Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Глава 5. Исторические фантазии и реалии 17 глава




 

Аскеранский инцидент

 

22-го февраля началось. После митинга в приграничном с НКАО азербайджанском городе Агдаме (родина знаменитого на весь Союз одноименного пойла-портвейна) забурлило.

Как помним, в августе 1905 году «Тифлисский листок» сообщал, что «300 вооруженных всадников из Агдама двинулись на место происшествия», чтобы удостовериться, в чем дело. В соответствии со старым сценарием, но со скидкой на перестроечное советское время, многотысячная толпа (пешая), двинулась из Агдама по направлению к расположенному километрах в пяти-шести по шоссе, на территории НКАО армянскому райцентру Аскеран. По разным данным, толпа насчитывала от 2 до 3 тысяч азербайджанцев, преимущественно молодых мужчин.

На пути эта толпа громила объекты хозяйственного назначения, торговые павильоны, автотранспорт и сельхозтехнику близлежащих армянских сел.

Одновременно в самом Агдаме был остановлен и подвергся нападению рейсовый автобус, следовавший из карабахского райцентра Мартуни в Ереван; пассажирам были нанесены телесные повреждения; сам автобус был изрядно разбит.

Вновь кстати пришлось бы сообщение «Тифлисского листка» от августа 1905-го: «Вооруженные шайки стали останавливать дилижансы; таким образом «взяли в плен», предварительно ограбив, 100 пассажиров-армян».

Вот как описывает увиденное вскоре после нападения на рейсовый автобус бывший председатель Комитета народного контроля НКАО Владимир Товмасян в своей книге «Карабахская мозаика».

«Рано утром 22 февраля я в сопровождении инструктора ЦК КПСС Яшина выехал в Мартунинский район. Площадь перед зданием райкома была заполнена людьми, находящимися там днем и ночью, начиная с 12 февраля. К 10 часам зал в здании райкома был переполнен людьми. Первый секретарь райкома предоставил мне слово для оглашения текста постановления ЦК КПСС. На глазах у всех распечатав конверт, я стал читать вложенный в него текст. Но успел прочитать только первое предложение. Зал загудел, раздались громкие возгласы со всех сторон. Это была реакция на слова «экстремисты», «националисты», «коррумпированные элементы», которыми в обращении характеризовалось волеизъявление народа… Происходящее можно было понять, но то, что случилось в следующее мгновение, не только мы, но и присутствующие в зале не могли понять. Под натиском сотен людей были выбиты двери зала, и в него с криком хлынула толпа. Невозможно было что-либо понять.

Секретарь райкома партии предложил мне с представителем Москвы через заднюю дверь срочно пройти в его кабинет, что мы и сделали. В следующую минуту толпа ворвалась в кабинет первого секретаря райкома. Картина была ужасной. Люди были окровавлены, в руках некоторые высоко держали топоры, металлические прутья, огромные камни. В первых рядах я заметил знакомого мне директора комбината бытового обслуживания Эдика Сагяна, который пытался успокоить людей… Он указал на площадь перед зданием райкома. Мы подошли к окну. Окруженный сотнями людей, в центре площади стоял автобус с выбитыми стеклами, со множеством вмятин на кузове. Для меня все стало ясно, а вот Виктор Михайлович, изрядно напуганный всем происходящим, пока не понимал, в чем дело.

Когда по нашей настоятельной просьбе люди несколько успокоились, водитель автобуса, следовавшего из Мартуни в Ереван, стал рассказывать, как на них в Агдаме напала разъяренная толпа и стала громить автобус, забрасывая пассажиров топорами, металлическим прутьями, камнями. Он весь дрожал и все время вытирал лицо, по которому стекали слезы, и сочилась кровь из многочисленных ран. Это были слезы радости от того, что он сумел в такой обстановке развернуть машину и поехать обратно, чем спас десятки людей от верной смерти»23.

Приведенный отрывок из книги В.Товмасяна, кстати говоря, характеризует и истинное отношение Кремля к происходившему в регионе, так явно проявившееся впоследствии: мирное народное волеизъявление названо «экстремистским». Вооруженные же разбойные нападения в ответ на это волеизъявление расценивались как «хулиганские», а то и просто замалчивались. Именно так было в случае нападения на рейсовый автобус Мартуни-Ереван; советские СМИ замолчали этот акт бандитизма, лишь в армянских прошли сообщения о нем. Характерным было и оружие нападавших: топоры, металлические прутья, камни. Очень скоро те же предметы стали орудиями убийства в азербайджанском городе Сумгаит.

