 |
Глава 5. Исторические фантазии и реалии 21 глава
|
|
|
|
История судопроизводства страны не знала такого примера. До сих пор руководство страны не дало также и политическую оценку происшедшего…
…Прошло уже более года и восьми месяцев, а сумгаитские дела, если верить Сухареву (Генпрокурор СССР - прим. автора), уже завершены и переданы в суд. Но мы знаем, что сумгаитские дела еще продолжаются, следовательно, Сухарев обманул депутатов и весь советский народ.
Будучи в Баку, я встречался с партийными работниками, которые старались убедить меня, что все произошло стихийно, не было никаких организаторов. При беседе с руководителем следственной группы Галкиным я почувствовал, что он придерживается мнения, что никакого геноцида не было. Это мнение передалось и всей следственной группе.
Следствие по делу проведено бездарно, людьми некомпетентными, хотя в этой следственной группе было 200 человек, которые все время менялись. Ошибки процессуального кодекса допускались на каждом шагу.
…Мы часто советуемся с коллегами, как нам действовать, и не находим выхода. Одно такое дело (13 томов), повторяю, бездарно расследованное, находится в архиве областного суда в Воронеже, другое дело – в Куйбышеве, третье – в Волгограде. Основное количество дел находится в Баку. Как ознакомиться с этими делами? Ведь по многим делам абсолютное большинство потерпевших не участвовало в этих процессах и не имело своих адвокатов. То есть материалы этих дел нам недоступны… Никто из адвокатов не поедет в «интернациональный» Баку, чтобы ознакомиться с этими делами. Все это будет покрыто мраком неизвестности.
Несколько слов о другом процессе. В деле, о котором я хочу рассказать, армянин убил азербайджанца. Убил, защищаясь от преступного посягательства на его семью, имущество, жилище. Следствие по этому делу было закончено буквально в течение 10 дней!»48
|
|
|
Между тем, процесс в Верховном суде СССР по делу Ахмедова-Исмаилова-Джафарова, - преподнесенный советской общественности в качестве «главного» по сумгаитским делам, - был окружен стеной молчания со стороны Кремля. Советские граждане не имели возможности ознакомиться с ходом процесса. Формально заседания были открытыми, но на деле попасть на них было весьма затруднительно, ибо большинство мест в зале загодя занимали совершенно посторонние «молодые люди в штатском», а желавшим попасть в зал с улицы объявляли, что «зал переполнен».
Советские же пресса, радио и телевидение, естественно, безмолвствовали, и ничего не сообщали о ходе процесса. Между тем, происходившее в зале заседаний просто поражало сумевших пробиться в здание Верховного Суда СССР, что на улице Воровского. Ибо естественные и лежащие на самой поверхности фаты и обстоятельства игнорировались судом.
11 ноября адвокаты потерпевших П.Шапошникова и Р.Рштуни подали ходатайства в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда СССР.
В ходатайстве, в частности, говорилось: «…Должно быть предъявлено дополнительное обвинение в связи с агитацией в целях возбуждения национальной вражды, относящееся к иным государственным преступлениям». Адвокаты настаивали на необходимости соединения в одном производстве дел, связанных с преступлениями, совершенными в 41а квартале г. Сумгаита.
Они также обращали внимание на то, что не были выявлены организаторы преступления, а также причины и условия, способствовавшие его совершению, и приводили следующие факты:
«В материалах настоящего уголовного дела, в показаниях многочисленных свидетелей имеются сведения о том, что одной из причин и условий, способствовавших совершению преступлений в г. Сумгаите с 27 по 29 февраля 1988 г. было бездействие милиции.
|
|
|
Показаниями… установлено, что дорога Сумгаит-Баку у автовокзала была завалена грудами камней. Эти камни толпа швыряла в военнослужащих, введенных в город для поддержания правопорядка. Не установлено кем, с какой целью были насыпаны груды камней в центре города, не было ли это сделано с целью создания условий для совершения массовых беспорядков.
Показаниями многочисленных свидетелей установлено, что введенные в г. Сумгаит 28.02.88 г. 9 войсковых подразделений для обеспечения правопорядка никаких действенных мер против погромов, поджогов и совершенных в эти дни в городе преступлений не предпринимали, занимались самообороной, проездом по городу на БТРах, что не предотвращало происходящие беспорядки… Необходимо установить, чем вызвано бездействие введенных в г. Сумгаит войсковых подразделений.
