 |
Для смерти и скорби есть белый цвет, 5 глава
|
|
|
|
— Ты уверена, что хочешь сделать это?
— Абсолютно. Я сойду с ума, находясь одна в доме. Кроме того, ты научил меня драться. Полагаю, ты хотел, чтобы я этим пользовалась.
Его губы изогнулись в дьявольской усмешке. Он зачесал её волосы назад и прошептал что-то ей на ухо о том, чтобы испытать её навыки на нём.
Он отстранился, когда Себастьян присоединился к ним, надел свой пиджак и оружейный пояс. К нему были прикреплены кинжал и клинок серафима.
Он потянулся, чтобы поближе оказаться к Клэри и обмотал пояс два раза вокруг её талии и зафиксировал его ниже, на её бёдрах. Она была слишком удивлена, чтобы его оттолкнуть, но перед тем как это сделать, он уже всё закончил; отвернувшись, он направился к стене, где появлялось очертание портала, мерцающее, как портал во сне.
Они вошли в него.
* * *
Легкий стук в дверь библиотеки заставил Маризу поднять голову.
Стоял пасмурный день, за окнами библиотеки был тусклый свет, и лампы с зелёными абажурами местами освещали круглую комнату. Она точно не знала, как долго сидела за столом. Пустые кофейные кружки стояли перед ней на столе.
Она поднялась на ноги.
— Войдите.
Был лёгкий щелчок, когда дверь отворилась, но не было звука шагов. Мгновение спустя фигура в одеянии кофейного цвета скользнула в комнату, капюшон был поднят, скрывая лицо.
— Вы взывали к нам, Мариза Лайтвуд?
Мариза расправила плечи.
Она чувствовала себя сжатой, уставшей и постаревшей.
— Брат Захария. Я вас ждала… Что ж. Это не имеет значения.
— Брат Енох? Он старший надо мной, но я думал, что возможно твой вызов имеет отношение к исчезновению твоего приемного сына. У меня есть особый интерес в его благополучии.
Она посмотрела на него с любопытством. Большинство Безмолвных Братьев не симпатизировали кому-то или не говорили об их собственных чувствах, если таковые имелись.
|
|
|
Приглаживая свои спутанные волосы назад, она вышла из-за стола.
— Очень хорошо. Я хочу вам кое-что показать.
Она никак не могла привыкнуть к Безмолвным Братьям, к тому, как беззвучно они двигались, словно их ноги не касались земли.
Казалось, что Захария парит возле нее, когда она проводила его через библиотеку к карте мира, прикрепленной к северной стене.
Это была карта Сумеречных Охотников. Она показывала Идрис в центре Европы и защиту вокруг него, словно кромку из золота. На полке ниже карты было два предмета. Одним был стеклянный череп, покрытый коркой засохшей крови. Другим был изношенный кожаный браслет, украшенный руной ангельской силы.
— Эти…
— Браслет Джейса Герондейла и кровь Джонатана Моргенштерна. Я так понимаю, попытки выследить их оказались безуспешными?
— Совершенно верно.
Мариза распрямила плечи.
— Когда я состояла в Круге, у Валентина было устройство, используя которое, он мог определить местонахождение каждого из нас. Даже когда мы находились в точно защищенных местах, он знал, где мы находились каждый раз. Я думаю, эту же возможность он использовал и с Джейсом, когда тот был ребенком. Для него никогда не было проблемой найти его.
— О каком механизме ты говоришь?
— Знак. Не из Серой книги. Он был у нас всех. Я почти забыла о нем; в конце концов, нет способа избавиться от него.
— Если он есть у Джейса, не знает ли он о нем и не делает ли шаги, чтобы предотвратить использование Знака для его поисков?
Мариза покачала головой.
— Он может быть очень крошечным, практически невидимый белый знак под волосами, как мой. Он не знает о его наличии. Валентин не хотел говорить ему.
Брат Захария отодвинулся от неё, изучая карту.