Между тем, двигаясь к райцентру, поселку городского типа Аскеран, толпа из Агдама крушила все на своем пути, останавливала встречные автомобили, громила их, избивала водителей и пассажиров. Около полусотни раненых в результате этого жителей НКАО были доставлены в больницы. Лишь на окраине Аскерана агдамская толпа была остановлена силами двадцати (!) отрядов милиции, в том числе и собственно агдамской, т.е. азербайджанской.

Сотни молодых жителей Степанакерта, прибывшие на подмогу аскеранцам, стояли в ожидании, готовые отразить натиск толпы, если бы ее не сдержали милиционеры. Водители КАМазов и КрАЗов местного автотранспортного объединения уже заводили моторы своих грузовиков и были готовы таранить толпу, если она прорвется сквозь милицейские кордоны.

В этой сумятице и прозвучали выстрелы, оборвавшие жизнь двух молодых азербайджанцев. Кажется удивительным, что последовавшие официальные расследования так и не установили, кто стрелял, хотя данные об этом были.

Публицист Александр Василевский, побывавший позже в НКАО, писал в своем очерке «Туча в горах» в № 10 за 1988 год ленинградского журнала «Аврора» об этом странном двойном убийстве:

«Несомненно, по крайней мере, что к убийству одного из них, двадцатидвухлетнего Али Гаджиева, фрезеровщика агдамского станкостроительного завода, армяне Нагорного Карабаха отношения не имеют. Вот что рассказал мне об обстоятельствах гибели Али его родной брат, двадцатидевятилетний инженер-строитель Ариф Гаджиев:

«В Али стрелял милиционер-азербайджанец. Брат умер мгновенно: выстрел был в упор, пуля прошла насквозь, попала в сердце. Между ним и офицером произошел спор. Потом Али схватился за Ульви Вахрамова, своего приятеля, и сказал: «Держи меня, в меня стреляли». И упал. Ульви видел милиционера, который стрелял. Он его не знает, но он хорошо знает другого офицера – агдамского, который сразу посадил стрелявшего в машину и уехал. Недавно подполковник из Москвы Николаев сказал, что сейчас началось новое следствие. Дано объявление в газете с просьбой свидетелей убийства прийти в милицию…»24

О смерти второго азербайджанского молодого человека вообще было мало что известно. По ходу следствия были временно задержаны некоторые жители Аскерана, имевшие официально зарегистрированное охотничье оружие, но причастность кого-либо из них к загадочному убийству так и не была установлена. Наконец, в советских СМИ так и не прозвучала информация о том, что, по крайней мере, один из двух застреленных близ Аскерана азербайджанцев был убит пулей из пистолета, в упор.

…Зато вскоре после этого инцидента в советской прессе, опять-таки, с подачи республиканских средств массовой информации АзССР, появились какие-то байки о председательнице колхоза, депутате советского Верховного Совета АзССР Хурраман Аббасовой, которая-де остановила толпу агдамцев, бросив на землю свой платок. Один воспрянувший в перестроечное время известный поэт-шестидесятник даже рьяно откликнулся на эту пиар-акцию и поспешил написать соответствующее стихотворение. Думается, история про Аббасову с платком была изначально призвана органично вписаться в выстраиваемую тогда партийно-гэбистской пропагандой картину «победы дружбы народов над экстремизмом и национализмом»…

Далее события развивались следующим образом: в последующие дни азербайджанское телеграфное агентство Азеринформ, а вслед за ним – ТАСС, всесоюзное радио и телевидение передали информационное сообщение об убийстве двух азербайджанцев в результате столкновения между жителями Агдама и Аскерана. В Азербайджане вновь на митингах зазвучали возгласы об «убийстве армянами азербайджанцев». К тому же на этот раз, в отличие от мифических «кафанских событий», наличествовали два трупа.

Совершенно очевидно, что 22-го февраля 1988-го у Аскерана была разыграна заранее и тщательно спланированная спецоперация КГБ АзССР, в составе которой с 1970-х полугласно существовал целый отдел по борьбе с «армянским национализмом». Вряд ли стрелявший в агдамского фрезеровщика «милиционер» на деле являлся таковым: вероятнее всего это был переодетый в милицейскую форму оперативный сотрудник КГБ АзССР. Вероятнее всего также и то, что второго агдамца также убили бакинские спецслужбисты. Безрезультатность всех последующих расследований, полное отсутствие какой-либо информации о них лишь свидетельствуют о справедливости подобного вывода.