…На дороге, ведущей в Баку, около трикотажной фабрики проверялись все автомашины, автобусы, с целью не выпустить из г. Сумгаита лиц армянской национальности.
…Все изложенное дает основание полагать, что неустановленными следствием лицами были организованы, либо созданы условия для совершения массовых беспорядков…
Прокуратура СССР, имея в своем распоряжении перечисленные данные, не провела надлежащего расследования для установления условий, способствовавших совершению в г. Сумгаите преступлений в период с 27 по 29 февраля 1988 г., а также организаторов этих преступлений.
О том, что по делу были организаторы преступления, свидетельствует и тот факт, что Ахмедов повел за собой в 41а квартал толпу, снабженную прутьями, ножами, топорами и другими предметами, изготовленными заранее. Кем, где и когда были заготовлены эти предметы, по чьей инициативе погромщики были снабжены ими, по делу не установлено».
Игнорирование этих и многих других справедливых и обоснованных требований, квалификация массовых убийств по национальному признаку как убийств «из хулиганских побуждений» заставила потерпевших в знак протеста покинуть зал судебного заседания, о чем они и сделали официальное заявление 14 ноября 1989 года.
По сути дела, в сложившихся условиях это было единственное правильное решение. Ибо буквально на следующий день, 15 ноября прокурор Козловский произнес свою речь, в которой действительность искажалась самым парадоксальным и извращенным образом, но в точном соответствии с высокими указаниями, озвученными Генсеком Горбачевым еще на заседании Президиума ВС СССР от 18 июля 1988 года.
|
|
|
В речи государственного обвинителя, в частности, было сказано:
«…Проведенное прокуратурой СССР расследование показало, что массовые беспорядки в городе Сумгаите не являлись заранее спланированной, или кем-то организованной акцией. Они возникли стихийно…
Бесспорно, что убийства граждан армянской национальности совершались на национальной почве, и внешне это выглядело как месть за мнимую расправу над азербайджанским населением в Армении, в Нагорном Карабахе. Тем не менее, органы следствия пришли к обоснованному выводу о том, что эти убийства были совершены также из хулиганских побуждений. Известно, что убийства из мести совершаются на почве личных отношений с потерпевшими. В данном случае жертвами убийц стали ранее незнакомые им люди, о которых им абсолютно ничего не было известно, кроме того, что они армяне по национальности. От рук убийц погибли мужчины и женщины, люди преклонного возраста и молодые. Пленум Верховного суда СССР разъяснил, что умышленными убийствами из хулиганских побуждений следует считать убийства, совершенные на почве явного неуважения к обществу…
С учетом того, что в этих преступлениях участвовали лица разных национальностей, и что преступления совершались по отношению к другим гражданам при отсутствии каких-то личных причин и поводов, сопровождались нецензурной бранью, особо циничными действиями, с выводом о том, что мотивами убийств являются хулиганские побуждения, следует согласиться».
Эта казуистика, целиком построенная на демагогии и лжи, столь свойственным советскому обществу, наглядно показала пострадавшим, что ждать справедливости от кремлевских судов и прокуратуры бессмысленно.
Дело по обвинению Исмаилова и Джафарова направили на дополнительное расследование. Ахмедову присудили смертную казнь. Это был единственный вынесенный жесткий приговор по сумгаитской резне, да и не известно, был ли он когда-либо приведен в исполнение.
|
|
|
Между тем, вскоре, зимой-весной 1989 года в АзССР было вынесено несколько нарочито мягких приговоров по «сумгаитским делам». Так, Верховным судом АзССР был вынесены следующие приговоры:
13 января: С. Азимову и Э. Велиеву, которые участвовали в ряде преступлений в составе банды, организованной Ахмедовым. Азимову назначили 3 года лишения свободы, Велиеву – 2 года с отсрочкой на 2 года; он был освобожден из-под стражи в зале суда.
28 марта: И. Гусейнову, участнику ряда преступлений 28 и 29 февраля: 4 года лишения свободы.
