 |
Для смерти и скорби есть белый цвет, 7 глава
|
|
|
|
Изабель вздохнула. Разомкнув руки, она взяла его под локоть.
— Хорошо, — ответила она. — Пойдем. — Она привела его к остальным, в то время как они уже закончили спорить. И когда она начала прочищать горло, все уставились на них, как будто только сейчас осознали, что эти двое отсутствовали все это время. — Достаточно, — сказала она. — Саймон принял решение, и это его право. Он собирается призвать Разиэля. А мы поможем ему, чем сможем.
* * *
Они танцевали.
Клэри пыталась раствориться в грохоте музыки, пульсировании крови по венам, так как могла когда то в Пандемониуме с Сайманом. Конечно, Саймон отвратительно танцевал, а Джейс был прекрасным танцором. Она надеялась, это имеет смысл.
Со всем этим натренированным борьбой контролем и осторожной грацией, было мало что, что он не мог сделать.
Когда он откинул голову назад, его волосы потемнели от пота, приклеились к вискам и изгиб его горла светился в свете костяного канделябра. Она видела, как остальные танцоры смотрят на него — оценивая, догадываясь, с хищным голодом.
Собственничество, которое она не могла назвать или контролировать, росли в ней. Она подошла ближе, скользя по его телу, как это делали другие девчонки на танцполе, но как она не пыталась делать раньше сама. Ей всегда казалось, что она зацепится волосами за пряжку чьего-нибудь ремня, но теперь всё было по-другому. Месяцы её тренировок были направлены не только на сражения, она также старалась овладеть своим телом. Она чувствовала контролируемое движение, которого раньше никогда не ощущала.
Она прижалась к Джейсу.
Его глаза были закрыты; он открыл их тогда, когда взрыв цветного света осветил темноту над ними. Металлические капли падали на них; капельки попадали на волосы Джейса и сияли на коже словно ртуть. Он дотронулся пальцами капельки серебряной жидкости на его ключице и показал ее ей, его рот изогнулся.
|
|
|
— Ты помнишь что я говорил тебе в Таки в первый раз? Насчет еды фейри?
— Я помню, ты говорил, что бегал голым по Мэдисон авеню с рогами на голове, — сказала Клэри, смаргивая серебряные капельки со своих ресниц.
— Не думаю что когда-нибудь докажут что это был я.
Только Джейс мог говорить танцуя, и это не выглядело странно.
— В общем, эта фигня… — и он указал на серебряную жидкость, смешавшуюся с его волосами и кожей, раскрашивая его в металл, — …что то типа того. Я покажу тебе…
— Что? — он посмотрел на неё потемневшими глазами.
— Это может быть весело.
Другая дрейфующая цветастая штучка проплыла над её головой; эта брызгалась серебристо-голубым, как вода. Джейс лизнул капельку с тыльной стороны руки, изучая ее.
Выше.
Клэри никогда не пробовала наркотики, даже не пила алкоголь.
Ну, может быть, исключая бутылку «Калуа»[6], который они с Сайманом стащили из ликёрного шкафчика его матери и прикончили самолично, когда им было по тринадцать. Хотя после они сильно заболели; Саймон, на самом деле, бросился на изгородь. Оно того не стоило, но она помнила ощущение головокружения и хихиканья и счастья без причины.
Когда Джейс опустил руку, его рот был окрашен серебром.
Он все еще смотрел на нее, золотые глаза темнели из-под его длинных ресниц. Счастье без причин. Она подумала о том как они были вместе, после Смертельной Войны и до того как он стал одержим Лилит. Он был Джейсом с фотографии у него на стене: очень счастливым. Они оба были счастливы. Не было никаких ноющих сомнений, когда она смотрела на него, не было ощущения крошечных ножей под ее кожей, разрушающих близость между ними.