Подтверждает уверенность в этом и быстро состряпанная в «нужном ключе» информация Азеринформа, ставшая основой и для сообщений всесоюзных СМИ.

Информацию о гибели двух молодых азербайджанцев близ Аскерана, - без упоминания обстоятельств, при которых это случилось, и в отсутствие хотя бы подозреваемых в убийстве, - озвучил и заместитель Генерального прокурора СССР Александр Катусев. И это также прозвучало на всю страну - по Всесоюзным радио и телевидению.

Как пишет в вышеупомянутой статье «Туча в горах» Александр Василевский, «представитель прокуратуры СССР Валерий Василенко, временно исполняющий обязанности прокурора НКАО, согласился со мной, что информация в прессе об убийстве двух азербайджанцев… без дополнительных пояснений была в той взрывоопасной ситуации неуместной»25.

На фоне провокационных сообщений Азеринформа и ТАСС в тени остались другие события в регионе. Прежде всего нападение националистически настроенной толпы из Агдама на Аскеран, избиения граждан армянской национальности на дорогах близ и в самой НКАО. Многотысячные демонстрации и митинги протеста против оскорбительного для армян постановления ЦК КПСС в Ереване, охватившая республику забастовка также остались за бортом скупых и весьма однообразных сообщений телеграфного агентства Советского Союза, которое обычно было прекрасно осведомлено о мельчайших событиях в различных уголках мира. Между тем, забастовки и митинги на несколько дней парализовали экономическую жизнь в Армянской ССР!

27 февраля «Известия» сообщили об обращении Генерального секретаря ЦК КПСС М.С.Горбачева «К трудящимся, к народам Азербайджана и Армении» в связи с событиями в Нагорном Карабахе.

В своем обращении Генсек Горбачев, в частности, говорил, что поднятому вопросу о переходе НКАО из АзССР в АрмССР «придана острота и драматичность, которые привели к напряженности и даже к действиям, выходящим за рамки закона… ЦК КПСС обеспокоен таким развитием событий, оно чревато самыми серьезными последствиями». Горбачев призвал также «отстоять и в этом испытании наш советский интернационализм», «проявить гражданскую зрелость и выдержку, вернуться к нормальной жизни и работе, соблюдать общественный порядок».

Сам текст обращения не был опубликован центральной печатью ни тогда, ни впоследствии. Были даны лишь некоторые тезисы из этого документа, полностью опубликованного лишь в республиканской армянской и азербайджанской прессе, и так и оставшегося неизвестным подавляющему большинству советских читателей. Хотя дело представлялось так, что именно это обращение сыграло решающую роль в деле «стабилизации обстановки» в регионе.

«Наступил час разума и трезвых решений», - таким заклинанием заканчивалось обращение М. Горбачева.

Действительно, в Армянской ССР и НКАО население ответило на обращение советского лидера прекращением митингов и забастовок, массовым выходом на работу. Совершенно иной была реакция в Азербайджанской ССР: как раз в день публикации в местной прессе обращения Генсека начались массовые погромы и убийства армян в Сумгаите.

 

Глава 7. Резня в Сумгаите: факты и искажения

 

«Опять Восток дымится свежей кровью.

Опять резня. Повсюду вой и плач.

И снова прав пирующий палач.

А жертва предана злословью»

Федор Тютчев

«Мы смогли выйти на принятие платформы партии по

национальному вопросу, которая представляет новое слово

в вопросах национальной политики и оплодотворяет

политику перестройки на таком жизненно важном участке,

каким являются межнациональные отношения»

Михаил Горбачев,

из выступления на Пленуме ЦК КПСС 20 сентября 1989 года

 

1 марта 1988 года на внутренней полосе «Известий» под одним из очередных стандартных материалов появилось небольшое сообщение ТАСС, в котором говорилось, что «28 февраля в Сумгаите (Азербайджанская ССР) группа хулиганствующих элементов спровоцировала беспорядки. Имели место случаи бесчинства и насилия...»

