 |
Хрупкие существа
|
|
|
|
Я толкнул дверь. Она отворилась с тихим протяжным скрипом – или, скорее, стоном, таким слабым, словно у того, кто его издал, не оставалось никаких сил. Моему взгляду предстал тёмный коридор, ведущий к старой лестнице с покосившимися и рассохшимися ступеньками. Я провёл рукой по выцветшим от времени обоям, смахнув с них толстый слой пыли и паутины. По всем признакам этот дом выглядел совершенно необитаемым. Однако деревенские жители говорили, что видели здесь свет, и я должен был проверить их слова. Работа есть работа. Хотя сам я не сомневался, что если здесь кто и был – так только бродяги, остановившиеся заночевать и наутро ушедшие своей дорогой. Дверь, конечно, была заперта, но замок оказался проще некуда – я вскрыл его первой попавшейся отмычкой. Думаю, опытным в таких делах ребятам не составило бы труда проникнуть сюда, чтобы отдохнуть с дороги или что-нибудь украсть. Было бы ещё, что…
Я вынул из кармана фонарик и направился к лестнице. Переодически мой взгляд цеплялся за картины и фотографии, развешанные по стенам. Кто бы не владел этим домом, сейчас или в прошлом, вкус у него был неплохой. Ему удалось создать в своей обители особую атмосферу, атмосферу хрупкой меланхолии, медленно, но верно овладевавшей сердцем любого гостя, отважившегося переступить порог. Чёрно-белые фото, винтажные открытки, коллекции бабочек, чучела птиц, пустые клетки, замершие часы с потрескавшимися циферблатами, полотна с юными девами в средневековых нарядах, отдающие творчеством прерафаэлитов… Да, здесь царила красота, но то была красота увядания. Красота гибнущего мира, который уже не пытался бороться за жизнь. И, надо признать, меня она пугала.
|
|
|
Я заглянул в гостиную – просторную комнату с полосатыми обоями, и не обнаружил ничего, кроме поеденной молью мебели и пары фотографий на каминной полке – на одной из них был запечатлён кораблик у пристани, а на другой – маяк, возвышавийся на скалистом бергу. А вот и детская. Кроватка под пологом, коллекция фарфоровых кукол, лошадка-качалка… Мне показалось, или она слегка качнулась? Должно быть, сквозняк. Ванная… Узорная плитка, расшитые полотенца, большое зеркало в кованной раме… А вот и сама ванна, бронзовая, на львиных лапах. Фу, как от неё пахнет! Ну конечно, там же вода зацвела. Вон, даже водоросли выросли. И лилии. Крупные белые лилии, источавшие едва заметный аромат, похожий на запах женских духов. И как только сюда занесло их семена? Ну ладно, поднимусь-ка я на второй этаж. Может быть, там меня ждёт что-то интересное. Хотя вряд ли, конечно. Судя по состоянию этого дома, сюда уже сто лет как не ступала нога человека.
