 |
Вальс путешественника во времени
|
|
|
|
Вальс путешественника во времени
Вальсируют тени под вздохи ребека,
Сплетаясь в узоре витом.
Я знаю, что ты из грядущего века,
Но, право, не будем о том.
Сливаются в танце солдатик и фея
На крышке шкатулки резной.
Ты мог бы сказать, мои страхи развеяв,
Что завтра случится со мной.
Что будет на утро – война или праздник,
Ничья, пораженье, успех?
Давай погадаем – удачу подразним,
Кинь карты рубашками вверх.
Мне выпали счастье, вина и досада,
Прощание, грусть и тоска,
Но не отвечай – умоляю, не надо! –
Что сбудется наверняка.
И так постоянно несутся куда-то
Свирепою сворою псов
Ажурные стрелки окованных златом
Великих вселенских часов.
И так все ответы на донце бокала,
Допью – «ныне» станет «вчера».
Давай позабудем, что времени мало,
Давай танцевать до утра?
_______
Примечание: ребек – средневековый смычковый инструмент, предположительно, испанского происхождения.
Вертится по орбите моя планета...
Вертится по орбите моя планета,
Жаль, по оси не двинется - видно, ржавая,
Режет густой туман полоса рассвета
Между двумя враждующими державами -
Солнце гнедое с месяцем разделила,
Вечный полярный день с королевством сумерек,
Две половины греют свои светила –
Так повелось, так боги за нас придумали.
Две половины стянуты еле-еле
Грубыми швами вдоль полосы экватора,
Справа - моря, пески, серебро метели,
Башни, колокола, корабли крылатые,
Там что ни день - так ярмарка или праздник,
Фокусы, танцы, музыка, блеск, овации...
Слева - колючий иней украсил вязью
Ржавые кости мёртвой цивилизации,
Слева война за свет, кислород и пищу,
Мрак заводских дымов, безнадёжность тихая,
|
|
|
Это страна голодных, безумных, нищих,
Я из неё бегу, да не вижу выхода.
Я замираю в ужасе у границы,
Жадно глотаю запахи, впечатления,
Пью синеву небес – не могу напиться
Золотом вспышек в облачном оперении.
Мне бы шагнуть за край, чтоб теплей и ближе,
Мне бы сбежать из серой постылой камеры,
Воздух до боли чистый - да мне не выжить,
Лёгкие к дыму с гарью привыкли намертво,
Я ничего не видел на этом свете,
Лишь города, голодным огнём объятые,
Битву за каждый день и минуту лета,
Рваные раны под ледяными латами.
Я ничего не знаю помимо мрака,
Вечной борьбы за право дышать под пулями,
Здесь не умеют петь, танцевать и плакать,
Строить на завтра планы бы не рискнули мы,
Вечна война меж гибнущим и живущим,
Мира не будет людям, машинам, призракам.
Что впереди? Гадай на кофейной гуще,
Как бы за встречу не поплатиться жизнями.
Ну а пока, от боли сомкнув ресницы –
(Солнце слепит глаза) я шагаю к пламени...
Сумрак и свет не встретятся, как ни биться.
Если сгорю - во имя мечты.
Встречай меня.
Воздушные контрабандисты
А ну, ребятня, затянули канаты!
Товары по трюмам, отдать якоря!
Изорванный флаг – не купцы, не пираты, –
Парит за кормою, багрян, как заря.
Пылает под сердцем хмельная отвага,
Мир тих и недвижен, но только пока,
Сжимает рука заржавевшую флягу,
Последний глоток – и пора в облака.
Крылатый корабль срывается с места,
Дрожат паруса и заштопанный шар,
В ушах завывают норд-осты, зюйд-весты,
А в трюмах у нас незаконный товар.
Ревёт ураган, вьётся дым серебристый,
Ладони стёр в кровь о штурвал рулевой,
Мы – вольные птицы, мы – контрабандисты,
Нам не привыкать рисковать головой.
Мы людям везём волшебство и надежду,
Щепотку безумия, веру в успех,
Покой беспокойным, мятеж безмятежным –
Диковинок в трюмах найдётся на всех!
Налоги ввели на хорошие книги,
|
|
|
На музыку моря и песни небес,
Пусть думают – в бочках бананы и фиги,
А мы везём груз нелегальных чудес.
А ну, ребятня, принимайтесь за дело,
Пусть старые раны саднят и горят,
Но коль океан покоряется смелым,
То небо – крылатым. Отдать якоря!
Волчья сказка
Серп луны режет тьму небес средь разодранных облаков,
Ты уходишь в январский лес, как всегда не боясь волков.
Я шепчу в полуно́ чной мгле: «Нож теснее прижми к груди,
Заметая подолом след, бархат платья не повреди! ».
Ты смеёшься: «Да не впервой! Всё во мраке ночном серо,
Я вернусь поутру живой, лунный пламень - не серебро! ».
Я прошу – передай привет, если бабушка спросит вдруг,
Расскажи, что десяток лет не видала друзей-подруг,
За оленем ли, кабаном не бежала в пургу, в буран,
Кровь пьянящую, как вино, не глотала из свежих ран,
Видно, старость уже близка, раз не манит ночная темь,
Пряди белые у виска, да и зубы давно не те…
В общем, прошлое помяни, расспроси, как идут дела,
Как предложит тебе – глотни эля доброго из горла́,
Съешь гостинец, не торопясь – горсть малины, да сладкий мёд,
Попроси поберечь себя, не гулять, где живёт народ.
Попрощавшись, спеши назад, но ни с кем говорить не смей,
Как бы не был прохожий рад проводить тебя до дверей,
Будет холодно и темно – всё равно никому не верь,
Ходит слух по селу давно, будто в чаще завёлся зверь.
Кто охотиться не ходил на него, не пускал собак?
Многих он посбивал с пути – да неймётся им всё никак.
Так что в сторону – ни ногой, как бы ветер не звал, не пел,
Берегись тетивы тугой, берегись оперённых стрел,
Берегись, вдруг почует след, тот, кто наш истребляет род?
Хуже зверя на свете нет, чем обманщик, что в спину бьёт.
Но услышу в тиши ночной – звук для уха людского слаб –
Скрип ворот и негромкий вой, поступь лёгких когтистых лап.
Что, охотник тебя не ждал на развилке лесных дорог?
Ладно, милая, прячь оскал, я тебе испекла пирог.
|
|
|