24 мая: Сафарову 3 года лишения свободы.
25 января городской суд Сумгаита приговорил И. Алиева, который также участвовал во многих преступлениях, к 3 годам лишения свободы.
Нет нужды объяснять, что весьма скоро эти лица вышли на свободу, окруженные ореолом национальных героев Азербайджана.
Уже в ноябре 1988-го года, на стотысячных митингах в Баку демонстранты носили портреты сумгаитских убийц Ахмедова, Исмаилова и Джафарова с лозунгами «Да здравствуют герои Сумгаита!». Запечатлевшая митингующих с портретами этой троицы и В.Ленина фотография «Мы за перестройку!» даже вошла, - вероятно, по недосмотру издателей из ЦК Компартии Азербайджана, - в уже упомянутый выше пропагандистский фотоальбом «Трагедия длиною в два года», изданный в Баку в 1990 году …
Кремлевские сидельцы не вынесли никаких уроков из происшедшего в Сумгаите; более того, своей позицией безоговорочно направили азербайджано-карабахский конфликт в русло кровавого беспредела. Вскоре безнаказанность «сумгаита» кроваво аукнулась в Фергане, Оше, Новом Узене… И снова в Кировабаде, Мингечауре, Баку, городах и районах АзССР. «Сумгаит» дал «зеленый свет» новым беспрецедентным преступлениям против гражданских жителей в Нагорном Карабахе, в конечном счете, обусловил начало открытой вооруженной агрессии Азербайджана против Нагорного Карабаха с последующим общим вооруженным противостоянием в регионе Южного Кавказа.
Наконец, оказались правы те, кто еще в 1988 году выразили мнение, что «сумгаит» - это начало конца СССР.
Глава 8. Ложь во спасение лжи
«Выходит, мы хорошие граждане, когда работаем и выполняем планы.
А стоит заговорить о своих правах, как превращаемся
в экстремистов и националистов»
Кнарик Аракелян, Герой Социалистического труда, ткачиха
газета «Советский Карабах», 5 мая 1989 года
Помнится, в ходе одного из первых перестроечных телемостов с участием представителей советской и американской общественности одна советская гражданка в пылу спора бросила в эфир: «В СССР секса нет!». Эти слова не только рассмешили полмира, но и стали с тех пор расхожим клише. Но суть-то проблемы гражданка отразила правильно: секс в Союзе, конечно, был, но негласно, так сказать, подпольно. Официально же о нем ничего не говорилось, и это означало, что этот вопрос в Советском Союзе был «решен раз и навсегда»!
|
|
|
То же самое можно было сказать и о национальном вопросе в СССР. Документы партии и правительства, выступления советских лидеров, учебники истории и научного коммунизма однозначно гласили, что национальный вопрос в Советском Союзе решен раз и навсегда, навеки восторжествовала дружба народов СССР, и вообще все идет к тому, что очень скоро отдельные народы окончательно и бесповоротно сольются в новую общность, - единый советский народ.
В соответствии с этой теорией было ясно, что муссирование и тем более официальное поднятие каких-то там национальных вопросов - есть отход от ленинской национальной политики, «удар в спину перестройке», «экстремизм», «национализм» и так далее. Исходя из этого, идеологические инстанции КПСС и дали поручение советским СМИ: как, каким образом освещать неожиданно свалившиеся на кремлевские головы «события в НКАО и вокруг нее».
Что же там произошло?
В СССР мало кто вообще знал о Нагорном Карабахе. Но еще более далеки были советские люди от нелегких проблем горного края, сведений о которых в периодической печати, по понятным причинам, до этого вообще не было. Что же узнал советский читатель из статьи бакинского корреспондента «Известий» «Что имеем - сохранить!», которая явилась первой авторской публикацией на тему карабахского кризиса в центральной советской прессе?1
Во-первых, что «область населяют представители 49 национальностей, самую большую часть составляют армяне». Уже в этой фразе был заложен типичный пример дезинформации-полуправды, так часто позже использовавшейся в карабахском вопросе советской пропагандой, и до сих пор остающейся основным оружием пропаганды азербайджанской. В самом деле, ведь «самая большая часть» вовсе не означает подавляющего большинства населения, коим были в автономии армяне. При наличии 49 национальностей это может быть и 10, и 20 процентов населения.