Что же на самом деле случилось в «городе интернациональной дружбы», «Комсомольске-на-Каспии», как с легкой руки ныне неизвестного ревнителя дружбы народов модно было называть этот промышленный город, третий по численности населения в Азербайджанской ССР?

27-29 февраля (был високосный год) 1988 года в Сумгаите произошли массовые убийства и погромы горожан армянской национальности. Это был первый за все время существования СССР акт массовых расправ над «инородным» населением на территории, контролировавшейся вполне официальной советской властью. Сравнимые по жестокости и целенаправленности избиения по национальному признаку в годы Великой Отечественной войны имели место лишь на оккупированных противником территориях. Даже сталинские депортации в отношении репрессированных народов Кавказа и Крыма, хотя и сопровождались кровавыми эксцессами, все же не были погромами с участием в качестве погромщиков масс гражданского населения, громившего и убивавшего «предателей-инородцев».

То, что произошло в Сумгаите, и то, каким образом была организована и претворена в реальность бойня и последующее изгнание армянского населения этого крупного промышленного города (около 250 тыс. населения, из коих армян, по разным данным, было около 17 тыс.) не имело аналога в советской истории. Сумгаитскую резню можно сравнить лишь с кровавыми избиениями армян, айсоров, греков и иных христиан в Османской империи, периодически вспыхивавшими и продолжавшимися начиная со второй половины XIX века и вплоть до 1923 года, когда практически все христианское население нынешней Турции в ее современных границах было подвергнуто жесточайшему геноциду. Во всяком случае, картина погромов и убийств в Сумгаите была точной калькой много лет стыдливо замалчиваемого советской историографией Стамбульского погрома греков и армян 1955 года, которым турецкие националисты «отпраздновали» 3-ю годовщину вступления Турции в НАТО.

 

Картина резни глазами очевидцев

 

Как известно, накануне cумгаитской резни, а именно 26 февраля 1988 года советский Генсек Михаил Горбачев обратился к народам Армении и Азербайджана с призывом соблюдать спокойствие и выдержку. Результатом этого обращения на следующий день стало прекращение митингов в Ереване и в целом по Армянской ССР. Спокойствие наблюдалось и в Нагорном Карабахе. В этот же день в Сумгаите начались митинги с лозунгами, направленными против армян.

27 же февраля в Сумгаите тысячные толпы вновь вышли на антиармянские митинги и шествия, которые практически сразу же переросли в нападения на квартиры армян, убийства их обитателей, массовые погромы домов, объектов торговли, поджоги автомобилей. 28 и 29 февраля погромы продолжались, даже несмотря на то, что 28-го числа в город были введены внутренние войска МВД.

В ходе погромов, по официальным данным, было убито 26 граждан армянской национальности, несколько человек пропали без вести. По неофициальным же сведениям, полученным путем опроса беженцев и переселенцев из Сумгаита по прибытии их в Армянскую ССР, число жертв было значительно больше. Позднее более точно, пофамильно и поименно было установлено 29 погибших от рук погромщиков. Часть беженцев, сразу выехавших в Россию, не была опрошена. Установлению точного числа жертв мешало и то обстоятельство, что трупы погибших увозили в разные морги, в том числе в Баку и другие населенные пункты.

Так, отец зверски убитой 29 февраля Лолы Авакян, Манвелян Павел, был в трех моргах: в Сумгаите, Баку и Мардакянах, в 20 км от Баку. Тело дочери, изуродованное настолько, что опознать его удалось по характерному дефекту ногтя на пальце ноги, он обнаружил в последнем из моргов, под номером 71 среди неопознанных трупов. По его показаниям, в трех моргах он видел всего более 100 трупов; не исключено, что среди них были и другие жертвы сумгаитской резни. Павел Манвелян был инженером химкомбината, одним из тех, кто строил Сумгаит, а его жена – опытным педагогом, преподававшим в одной из городских школ. Позже выяснилось, что среди нападавших на квартиру его дочери и зятя были учащиеся и выпускники той самой школы, где преподавала мать убитой Лолы Авакян…

Все без исключения убийства сумгаитских армян были совершены с особой жестокостью и извращенностью, в присутствии многих десятков, а иногда и многих сотен горожан-азербайджанцев, которые если и не принимали непосредственного участия в истязаниях, то часто выступали в качестве ободрявшей и морально поддерживавшей погромщиков силы.