Моя рука легла на резные перила лестницы. Качественное красное дерево, обработанное искусным мастером. В былые времена, должно быть, стоило немалых денег. Вот только после войны приоритеты сильно изменились – теперь кусок хлеба ценится гораздо дороже антикварианта и безделушек. Если бы этот особняк остался пустовать десять-пятнадцать лет назад, то его давно бы разграбили, но сейчас желающих украсть картину или статуэтку днём с огнём не сыщешь. Единственное, что могло бы привлечь воров в этот дом, так это каминная кочерга или коллекция кухонных ножей – их хотя бы можно использовать как оружие. К слову, об оружии… Моя рука нашла на поясе рукоять пистолета. Надо бы взвести курок. Мало ли, с чем я тут столкнусь? Если в этом доме нет людей, это ещё не значит, что здесь не могли обосноваться какие-нибудь плотоядные твари. Как-то под крышей весьма благонадёжной, на первый взгляд, хижины лесника я обнаружил целое гнездо ночекрылов. До сих пор дрожь берёт, когда я вспоминаю их налитые кровью глаза и зубастые клювы… И зачем только наши учёные вздумали воскресить птеродактилей, а затем позволили им перескрещиваться с воронами? Воистину, я живу в безумное время…
|
|
|
Мои мысли прервал звук, внезапно раздавшийся со второго этажа. Это была музыка – тихая, печальная мелодия, которую кто-то нагриывал на фортепиано. Вскоре я разобрал так же звуки виолончели – осторожные, как скрип старых половиц, и нежные переливы флейты. Эта мелодия могла бы показаться нежной, если бы не резкие, угрюмые, я бы даже сказал, обречённые клавиши, поступь которых напоминала не то траурный марш, не то меланхоличное постукивание дождя по стеклу. Я не слишком хорошо разбираюсь в музыкальных жанрах, но эта композиция напомнила мне что-то тз дарквейва или неоклассики. Я и сам слушал подобное в старшей школе – ещё до войны, когда у людей было время заниматься искусством вместо того, чтобы бороться за жизнь. Неожиданно меня накрыло чувство ностальгии – хрупкой и эфемерной, как и всё в этом доме. Я даже забыл, что собирался достать пистолет, - моя рука так и застыла на его рукоятке. Лишь мгновние спустя я очнулся, осознав, в каком положении оказался. В этом доме был кто-то, кроме меня. Кто-то живой. Списать всё на радио или теливизор, оставленные сбежавшими хозяевами в работающем состоянии, не выйдет – ещё секунду назад здесь царила полная тишина. Значит, кто-то включил эту музыку или начал её играть. И я должен выяснить, кто.
Я поднялся на второй этаж. Здесь царила та же атмосфера разрухи и запустения. Паутина в тёмных углах, мхи и лишайники по стенам, птичьи гнёзда на подоконниках… Неужели обитателям этого особняка было настолько плевать на сохранность своего дома? Или им это нравилось? А это ещё что такое?
Прямо на мою руку опустилась бабочка. Огромная – размером с доброго голубя, с тонкими полупрозрачными крыльями, переливавшимися всеми цветами радуги. Никогда прежде я не встречал существ, подобных ей. Неужели очередной мутант? Я осторожно коснулся её крыльев. Они оказались твёрдыми, гладкими и холодными, как стекло. Тонкое витражное стекло, созданное искусным мастером. Кажется, местами оно даже запотело и пошло трещинами… Значит, эта бабочка – робот? Механическая игрушка? Но кто её сделал, и, главное, зачем? Неужели в наше время у кого-то есть средства и силы для таких экспериментов – интересных, но абсолютно бессмысленных с точки зрения выживания?
|
|
|
Я пошевелил пальцами, и бабочка нехотя спорхнула. Мне показалось, что её крылья при этом едва заметно позвякивали. Она описала небольшой круг под потолком коридора и устремилась в ближайшую комнату, ловко прошмыгнув между косяком и полузакрытой дверью. Недолго думая, я последовал за ней. Скрип рассохшихся петель, визг гнилой половицы – и вот я уже в просторном помещении, некогда, вероятно, служившем библиотекой. Со всех сторон меня обступили тяжёлые стеллажи, ломившиеся от книг в толстых переплётах, старомодных даже по довоенным меркам. Судя по заголовкам, это были, преимущественно, научные труды и сборники фольклора. В юности я бы многое отдал, чтобы оказаться в таком месте, но сейчас моё внимание привлекла вовсе не книжная коллекция старых хозяев. Куда больше меня интересовали новые обитатели дома, которых оказалось гораздо больше, чем я ожидал. Да эта комната была просто набита немыслимыми существами, которых я бы в жизни не сумел вообразить! Они свободно разгуливали, где им вздумается, прыгали по шкафам, высовывались в окна, играли со всем, до чего могли дотянуться, то и дело норовя затеять борьбу между собой. Среди них были коралловые рыбки, лавировавшие в воздухе с той же лёгкостью, с какой их морские собратья – в воде, птицы размером с колибри, вслед которым развевались пышные разноцветные хвосты – словно ленты, привязанные к воздушному змею, - олени с цветущими деревьями вместо рогов, летающие кролики, взмахивавшие своими огромными ушами, словно крыльями, черепахи в металлических панцирях, похожих на рыцарские доспехи, рогатые и усатые змеи, напоминавшие миниатюрных китайских драконов, лисы со множеством пушистых хвостов, казалось, сошедшие со средневековых японских гравюр, и уже знакомые мне стеклянные бабочки, кружившие под потолком целыми стаями. Некоторые из этих существ явно были механическими или, как минимум, имели искусственные детали, в то время как другие полностью состояли из плоти и крови. Ко мне они отнеслись с некоторой настороженностью, но без враждебности. Стоило мне переступить порог, как меня задела крылом огненно-рыжая птица, похожая на феникса, а под моими ногами прошмыгнул зверёк вроде горностая с флюорисцирующим голубым мехом. Сперва я инстинктивно попятился, но вскоре любопытство вытеснило страх. Эти создания не выглядели опасными, разве что, немного диковатыми. «Они не похожи на обычных мутантов, - подумал я, - равно как и на тварей, которых учёные выводили во время войны, чтобы использовать в качестве живого оружия. Интересно, кому и зачем понадобилось их создавать? И откуда у него взялись на это средства? ».