— И каким был результат вашего эксперимента?
— Джейс обнаружился, — сказала Мариза, но её голос не звучал радостно или ликующе. — Я видела его на карте. Когда он появился, карта ярко вспыхнула, словно искра света, в том месте где, он находился; и его браслет загорелся в тот же момент. Так я поняла, что это был он, а не Джонатан Моргенштерн.
|
|
|
Джонатан никогда не появляется на карте.
— И где же он? Где Джейс?
— Я видела его по несколько секунд каждый раз в Лондоне, Риме, и Шанхае. Ещё совсем недавно он промелькнул в Венеции, а потом снова исчез.
— Как он перемещается так быстро между городами? С помощью портала?
Она пожала плечами.
— Я не знаю. Я только знаю, что, когда карта мерцает, он жив… пока. И это значит, я снова могу дышать, хотя бы какое-то время.
Она решительно закрыла рот, чтобы другие слова не вырвались наружу: как она скучает по Алеку и Изабель, но не решается вызвать их обратно в Институт, где Алек, по крайней мере, так ожидается, возьмет ответственность в поиске брата.
Так она всё ещё думала о Максе, каждый день, и это было так, как кто-то опустошал её лёгкие, и она хваталась за сердце, боясь, что умирает.
Она не могла потерять еще и Джейса.
— Я могу понять это. — Брат Захария скрестил руки перед собой. Его руки выглядели молодыми, они не были узловатыми или искривленными, его пальцы были тонкими. Мариза часто задавалась вопросом, сколько лет Братьям и как долго они живут, но эта информация была засекречена по их распоряжению. — Это было чуть сильнее, чем семейная любовь. Но вот, что я не понимаю, зачем ты решила показать это мне.
Мариза судорожно вздохнула.
— Я знаю, что должна показать это Конклаву, — ответила она. — Но Конклав знает о существующей связи между Джейсом и Джонатаном. И поэтому охотится на них обоих. Они убьют Джейса, если найдут его. Однако, хранить информацию при себе, несомненно, государственная измена. — Она опустила голову. — Я решила, что если расскажу Братьям, то еще смогу перенести это. Но теперь выбор о том, показывать карту Конклаву или нет, за вами. Я… Я не смогу взять на себя это бремя.
Захария выдержал длительную паузу. Затем его голос тихо прозвучал в ее голове:
— Твоя карта показывает, что твой сын все еще жив. Если ты отдашь ее Конклаву, то не думаю, что это сильно им поможет, кроме того, что они узнают о быстроте их передвижения и невозможности отследить их маршрут. А они уже это знают. Так что, держи карту при себе. Пока я ничего им не скажу.
|
|
|
Мариса изумленно посмотрела на него:
— Но… ты же служишь Конклаву…
— В свое время я тоже был Сумеречным Охотником, как и ты. И жил, как ты. И также были те, кого я достаточно любил, чтобы ценить их благополучие выше чего-либо на свете: любой клятвы, любого долга.
— А у вас… — колебалась Мариза. — У вас когда-нибудь были дети?
— Нет. Ни одного.
— Мне жаль.
— Не нужно об этом сожалеть. И не позволяйте страху за Джейса мучить вас. Он Герондейл, а они те, кто выживают…
Что-то заставило Марису огрызнуться:
— Он не Герондейл. Он Лайтвуд. Джейс Лайтвуд. Он мой сын.
Возникла долгая пауза.
— Тогда я не подразумеваю иного, — ответил Брат Захария. Он разомкнул свои худые руки и отступил. — Однако кое в чем вы должны отдавать себе отчет. Если Джейс появится на карте дольше нескольких секунд, вы обязаны сообщить Конклаву. Вы должны принять такую возможность.
— Не думаю, что я смогу это сделать, — ответила она. — Они пошлют за ним охотников. Заманят его в ловушку. А он всего лишь мальчик.