В ряде случаев были совершены беспрецедентные садизм и варварство. Так, была полностью уничтожена семья Мелкумянов: Согомон Маркарович, 57 лет, Раиса Арсеновна 54 лет, Эдуард, 28 лет, Игорь, 31 года, Ирина 27 лет. После избиений, насилия, нанесения тяжких повреждений, их трупы были подожжены.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы: «Труп Мелкумян И.С. в момент исследования подвергся резкому обугливанию, на фоне которого обнаружены следующие повреждения: 3 (три) рубленые раны затылочно-теменной области головы с переломами костей свода черепа, сопровождавшиеся кровоизлиянием под оболочку, в вещество и желудочки головного мозга… На трупе С.Мелкумяна, в теменно-затылочной и правой височной части головы имелось 13 ран, труп подожжен…»

С самого начала не было сомнений в том, что сумгаитская резня – ответ на принятые в Степанакерте решения, касающиеся административно-территориальной принадлежности НКАО. Как и подавляющее большинство армянского населения городов АзССР, практически все сумгаитские армяне имели карабахские корни. Не случайно, почти во всех свидетельствах о смерти жертв погромов, местом рождения убитых значился тот или иной населенный пункт Нагорного Карабаха.

В первые недели после резни в Сумгаите можно было услышать самые разнообразные сведения о числе погибших и обстоятельствах их гибели. Очевидно, что многое из рассказанного и переданного затем по цепочке, от одних людей к другим, третьим - дошло в искаженном виде. В частности, сразу после погромов распространился слух об убийствах младенцев в родильном доме, который, как оказалось позже, не соответствовал действительности. Однако реальная картина происшедшего, зафиксированная строгими протоколами допросов потерпевших, свидетельскими показаниями, высветила такие страшные детали, перед которыми померкли бы любые выдуманные истории.

Единственным судебным процессом по cумгаитской резне, получившим хоть какую-то огласку в СМИ СССР, стал суд над тремя погромщиками - Ахмедовым Ахмедом, Исмаиловым Ильхамом, Джафаровым Яваром, - который проходил с 18 октября по 18 ноября 1988 года в Москве, в Верховном Суде СССР. Его материалы, выдержки из них, естественно, никогда не были опубликованы в центральной советской прессе.

Однако в ряде газет Армянской ССР публиковались репортажи из зала суда; позднее, - опять-таки в Армении были изданы материалы об этом и ряде других процессов. Материалы обвинительных заключений и процессов были также частично обнародованы адвокатами потерпевших и родственников жертв Сумгаита - Рубеном Рштуни, Полиной Шапошниковой, Рубеном Саакяном.

В 1998 г. в Степанакерте, столице Нагорно-Карабахской Республики, была издана брошюра под названием «Дневник судебного процесса по уголовному делу о преступлениях, совершенных против армянского населения в Сумгаите»1. Ее автор, уроженец Степанакерта и в то время аспирант мехмата МГУ Павел Геворкян в течение месяца выполнял роль переводчика (что являлось скорее необходимой формальностью) на процессе в Верховном Суде СССР. У автора была возможность не просто ознакомиться с обвинительным заключением, но и копировать целые фрагменты из него.

Приведем некоторые выдержки из обвинительного заключения по делу Ахмедова-Исмаилова-Джафарова, цитируя их по вышеназванной книге с целью дать читателю хотя бы отдаленное наглядное представление о том, что творилось 27-29 февраля 1988 г. в азербайджанском «Комсомольске-на-Каспии».

«В районе дома 2б на глазах многих жителей квартала, организованная Ахмедовым группа хулиганствующих лиц, объединенных единым умыслом, вооруженных топорами, ножами, металлическими трубами, прутьями и другими предметами, сознавая особо жестокий характер своих действий и причинение особых страданий потерпевшим, начала избивать этими предметами членов семьи Мелкумянов и Амбарцумяна М.А., нанося им по голове и другим жизненно важным участкам тела многочисленные удары…

…Свидетель Алиметов К.Г. показал, что 29 февраля… видел, как в расположенном рядом доме совершали погромы квартир… Около трансформаторной будки на какого-то мужчину набросили всякие вещи и подожгли их. Рядом с его домом горел еще один костер. На улице была большая толпа подростков. В мегафон кто-то кричал: «Да здравствует Азербайджан!»…