Она наклонилась и поцеловала его, медленно и решительно, в губы. Ее рот наполнился кисло-сладким вкусом вина и конфет. Еще больше серебряной жидкости упало на них, когда она оторвалась от него, сознательно облизывая свои губы. Джейс тяжело дышал; он потянулся к ней, но она уклонилась, смеясь.
|
|
|
Она вдруг почувствовала себя дикой, свободной и невероятно легкой. Она знала, что должна была сделать что-то очень важное, но не могла вспомнить что, и почему это ее так волновало.
Лица танцующих вокруг больше не выглядели хищными, а только слегка пугающими, но мрачно красивыми. Она была в большой пещере с эхо, а тени вокруг нее были окрашены цветами прекрасней и ярче, чем закат.
Статуя ангела, которая нависла над ней, казалась доброжелательней, в тысячу раз больше, чем Разиэль и его холодный белый свет, и высокая нота пения звучала от нее, чистая и ясная, и совершенная.
Она кружилась, все быстрей и быстрей, оставляя позади горе, воспоминания, потери, пока не попала в руки, обившиеся вокруг нее сзади и крепко державшие ее. Она опустила взгляд и увидела руки в шрамах вокруг её талии, тонкие красивые пальцы, руна Ясновидения.
Джейс.
Она прижалась спиной к нему, прикрыв глаза, позволив голове опуститься в изгиб его плеча. Она могла ощутить его сердцебиение против ее позвоночника. Ничье сердце не билось так, как у Джейса, или когда либо могло. Ее глаза открылись, и она крутанулась вокруг, оттолкнув его руками.
— Себастьян, — прошептала она.
Ее брат усмехался ей, серебряный и черный, словно кольцо Моргенштернов.
— Кларисса, — произнес он. — Я хочу показать тебе кое-что.
— Нет. — Слово вылетело и исчезло, растворившись, как сахар в жидкости. Она не могла вспомнить, почему должна говорить ему нет. Он был ее братом; ей следовало любить его. Он привел ее в это прекрасное место. Возможно, он совершал дурные поступки, но это было так давно, что она не могла припомнить, в чем они заключались. — Я могу слышать пение ангелов, — сказала она ему.
Он хихикнул.
— Я вижу, ты уже поняла, что эти серебряные штуки не просто блестки. — Он протянул руку и погладил её указательным пальцем по скуле; когда он отнял его, он был окрашен в серебряный цвет, будто бы он поймал слезу, имеющую цвет. — Пойдем, ангелок. — Он протянул руку.
— Но Джейс, — возразила она. — Я потеряла его в толпе…
|
|
|
— Он найдет нас.
Рука Себастьяна сжала ее руку, на удивление теплая и приятная. Она позволила отвести ее к одному из фонтанов посреди комнаты и усадить на широкий мраморный край. Он сел рядом с ней, все еще держа ее руку в своей.
— Посмотри на воду, — сказал он. — Скажи мне, что ты видишь.
Она наклонилась и посмотрела на гладкую темную поверхность воды. Она могла увидеть свое собственное лицо в отражении, ее глаза большие и дикие, макияж глаз размазался словно синяки, волосы спутались.
Затем Себастьян тоже наклонился, и она увидела его лицо возле своего. Серебро его волос, отраженное в воде, наводило ее на мысли о луне на реке. Она потянулась чтобы дотронуться до этого блеска и вода заколебалась, их отражения исказились, стали неузнаваемы.
— Что ты там видишь? — спросил Себастьян с ноткой нетерпения в голосе. Клэри встряхнула головой: он такой глупый.
— Я видела тебя и себя, — ворчливо сказала она.
— Что еще? — Он дотронулся до ее подбородка и развернул ее лицо к себе. Его глаза были черны, как ночь, и только серебряное кольцо разделяло зрачок от радужки. — Ты не заметила? Мы — одно целое, ты и я.
— Целое? — она прищурилась. Что-то было неправильное в его словах, но она не могла понять что. — Нет…
— Ты моя сестра, — сказал он. — Мы — одна кровь.
— У тебя кровь демона, — сказала она. — Кровь Лилит. — По какой-то причине это показалось ей смешным, и она захихикала. — Ты такой темный, темный, темный. А Джейс и я — такие светлые.