— Он никогда не был всего лишь мальчиком, — сказал Захария и повернулся, чтобы выскользнуть из комнаты.
Мариза не смотрела ему вслед.
Она вернулась к наблюдению за картой.
* * *
«Саймон?»
Спокойствие распустилось в его груди подобно цветку. Голос Клэри, неуверенный, но знакомый, заполнил его голову. Он осмотрелся. Изабель все еще спала. Полуденный свет обрамлял края занавески.
«Ты проснулся?»
Он перевернулся на спину, уставившись в потолок.
«Конечно, я проснулся».
«Ну, я не была уверена в этом. У нас время идет на 6–7 часов вперед. Здесь уже село солнце».
«В Италии?»
«Мы сейчас в Праге. Здесь весьма мило. Есть большая река и полно зданий со шпилями. Издалека схожа с Идрисом. Хотя, здесь прохладно. Холоднее, чем дома».
«Хорошо. Хватит с меня прогноза погоды. Ты в безопасности? Где Себастьян и Джейс?»
«Они со мной. Хотя, я отошла от них ненадолго. Я сказала им, что хочу побыть наедине с панорамой моста».
|
|
|
«Значит, я — панорама моста?»
Она рассмеялась, или, по крайней мере, он почувствовал нечто подобное в своей голове — слабый, нервный смех.
«У меня мало времени. Хотя, они вроде бы ничего не подозревают. Джейс… Он — точно нет. С Себастьяном труднее. Я не думаю, что он мне доверяет. Вчера я обыскала его комнату, и там нет ничего — на самом деле, ничего — что помогло бы понять, что они задумали. Прошлой ночью…»
«Что?»
«Ничего». Странно, как она может быть в его голове и он мог до сих пор чувствовать, что она что-то недоговаривает. «У Себастьяна в комнате шкатулка моей мамы. С его детскими вещами. Я не понимаю, зачем она ему».
«Не трать своё время на то, чтобы понять Себастьяна», сказал ей Саймон. «Он не стоит этого. Выясни, что они собираются делать».
«Я пытаюсь». Её голос казался раздражительным. «Ты все еще у Магнуса?»
«Ага. Мы перешли ко второй фазе нашего плана».
«Правда? А какая была первой?»
«Фаза один: сидеть за столом, есть пиццу и спорить».
«А вторая? Сидеть за столом, пить кофе и спорить?»
«Не совсем». Саймон сделал глубокий вдох. «Мы призвали демона Азазеля».
«Азазеля?» Её ментальный голос подскочил и Саймон чуть не зажал уши. «Так вот к чему был тот глупый вопрос о Смурфиках. Скажи мне, что ты шутишь».
«Нет. Это долгая история». Он расписал ей все так, как мог, наблюдая за дыханием Изабель, наблюдая, как свет снаружи становится ярче. «Мы думали, что он сможет помочь нам найти оружие, которое способно ранить Себастьяна, не причиняя вреда Джейсу».
«Да, но… вызов демона?», Клэри не звучала убежденной. «И Азазель не простой демон. Я здесь наедине с командой Зла. Вы — Команда Добра. Имейте это в виду».
«Ты ведь знаешь, что всё не так просто, Клэри».
Ему показалось, что он ощутил её вздох: поток воздуха коснулся его кожи, поднимая волоски сзади на его шее.
«Я знаю».
Города и реки, — думала Клэри, отнимая пальцы от золотого кольца на её правой руке и отворачиваясь от вида Карлова моста, возвращаясь к Джейсу и Себастьяну.
Они были на другой стороне старого каменного моста, указывая на что-то, что она не могла видеть. Вода металлического цвета беззвучно плескалась об опоры моста; небо было того же оттенка, испещрённое чёрными тучами. Ветер бился об её волосы и пальто, пока она шла через мост к Себастьяну и Джейсу.