Свидетель Алиев И.Г.: «Ахмедов кричал в мегафон, что в Армении убили много азербайджанцев, поэтому мы тоже должны убивать армян… Я понял так, что все молодые ребята, вообще все, кто громит квартиры, слушаются Ахмедова, так как после его слов все начали бросать камни в окна домов…»

Свидетель Зарбалиев Д.С. показал, что когда 29 февраля 1988 г. толпа подошла к дому 5а, группа парней сразу зашла в первый подъезд… Минут через десять парни вытащили из подъезда мужчину лет пятидесяти. Его окружили человек 15-20 и стали бить топором, ножами, деревянными палками. Потом один из парней вытащил горевший матрац и накрыл им мужчину, сверху набросили разные вещи…

Свидетель Мамедов показал: «…Парня и девушку вывели из подъезда. Они держались друг за друга, но их разъединили…Больше внимания я обращал на девушку, которую били… рядом с сапожной будкой. Я видел как какой-то парень бил девушку лопаткой,.. еще ее били дубинками… Рядом с тем место, где били девушку, лежали ящики. Девушку раздели и бросили в ящики и сверху на нее навалили их…. Тогда к ней подошел парень примерно 20-22 лет… Этот парень принес с собой чайник белого цвета с мелкими цветками. В этом чайнике был бензин. Парень из чайника облил девушку бензином и сам же поджег ее».

Мамедов Гасан, привлекающийся к уголовной ответственности по другому делу, связанному с беспорядками, показал: «...Возле женщины столпилось примерно человек десять и избивали ее палками и ногами. Верхней одежды на женщине не было. Женщина от ударов упала возле подъезда и прислонилась к ступенькам. В то время как ее били, женщина пыталась на четвереньках доползти до подъезда. Но ее кто-то ударил ногой, и она скатилась по ступенькам на асфальт. Затем он увидел, как из первого или второго подъезда дома 2б вывели мужчину средних лет и стали избивать… Мужчину избивали металлическими прутьями, топором. Затем мужчина, которого били, упал. К нему подошли двое, подняли его за ноги и бросили в костер. При этом туловище его оказалось в костре, а ноги вне костра, он еще подавал признаки жизни, пытался выползти из костра, но какой-то парень придерживал его куском арматурного прута и не давал это сделать».

Свидетель Еникеев С.И. показал, что…увидел, что со стороны третьего подъезда вывели девушку, одетую в домашний халат, и подвели к подстанции, расположенной неподалеку. Там ее сбили с ног и стали избивать. Чем били, он не видел. Затем толпа отошла от нее, и он увидел, что девушка уже голая. После второго нападения девушка осталась лежать на земле, ее чем-то накрыли, но вскоре она снова попыталась встать. Тут к ней со спины подошел какой-то мужчина высокого роста в темном матерчатом плаще, в меховой зимней шапке, и ударил девушку палкой или трубой по голове. Затем девушку подожгли. Примерно в это же время он увидел парня, лежавшего между первым и вторым подъездами дома 2б. Двое мужчин потащили лежащего парня к костру, который горел возле торца дома 5в, и бросили в огонь. Потом подходили подростки и палками подталкивали тело этого парня в костер.

Свидетель Рыжков Ю.П.: «…Между трансформаторной будкой и домом 5в лежала обнаженная женщина, и возле нее стояла толпа подростков, примерно 30 человек. Я увидел, что несколько человек подняли ноги этой женщины и какой-то парень… штыковой лопатой тыкал в промежность женщины. Тыкал именно острием штыковой лопаты».

Свидетель Атлуханов М.А… рассказывает, что по дороге на автовокзал он и Ахмедов видели в камышах обнаженную убитую девушку, а на земле возле светофора лежал окровавленный мужчина… По городу ходили бронетранспортеры, но и они не вмешались.

Свидетель Козубенко В.В.: «Я видела, как вытащили из нашей квартиры Аракелян Асю, а следом ее мужа Аракеляна Арташа…Бандиты, которые вошли в нашу квартиру, были вооружены прутьями, арматурами, большими ножами. Металлические прутья были одинаковой длины, как будто специально обрезанные. Кто-то из азербайджанцев-бандитов хотел ударить меня, но рядом стоящий не дал это сделать, сказав: «Мы русских не трогаем». Эти бандиты, все абсолютно, были одеты в черное и почти все молодые…С 28-го числа наши телефоны были отключены».