— У тебя темное сердце, дочь Валентина, — произнес он. — Ты просто не хочешь замечать этого. И если ты хочешь Джейса, тебе лучше принять это. Потому что сейчас он принадлежит мне.
— Тогда кому принадлежишь ты?
Себастьян разомкнул губы, но ничего не ответил. Сначала Клэри подумала, что ему нечего сказать. Она была удивлена, не то, чтобы его слова что-то значили для нее, просто ей было любопытно.
Прежде чем она смогла что-то ответить, за их спиной раздался голос:
— Что здесь происходит? — Это был Джейс. Он переводил взгляд с одного на другого. Его лицо было бесстрастно. Джейс был покрыт блестками, в его золотых волосах сверкали серебряные капли. — Клэри.
|
|
|
В его голосе прозвучало раздражение. Она отстранилась от Себастьяна и вскочила на ноги.
— Извини, — ответила она, затаив дыхание. — Я потерялась в толпе.
— Я заметил, — сказал он. — Я танцевал с тобой, но стоило мне отвернуться, как ты исчезла, а очень упорный оборотень пытался расстегнуть мои джинсы.
Себастьян фыркнул.
— Этот оборотень был парнем или девушкой?
— Точно не знаю. В любом случае, это мог быть обман зрения. — Он взял Клэри за руку, слегка обхватив запястье пальцами. — Хочешь пойти домой? Или потанцуем еще немного?
— Потанцуем еще.
— Можно?
— Идите. — Себастьян откинулся назад, удерживаясь руками за край фонтана, его улыбка была острой, как бритва. — А я посмотрю.
Что-то промелькнуло в памяти Клэри: воспоминание о кровавом отпечатке руки. Оно исчезло так же быстро как появилось, и она нахмурилась. Ночь слишком прекрасна, чтобы думать о плохом.
Она оглянулась на брата только на мгновение, прежде чем позволить Джейсу протащить себя через толпу к краю, туда, где давление чужих тел было меньше.
Другой шар цветного света взорвался над их головами пока они шли, рассеивая серебро, и она подняла голову, ловя сладко-соленые капельки языком. В центре комнаты, прямо под костяным канделябром, Джейс остановился, и она качнулась к нему. Ее руки обвились вокруг него, и она почувствовала, как серебряная влага стекает по лицу, будто слезы.
Через тонкую ткань футболки она могла чувствовать обжигающий жар его тела. Ее руки скользнули под футболку, слегка царапая ногтями его ребра. Серебряные капли блеснули на его ресницах, когда он опустил взгляд и наклонился, чтобы шепнуть что-то ей на ухо. Его руки погладили ее плечи, спускаясь ниже. Ни один из них больше не танцевал по-настоящему. Гипнотическая музыка звучала вокруг, и двигались другие танцоры, но Клэри едва их замечала.
Парочка, танцующая рядом, рассмеялась и отпустила насмешливый комментарий по-чешски. Клэри не могла понять точно, но догадалась, что смысл был «снимите номер».
Джейс издал нетерпеливый звук и снова начал пробираться через толпу, таща ее за собой к одной из темных ниш, расположенных вдоль стен. Здесь была дюжина ниш, в каждой была деревянная лавка и вельветовая занавеска, что могло создать ощущение мнимой приватности.
Джейс задернул занавеску, и они столкнулись друг с другом, как море сталкивается с берегом во время прилива. Их губы встретились и стали двигаться в унисон; Джейс поднял её, что бы она смогла прижаться к нему, его пальцы сминали скользкую ткань её платья. Клэри ощущала тепло и мягкость, руки искали и находили, поддаваясь и сжимая. Её руки были под тенниской Джейса, её ногти царапали его спину, свирепо радуясь, когда он выдыхал.
|
|
|
Он укусил ее нижнюю губу, и она ощутила вкус крови во рту, солёной и горячей. Было похоже, будто бы они хотели разрезать друг друга, подумала она, забраться в друг дружеские тела и поделиться друг с другом своим собственным сердцебиением, даже если это убьёт их обоих.