Они вновь пошли все вместе, оба парня тихо переговаривались; она могла бы присоединиться к разговору, если бы захотела, как ей показалось, но в городе была какая-то красота: его шпили поднимались и исчезали вдалеке в тумане, что заставило ее молчать, наблюдать и думать про себя.
Мост выходил на мощённую булыжниками улицу, на которой выстроились в линию магазинчики для туристов, лавки, торгующие кроваво-красными гранатами и большими золотыми кусками Польского янтаря, тяжёлым богемным стеклом и деревянными игрушками. Даже в этот час, рекламщики стояли снаружи возле ночных клубов и протягивали бесплатные листовки, обещающие тебе дисконт на напитки; Себастьян жестом нетерпеливо позвал их в сторону, выражая своё недовольство на чешском.
|
|
|
Людская давка ослабла, когда улица вышла на старую средневековую площадь.
Несмотря на холодную погоду, она была полна спешащими пешеходами и киосками, которые торговали сосисками и горячим приправленным сидром.
Троица остановилась перекусить и села вокруг высокого расшатанного стола, когда огромные астрономические часы в центре площади начали бить час.
Послышался металлический лязг, когда из каждой двери в часах появились деревянные фигуры — двенадцать апостолов, объяснил Себастьян, пока фигуры наматывали круги.
— Существует легенда, — сказал он, наклонившись вперед и обхватив руками чашку горячего сидра, — что часовой мастер был ослеплен по приказу короля после того, как закончил работу над этими часами, дабы больше никогда он не смог создать красоты, подобной им.
Клэри вздрогнула и придвинулась ближе к Джейсу. Он был тихим с тех пор, как они покинули мост, как будто в глубокой задумчивости. Люди — в основном девушки — останавливались, чтобы взглянуть на него, когда проходили мимо, его волосы были яркими и неожиданными среди темных зимних расцветок Старой Площади.
— Это жестоко, — сказала она.
Себастьян провел пальцем по краю своей кружки и слизнул с него сидр.
— Прошлое — это другая страна.
— Чужая страна, — сказал Джейс.
Себастьян лениво на него посмотрел.
— Что?
— Прошлое — это чужая страна: там всё иначе, — сказал Джейс. — Это всё цитаты.
Себастьян пожал плечами и отодвинул от себя свою кружку.
— Пойдём.
Клэри ещё не допила свой сидр, но оставила его и последовала за Себастьяном, поведшим их с площади в лабиринт узких извилистых улочек.
Джейс поправил Себастьяна, подумала она.
Конечно, это было чем-то незначительным, но разве магия крови Лилит не должна была связать его и её брата так, чтобы он думал, что всё, что делает Себастьян, — правильно? Неужели это было знаком того — даже крошечным знаком — что заклинание, которое связало их, начинало исчезать? Она знала, что надеяться на это глупо.
Но иногда надежда — это всё, что у тебя есть.
Улицы становились уже, темнее. Тучи над головой полностью закрыли садящееся солнце, и старомодные газовые фонари горели тут и там, освещая туманный полумрак. Вновь пошли улицы, мощенные булыжниками, а тротуары стали такими узкими, что им пришлось идти, выстроившись в линию, словно по узкому мосту.
Только вздохи появляющихся и исчезающих в тумане пешеходов помогали Клэри не чувствовать себя так, будто она из-за искривления во времени попала в придуманный ею мир.
В конце концов, они пересекли каменную арку и оказались на маленькой площади. В большинстве магазинчиков не было света, но в одном из них он горел.
Надпись золотыми буквами гласила: «АНТИКВАРИАТ», витрина была полна старых, выставленных напоказ, бутылок с различными субстанциями, их наименования были на латинском.
Клэри удивилась, когда Себастьян направился туда. И какое применение они нашли старым бутылкам? Но ее мысль ускользнула, как только они переступили порог.
