ли замечала сырость; она чувствовала жар, волнами исходящий от него, и его глаза горели. У него получалось растягиваться на ней так, что она чувствовала тяжести, но могла ощущать всего него на себе: форму его бедер, заклепки на джинсах, следы шрамов.
— Есть что-то манящее в самой идее, — сказал он. — Потерять весь свой контроль. Тебе не кажется?
Она открыла рот, чтобы ответить, но он уже целовал ее. Она целовала его так много раз: мягкие нежные поцелуи, жесткие и отчаянные, короткие касания губ при прощании, и поцелуи, длящиеся, казалось, часами, и сейчас разницы не было. Так же, как память о ком-то, кто когда-то жил в доме, может оставаться даже после того как их не стало, что-то вроде физического отпечатка, ее тело помнило Джейса. Помнило его вкус, движение его рта на ее губах, его шрамы под ее пальцами, форму его тела под ее руками.
Она отпустила все свои сомнения и приподнялась, чтобы подтянуть его к себе. Он перевернулся набок, придерживая ее, лодка раскачивалась под ними. Клэри слышала плеск воды, пока его руки опускались с ее бока на талию, его пальцы мягко поглаживали нежную кожу на пояснице. Она запустила руки в его волосы и закрыла глаза, погруженная в туман, звук и запах воды. Бесконечное время тянулось, и оставался только рот Джейса на ее, укачивающие движения лодки, его руки на ее коже.
Наконец, спустя часы или минуты, она услышала чьи-то крики, злой итальянский голос, раздающийся в ночи. Джейс приподнялся, в его взгляде читалась лень и сожаление.
— Нам лучше уйти.
Клэри изумленно взглянула на него.
— Почему?
— Потому что это парень, у которого мы украли лодку. — Джейс встал, одергивая свою футболку. — И он собирается вызвать полицию.
Глава 11. Приписывать все Грехи
Магнус говорил, что при вызове Азазеля не стоит использовать электричество, посему мансарда освещалась одними свечами. Свечи горели по кругу в центре комнаты, все разного размера и яркости, хотя светились одинаковым бело-голубым пламенем. Внутри круга Магнусом была нарисована пентаграмма, для выжигания рисунка из перекрывающих друг друга треугольников в полу он использовал посох из рябины. Промежуточные места в пентаграмме были покрыты символами, которых Саймон не видел никогда прежде: не совсем буквы и не совсем руны, они вносили холодное ощущение угрозы, несмотря на жар, исходивший от свечей. За окном стояла тьма, которая бывает при приближении зимы с ранними закатами.
Изабель, Алек, Саймон, и, наконец, Магнус, который громко распевал строки из Запрещенных Обрядов, — каждый стоял на своем месте по кругу. Голос Магнуса повышался и затихал, латынь звучала словно молитва, но эти слова звучали перевернуто и зловеще… Пламя поднималось выше и символы на полу начали гореть черным.
Председатель Мяу, наблюдавший из угла комнаты, зашипел и скрылся в тени.
Бело-голубое пламя свечей поднялось, и теперь Саймон с трудом мог увидеть Магнуса сквозь огонь. В комнате становилось жарче, маг пел быстрее, его черные волосы начали завиваться от влажного жара, пот мерцал на его скулах.
«Quod tumeraris: per Jehovam, Gehennam, et consecratam aquam quam nunc spargo, signumque crucis quod nunc facio, et per vota nostra, ipse nunc surgat nobis dicatus Azazel!»
Вспышка пламени в центре пентаграммы и широкая черная волна дыма поднималась, медленно рассеиваясь по комнате, заставляя всех кроме Саймона чихать и кашлять. Она закручивалась подобно водовороту, постепенно сливаясь в человеческую фигуру в центре пентаграммы.
Саймон моргнул.
Он не был уверен в своих ожиданиях, но такого он явно не ожидал. Высокий мужчина с темно-рыжими волосами, ни старый, ни молодой — нестареющее лицо, бесчеловечное и холодное. Широкоплечий, одетый в хорошо скроенный черный костюм и блестящие черные туфли. Вокруг каждого запястья имелась темно-красная борозда, следы своеобразного связывания, веревкой или металлом, которые бывают, когда ты связан многие годы. В его глазах прыгало красное пламя.
Он заговорил.
— Кто вызвал Азазеля? — звук его голоса напоминал скрежет металла о металл.
— Я. — Магнус решительно захлопнул книгу, которую держал. — Магнус Бейн.
Азазель медленно повернул голову к Магнусу. Его голова казалось, поворачиваясь неестественно на шее, словно голова змеи.
— Маг, — сказал он. — Я знаю кто ты.
Магнус приподнял брови.
— Знаешь?
— Вызывающий. Связующий. Уничтоживший демона Марбаса. Сын…
— Теперь, — быстро сказал Магнус, — нет необходимости во все это углубляться.
— Но так и есть.
Азазель говорил обоснованно, даже удивленно
— Если вам требуется помощь ада, то почему ты не вызываешь своего отца? — Алек посмотрел на Магнуса с открытым ртом. Саймон сочувствовал ему.
Ни один из них не предполагал что Магнус знает кто был его отцом, кроме того что это был демон, обманувший его мать, верившую что это ее муж. Алек точно знал не более остальных об этом, от чего, как предполагал Саймон, он не был особенно счастлив.
— Я со своим отцом не в лучших отношениях, — сказал Магнус. — Я бы предпочел не вмешивать его.
Азазель поднял руки.
— Как скажешь, Повелитель. Ты сдерживаешь меня при помощи печати. Что ты потребуешь?
Магнус ничего не сказал, но было четко ясно по выражению лица Азазеля, что маг общается с ним безмолвно, мысленно. Огни взметались и танцевали в глазах демона, словно нетерпеливый ребенок, слушающий сказку.