В нише было темно, так темно, что Джейс был только контуром из теней и золота. Он прижал своим телом Клэри к стене. Его рука скользила по ее телу. Достигнув конца платья, он приподнял его вверх, обнажив ее ноги.
— Что ты делаешь? — прошептала она. — Джейс?
Он посмотрел на нее. Специфический свет в клубе сделал его глаза множеством ломаных цветов. Он озорно улыбнулся ей.
— Ты можешь остановить меня, когда захочешь, — ответил он. — Но ты этого не сделаешь.
* * *
Себастьян раздвинул пыльный бархатный занавес, закрывавший нишу, и улыбнулся. Скамья протянулась внутри небольшой круглой комнаты, там сидел мужчина, облокотившись о каменный стол. У него были длинные черные волосы, шрам или знак в форме листа на одной щеке, и глаза, зеленые словно трава. Он был одет в белый костюм, платочек с вышитым зеленым листом выглядывал из кармашка.
— Джонатан Моргенштерн, — сказал Мелиорн.
Себастьян не стал поправлять его. У фейри был огромный ассортимент имён, и они никогда не станут его называть другим именем; только тем, которое выбрал для него отец.
— Я не был уверен, что ты появишься здесь в назначенное время, Мелиорн.
— Я должен тебе напоминать, что народ фейри никогда не лжет? — ответил фей. Он подошёл и одёрнул занавеску за Себастьяном. Ударная музыка снаружи была немного приглушена, хотя её никто и не слушал. — Проходи, присаживайся. Вина? — Себастьян уселся на скамью.
— Нет, спасибо. Вино, как и ликёр фейри, только спутает его мысли, но это очень хорошо скрыто под их толерантностью.
— Скажу, что был удивлён, когда получил твоё сообщение встретиться здесь. Ты, наверное знаешь, что госпожа питает особый интерес к тебе. Она в курсе всех твоих действий. — Мелиорн сделал глоток вина. — Сегодня ночью в Праге наблюдался сильный демонический дисбаланс. Королева была обеспокоена этим.
Себастьян вытянул руки.
— Я цел и невредим, как ты мог заметить.
— Дисбаланс такой силы, несомненно, привлечет внимание Нефилимов. И, если я не ошибаюсь, некоторые из них уже развлекаются с этим без этого.
— Без чего? — невинно спросил Себастьян. Мелиорн сделал еще глоток вина и пристально посмотрел на него. — Ах, да! Я совсем забыл, как забавно разговаривают фейри. Ты имеешь в виду, что там, в толпе Сумеречные охотники ищут меня. Я знаю это. Я их давно заметил. Видимо, Королева не слишком-то обо мне высокого мнения, если думает, что я не смогу справиться с несколькими Нефилимами.
Себастьян выхватил кинжал из-за пояса и повертел им, очень маленькое количество света отразилось от лезвия и осветило нишу.
— Я передам ей твои слова, — тихо ответил Мелиорн. — Должен признать, я не понимаю, чем ты привлекаешь Королеву. Я оценил тебя не слишком высоко, но у нас с Королевой разный вкус.
— Все взвесил и решил, что я не достоин? — Довольный Себастьян откинулся назад. — Давай я тебе объясню, фей. Я молод. И красив. И я готов разрушить мир до основания, чтобы получить то, что я хочу. — Его кинжал прочертил царапину в каменном столе. — Как и я Королева предпочитает играть в долгие игры. Но я желаю узнать вот что. Когда придут Сумеречные охотники, Летний двор будет со мной или против меня?
Лицо Мелиорна было бесстрастно.
— Королева на твоей стороне.
Себастьян ухмыльнулся.
— Это отличные новости.
Мелиорн фыркнул
— Я всегда предполагал, что раса людей погубит саму себя, — сказал он. — Через тысячу лет я предрёк, что вы умрёте собственной смертью. Но я никогда не думал, что конец будет таким.