|
|
|
Размышляя об этом, я пересёк библиотеку и толкнул дверь в следующую комнату. Это оказался просторный зал со старинной мебелью и битыми молью коврами. Здесь я встретил пару медуз, вяло шевеливших щупальцами, вися в полуметре от пола, и существо, похожее на сфинкса – оно валялось перед камином, положив на вытянутые лапы человеческую голову и обвив себя хвостом. В следующем помещении, которое, судя по обилию немытой посуды, в прошлом было столовой, я столкнулся с самым настоящим единрогом, точь-в-точь как в старинных бестиариях – раздвоенные копыта, козья борода, львиный хвост с пушистой кисточкой и длинный витой рог, на котором гордо восседал крупный венценосный голубь. При моём появлении птица издала пронзительный вскрик и вспорхнула, устремившись в сторону окна. Единорог же начал нервно переминаться с копыта на копыто, вероятно, гадая, как правильно отреагировать на моё появление. Не дожидаясь, когда он додумается проткнуть меня рогом, я спешно прошёл в следующую комнату, откуда, как мне казалось, и доносились звуки фортепиано.
Эта комната оказалась оранжереей с мраморным шахматным полом и высоким стеклянным куполом. Произраставшая здесь флора так же выглядела весьма разнообразно – от хорошо знакомых мне фикусов, пальм и розовых кустов, до фиалок размером с подсолнухи, секвой-бонсаев, хрустальных колокольчиков, издававших мелодичный звон при каждом дуновении ветра, венериных мухоловок с механическими челюстями, огромных львиных зевов, чьи «пасти» были усеяны острыми шипами, цветущих сакур с полупрозрачными лепестками, шевелившимися, словно плавники причудливых рыб, и ядовито-лиловых лиан, похожих на электрические провода, обвивающие всё, что находилось в радиусе их досигаемости. Посреди многочисленных клумб и горшков возвышалось старинное пианино, за которым сидела, пожалуй, самая удивительная обитательница этого дома. Именно такими я представлял себе фей, когда, в далёком детстве, читал народные сказки. Это была невысокая девушка с абсолютно белой, почти прозрачной кожей, длинными серебристыми волосами, кончики которых едва заметно светились, подобно фонарикам глубоководных удильщиков, огромными ярко-голубыми глазами с узкими, почти кошачьими зрачками, и тонкими стрекозиными крыльями, аккуратно сложенными за спиной. Одета она была в шелестящее платье из тонкого батиста. Весь её облик наводил на мысль о хрупкости, детской невинности, изысканной, не недолговечной красоте. Её ломкие пальцы едва касались потрескавшихся от времени клавиш, извлекая из них прекрасную, но невыносимо печальную мелодию. На одном её плече сидел сокол-сапсан, а на другом – гиацинтовый ара. Птицы то и дело подпевали ей, причём, их голоса были неотличимы от звука музыкальных инструментов – протяжно завывающей флейты и глубокой низкой виолончели. Эта мелодия настолько зачаровала меня, что на мгновение я забыл, зачем пришёл сюда. Целый мир перестал для меня существовать, сжавшись до размеров этой комнаты, этого прекрасного инструмента и сидевшей за ним «феи». Однако длилась эта эйфория недолго – вскоре девушка обратила на меня внимание и прекратила играть. В её взгляде не было страха, разве что, удивление. Я подумал, что, должно быть, выгляжу крайне нелепо посреди этого прекрасного сада, в своём поношенном чёрном плаще, грязных кожаных ботинках и широкой шляпе, бросавшей тень на моё бледное небритое лицо. Однако вскоре сентиментальность уступила место профессиональной хватке, и я поспешил начать беседу прежде, чем моя собеседница успела высказать мне своё недоумение.
