 |
Музыкальная шкатулка. Пурга не ведает конца, глядит в глаза голодным взором, . Мэриан
|
|
|
|
Музыкальная шкатулка
Затихла песня флейты тонкой. Зима. Прокуренный вокзал.
Дорога вьётся как лоза, ревёт метель тебе вдогонку.
Пурга не ведает конца, глядит в глаза голодным взором,
И раскаляются моторы, и бьются вдребезги сердца.
Мне снится снег и трепет крыл во льдах седых и необъятных,
И мчится поезд, как стрела, пронзая туч стальную рать.
Земля не шар, она – винил, и первый луч зари закатной –
Та патефонная игла, что нас заставит танцевать.
Пришла пора окаменеть всему живому с песней бури,
Звенит железо, стонет медь, и застывают брызги слёз.
Пускай на свет зима скупа, но рельсы режут синь лазури,
И я пытаюсь делать па, сражаясь с тиканьем колёс.
Объятья мрака холодны, рычит пурга стальным драконом,
Зубцы вселенских шестерёнок стирают прошлое в песок,
Но мы всё так же видим сны, всё так же ждём заветной встречи,
Нам шёлком призрачным на плечи неотворатимый ляжет рок.
Я помню зелень вешних трав, озёра – брызги акварели,
Моря, не тронутые льдом, огонь походного костра.
Дрожат железные крыла, и мир опять укрыт метелью,
Я слышу яростный гудок, и жду…
Шкатулка завелась.
Музыкальная шкатулка-2
Пляжные зонтики, кремовый плюш,
Чайные чашки на розовом столике,
Пудинги, кексы… я, кажется, сплю –
Кукольный домик объят меланхолией.
Клюшки для гольфа, китайский фарфор,
Веер бумажный на кресле резиновом,
Глаз ледяных немигающий взор
Старой шкатулкой загипнотизирован.
Пальцы заводят серебряный ключ,
Кукольный вальс – вязкий джем абрикосовый –
Льётся по комнате, весел, кипуч,
Вертится феечка рыжеволосая…
Я подыграю, мне б справится со
|
|
|
Страхом забыть три аккорда привычные,
Утка-пищалка, плаксивый клаксон –
Все инструменты, как я, истеричные, -
Страшно безвкусный лиловый рояль,
Детская скрипка – кричащая, красная,
Но ускользает упрямо – как жаль! –
Тонкий смычок из-под пальцев пластмассовых.
Вроде, всё правильно – ноты, слова,
Буйные струны, визгливые клавиши,
Разве что суть поспевает едва
Вслед за тоской, серость дней окровавившей.
Музыка, образы, чувства, сюжет –
Всё на местах, но немного искусственно,
Как зеркала и конфеты драже,
Бархат портьер, ангелочки над люстрами.
Как мой цветной нарисованный мир,
Как эта фея – игрушка, не более,
Мёртвая роза, угасший камин,
Клетка с задумчивым плюшевым кроликом.
Вьётся, не зная, куда себя деть,
Бабочка над увядающей примулой,
Я сочиняю слова и людей,
Собственной жизни не видя за вымыслом.
Я ведь машина, такая же как
Эта шкатулка с красивой мелодией,
Кружит меня кукловода рука –
Что пожелает его благородие?
Тусклыми стразами плотно обшит
Мой кринолин, дом бутонами устлан, но
Это программа – играть без души,
Быть балериной хрустальной, бесчувственной.
Это программа – всегда быть смешной,
Не человеком, а жалким подобием,
Не опьянят меня страсть и вино,
Впишется жизнь в пару строк на надгробии –
Ярком, резиновым, с парой сердец –
Куклам иных похорон не положено,
Это программа – кто шут, кто певец,
Стонут, смеясь, шестерёнки под кожею.
Это программа – увы, не талант,
Но с любопытством, достойным сочувствия,
Ленты корсета шнуруя на бант,
Пальцы мои ищут выходу грусти, и
Мучают клавиши, тянут струну –
Грубо, безжалостно, зло, в исступлении,
Я к волшебству безнадёжному льну,
Чтоб притвориться живой на мгновение…
Блюдца, пирожные, шёлк конфети,
Чайные чашки, отмытые дочиста,
Кружево, перья, атлас и сатин,
Кукольный домик объят одиночеством.
|
|
|
Сладкий щербет, карамель и миндаль,
Рваных обоев полоски безбрежные…
Девочка-робот терзает рояль –
Кукольный домик наполнен надеждою.