Себастьян крутил яркий кинжал между пальцами.
— Никто не думал.
* * *
— Джейс, — прошептала Клэри. — Джейс, кто-нибудь может войти и увидеть нас.
Его руки не останавливались.
— Не войдут.
Он проложил дорожку по ее шее, эффективно рассеивая все ее мысли. Было тяжело держаться за реальность, с его руками на ней, ее разум и память кружились, и ее пальцы настолько плотно вцепились в футболку Джейса, что она была уверена, что порвет материю.
Каменная стена за ее спиной была холодной, но Джейс целовал ее плечо, стягивая завязки ее платья вниз. Ей было жарко и холодно, и она дрожала. Мир искажался на фрагменты, как узоры в калейдоскопе. Она собиралась распасться на составляющие по его рукам.
— Джейс, — она вцепилась в его одежду. Липкую и вязкую. Она посмотрела на свои руки и не сразу поняла, что видит. Серебряная субстанция перемешалась с чем-то красным.
Кровь. Она осмотрелась. Под потолком над ними, как в отвратительной версии пиньята, висело человеческое тело, связанное по лодыжкам. Кровь капала из его разрезанного горла. Клэри закричала, но ее крик был беззвучным. Она толкнула Джейса, который отступил назад; кровь была на его волосах, рубашке и ее голой коже. Она натянула бретельки платья и отступила к занавеске, которая скрывала эту нишу, резко раскрыла ее.
Статуя Ангела больше не была такой умиротворенной как раньше. Черные крылья были как у летучей мыши, великодушное лицо скривилось в презрительной усмешке. Под потолком, на связанных веревках, болтались тела зверски убитых мужчин, женщин, животных — изрезанные, их кровь лилась как дождь. Фонтаны пульсировали кровью, и то, что плавало на поверхности, было вовсе не цветами, а отрезанными руками.
Извивающиеся танцоры на полу промокли насквозь в крови.
Клэри видела кружившуюся пару, высокий бледный мужчина и безвольная женщина в его руках, с разорванным горлом, безусловно, мертвая. Мужчина облизал свои губы и склонился для другого укуса, но перед этим, взглянул на Клэри и усмехнулся, его лицо было заляпано кровью и серебром.
Она почувствовала руку Джейса на своем плече, он тащил ее назад, но она пыталась высвободиться. Она уставилась на стеклянные контейнеры вдоль стены, в которых, как она думала, была сверкающая рыба. Вода была не прозрачной, а темной и грязной, и утопленные человеческие тела плавали в ней, их волосы обрамляли лица как щупальца медузы. Она подумала о Себастьяне, плавающем в своем стеклянном гробу.
В горле начал расти крик, но она подавила его, так как тишина и темнота овладели ею.
Глава 14. Словно Прах
Клэри медленно пришла в сознание и с ощущением головокружения вспомнила свое первое утро в Институте, когда, проснувшись, она не могла понять, где находится. Все тело болело, а по голове, казалось, били железной штангой. Она лежала на боку, голова ее покоилась на чем-то грубом, а на плече ощущалась какая-то тяжесть. Взглянув туда, она увидела худощавую руку, которая обнимала ее, словно в попытке защитить. Она узнала Знаки, бледные шрамы, даже голубые вены на его предплечье. Тяжесть в грудной клетке ослабла, и Клэри осторожно села, выскальзывая из-под руки Джейса.
Они были в его спальне.
Невероятная чистота комнаты, удобно сделанная кровать оказались ей знакомы. Всё содержалось в порядке.
Джейс все еще спал, упираясь в изголовье, одетый в ту же одежду, что была на нем накануне. Он даже был обут. Он так и заснул, обнимая её, хотя у неё не было ни единого воспоминания об этом. Он все еще был забрызган странным серебристым веществом из клуба. Он слегка пошевелился, словно ощутив ее уход, и обхватил себя свободной рукой. Он не выглядел больным или раненым, подумала она, просто усталым. Длинные ресницы цвета темного золота отбрасывали тени под его глазами. Он выглядел уязвимым во сне — как маленький мальчик. Это мог бы быть ее Джейс.