|
|
|
- Извините, что я прерываю ваш концерт, но у меня к вам срочное дело, - это было не самое лучшее начало разговора, но другое я просто не смог бы сейчас придумать, - я – профессиональный охотник на мутантов, и меня наняли ваши соседи, которых пугают звуки, то и дело доносящиеся из вашего дома. Видите ли, они считают его заброшенным, да и для меня стало большой неожиданностью наличие здесь жизни, да ещё и столь… разнообразной.
«Фея» едва заметно улыбнулась. Меня порадовало, что она оценила моё чувство юмора – значит, она не видит во мне врага и вряд ли станет проявлять агрессию. Вскоре она встала из-за пианино, мягко, но уверенно отогнав от себя птиц, и направилась ко мне. Приглядевшись к ней как следует, я отметил, что крылья у неё стеклянные – точь-в-точь как у той бабочки, с которой я столкнулся в коридоре, - да и кожа, определённо, не натуральная – вероятно, латекс. Значит, она тоже была искусно созданной машиной. И как кому-то удалось сотворить такую красоту?
- Значит, соседи узнали о нас? – её голос оказался очень мягким, мелодичным и музыкальным, как журчание горного ручья, - я подозревала, что это случится – рано или поздно. С тех самых пор, как Великое Дерево начало увядать. Каждый день оно теряло лист за листом, а я всё стояла и смотрела, не зная, что делать, и понимая, что вместе с ним умирает наш дом. К сожалению, мать не оставила мне распоряжений на такой случай. Она не подозревала, что нам придётся прятаться так долго… - моя собеседница прервалась, осознав, что заговорилась, и устремила на меня взгляд своих печальных глаз, - И что вы теперь с нами сделаете? Убьёте? Устраните, как потенциальную угрозу? Или отправите в лабораторию для опытов?
В её голосе не было страха – разве что, печаль, такая же глубокая и обречённая, как в мелодии, которую она только что играла, - но я понял, что она боится. Её ресницы едва заметно подрагивали, пальцы нервно сжимались, ей явно стоило больших усилий держать себя так спокойно. Я попытался её приободрить.
- Я, как вы выразились, «устраняю» только тех тварей, которые представляют опасность для окружающих. Если вы не из их числа, вам нечего опасаться.
- А как вы проверите – опасны мы или нет? Как мы вам докажем, что не замышляем ничего дурного? Среди нас есть существа, которые вам, людям, наверняка покажутся чудовищными. Трёхголовые драконы, саблезубые тигры, летающие карактицы, плюющиеся чернилами… Теоретически, все мы можем быть опасны, если нас разозлить. А от того, что представляет угрозу, вы, люди, всегда избавляетесь. Не так ли? Я слышала, что когда-то вы опечатывали города, заражённые чумой, и позволяли их жителям умирать, лишь бы они не заразили других. А ещё вы устроили охоту на ведьм, обращали в рабство целые народы, угнетали крестьян и истребили птицу додо! Разве вам можно доверять?
- Какие интересные у вас, однако, познания о человеческом роде, - усмехнулся я, - кстати, вы постоянно говорите «мы». Вы имеете в виду себя и всех этих причудливых животных, или здесь есть другие разумные формы жизни?
- Мои друзья очень даже разумные. Я прекрасно их понимаю, как и они меня. Но если вы спрашиваете о созданиях, подобных людям – то я здесь такая одна.
- И как давно вы здесь живёте?
- Скоро будет сорок два года.
- Сорок два? – удивился я, - стало быть, вы родились в самом начале войны? По вам не скажешь. Странно, что жители города обратили на вас внимание только сейчас…
- Это всё из-за Великого Дерева, - ответила девушка, - оно защищало нас… До поры до времени. Но сейчас оно умирает, и я не представляю, чем могу ему помочь.