В то же время из материалов переписи 1979 г. было доподлинно известно, что армяне составляли 75,9% населения НКАО, азербайджанцы – 22,9% русские – 0,8%, а на долю представителей остальных 46 национальностей приходилось всего 0,35 процента или... 576 человек. Но без этих сведений у читателя создавалось совершенно превратное представление о национальном составе населения области, что навевало заведомое неприятие «переподчинения» автономной области Армянской ССР.
Далее газета сообщала, что «сейчас это один из наиболее развитых регионов республики». Впоследствии это утверждение приказало долго жить, однако сказка о благополучии, якобы царившем в НКАО под властью АзССР, еще долго кочевала по страницам газет и журналов. Кочует и до сих пор по азербайджанским СМИ и интернет-сайтам.
Интересно, что в той же публикации косвенно сообщалось и о сессии областного Совета от 20 февраля, на которой в строго демократических рамках был поставлен вопрос о переходе НКАО из состава Азербайджанской ССР в Армянскую ССР. Однако сообщалось об этом косвенно, потому что по утверждению бакинского корреспондента «Известий» Р.Талышинского, ссылавшегося на неизвестных юристов, «это собрание не может считаться сессией».
Впрочем, версия о том, что сессия Облсовета НКАО, - впервые в истории СССР политически оформившая инициативу «снизу», истинное народное волеизъявление, - вовсе не была сессией, а лишь обращением «группы депутатов» вскоре сошла со страниц центральной печати. Уже 13 марта 1988 г. газета «Московские новости», отличавшаяся уже тогда более «смелым», по сравнению с другими изданиями, изложением событий, мужественно проинформировала читателей о принятом сессией областного Совета решении. Однако в Баку так и не нашли в себе мужества признать очевидное - законность сессии Облсовета, и даже Верховный Совет Азербайджанской ССР, вынужденный в конце концов отреагировать на постановление Совета народных депутатов области, делал вид, что рассматривает… «обращение группы депутатов».
Наконец, из той же публикации в «Известиях» от 23 февраля люди «узнали», что «есть и такие, кто вопрос о передаче НКАО из Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР не раз пытался выдвинуть вперед». Под словом «такие» автор вольно или невольно подразумевал народ Карабаха.
В той же статье устами решительно никому не известного бакинского писателя Карабоглы (псевдоним некоего Тельмана Чальяна) читателю сообщили, что «это затемнение» и что оно «пройдет». Но как совсем скоро оказалось, Карабоглы ошибся: «затемнение» не прошло. Да и не могло пройти, потому что речь шла об общенародном требовании, сплотившем, как любили говорить в советское время, «тружеников города и села», руководителей всех рангов и уровней.
Позже тот же неизвестный писатель из Баку высказал парадоксальную мысль на страницах «Советской Культуры», заявив, что если карабахцы осуществят свою заветную мечту о воссоединении с Арменией, то они «станут и экономически, а главное, духовно беднее»2. И хотя в статье «Огонь в кузнице деда» Чальян писал о ностальгии по родному краю, было очевидно, что его чаяния и интересы давно и безнадежно оторвались от надежд и чаяний этого самого народа.
Таким образом, уже первый материал «о событиях в НКАО и вокруг нее» в советской прессе полностью дезориентировал читателя и содержал массу дезинформации. Начало потоку лжи и искажений было положено.
Надо сказать, что за первой ласточкой в «Известиях» другие авторские материалы не последовали. На авансцену вышел ТАСС, сообщивший о «выступлениях части армянского населения с требованием о включении Нагорного Карабаха в состав Армянской ССР», о нарушениях общественного порядка, спровоцированных «отдельными экстремистски настроенными лицами с обеих сторон»3.
О сессии Облсовета вновь не было сказано ни слова. Гласно выраженное стремление всего армянского населения НКАО, подтвержденное решением главного органа советской власти области, по существу, было приравнено к «провокации националистических элементов». В сообщении ТАСС от 24 февраля разъяснялось, что «все это стало возможным в результате призывов безответственных лиц, а также пассивной позиции партийных и советских органов автономной области»4. Было, правда, неясно, о какой пассивности шла речь, если именно сессия Облсовета, то есть местная советская власть, обратилась к Верховным Советам обеих республик и Союза ССР по вопросу о передаче НКАО в состав Армянской ССР?