Но он не был им.
Она вспомнила ночной клуб, его руки на ее теле в темноте, трупы и кровь. Живот скрутило, и она зажала рукой рот, сдерживая тошноту. Он почувствовала отвращение к тому, что вспомнила, и было ещё какое-то ноющее чувство, что она что-то упустила. Что-то важное.
— Клэри.
Она повернулась. Глаза Джейса были приоткрыты. Он смотрел на нее сквозь ресницы, и золотой оттенок его глаз не был таким ярким из-за усталости.
— Почему ты встала? — спросил он. — Ещё только рассвет.
Её руки скомкали одеяло.
— Прошлой ночью, — сказала она, ее голос срывался. — Тела… кровь…
— Что?
— Это то, что я видела.
— Я не видел. — Он встряхнул головой. — Наркотики фейри, — сказал он.
— Ты знал… Это казалось таким реальным.
— Прости меня. — Он закрыл глаза. — Я просто хотел повеселиться. Хотел сделать тебя счастливой. Чтобы ты видела прекрасные вещи. Я думал, мы вместе повеселимся.
— Я видела кровь, — сказала она. — И мёртвых людей, плавающих в банках… — он покачал головой, его веки опустились вниз.
— Этого не было на самом деле…
— Даже то, что произошло между тобой и мной…
Клэри замолчала, так как заметила, что глаза Джейса были закрыты, а грудь размеренно поднималась и опускалась. Он спал.
Не глядя на Джейса, она встала и пошла в ванную. Она стояла и смотрела на себя в зеркало. Ее сковало оцепенение. Она была покрыта мазками серебристого остатка. Это напомнило ей случай, когда её серебряная ручка протекла в заднем кармане, измазав всё. Одна из её бретелек на лифчике порвалась, наверное, та самая, за которую накануне дёрнул Джейс. Разводы черной туши окружали ее глаза, а кожа и волосы были липкими от серебра.
Чувствуя себя слабой и больной, она выскользнула из одежды, отправив ее в корзину с грязным бельем, перед тем, как погрузиться в горячую воду. Она мыла волосы снова и снова, пытаясь избавиться от засохшего серебра. Это было похоже на попытку отчистить масляную краску. Запах тоже держался на ее коже, слабый и сладкий запах разложения. Так пахнет вода в вазе после того, как сгнили цветы. Никакое количество мыла, казалось, было не в состоянии избавить от него.
Наконец, Клэри решила, что она стала достаточно чистой, обсохла и пошла в главную спальню для того, чтобы одеться. Какое же это облегчение снова влезть в джинсы и ботинки, одеть удобный хлопковый свитер. И только когда она обувала второй ботинок, к ней вернулось ноющее ощущение того, что она упустила что-то важное.
Она замерла.
Ее кольцо. Золотое кольцо, которое позволяло ей разговаривать с Сайманом. Оно исчезло.
Она отчаянно искала его, рылась в мусорной корзине, чтобы проверить, если кольцо прицепилось к её платью, обыскала каждый дюйм комнаты Джейса, пока он мирно спал. Она прочесала ковер, постельное белье, проверила ящики тумбочки.
Наконец, она присела. Ее сердце колотилось, а живот сводило.
Кольцо исчезло.
Потерялось… Где? Как?
Она попыталась вспомнить, где она видела его в последний раз. Возможно, оно соскользнуло с руки, когда она с кинжалом в руке сражалась с демонами Элапидами. Наверно, оно упало в антикварной лавке? Или в ночном клубе? Она вонзилась ногтями в бедра, скрытые под джинсами, пока боль не привела ее в чувство.
Сконцентрироваться, сказала она себе. Нужно сконцентрироваться.