- И что это за дерево? – уточнил я, - может быть, у меня получится его реанимировать?
Моя собеседница задумалась.
- А откуда мне знать, что вы в самом деле хотите помочь? Вы же человек, а мы здесь не привыкли доверять людям.
- Если бы я хотел причинить вам вред, я бы уже это сделал, - заметил я, ненавязчиво демонстрируя ей пистолет на поясе, - к тому же, нападать первым – не в моих правилах. Я только защищаюсь, если меня к этому принуждают. Ну так вы покажете мне своё дерево?
«Фея» не стала долго думать. Возможно, я ей чем-то приглянулся, а возможно – она просто настолько отчаялась, что была готова принять помощь от любого желающего.
- Что ж, в таком случае, идите за мной, - сказала она, направляясь к стеклянной двери в глубине оранжереи, - только будьте осторожны, не наступайте на носошлёпов! Они туговаты на ухо и часто резвятся прямо под чужими ногами, не замечая опасности.
- Что ж, постараюсь смотреть под ноги, - пообещал я, следуя за ней, - а дом у вас, надо сказать, немаленький. Настоящий лабиринт!
- Лабиринт, а мы в нём – минотавры, - усмехнулась моя проводница, придерживая для меня дверь, - так говорила моя мать. Тогда я думала, что она шутит, но со временем я поняла, что в этой шутке куда больше правды, чем мне казалось. В конце концов, кто такой Минотавр? Чудовище? Но разве он виноват, что родился с бычьей головой? А то, что он пожирал юношей и девушек, которых отправлял ему царь Минос – так у него другого выбора не было. Если бы его с детства кормили сладостями и фруктами, он бы вряд ли позарился на человечину. Знаете, в своё время я перечитала много сказок и легенд, и пришла к выводу, что большинство монстров стали тем, кем они стали, из-за недостатка образования. Если бы драконы умели читать или играть в шахматы, они бы вряд ли воровали принцесс и сражались с рыцарями – им бы это было попросту неинтересно. Да и вампиры вели бы себя иначе, если бы им вовремя рассказали, что витамин D, который они не могут получать от солнца, содержится не только в человеческой крови, но и в рыбьем жире. Большинство чудовищ появились на свет благодаря людям. Это факт.
- Если бы эти чудовища ещё существовали, - усмехнулся я, - это же просто мифы.
- А моя мама была уверена, что все эти истории возникли не на пустом месте. Она долго изучала паранормальные явления и пришла к выводу, что ещё не так давно наш мир населяло множество удивительных созданий. Но с развитием индустриализации и ухудшением экологии они стали всё тщательнее скрываться от людей. Так что в наше время их почти не встретишь. А жаль. Я бы хотела познакомиться с какой-нибудь волшебной тварью. Настоящей, а не выращенной из пробирки, как мои собратья. Думаю, нам бы удалось подружиться.
«Да уж, удалось бы, - мысленно усмехнулся я, осторожно переступая через маленького пушистого зверька, похожего на мышь с длинным волосатым хоботом – вероятно, это был один из тех самых носошлёпов, - она бы с кем угодно нашла общий язык! ».
- Ваша мать, вероятно, была учённой? – уточнил я, спускаясь вслед за своей проводницей по очередной лестнице, - ведь именно она создала всех этих существ?