Мэриан
На чужую боль, на свою беду,
Долго ль, коротко ль, пешим, аль верхом
На заре ушёл – на заре найду
Не судьбу свою – так могильный холм.
Шёл разбойником, вором, рыцарем,
Что манило в путь, что во тьму влекло?
Очи золотом – дева, птица ли? –
На плече – колчан, за другим – крыло.
Нет покоя мне, как в дурмане сна
Увидал тебя – солнца блик в росе,
Как услышал клич – пригубил вина,
За порог шагнул – захмелел совсем.
За оленем лань, за медведем рысь,
Всяк шептал «вернись» – разумел «прощай»,
За стрелой стрела – рассекает высь,
Да не тронет лён твоего плаща.
Иней россыпью – серебро в траве,
Обожжённый, бьюсь – на ветру камыш,
За весной весна – убывает век,
Да не видно крыл за горбами крыш.
Делать нечего – буду кречетом,
Крыльев лезвия, ясный взгляд,
Буду выстрелом, смехом лисьим, да
Лютней, льющей вино баллад.
Буду соколом, буду клёкотом
Звать, где реют ветров шелка,
Буду ястребом, в ночь ненастную,
Может, встретимся в облаках?
Износился плащ, стёрлась тетива,
Свора гончих псов потеряла след,
Флейте подпевай, коль ещё жива,
Коли ждёшь меня на изломе лет.
Реки бурные, горе-города –
Мили меряю звоном рваных струн,
Уж не ладен лук, уж коса седа,
Да в груди огонь и горяч, и юн.
Льётся на ветру песней птичий смех –
Над терновником, над осиною,
Лунный свет течёт в окна из-под стрех –
Где ж душа твоя, соколиная?
Где танцуешь ты – перекрёстками,
Перепутьями, перевалами?
Сердце дикое, перья пёстрые,
Быть беглянкою не устала ли?
Сколько звать тебя, эхо слушая?
Чащи мглистые, скалы серые,
Моря пенного грусть нарушу я
Горьким именем верной Мэриан.
Делать нечего, буду кречетом,
Горечь дымную разгоню,
Буду вороном, на все стороны
Кину клич – позову к огню,
Буду коршуном в травах скошенных
Слёзы лить при хмельной луне,
Греться у костра, да на что, сестра?
Не воротишься ты ко мне.
_______
Примечание: название стихотворения отсылает к к книге Кэтрин Ласки «Девушка-сокол», пересказывающей легенды о Робин Гуде с точки зрения девы Мэриан, которая в романе была поклонницей соколиной охоты и имела фамильяра – кречета. Хотя моя история имеет мало общего с оригиналом.
|
|
|
Над Ла-Маншем сегодня облачно и туман…
Над Ла-Маншем сегодня облачно и туман,
Под железным крылом хрустально звенит апрель,
Если завтра над океаном сгустится тьма –
Ты запомнишь волны зелёную акварель,
Вкус триумфа, как соль, горчащую на губах,
Своевольный французский бриз и английский штиль,
Если завтра сорвёшься вниз – такова судьба,
Но заря расцвела над морем – и ты цвети.
Под фарфором девичьих пальцев дрожит штурвал,
Под огнём изумрудных глаз замирает шторм,
Если завтра сгоришь дотла, воссияв едва –
Ты не сможешь сказать, что сгинула ни про что.
Небо Дувра стальное, небо Кале – фаянс,
Белый след самолёта трещиной рвёт лазурь,
Может, завтра мотор заглохнет – но не сейчас,
Пряный ветер пустил сквозь сердце твоё лозу.
Крылья юной зари лавандовы и льняны,
Отражаются в линзах блики гнедых зарниц,
Если завтра… Но нет, ещё через три луны,
Так спеши посмотреть на землю глазами птиц.
Отражается месяц золотом в серебре,
Фиолетовый ангел крыльями режет высь.
Смерть придёт за тобой в июле. Сейчас – апрель.
Ни о чём не жалей.
Пожалуйста.
Торопись.
_______
Примечание: стихотворение посвящено Гарриет Куимби, американской лётчице, которая в апреле 1912-ого совершила перелёт через Ла-Манш, а спустя три месяца, первого июля того же года погибла, выступая на собарнии авиаторов в Массачусетсе.
«Фиолетовый ангел» - визитной карточкой Гарриет был её фиолетовый комбинезон, дизайн которого она разработала сама.
|
|
|