Может быть, кольцо упало с пальца где-то в другом месте в квартире. Вероятно, Джейс нёс ее наверх через какое-нибудь другое место. Это был небольшой шанс, но все возможности нужно проверить. Она поднялась на ноги и пошла, так беззвучно, насколько она могла в коридор.
Она подошла к комнате Себастьяна, и заколебалась. Она не могла представить, почему кольцо может быть там, а его пробуждение приведёт только к плохим результатам.
Она повернулась и пошла вниз по лестнице, идя осторожно, чтобы скрыть звук сапог. Она лихорадочно соображала.
Что она будет делать без связи с Сайманом? Ей же нужно рассказать ему про антикварную лавку, про адамас. И это необходимо сделать в ближайшее время. Она уже хотела выбить дверь, но потом заставила себя успокоиться и рассмотреть все варианты действия.
Итак, Себастьян и Джейс стали доверять ей. Если бы ей удалось ненадолго сбежать от них, где-нибудь на оживленной улице, она смогла бы воспользоваться телефонной будкой и позвонить Саймону. Или она может зайти в Интернет-кафе и отправить сообщение по электронной почте. Она ведь больше них знает о технологиях примитивных. Потеря кольца не означает, что все кончено. Она не хотела сдаваться.
Ее ум был так занят мыслями о том, что делать дальше, что сначала она не увидела Себастьяна. К счастью, он стоял спиной к ней. Он стоял в гостиной, лицом к стене. У основания лестницы Клэри замерла, а затем бросилась через комнату и прижалась к той половине стены, что отделяла кухню от гостиной.
Нет причин для паники, сказала она себе. Она живет здесь.
Если Себастьян увидит ее, она скажет ему, что спустилась вниз за стаканом воды. Но возможность наблюдать за ним без его ведома была слишком заманчивой.
Она немного повернулась, оглядываясь вокруг и около кухонного стола. Себастьян всё еще стоял к ней спиной. Он сменил одежду, в которой он был в ночном клубе. Армейская куртка исчезла, он был одет в рубашку на пуговицах и джинсы. Когда он повернулся, и его рубашка приподнялась, она увидела, что на нём был оружейный пояс.
Он поднял руку, и она заметила, что в ней находилось стило… было что-то в том, как он держал его, всего на мгновение с осторожным глубокомыслием, она вспомнила, что точно также её мать держала кисть для рисования.
Она закрыла глаза.
Было такое чувство, будто ткань повесили на крючок: тот рывок в её сердце, когда что-либо в Себастьяне напоминало ей её мать или же её саму. Это напомнило ей о том, что неважно, сколько яда находится в его крови, всё равно та же самая кровь течёт и в её венах тоже.
Она открыла глаза, как раз во время, и увидела открытую пред Себастьяном дверь. Он потянулся за шарфом, который висел на гвозде, прибитом к стене, и ступил в темноту.
У Клэри была доля секунды, чтобы решиться.
Остаться и осмотреть комнаты или последовать за Себастьяном, узнать, куда он направляется. Ее ноги сделали выбор, прежде чем сделал его ее разум. Отскочив от стены, она рванула в зияющую из дверного прохода темноту за секунду до того, как дверь закрылась.
* * *
Комната, в которой лежал Люк, освещалась только уличным светом, который проникал в комнату через распахнутые окна.
Джослин могла бы попросить, что б зажгли свет, но оставила всё, как есть. Темнота скрывала часть его ран, бледность его лица, запавшие глаза. Вообще-то, во мраке он выглядел как тот парень, которого она знала в Идрисе до тех пор, когда был сформирован Круг. Он вспомнила его в школьном дворе: худой, темноволосый и голубоглазый с постоянно трясущимися руками. Он был лучшим другом Валентина, и поэтому никто его не замечал. Даже она, если бы она только не была настолько эмоционально ослеплённой, чтобы не заметить его чувства к ней.