- Верно. Она увлекалась генной инженерией. Выводила новые сорта растений, которые, по её задумке, должны были стать источником пищи для голодающих стран. А в свободное время занималась созданием всяких биороботов, андроидов и киборгов, стремясь воссоздать образы своих любимых мифических существ. К сожалению, большую часть своих наработок она не закончила. Хорошо, что хоть Великое Дерево успела довести до ума. Пожалуйста, сюда…
Она распахнула передо мной дверь, ведущую во внутренний двор дома. Моему взору предстал заросший зеленью пруд, в котором плескались лягушки с огромным количеством глаз, то и дело менявших цвет, небольшая мраморная беседка, увитая виноградом, крупные грозди которого переливались всеми оттенками радуги, и, наконец, дерево. Огромное дерево, состоявшее, казалось, из туго переплетённых щупалец, уходивших в землю и оплетавших всю территорию дома. С его раскидистых ветвей свешивались сочные плоды, напоминавшие скорее куски плоти, чем фрукты, а из глубокого дупла, расположенного в самом центре кроны, доносился размеренный звук, похожий на сердцебиение. «Неужели оно живое? – подумал я, осторожно подходя к нему и касаясь тёплого ствола, - растения, конечно, все живые, но это, похоже, гораздо ближе к царству животных! Оно двигается, издаёт звуки, реагирует на прикосновения, а его кора вздымается, как при дыхании! Не удивлюсь, если у него есть даже нервная система! Да уж, кем бы не была учёная, жившая здесь прежде – она определённо совершила прорыв в науке! ».
Моя спутница так же подошла к дереву и приветливо похлопала его по одной из нижних веток. В ответ эта ветка изогнулась и мягко погладила её по плечу. По всей видимости, между ними царило полное взаимопонимание. И всё-таки, что-то с этим деревом было не так. Я внимательно осмотрел его крону. В самом деле, на дереве почти не было листьев, а те, что были, выглядели пожухлыми, а кое-где даже тронутыми гнилью. Распространялась эта гниль и на ветки, и на плоды, и даже, отчасти, на ствол. «Вероятно, когда-то это дерево было красивым, - подумал я, заметив маленький розовый бутон, чудом уцелевший на его верхней ветке, - когда-то оно обильно цвело и плодоносило, а теперь медленно, но верно, умирает. Интересно, что с ним случилось? ».
- Это дерево служит основным источником нашего пропитания, - пояснила хозяйка дома, - на нём растёт даже мясо, которое так любят хищники. А ещё оно обеспечивает нам маскиорвку. Вернее, обеспечивало до недавнего времени. Его цветы источают особое вещество, вызывающее своеобразные галлюцинации. Любому, кто проходил мимо нашего дома в радиусе нескольких миль, виделись на его месте лишь развалины. Но теперь оно перестало цвести. Скорее всего, скоро не станет и плодов. И тогда… Я не представляю, что будет тогда.
- Вы можете поискать помощи у деревенских жителей, - заметил я, - рассказать им о своей беде, попросить поделиться провизией и жизненно необходимыми вещами. В конце концов, найти какую-нибудь работу. Сейчас никому не помешают лишние руки, да и от ваших животных может быть польза. Они довольно сообразительные, раз, как вы говорите, понимают вас с полуслова. Их можно использовать как транспортное средство или тягловую силу, не говоря уже об участии в цирковых и театральных представлениях. Вы могли бы разбогатеть, если бы приложили немного смекалки и трудолюбия.
- Выйти из дома? – уточнила моя собеседница, - обратиться к людям? Вы правда думаете, что из этого что-то получится?
- Почему нет? Люди бывают разными. Кто-то, возможно, действительно испугается вас или примет за опасных мутантов, но другие могут проникнуться вашей бедой и оказать посильную помощь. Почему бы вам не попробовать?
- Но ведь это опасно! Люди жестоки. Они боятся и ненавидят всё, чего не могут понять! Они портят экологию, вырубают леса, охотятся на животных, загрязняют реки, развязывают войны, тиранят слабых и травят тех, кто отличается от них! Даже если исключения и бывают – где гарантия, что мне попадутся именно они?
- А вы сами когда-нибудь общались с людьми? – поинтересовался я, - или судите о них только по рассказам вашей матери? Кстати, кем она была? Где жила до того, как построила этот дом? Чем занималась, кроме науки?
- Её звали Маргарита. Прежде, чем стать учёной, она работала медсестрой в военном госпитале, где вдоволь насмотрелась на страдания и смерть. Потом получила ранение и переехала сюда. Это был дом её родителей, которые к тому времени уже умерли. У неё не было друзей, не было близких. Был один парень, которого она ждала с войны, но он так и не вернулся – видимо, погиб. Тогда она начала всё глубже уходить в себя и в свою работу, мечтая превратить это место в дивный сад, населённый сказочными созданиями из её грёз. И у неё это получилось. Жаль, что не навсегда. А что касается вашего первого вопроса… Да, я видела людей. Моя мать мечтала избавить человечество от голода и периодически продавала плоды Великого Дерева соседям. После её смерти за это дело взялась я. Но люди боялись меня, избегали, иногда принимали за вражеского робота. Один раз деревенские дети напали на меня, перевернули мой прилавок с товарами, сказали, что я продаю им отраву и пригрозили натравить собак. Что я должна была делать?