Внутри лавки горел тусклый свет, и пахло нафталином, однако каждый угол здесь был заставлен удивительным коллекционным антиквариатом или просто хламом. Прекрасные астрономические карты теснились с солонками и перечницами в виде фигурок с Часов на площади Старого города. Там были кучи древнего табака и сигарные банки, почтовые марки за стёклами, камеры восточно-германского и русского дизайна, находящийся в изумрудной тени великолепный хрустальный шар, а рядом с ним — старые окрашенные водой календари. Выше, на крепеже, висел старинный Чешский флаг.
Себастьян пробирался сквозь нагромождения хлама к прилавку, находящемуся в глубине магазина; за прилавком стоял, скрестив руки, пожилой мужчина с морщинистым и помятым, как старая простыня, лицом, которого Клэри поначалу приняла за манекена.
Сам прилавок представлял собой витрину, в которой были представлено огромное количество винтажных ювелирных изделий и сверкающих страз, сумочек на цепочке, украшенных драгоценными застежками, и груды запонок.
Себастьян обратился к мужчине по-чешски, тот кивнул ему, удостоив Клэри и Джейса подозрительным взглядом и коротким движением подбородка.
Клэри увидела, что его глаза были темно-красного цвета. Она прищурилась, сконцентрировалась и начала снимать с него чары. Это было нелегко, казалось, что чары прилипли к нему.
В конце концов она сумела их отдёрнуть настолько, чтобы увидеть в вспышке света настоящее существо, стоящее перед ней — высокое, похожее на человека, с серой кожей и рубиново-красными глазами, рот был полон острых зубов, которые беспорядочно выступали, и длинные змеиные руки, заканчивающиеся на концах подобно угрю — узкие, зловещие и клыкастые.
— Это Ветис[5], — шепнул ей Джейс. — Они как драконы. Они любят копить блестящие вещи. Хлам, драгоценности, им без разницы.
Себастьян оглянулся через плечо на Джейса и Клэри.
— Это мои брат и сестра, — сказал он через мгновение. — Им можно полностью доверять, Мирек.
Слабая дрожь пробежала по коже Клэри. Ей не нравилась идея выдавать себя за сестру Джейса, даже для выгоды перед демоном.
— Мне это не нравится, — произнес демон.
— Ты сказал, что мы будем иметь дело только с тобой, Моргенштерн. И хотя я знаю, что у Валентина есть дочь, — он кивнул в сторону Клэри, — также я знаю, что у него есть только один сын.
— Он приёмный, — беззаботно сказал Себастьян, указывая на Джейса.
— Приёмный?
— Я думаю, вы убедитесь, что определение современной семьи меняется в наше время впечатляющими темпами, — произнес Джейс.
Демон Мирек не выглядел впечатленным.
— Мне это не нравится, — снова сказал он.
— Но тебе понравится это, — сказал Себастьян, доставая из своего кармана мешочек, завязанный сверху. Он перевернул его над прилавком, и оттуда выпала куча звонких бронзовых монет, которые, звеня, покатились по стеклу. — Пенни с глаз мертвецов. Сотня монет. Теперь, ты получил то, о чём мы договаривались?
Одна клыкастая рука пересекла поперёк прилавок и осторожно легла на монеты. Красные глаза демона вспыхнули над кучей монет.
— Это всё очень хорошо, но этого недостаточно чтобы купить то, что вы ищете.
Он сделал волнообразное движение рукой, и появилось то, что Клэри назвала куском горного хрусталя, только более блестящего и чистого, серебристого и красивого. Внезапно она поняла, что это был материал, из которого делают клинки серафима.
— Чистый адамас, — сказал Мирек. — Эта вещица с Небес. Она бесценна.
На лице Себастьяна промелькнул гнев, вспышка была подобна молнии, и на мгновение Клэри увидела того порочного подростка, который смеялся в то время, как Ходж умирал. Потом оно пропало.
— Но мы договорились о цене.
— Мы также договаривались, что ты придешь один, — сказал Мирек.
Его красные глаза вернулись к Клэри и Джейсу, который не двигался, но его поза напоминала контролируемую неподвижность, как у притаившейся кошки.
