Принцесса крыс

Утро. Краешек солнца поднимается над морем черепичных крыш. Привычный промозглый туман, конечно, не рассеивается, но становится чуть светлее, приобретая сперва розоватый, а затем грязно-жёлтый оттенок. Город просыпается. Люди покидают дома и торопятся по своим делам. Извозчики покрикивают на лошадей, газетчики зазывают покупателей, беспризорники клянчат деньги, воришки суют руки в чужие карманы… Всё идёт своим чередом. Мир работает как огромная машина, гудящая, лязгающая, исходящая паром. Все мы – лишь маленькие шестерёнки в этом бессмертном механизме. Маленькие, но уникальные и по-своему незаменимые.

Часы отбивают семь. Я встаю с кровати и одеваюсь. Натягиваю чулки, шнурую корсет, заправляю за ухо непослушный каштановый локон. Иду на кухню, кипячу чайник, помешиваю овсянку, норовящую улизнуть из старой ржавой кастрюли. Достаю посуду, накрываю на стол, прогоняю кота. Наконец, самое сложное – поднимаюсь в детскую, чтобы разбудить младших брата и сестру. Они не любят рано вставать, но я не могу оставить дом без присмотра.

Первой просыпается Нелли. Сперва она сопротивляется моим попыткам стянуть с неё одеяло, но, наконец, смиряется с судьбой и открывает глаза. Сначала правый – серый, затем левый – голубой. Медленно садится в постели и спускает ноги на пол. Вскоре поднимается и Бен. Они с сестрой очень похожи – насколько могут быть похожи разнополые близнецы. Белокурые волосы, веснушки, цвет глаз… Я сообщаю, что завтрак готов, и чай на столе. Спустя две минуты мы уже сидим на кухне и наслаждаемся видом из окна. Нашим глазам предстаёт прекрасная панорама – миниатюрная копия всего мира. Город, утопающий в дождевой завесе и заводском дыме, где прекрасные соборы соседствуют с уродливыми фабриками, а театры и музеи – с прокуренными барами и опиумными притонами. Город роскоши и нищеты, изысков и пороков, сенсаций и преступлений. Временами я его ненавижу, временами – влюбляюсь в него с новой силой. Но это моя родина, а её не выбирают. Её приходится принимать такой, как есть

- До скольки ты сегодня работаешь? – спрашивает Нелли, опуская в свою чашку очередной кубик сахара. Недавно я подарила ей серебряные щипчики специально для этой цели, и теперь она пользуется ими при всяком удобном случае – ей нравится ощущать себя настоящей леди, – может, на обратном пути купишь нам пирожков? На соседней улице как раз открылась булочная, аккурат под старой аптекой. Я вчера видела вывеску. Говорят, там пекут лучшие пироги в городе.

- Может, я вас и побалую, – я неопределённо пожимаю плечами, – если улов будет хороший.

- Конефно, фудет, – заверяет меня Бен, набивший рот овсянкой, – ты же удачливая. Прямо как папа. Он ни разу не приходил с работы с пустыми руками. И ты вся в него.

Я скромно улыбаюсь. Наш отец был образованным человеком, учёным – в своё время он занимался биологией и много путешествовал в поисках экзотических животных и растений. Но судьба обернулась против него. В университете, где он преподавал, вспыхнула эпидемия, унёсшая жизни нескольких студентов и учителей. Заведение пришлось закрыть, вместе с чем прекратилось финансирование всех проектов, в коих участвовал преподавательский состав. Лишившись работы папа начал пить, увлёкся картами и неумолимо покатился на дно. Вскоре ему пришлось искать альтернативный заработок, и он стал тошером – сборщиком металлолома. Эта работа была не из лёгких, но при должном везении приносила доход. Я, как его наследница, ни разу не пожалела, что он выбрал именно это занятие.

- К моему приходу вы должны всё здесь прибрать, – я надеюсь, что мой голос звучит достаточно сурово, хотя быть по-настоящему строгой с малышами я не умею, – а так же перечитать букварь. Нелли, ты уже выучила алфавит – повтори его пару раз для Бена. Если вечером он сможет пересказать всё без запинки – я прочитаю вам две сказки, вместо одной.

- Не понимаю, зачем учиться читать, когда у тебя есть такая образованная старшая сестра, – фыркает Бенджамин, – но, так уж и быть, я постараюсь.

- А ещё не забудь помыть посуду, – добавляю я, накидывая на плечи старое твидовое пальто, подаренное мне отцом на шестнадцатилетие, – я постараюсь вернуться до темноты. Прощайте!