— Умная Лилит, — сказал наконец демон. — Воскресить мальчика из мертвых и обезопасить его жизнь, привязав его к кому-то, кого ты не сможешь убить. Она всегда лучше управляла человеческими эмоциями, чем все мы. Возможно, потому что была ближе к человеку однажды.
— Существует способ? — Голос Магнуса звучал нетерпеливо, — разрушить связь между ними?
Азазель покачал головой.
— Нет, без того чтобы убить их обоих.
— Тогда есть ли способ ранить Себастьяна не причиняя боли Джейсу? — это была Изабель, нетерпеливо; Магнус бросил на нее подавляющий взгляд.
— Не оружием, которое я могу создать или иметь в моем распоряжении, — сказал Азазель. — Я могу обработать только оружие демонического союза. Вспышка с руки ангела, возможно, смогла бы сжечь злое в сыне Валентина и возможно разрушить их связь или сделать ее более доброжелательной по натуре. Если бы я мог выдвинуть предложение…
— Ох, — сказал Магнус, сузив свои кошачьи глаза, — давай уже.
— Я могу подумать о простом решении, которое разделит мальчиков, сохранив жизнь вашему и нейтрализовать опасность от другого. И я попрошу совсем немного взамен.
— Ты мой слуга, — сказал Магнус. — Если ты пожелаешь покинуть эту пентаграмму, ты будешь делать то, что я скажу, и не будешь просить услуги взамен.
Азазель зашипел, и пламя закрутилось с его губ.
— Если я не связан здесь, тогда я связан там. Это небольшая разница для меня.
— За это Ад, и я не из него, — сказал Магнус, с видом человека, цитирующего пословицу. Азазель показал металлическую улыбку.
— Ты не можешь собой гордиться как старый Фауст, маг, но ты нетерпелив. Я уверен, что мое желание оставаться в этой пентаграмме переживет ваше желание наблюдать за мной внутри ее.
— О, я не знаю, — сказал Магнус. — Я всегда был довольно смел, там, где затронуто декорирование, и твое наличие здесь внесет некую изюминку в эту комнату.
— Магнус, — сказал Алек, не особо взволнованный идеей наличия бессмертного демона в лофте своего парня.
— Ревнуешь, маленький сумеречный охотник? — усмехнулся Алеку Азазель.
— Твой маг не моего типа и к тому же, я едва хотел бы возмутить его…
— Достаточно, — сказал Магнус.
— Скажи нам какую «маленькую» вещь ты хочешь взамен.
Азазель потер виски руками — тяжелыми руками рабочего, цвета крови, с черными ногтями.
— Одно счастливое воспоминание, — сказал он. — От каждого из вас. Что-то что будет развлекать меня, пока я прикован как Прометей к его скале.
— Воспоминание? — сказала Изабель с удивлением. — В смысле оно исчезнет из наших голов? Мы не сможем больше вспомнить его?
Азазель посмотрел искоса сквозь огонь.
— Кто ты, малышка? Нефилим? Да, я заберу твое воспоминание, и оно станет моим. Ты больше не будешь помнить, что такое случалось с тобой. К тому же, пожалуйста, не предлагайте мне воспоминаний о демонах, которых вы убили при свете луны. Это не то, что я предпочитаю. Нет, я хочу воспоминания… личные.
Он усмехнулся, и его зубы сверкнули как железные монеты.
— Я стар, — сказал Магнус. — У меня много воспоминаний. Я дам одно если нужно. Но я не могу говорить за остальных. Никого нельзя заставлять отдавать такие вещи.
— Я сделаю это, — немедленно сказала Изабель. — Ради Джейса.
— Я тоже конечно, — сказал Алек, затем была очередь Саймона.
Внезапно он подумал о Джейсе, порезавшем себя и дающим свою кровь в крошечной комнате на корабле Валентина. Рискуя своей собственной жизнью ради Саймона. Это может быть, ради Клэри, его сердце, но все же это был долг.
— Я тоже.
— Хорошо, — сказал Магнус. — Попробуйте все подумать о счастливых воспоминаниях. Они должны быть действительно счастливыми. Что-то дающее удовольствие от воспоминаний.
Он бросил кислый взгляд на самодовольного демона в пентаграмме.
— Я готова, — сказала Изабель.
Она стояла с закрытыми глазами, спина прямая, словно приготовившаяся к боли. Магнус подвинулся к ней и положил свои пальцы ей на лоб, тихо бормоча. Алек наблюдал за Магнусом и сестрой, рот был сжат, затем он закрыл глаза. Саймон тоже закрыл свои, поспешно, и попытался вызвать счастливое воспоминание. Что-то связанное с Клэри? Но столько воспоминаний о ней были окрашены сейчас волнением о ее состоянии.
Что-то с тех пор, когда они были очень маленькими? Изображение появилось в его голове — жаркое лето на Кони-Айленд, он на плечах у отца, Ребекка бежит возле них, неся воздушные шарики. Смотрит вверх на небо, пытаясь найти облака и звук маминого смеха.
Нет, не это. Я не хочу терять это…
Он ощутил холодное прикосновение ко лбу. Он открыл глаза и увидел Магнуса, опускающего руку. Саймон моргнул, его разум внезапно стал чистым.
— Но я ни о чем не думал, — запротестовал он.
Кошачьи глаза Магнуса были печальны.
— Думал.
Саймон оглянулся, чувствуя легкое головокружение.
Остальные выглядели так же, словно пробудились от странного сна, ему на глаза попалась Изабель, темное порхание ее ресниц, и подумал, о чем интересно она вспомнила, какое счастливое воспоминание отдала.
|
|
|