Что касается «пассивной позиции» партийных органов, то ответ на этот вопрос был дан несколько позднее - 17 марта, когда пленум обкома компартии по всей форме обратился в ЦК КПСС с просьбой положительно решить карабахский вопрос. И если о постановлении сессии Облсовета газеты все же поведали (хоть и с опозданием), то о решении пленума карабахского обкома советская партийная печать так никогда и ничего не сообщила! Такая «гласность» процветала в период «перестройки и гласности».
Правда, упоминание об этом, но опять же косвенное, было сделано на страницах «Известий»: «Да, проблемы Нагорного Карабаха не выдуманы, но, в конце-то концов, о них высказались уже и сессия областного Совета народных депутатов, и пленум обкома партии»5. Думается, однако, что большинство читателей «Известий» так и не догадались тогда, о чем идет речь. Не всякий ведь может читать между строк, тем более, когда информация столь туманна. Так что, советские люди так и остались в неведении относительно позиции обкома «руководящей и направляющей».
В упомянутом тремя абзацами выше сообщении ТАСС одновременно сообщалось о том, что пленум Нагорно-Карабахского обкома партии освободил 24 февраля от обязанностей первого секретаря Б.Кеворкова, безраздельно «царившего» в области на протяжении почти полутора десятилетия. Впрочем, за какие такие «недостатки, допущенные в работе», был освобожден Кеворков, большинству читателей так и осталось непонятным. Во всяком случае, многие советские люди, связав в уме несколько сообщений ТАСС, вероятно, пришли к выводу, что этот самый Кеворков и есть «покровитель безответственных лиц, выдвигающих противоправные требования».
В последующей информации ТАСС от 25 февраля заместитель Генерального прокурора СССР Александр Катусев подверг уничтожающей критике «охотников сплетен», признав одновременно, что в области «были факты правонарушений». Однако каких именно, с чьей стороны, он так и не сказал.
В центральных, как тогда говорили, московских СМИ не было особой разницы в подходах к освещению событий в Карабахе. Даже в выделявшихся на фоне таких зубров советской пропаганды как ТАСС, «Правда» или «Известия» своим либеральным тоном «Московских новостях».
Эта газета издавалась Агентством печати «Новости», - передовым отрядом советского агитпропа и аналогом американcкого ЮСИА6. «Московские новости» выходили сразу на нескольких иностранных языках, большая часть тиража шла за рубеж, где надо было показать, что гласность в СССР никто не отменял. Русскоязычный вариант, конечно же, должен был соответствовать общим для издания критериям, иначе у идеологических противников на Западе появился бы замечательный повод говорить о двойных стандартах Кремля.
Но истинное лицо спущенного сверху либерализма «Московских новостей» опять-таки проявилось с самого начала освещения карабахского кризиса (в последующие годы газета действительно освещала неудобные властям СССР события смелее других официальных изданий). Характерным примером исчезновения гласности в «самом передовом» издании Союза стала история с публикацией письма академика Андрея Сахарова Генсеку ЦК КПСС М.С.Горбачеву от 21 марта 1988 года.
В своем письме видный ученый и правозащитник обращался к Горбачеву по двум наиболее острым национальным вопросам: о возвращении крымских татар в Крым и о воссоединении Нагорного Карабаха и Армении. Касаясь проблемы Нагорного Карабаха, Андрей Сахаров, в частности, писал:
«Вместо нормального конституционного рассмотрения ходатайства органов Советской власти начались маневры и уговоры, обращенные преимущественно к армянам. Одновременно появились сообщения в прессе и по телевидению, в которых события излагались неполно и односторонне, а законные просьбы армянского населения объявлялись экстремистскими, и заранее как бы предопределялся негативный ответ.
К сожалению, приходится констатировать, что уже не в первый раз в обострившейся ситуации гласность оказывается подавленной как раз тогда, когда она особенно нужна.
…Поднятые в этом письме проблемы стали пробным камнем перестройки, ее способности преодолеть сопротивление и груз прошлого. Нельзя вновь на десятилетия откладывать справедливое и неизбежное решение этих вопросов и оставлять в стране постоянные зоны напряжения»7.