— Я скажу, что еще ты мне можешь дать, — сказал он. — Прядь волос твоей сестры.
— Хорошо, — сказала Клэри, сделав шаг вперед. — Вы хотите локон моих волос…
— Нет! — Джейс ринулся, дабы преградить ей путь. — Он — тёмный волшебник, Клэри. Ты даже не представляешь, что он может сделать с твоим локоном или каплей крови.
— Мирек, — медленно сказал Себастьян, не глядя на Клэри. Она задумалась: что же остановило Себастьяна от обмена ее локона на адамас? Джейс, конечно, возразил, но, находясь под влиянием Себастьяна, он бы последовал его воле. Что же являлось причиной? Принуждение или чувства Джейса к ней? — Категорически нет.
Демон медленно моргнул, словно ящерица.
— Категорически?
— Ты не получишь ни волоска с головы моей сестры, — ответил Себастьян. — Так что, наша сделка отменяется. Никто не смеет обманывать сына Валентина Моргенштерна. Либо соглашайся на предложенную цену, или…
— Или что? — прорычал Мирек. — Или мне придется извиниться? Ты не Валентин, мальчишка. Тот был человеком, внушающим доверие.
— Нет, — сказал Себастьян, достающий клинок серафима из ремня на талии. — Я — не Валентин. И я не собираюсь договариваться с демонами, как это делал Валентин. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Знай, я могущественнее своего отца, и если ты не будешь честно сотрудничать со мной, я убью тебя и заберу то, зачем пришел сюда.
Он поднял клинок, который держал в руке.
— Дюмах, — прошептал он, и клинок вспыхнул, мерцая, словно столб огня. Демон отпрянул, прорычав несколько слов на непонятном языке.
В руке Джейса уже появился кинжал.
Он позвал Клэри, но недостаточно быстро. Что-то ударило ее в плечо, и она упала вперед, растянувшись на загроможденном полу. Она быстро перевернулась на спину, огляделась… и закричала.
Большая змея нависла над ней, или, по крайне мере, оно имело толстое, чешуйчатое тело и голову капюшонообразной формы, как у кобры, но это тело было соединено, подобно насекомому, с десятком дергающихся ног, которые оканчивались зазубренными когтями. Клэри нащупала её оружейный пояс, когда существо попятилось и ударило, капая желтым ядом со своих клыков.
* * *
Саймон снова завалился спать после «разговора» с Клэри.
Когда он опять проснулся, горел свет, а Изабель наклонилась у края кровати, надевая свои джинсы и изношенную футболку, которую она, должно быть, одолжила у Алека. У футболки были дырки на рукавах, и швы, наложенные вокруг подшивки, начали расходиться. Она отодвинула свой воротник и кончиком стило начала чертить руну на груди, чуть ниже ключицы.
Он приподнялся на локтях.
— Что ты делаешь?
— Иратце, — сказала она. — Для этого.
Она заправила волосы за ухо, и он увидел две небольшие раны, которые он оставил на ее горле. Когда она закончила чертить руну, они разгладились, оставляя лишь небольшие белые пятна.
— Ты… в порядке? — его голос снизился до шепота.
Спокойно.
Он пытался воздержаться от других вопросов, которые хотел задать.
Я сделал тебе больно? Сейчас-то ты веришь, что я монстр? Я окончательно тебя напугал?
— Я в порядке. Просто я спала дольше, чем обычно. Но, с другой стороны, это хорошо.
Увидев выражение его лица, Изабель засунула стило себе на пояс. Она подползла к Саймону с кошачьей грацией и остановилась перед ним, её волосы упали вокруг них. Они были так близко, что их носы соприкоснулись. Она смотрела на него, не мигая.
— Почему ты так переживаешь? — сказала она, и он мог почувствовать её дыхание на своём лице, такое ласковое, словно шёпот.