Свидетель Мурадов Джамал Исмаил-оглы: «Я видел, как возле сгоревшей машины горел человек, мне стало страшно. Варвары только такое могут натворить. Там была женщина, которую страшно избивали. Она хотела войти в стоящую машину, но шофер оттолкнул ее и не пустил. Бандиты продолжали избивать ее, куда увели – не знаю. Далее я видел на улице мертвых людей. Чуть дальше лежала голая женщина, вся в крови. Было страшно, в жизни я такого не видел. Потом я видел, как парень топтал голову живого человека. Ночью я не спал. Все это было 28 февраля. 29 февраля мы с женой вышли купить хлеба. Там громили дома. А милиция наша стояла и смотрела… Бандиты действовали оперативно. Они быстро находили квартиры армян, каким образом – не знаю. Парень с микрофоном руководил толпой, его слушали все. Банда была вооружена. В толпе были люди разных возрастов, даже были 3-х и 4-х летние дети…Я видел очень много милиционеров, которые наблюдали и ничего не делали, как будто это их не касалось… В центре было очень много больших камней. Откуда они – не знаю. У нас раньше таких камней не было».

Свидетель Селимханов А.С. показывает: «Во время митинга на автовокзале Исмаилов спросил одну женщину: «Где живут армяне?», она ответила: «Если бы я знала, сама бы высосала из них всю кровь…». Отвечая на вопрос адвокатов, свидетель добавляет: «в 36 квартале я видел также, как один солдат был тяжело ранен, умирал, ему оказывали помощь».

Свидетель Мамедов М.Я.: «…Когда я и мой друг Керимов пришли на автовокзал, там было много солдат. Солдаты отступали, среди них было много раненых, их лица были в крови… Потом толпа направилась в 41а квартал. Там начали громить квартиры армян».

Свидетель Тахмазов Т.Т., управдом: «… Было распоряжение представителя ЦК КП Азербайджана Ганифаева сжечь и засыпать землей все разгромленные вещи. Так и сделали, причем очень оперативно. На следующее утро из горисполкома в 41а квартал прислали ремонтно-строительные части, и те убрали трупы и все разрушенное…»

Свидетель Зарбалиев Д.С., чей отец работает в милиции гор. Сумгаита, отвечая на вопрос адвоката Шапошниковой: «Почему вы не позвонили отцу, который в это время был на службе, и не рассказали о том, что творится в вашем квартале?», отвечает: «А зачем мне надо было звонить? Милиция об этом все знала, все об этом знали, это же был не первый день погромов».

Свидетель Гукасян А.М.: «…Выйдя на балкон, я поразился обстановке в квартале. Все стояли на балконах и чего-то ждали. Как перед представлением… Потом к нам зашел знакомый и сказал, чтобы мы быстрее ушли, сюда уже идут. Тогда я вынужден был вновь обратиться к соседям, у которых мы ночевали. С большим трудом и предосторожностями нам удалось перебраться в их квартиру (это в соседнем подъезде) прямо перед приходом толпы к квартал… Начались погромы… В конце концов, добрались до нашей квартиры. Мы через стену слышали, как ее громили… После ужасных погромов толпа ушла из квартала… На меня особо подействовала жестокость этих людей. Эти молодчики подходили к трупам, рассматривая их, ногами переворачивали тела…»

Свидетель Добжанская В.Б.: «В толпе парень с флагом кричал: «Убивайте армян…Горбачев за нас…».

Думается, приведенные выдержки из показаний свидетелей, - точнее лишь малой части их, - дают весьма ясную картину того, что происходило 27-29 февраля 1988 г. в азербайджанском городе Сумгаит.

 

Погромы были подготовлены и хорошо организованы

 

Об организованном характере погромов в Сумгаите имелось немало свидетельств. Выше уже приводились показания свидетелей о наличии у погромщиков заточенной арматуры стандартной длины и топориков; о подготовке накануне погромов нарезанной и заточенной арматуры, доставке в центр города и вдоль некоторых трасс груд камней для забрасывания автотранспорта и сил наведения правопорядка. Оперативно, сразу после погромов были устранены следы преступлений: смывалась кровь и следы погромов во дворах, на улицах; уничтожались (сжигались и засыпались на свалке землей) разбитая мебель и иные выброшенные из квартир вещи, ремонтировались разгромленные квартиры.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...