Между тем, само письмо «Московские новости» проигнорировали. Вместо него были опубликованы несколько фраз, произвольно надерганных из дополнения академика к своему письму Генсеку. В результате этих манипуляций в стиле детской аппликации, из текста всего-то в три абзаца была выброшена самая главная мысль, содержавшаяся в дополнении к письму Андрея Дмитриевича Сахарова М.Горбачеву. А именно: «Я призываю Верховные Советы Азербайджана, Армении и СССР учесть ясно выраженную волю большинства населения автономной области и областного совета как главное основание для принятия конституционного решения»8.
Тем самым преподносимые как рупор перестройки «Московские новости» сделали как раз то, от чего предостерегал Андрей Сахаров в своем письме: изложили его обращение «неполно и односторонне», подавив гласность «тогда, когда она особенно нужна».
Бурные события в области, в Армении и Азербайджане продолжали оставаться фактически скрытыми от советских людей, которые в те же дни получали массу информации о демонстрациях аборигенов-канаков в Новой Каледонии и палестинцев на территориях, оккупированных Израилем. О том, что происходило под боком, наиболее любопытные узнавали из передач западных «радиоголосов», преследовавших, конечно же, свои цели. Люди тщетно ждали от советских средств массовой информации правдивых сообщений, беспристрастных фактов. Отсутствие правды порождало слухи.
«Послушные» и «непослушные» парни
На первом этапе карабахских событий Азербайджану и не требовалось прилагать особых усилий в своей политико-пропагандистский игре, призванной убедить советских людей в правоте проводимой Баку в отношении НКАО политики. Как уже отмечалось выше, прикрываясь тезисом об «окончательном решении национального вопроса в СССР», Кремль закрывал глаза на националистические перегибы в ряде республик ССР, имевшие следствием дискриминацию и вытеснение «некоренных», точнее - нетитульных национальностей в союзных республиках.
На одной из первых пресс-конференций, посвященных событиям в Нагорном Карабахе, члены антисоветского объединения «Гласность» огласили «раздобытый» ими документ, подготовленный в Институте Востоковедения Академии наук для ЦК КПСС, в связи с событиями в Закавказье. В этом документе содержались рекомендации раздувать малейший инцидент, сваливая все на армян, а также вносить раскол в отношения последних с проживающими в АрмССР курдами. Чем не документ из недр охранного отделения времен раздувания царизмом межэтнической и межконфессиональной розни в закавказских губерниях в начале XX века?
Как уже отмечалось, основной задачей Баку в отношении Нагорного Карабаха в целом и НКАО, в частности, было вытеснение из региона, уменьшение в нем абсолютного и относительного числа армянских жителей. Что преследовало цель последующей безболезненной трансформации НКАО и соседних армянских районов из национально-территориальных образований, населенных преимущественно и компактно армянами, в обычные административные единицы АзССР с азербайджанским большинством. Этому в полной мере способствовали и идеологические, и правовые установки Советского Союза об отсутствии национальных проблем.
Волеизъявление же карабахцев выглядело «бунтом на корабле», способным сорвать его верный курс по бурным волнам перестройки и ускорения. Таким образом, формальные идеолого-правовые установки Кремля и Баку полностью совпадали.
Здесь уместно будет сослаться на великолепную по своему анализу политико-правовой борьбы вокруг Нагорного Карабаха работу карабахского журналиста и политолога Александра Григоряна, к сожалению, ушедшего от нас в феврале 2007 года. Работа эта была опубликована в 1997 году в Ереване, в серии изданий Армянского Центра стратегических и национальных исследований, экспертом которого долгие годы являлся Александр Хоренович, и называлась «Логика политического мышления властных структур Азербайджана в контексте политико-правового развития карабахского вопроса».
Поскольку монография вышла небольшим тиражом и прошла мимо внимания российских исследователей, политологов, историков, считал бы своим долгом и обязанностью привести некоторые, подчас значительные по объему, цитаты из работы Александра Григоряна. Ибо они как нельзя лучше отражают суть рассматриваемого нами в этой главе совпадения идеологических установок Кремля и Баку на первом этапе карабахского противостояния; облегчения, в связи с этим, реализации политико-правовых устремлений Баку в отношении армянского Нагорного Карабаха в тот период.