- Вы могли хотя бы попытаться донести до людей свою мысль. Доказать, что вы им не враг. Возможно, кто-нибудь бы вас и услышал. Впрочем, не мне давать вам советы. Ваша жизнь меня не касается. А вот ваше дерево… Знаете, возможно, я сумею ему помочь. Я, конечно, не ботаник, но, кажется, догадываюсь, что с ним случилось. Не так давно неподалёку от вашей деревни построили новый завод, производящий оружие. От него валит много дыма – для людей и животных он не опасен, но растения просто выжигает. Не говоря уже о том, что за ним солнца не видать. Местные огородники стали накрывать свои сады стеклянными куполами с искусственной подстветкой. Думаю, я смогу построить нечто подобное и у вас. Если, конечно, раздобуду материалы…
- У нас в чулане есть детали запасного купола для оранжереи – на случай, если нынешний повредится, - вспомнила девушка, - они пылятся там, сколько я себя помню, и до сих пор не пригодились. Думаю, этот запасной купол вполне подойдёт для внутреннего дворика. А в качестве подсветки можно использовать электрических светлячков, которые живут в нашем подвале. Их там целая колония, они могут работать в несколько смен, ни на секунду не оставляя дерево в темноте. И правда, почему я сама об этом не подумала?
Вскоре мы взялись за работу. Она оказалась не из простых, но управились мы довольно быстро. Купол встал на своё место просто идеально, и светлячки (если эти маленькие электрические лампочки с металлическими крыльями можно так назвать) с удовольствием принялись за работу, стоило хозяйке попросить их о помощи. Глядя, как они дружно закружились над внутренним двориком, озаряя его полумрак яркими вспышками, я не смог сдержать улыбки. Во всём этом было что-то необыкновенно трогательное и сказочное.
- Вот и всё, - усмехнулся я, похлопав дерево по толстой нижней ветке. Та, в свою очередь, едва заметно шевельнулась, словно кошка, реагирующая на ласку хозяина, - скоро ваше дерево придёт в норму. Надеюсь. Оно выглядит крепким, должно выкарабкаться. А пока я скажу вашим соседям, что в этом доме поселился какой-нибудь бродяга. Именно он зажигает свет в окнах и шумит по ночам. Их такое объяснение должно удовлетворить, бездомные часто ночуют в заброшенных особняках, вряд ли это кого-то удивит.
- Благодарю вас. Вы не представляете, как выручили меня! – улыбнулась хозяйка дома, - честно говоря, я не ожидала такой доброты от… от…
- От человека? – уточнил я, - верно? Ну, что ж, теперь вы будете знать, что не все люди жестоки. Кому-то из нас вполне можно доверять… Кстати, меня зовут Дэн. Полностью, вообще-то, Данил, но друзья называют меня Дэном. А вас?
- Блодуэдд. Или Блод. Приятно познакомиться.
Я протянул ей руку, и она несколько неуверенно пожала мою ладонь.
- Редкое у вас имя, - заметил я, - и наверняка с историей, не так ли?
- Так звали героиню кельтской легенды – прекрасную деву, созданную из цветов. Мать назвала меня так, потому что я тоже родилась не самым естественным путём. Часть моих органов была выращена из пробирки, а часть – создана из подручных материалов. Это, конечно, не так романтично, как цветы… Но маме это сравнение понравилось.
- Кажется, я читал эту легенду, - вспомнил я, - вроде бы, эта Блодуэдд не слишком хорошо кончила? Она вместе с любовником спланировала убийство собственного мужа, за что её превратили в сову. «Отныне ты не увидишь солнечного света, и другие птицы будут тебя избегать», - так сказал волшебник, который её заколдовал.