Она вспомнила день её свадьбы с Валентином, солнечный свет и кристально-чистую кровлю Зала Соглашений. Ей было 19 лет, Валентину — 20, и она вспомнила, как несчастливы были ее родители, когда она решила выйти замуж так рано. Для нее их возражения ничего не значили… они просто ничего не понимали. Она была уверена в том, что Валентин станет единственным в ее жизни.
Люк был его шафером.
Она вспомнила его лицо, когда спускалась по проходу… она кинула него мимолётный взгляд и вновь обратила всё своё внимание на Валентина. Она подумала, что, должно быть, ему нехорошо, ведь он выглядел так, как будто ему причиняли боль.
Позже, на площади Ангела, когда гости принялись к обсуждению — большинство воспоминаний относилось к Кругу, к уже женатым Маризе и Роберте Лайтвудах, к пятнадцатилетнему Джереми Понтмерси — она стояла рядом с Люком и Валентином, кто-то старо пошутил, что если бы жених не явился, то невеста была бы обязана выйти за лучшего мужчину.
Люк был одет в вечерний костюм с вышитыми на нём рунами к удачному браку, и выглядел он очень мужественно, но пока все веселились, он становился только бледнее. Она подумала, что, наверно, ему тошно от одной мысли жениться на ней. Она вспомнила, как, хихикнув, взяла его за плечо.
— Оставь свой болезненный вид! — подтрунивала она. — Мы давно друг друга знаем, и я обещаю тебе, что никогда не заставлю тебя на мне жениться!
И тут пришла Аматис, увлекая за собой смеющегося Стефана, и Джослин забыла про Люка: то, как он посмотрел на нее… то, как странно Валентин взглянул на Люка.
Она вновь посмотрела на Люка и села на стул. Он открыл глаза, впервые за несколько дней, и теперь смотрел на нее.
— Люк, — выдохнула она.
Он выглядел озадаченным.
— Как долго… я спал?
Она хотела броситься к нему, но её остановили повязки, всё ещё обмотанные вокруг его груди. Она схватила его руку и прижала к щеке, их пальцы переплелись. Как только она закрыла глаза, слёзы потекли из-под её опущенных век.
— Около трех дней.
— Джослин, — встревоженно сказал он. — Почему мы на станции? Где Клэри? Я не помню…
Она опустила их сплетённые руки и, наиспокойнейшим по её меркам, голосом рассказала ему, что случилось: о Себастьяне и Джейсе, о демоническом металле в его боку и помощи Волка Защитника.
— Клэри, — сказал он сразу же, когда она закончила. — Мы должны идти за ней.
Вытащив свои руки из её, он попытался принять сидячее положение. Даже в тусклом освещении она увидела, что он, поморщившись от боли, только сильнее побледнел.
— Это не возможно. Люк, ложись обратно, пожалуйста. Неужели ты не думаешь, что если бы была какая-то возможность добраться до неё, я бы уже это сделала?
Он свесил ноги на край кровати, что бы иметь возможность встать, а затем откинулся на руки. Он выглядел ужасно.
— Но опасность…
— Думаешь, я об этом не знаю? — Джослин положила свои руки на его плечи и легонько толкнула обратно на подушки. — Саймон связывается со мною каждую ночь. Она в порядке. Она жива. И ты пока что ещё не в форме, чтобы что-то сделать с этим. Самоубийство её не спасёт. Пожалуйста, поверь мне, Люк.
— Джослин, я не могу просто лежать здесь.
— Ты можешь, — сказала она, вставая. — И будешь, если я самолично буду тебя контролировать. Какого черта, Люциан? Ты в своем уме? И я переживаю за Клэри, но за тебя я тоже беспокоюсь.
— Пожалуйста, не… не поступай так со мной. Если что-нибудь случится с тобой… — Он с удивлением посмотрел на нее. На повязке, там, где его движения заставили раны открыться, уже проступали красные пятна. — Я…
— Что?
— Я не могу привыкнуть к тому, что ты любишь меня, — сказал он
В его словах было какое-то смирение, которое она никак не могла ассоциировать с Люком, она момент смотрела на него, а затем сказала:
|
|
|