С этими словами я переступаю порог и с головой окунаюсь в объятия сонного городского тумана. Хотя мою жизнь нельзя назвать весёлой, в такие минуты я ощущаю неожиданный прилив беззаботной радости. Многолюдные улицы – моя стихия. Перестук каблуков, шум несущихся кэбов, ржанье лошадей, шорох пышных юбок, фальшивые мотивы уличных скрипачей… Здесь так легко заблудиться, прикинувшись безликой частью толпы. Пожалуй, я могла бы стать превосходной воровкой, если бы мне позволила совесть. Но я дочь тошера и не собираюсь предавать семейное ремесло.

Мой путь лежит в Бермондси – один из старейших районов города, где я обычно промышляю. Разумеется, у меня немало конкурентов – мы здесь народ суеверный и на счастливые приметы клюём легко. Хотя легенду о королеве крыс сложно назвать счастливой. Кому-то она вполне может показаться страшилкой.

Эту легенду знают все лондонские тошеры. Считается, что в канализации под Бермондси проживает крыса-оборотень, не чуждая простых человеческих удовольствий. Порой она принимает облик красивой девушки и крутит шашни со смертными мужчинами. Приглянувшийся ей человек никогда не познает неудач и чаще прочих будет находить упавшие в канализацию дорогие вещи. Однако сколь она обольстительна, столь же и ревнива – в случае измены плата будет высока. Обычно на этом месте рассказчик делает эффектную паузу, позволяя слушателям самим представить масштабы её коварства. И в самом деле, большинство историй с подобным зачином кончаются печально. Не многим из её избранников, положившим глаз на другую девушку, удавалось выжить, да ещё и сберечь любимую. Но из любого правила есть исключения. Некоторым она всё же позволяла уйти и начать новую жизнь. Вот только на их детях – тех, что родились в законном браке с обычной женщиной, – она ставила клеймо. Одни говорят, что это проклятье, другие – благословение. Возможно, правы и те, и другие – с каждым судьба шутит по-своему. Но внешнее проявление её чар всегда одинаково. Разные глаза – голубой, как наледь на лужах, и серый, как её собственная шкура.

Я заворачиваю за угол и придерживаю подол – ещё чуть-чуть, и я бы замарала его. Обидно бы вышло – я потратила на это платье последние гроши, вырученные с продажи антикварного ожерелья, найденного мной пару лет назад. Давненько мне не попадались подобные вещицы… Одни монетки, да побрякушки. Сегодня стоит спуститься поглубже в канализацию. Вдруг кто уронил в раковину кольцо с бриллиантом? Или кошелёк посеял, проходя у открытого люка? Конечно, брать чужое – грех, но я же не шарю по карманам и не обчищаю банковские сейфы. Если человек что-то выронил – значит, он просто дурак, не заслуживающий того, что имеет. Не таковы ли законы природы? Что упало – то пропало. Что пропало – то ничьё. Что ничьё – то общее. Что общее – то вполне может быть моим.

Утешая себя подобными доводами, я осторожно обхожу невзрачный на вид домик и останавливаюсь в ничем не примечательном дворе у ржавой решётки водостока. Прекрасное место, чтобы начать поиски. Никаких лишних глаз и ушей. Ни конкурентов, ни любопытствующих.

Я сажусь и заглядываю в водосток. Присобираю юбку, чтобы не марать о сырую землю. Ощущаю коленями холод металла. Он пробирает до костей даже сквозь чулки. Вижу, что на дне что-то блестит. Часы? Цепочка? Медальон? Что бы это ни было, оно, похоже, позолочено. Кажется, Нелли и Бену сегодня повезёт с пирожками…

Я вспоминаю брата с сестрой и улыбаюсь. Почему-то в голове всплывают картинки из детства. Живой папа, наша скромная квартира, улыбка на лице мачехи, чью жизнь ещё не оборвала болезнь…

Нелли и Бен помнят свою мать. Она была добрым и жизнелюбивым человеком. Им повезло.

У Нелли и Бена разные глаза. У меня – нет.

Мгновение – и острые когти разрывают мягкий шёлк моих перчаток.

Мгновение – и нет больше этих подолов, нижних юбок, кружев и шнуровок.

Мгновение – и серая тень скользнула в водосток, лихо виляя тонким хвостом.

Мгновение – и солнце встало над городом, знаменуя начало нового дня.

Этот день будет полон комедий и слёз, драм и приключений, опасностей и кошмаров. Этот день будет новой страницей из жизни моего города – грязного, невыносимого, очаровательного в своей великолепной безысходности. Города утончённых джентльменов и изысканных леди, высокой моды и дорогих экипажей, готических шпилей и барочной лепнины, дорогих ресторанов и престижных университетов. Города грязных пьянчуг и серийных маньяков, помоев на улицах и зловонных свалок, бульварных газет и громких скандалов.

Иногда мне кажется, что я – его душа. Отражение его двуликой сути. Миловидная девушка, больше всего пекущаяся о благосотоянии семьи. Или всё-таки принцесса гнилых подвалов и чумных крыс?

Впрочем, кто отличит одно от другого?