Он хотел притянуть её и поцеловать — не укусить, только поцеловать — но в этот момент зазвучал дверной гудок.
Через секунду кто-то постучал в дверь спальни — ударив так, что она затряслась.
— Саймон. Изабель. — Это был Магнус. — Так, мне все равно, спите вы или делаете то, о чем в приличном обществе не говорят. Одевайтесь и выходите в гостиную. Сейчас же.
Саймон обменялся взглядом с Изабель, которая выглядела такой же озадаченной.
— Что происходит?
— Просто выходите, — сказал Магнус, и пошел прочь от их комнаты с громким звуком шагов, отдающихся эхом.
Изабель скатилась с Саймона, к его большому разочарованию, и вздохнула.
— Как думаешь, что случилось?
— Без понятия, — сказал Саймон. — Думаю, срочная встреча Команды Добра.
Он обнаружил эту фразу забавной, когда Клэри использовала ее.
Однако Изабель только покачала головой и вздохнула
— Не уверена, что есть такая вещь, как Команда Добра, в эти дни, — ответила она.
Глава 13. Костяной Канделябр
Змеиная голова рухнула рядом с Клэри, оставив вокруг себя блестящие пятна, которые практически ослепляли ее. Блестящее лезвие кинжала серафимов легко срезало голову демону с плеч. Голова рухнула, источая яд и гной. Клэри увернулась, но, тем не менее, некоторое количество токсичного вещества попало на ее тело. Тело демона исчезло прежде, чем две его разрозненные части достигли земли.
Клэри подавила в себе крик боли и попыталась встать на ноги. Внезапно перед ней появилась протянутая рука помощи. Она подумала, что это Джейс, но, взглянув наверх, увидела своего брата.
— Давай, поднимайся, — сказал Себастьян, все еще протягивая руку. — Их тут больше.
Она схватила его руку и позволила себя поднять.
На его одежду также попала кровь демона: черно-зеленая слизь выжигала все, к чему прикасалась, оставляя прожженные дырки на ткани.
Пока она смотрела на него, одна из змееподобных тварей — демоны Элапид, с опозданием вспомнила она книжную иллюстрацию — вздыбилась за его спиной, и её шея имела утолщение, как у кобры.
Без раздумий, Клэри схватила его за плечо и оттолкнула с пути, жёстко: он оглянулся в тот самый момент, когда демон нанёс удар, и Клэри встретила его с кинжалом, что выхватила из своего пояса.
Она повернулась, уклоняясь, возвращая кинжал в ножны, от клыков существа; его шипение переросло в булькающий звук, когда она погрузила лезвие и протащила его вниз, будто потроша рыбу. Горящая демоническая кровь взорвалась и пролилась на её руку обжигающим потоком.
Она закричала, но не выпустила из рук кинжала, пока Элапид не сгинул.
Клэри осмотрелась.
Себастьян сражался с Элапидом у двери магазина, а Джейс с двумя другими у дисплея антикварной керамики. Керамические осколки устилали пол.
Замахнувшись, Клэри метнула кинжал, в точности как учил ее Джейс. Он рассёк воздух и поразил одну из тварей, унося её дрожащую и визжащую прочь от Джейса.
Джейс крутанулся и подмигнул ей, прежде чем достал ножницы из головы оставшегося Элапида. Его тело рухнуло и исчезло, а Джейс, обрызганный чёрной кровью, ухмылялся.
Какой-то всплеск прошёл сквозь Клэри — чувство резонирующего восторга. Джейс и Изабель, оба, говорили ей о том, что испытываешь в самом разгаре битвы, но она никогда раньше такого не испытывала. Теперь испытала. Она чувствовала абсолютное могущество, в её венах стоял гул, сила набирала обороты от самого основания позвоночника. Всё, казалось бы, вокруг неё замедлило ход.