«Главным механизмом материализации этой политики стало целенаправленное манипулирование идеолого-правовыми нормами СССР на основе принципа законопослушания, понимаемого как неукоснительное исполнение властями Азербайджана директив Центра, то есть руководства Союза ССР.
…Действие принципа законопослушания в советский период четко прослеживается в принятых Азербайджаном документах по статусу Нагорного Карабаха.
В Декрете Азербайджанского центрального исполнительного комитета Советов от 7 июля 1923 года «Об образовании Автономной области Нагорного Карабаха» читаем: «Уничтожение национального угнетения и неравенства – в какой бы форме оно не проявлялось, замена национальной вражды и ненависти интернациональной солидарностью трудящихся, братским сотрудничеством народов в едином государственном союзе является одной из основных задач рабоче-крестьянской революции и Советской власти. Во исполнение этой задачи Азербайджанский центральный исполнительный комитет Советов постановляет…»
Теперь обратимся к строкам из постановительной части заседания пленума Кавбюро ЦК РКП(б) от 5 июля 1921 года: «Исходя из необходимости национального мира между мусульманами и армянами, - говорится в документе, - и экономической связи Верхнего и Нижнего Карабаха, его постоянной связи с Азербайджаном, Нагорный Карабах оставить в пределах Азербайджанской ССР, предоставив ему широкую областную автономию». Сравнивая тексты двух постановлений, мы замечаем, что предельно лаконичная формулировка («Исходя из необходимости национального мира между мусульманами и армянами….») в документе российского партийного органа получает в Декрете АзЦИКа эмоциональную окраску («Уничтожение национального угнетения и неравенства – в какой бы форме оно не проявлялось…»), с последующим однозначным выражением решимости претворить задачу, поставленную «сверху» в жизнь («Во исполнение этой задачи…»).
Как видим, налицо безукоризненное идеолого-правовое послушание Центру. Безусловное отражение определяемых Центром идеолого-правовых норм существования НКАО прослеживаются практически во всех принятых Азербайджаном до декабря 1989 года документах по НКАО, и в первую очередь, таких основополагающих, как Конституция Азербайджанской ССР и Закон АзССР о НКАО.
Действие принципа законопослушания находит свое отражение… также в официальных заявлениях руководителей этой республики. Классическим образцом политического законопослушания может служить выступление секретаря ЦК Компартии Азербайджана Абдурахмана Везирова на заседании Президиума Верховного Совета СССР 18 июля 1988 года, рассмотревшем Карабахский вопрос. Говоря о допущенных в отношении НКАО ошибках, приведших к известным событиям, А.Везиров заявил, что самым надежным гарантом соблюдения в дальнейшем конституционных прав населения Нагорного Карабаха является провозглашенный Коммунистической партией СССР генеральный курс на перестройку в стране. Тем самым, руководитель коммунистического Азербайджана весьма искусно растворил суть Карабахского вопроса как проблемы самоопределения народа, в хаосе общих проблем, порожденных догорбачевским периодом. Иными словами, А.Везиров представил собравшимся проблему Нагорного Карабаха в том свете, в каком решил воспринимать ее Центр ко времени начала заседания Президиума ВС.
Вспомним в связи с этим Обращение М.С.Горбачева от 26 февраля 1988 г. «К трудящимся, к народам Азербайджана и Армении»: «…Сейчас самое главное сосредоточиться на преодолении сложившейся ситуации, на решении конкретных экономических, социальных, экологических и других проблем, накопившихся в Азербайджане и Армении: в духе политики перестройки и обновления, осуществляемой во всей нашей стране».
Указанные выше примеры проявления принципа законопослушания мы бы расценили как целенаправленные политические шаги, рассчитанные на формирование у Центра представления об Азербайджане как о послушной и преданной Москве союзной республике. Под прикрытием такого имиджа руководство Азербайджана осуществляло свою карабахскую политику, придав ей ярко выраженный оттенок «борьбы с незаконопослушными», тем самым ловко нейтрализовав Центр в ходе самого процесса материализации своих планов по НКАО»9.
|
|
|