- По мне так, это не самое страшное наказание, - заметила Блодуэдд, - быть совой очень выгодно. Ты – бесшумный ночной охотник, которого все боятся. У тебя почти нет конкуретнов, потому что дневных птиц гораздо больше, чем ночных. Какие уж тут минусы?
- Например, одиночество.
- Но я не одинока. У меня есть друзья.
- Вы имеете в виду животных? А вам не кажется, что им тоже не помешало бы немного свободы? Ваши птицы хоть раз вылетали за пределы вашего чахлого садика? Ваши рыбы, плавающие кругами в тесных прудах, видели море или, хотя бы, озеро? Ваши олени, лисы и единороги бывали в настоящем лесу? Сомневаюсь, что ваша мать хотела бы, чтобы они провели в этом доме всю жизнь. Или, если учесть, что многие из них бессмертны – всю вечность.
- Но этот дом – единственное место, где они могут чувствовать себя в безопасности! И они, и я. Мы – хрупкие существа, не приспособленные к жизни в большом мире. Мы в нём не уместны, особенно сейчас, во время войны. Мы были созданы для красоты – как произведения искусства, как ювелирные украшения, как музыкальные инструменты, чьи голоса искажаются от малейшего повреждения, - а не для борьбы за выживание, как настоящие животные или боевые роботы. Мы не выдержим конкуренции с другими видами. Нас просто съедят, разорвут, уничтожат!
- Это вы так думаете. Знаете, насколько я успел вас узнать – вы достаточно сильная личность. Вам хватило ума и смелости, чтобы выжить и сберечь своих питомцев, когда началась война. Вы не позволили этому дому разрушиться во время бомбёжек. Вы поддерживали здоровье своего дерева до тех пор, пока это было в вашей власти. Да и сегодня вы весьма мастерски управились с куполом – не всякому под силу поднять тяжеленные детали на такую высоту. Вы сильнее, чем вам кажется. И я убеждён, что вы сможете найти своё место во внешнем мире. Заняться наукой или медициной, как ваша мать, оказать посильную помощь тем, кто в этом нуждается. Это будет непросто, может быть, даже больно. Но это того стоит. Вам наверняка удастся внести свой вклад в судьбу этого мира, сделать его лучше. Выберитесь, наконец, из пробирки, в которой вы живёте с самого рождения. Разбейте её. Вы сами удивитесь, как ярко может сиять ваша душа¸ оказавшись на свободе.
С этими словами я покинул её тихую обитель. Я снова прошёл по коридору со скрипучими половицами, едва не наступил на носошлёпа, смахнул пыль с аквариума, в котором плавала черепаха со скалистым островом на спине, потрепал по голове птицу-лирохвоста с настоящей лирой вместо хвоста и, наконец, переступил порог. Я снова оказался посреди красивого, но запущенного сада с заросшими клумбами и покосившимися ржавыми оградами. Такая унылая и заурядная картина… Мне показалось, что если я снова открою дверь, то окажусь в обычном заброшенном особняке, а не в том загадочном месте, полном причудливых созданий, которое только что предстало моим глазам. Я как будто провалился в сказку, которую мне очень не хотелось покидать.
«А ведь я мог бы остаться там, - подумал я, - помогать Блодуэдд по хозяйству. Кормить и выгуливать всех этих животных. Питаться плодами Великого Дерева и флюорисцентным виноградом. Слушать пение голубей-фаготов и лебедей-валторн. Читать книги из прекрасной библиотеки Маргариты. Да, возможно, я мог бы найти здесь своё счастье. Но не сейчас. Сейчас у меня есть работа, и я не могу её бросить. Конечно, жаль оставлять здесь Блодуэдд. Но сейчас я не в силах ей помочь. Это может сделать только она сама. Надеюсь, она прислушается к моему совету и решится выйти из дома. Если не сейчас – то хоть когда-нибудь».
Придя к такому заключению, я пересёк сад и осторожно затворил за собой скрипучую калитку, оставив позади самое прекрасное и самое печальное из мест, которые мне приходилось видеть.
_______
Примечание: рассказ, отчасти, основан на стихотворении «Душа в пробирке» (именно им навеян образ Блодуэдд).
|
|
|