Она смотрела, как раненый Элапид вытянулся и повернулся к ней, бросившись в её сторону на своих конечностях насекомого, его губа заворачивалась, обнажая клыки. Она сделала шаг назад, схватила антикварный флаг с его возвышенности на стене и вставила его одним концом в зияющую пасть Элапида. Он вышел из затылка существа и Элапид исчез, забирая флаг с собой.
Клэри рассмеялась в голос.
Себастьян, только что закончивший с другим демоном, повернулся на звук и его глаза расширились.
— Клэри! Останови его! — закричал он, она обернулась и увидела Мирека, его руки шарили по двери, ведущей в заднюю часть магазина.
Она бросилась бежать, выхватив из-за пояса клинок серафима.
— Накир! — прокричала она, запрыгнув на прилавок, и рванулась оттуда, когда её оружие вспыхнуло светом.
Она приземлилась на демона Ветис, прижав его к полу. Одна из его змеиных рук зашипела на нее, и она отрезала её пилящим движением лезвия. Хлынуло ещё больше чёрной крови. Демон посмотрел на неё красными испуганными глазами.
— Остановись, — прохрипел он. — Я могу дать тебе все, что ты хочешь…
— Ты опоздал, у меня уже все есть, — прошептала она и вонзила кинжал серафимов в него. Удар пришелся демону в грудь, и Мирек исчез, глухо вскрикнув.
Клэри рухнула на колени.
Мгновением позже из-за прилавка показались две светловолосые головы: серебристая и золотая. Джейс и Себастьян. Джейс таращился на нее во все глаза, а Себастьян выглядел побледневшим.
— Во имя ангела, Клэри, — выдохнул он. — Адамас…
— А, эта та штука, которую ты хотел? Вот она, здесь. Она частично закатилась под прилавок.
Клэри подняла его, светящийся кусок серебра, смазанный кровью, где ее руки коснулись его. Себастьян выругался с облегчением и схватил адамас из ее рук, когда Джейс в один миг перепрыгнул через стойку и приземлился возле Клэри. Он стал на колени и притянул ее к себе, проведя руками по ее телу, его глаза потемнели от беспокойства. Она ухватилась за его запястье.
— Я в порядке, — сказала она. Ее сердце колотилось, кровь пела в венах. Он открыл рот, чтобы сказать что то, но она склонилась над ним и оперлась руками по обе стороны от его лица, зарывшись ногтями. — Я чувствую себя хорошо.
Она взглянула на него: он был весь в крови, но такой помятый и милый, что ей захотелось его поцеловать. Она хотела…
— Так, ладно, вы двое, — сказал Себастьян. Клэри оторвалась от Джейса и взглянула на своего брата. Он усмехался, глядя на них, лениво вращая адамасом в руке.
— Завтра мы это используем, — сказал он, кивая на него. — Но сегодня, раз уж мы тут немного прибрались — мы празднуем.
* * *
Саймон босиком пошёл в гостиную, Изабель за ним, и они увидели удивительную картину. Круг и пентаграмма в центре пола сияли ярким серебряным светом, как ртуть. Дым поднялся из центра, высокий, черно-красный столбец с белым. Вся комната пахла гарью. Магнус и Алек стояли за пределами круга, и с ними Джордан и Майя, которые, учитывая пальто и шляпы, выглядели, как будто они только что пришли.
— Что происходит? — спросила Изабель, растягивая ее длинные локоны с зевками.
— Почему все смотрят на Пентаграмму? Просто подожди секунду, — мрачно сказал Алек. — Ты увидишь.
Изабель пожала плечами и стала пристально смотреть вместе с другими.
Пока все переглядывались, белый дым начал закручиваться в спираль всё быстрее и быстрее, образуя мини-торнадо в центре пентаграммы, и не используя голос, он выдал горящими буквами:
«Вы уже приняли решение?»
— А, — произнёс Саймон. — Это происходило все утро?
Магнус всплеснул руками. На нём были надеты кожаные штаны и рубашка с зигзагообразной молнией.
|
|
|
