Поклонники лепесткообразных топоров 2 глава

Со своей стороны, Фелипе Пичардо Мойя не отрицает, что Хуракан являлся для антильских араваков и карибов богом бурь п циклонов, хотя, возможно, здесь он называл­ся иначе: у тайно Гуабанцекс, у карибов Мабоиа. По мне­нию ученого, несомненно имелись его изображения и сим-18

Топоры тайно

волы, но какие конкретно, пока с научной достоверностью не установлено.

Не только ураганы и циклоны могли поражать и, на­верное, поражали воображение аборигенов. На Антильских островах часто случаются землетрясения. Острова эти, как правило, гористые: на Гаити горы достигают трех тысяч метров высоты над уровнем моря, на Кубе, в знаменитой Сьерра-Маэстре,— до двух тысяч метров. На некоторых ост­ровах и сейчас есть действующие вулканы. Во время из­вержения одного из таких вулканов, Монтань Пеле на Мартинике, в 1902 г. погибло 20 тысяч жителей. Такие землетрясения бывали на Антилах и до прибытия евро­пейцев. Однако имеют ли эти явления связь и какую имен­но с лепесткообразными топорами или другими известны­ми нам культовыми предметами индейцев, мы не знаем.

Тайно оставили нам и другие предметы культового ха­рактера, однако о их назначении точных данных у нас нет.

Когда крестом и мечом покоряли Антилы...

Среди них — своеобразные треугольники из камня с изоб­ражением человеческих лиц и симметрическим орнамен­том, представлявшие, по мнению некоторых исследовате­лей, символы плодородия, и каменные ожерелья с такими же украшениями, которые встречаются главным образом на Гаити и Пуэрто-Рико.

Тайно верили, что души умерших поселяются на мифи­ческом острове Каоибай, где у них всего вдоволь и откуда они могут ночью возвращаться в мир живых и устраи­вать им разные козни.

Воинственные карибы считали, что души их предков тоже живут на далеких островах.

Тайно и карибы хоронили умерших, как правило, в си­дячем положении, рядом укладывали глиняную утварь, иногда топоры и украшения, все это засыпали землей, и на месте захоронения образовывался холмик. В отдель­ных случаях череп усопшего сохраняли в плетеной кошел­ке, подвешенной на шесте в хижине. Обнаружено даже семи с человеческими костями в углублении. Карибы иног­да сжигали кости своих воинов, а пепел подмешивали в какой-либо напиток. Считалось, что, выпив такой напи­ток, человек обретает смелость и прочие доблестные каче­ства умершего.

В других случаях умершего пеленали и клали в не­большое углубление, которое покрывали ветвями деревьев.

Мы изложили некоторые дошедшие до нас элементы верований первобытных обитателей Антильских островов, которые, как отмечает кубинский антрополог М. Риверо де ла Калье, состояли из элементов шаманизма (бехикизма), веры в семи, культа предков и тотемизма.

Новые археологические раскопки в этом районе помо­гут более полно ответить на вопросы, связанные с жизнью, обычаями и верованиями его древних обитателей, стертых с лица земли представителями «гуманной» христианской цивилизации.

П

ервым островом, покоренным ис­панскими завоевателями, был Гаити, переименованный ими в Эспаньолу. Правильно оценив этот остров как наиболее населенный и богатый из всех открытых ими в районе Карибского моря, испан­цы превратили его в свою основную базу для дальнейших операций в Западных Индиях (так они окрестили откры­тые Колумбом земли).

Но пока в Испании снаряжали новые каравеллы и на­бирали новые отряды конкистадоров, Колумб и его бли­жайшее окружение пытались выжать из Эспаньолы мак­симум благ как для того, чтобы обогатиться самим, так и для того, чтобы доказать королевской власти выгод­ность предприятия.

В октябре 1498 г. Колумб писал с Эспаньолы королю Фердинанду и королеве Изабелле:

«Отсюда можно, во имя святой троицы, отправлять всех рабов, которых окажется возможным продать, и крася­щее дерево. И если сведения, которыми я располагаю, справедливы, то, как говорят, можно продать 4000 рабов и выручить по меньшей мере 20 куэнто... Ныне маэстро и моряки все богаты, и у всех намерение скоро возвратить­ся (в Кастилию) с грузом рабов... А плата за провоз взи­мается из первых же денег, вырученных от продажи рабов. И пусть даже умирают рабы в пути — все же не всем им грозит такая участь...» ¹⁰

Местное население было обложено непосильной данью, его заставляли сдавать огромное количество золота и хлоп­ка, а также содержать ненасытных завоевателей, каждый из которых мечтал превратиться, причем мгновенно, в об­ладателя не только несметных сокровищ, но и цветущих поместий, обрабатываемых послушными и трудолюбивы­ми невольниками.

Суровая действительность, однако, далеко не соответ­ствовала необузданным мечтам конкистадоров. Индейцы, встретившие их вначале весьма благожелательно и друже­ственно, проявили вскоре строптивость. Они не изъявили

Изображение бога Урагана древними обитателями Кубы

никакого желания становиться рабами бледнолицых при­шельцев. Более того, они осмеливались оказывать сопро­тивление подданным его католического величества короля Испании! Завоеватели считали такое поведение индейцев преступным. Индейцы должны были покориться во что бы то ни стало. Их жгли на кострах, пытали, травили со­баками, уничтожали их посевы. С 1494 по 1500 г., всего за шесть лет, испанцы превратили цветущий остров в пусты­ню, половину его обитателей истребив, а остальных обра­тив в рабство.

Кровавые злодеяния завоевателей вызвали протесты даже в их собственной среде. Некоторые из участников конкисты пытались образумить конкистадоров, предупре­ждая, что поголовное истребление индейцев может лишить их рабочей силы. Другие, в их числе монах Бартоломе де Лас-Касас, откровенно осуждали чинимые против индей­цев зверства. Лас-Касас оставил подробное описание «под­вигов» завоевателей в своем знаменитом «Кратчайшем сообщении о разрушении Индии».

Остров Эспаньола был первым из тех, писал Лас-Касас, на который вступили христиане, и здесь было положено начало гибели и истреблению индейцев. «Сперва разорив и опустошив остров, христиане стали отбирать у индейцев жен и детей, чтобы заставить их служить себе, издеваться над ними, съедать их пищу, добытую потом и кровью.

Христиане не удовлетворялись тем, что индейцы давали им добровольно, сообразно со своими собственными скром­ными потребностями. Но то, чего хватает на целый месяц для трех индейских домов с десятью обитателями в каж­дом, христианин уничтожает за один день. Испытав много­численные насилия, притеснения и обиды, которые им при­чинили христиане, индейцы поняли, что такие люди не могли явиться с неба.

Одни индейцы прятали пищу, другие — жен и детей, иные бежали в леса, чтобы уйти от таких жестоких и сви­репых людей. Христиане секли их плетьми, избивали ку­лаками и палками и доходили до того, что поднимали руки на владык индейских... А один капитан-христианин изнасиловал жену главного короля острова.

Индейцы стали искать средства, коими можно было бы изгнать христиан со своих земель, и взялись за ору­жие; но оружие у них было слишком слабое и малопригод­ное для нападения, а тем более для обороны, ибо все их войны мало отличались от кастильских игр и от детских забав.

Христиане своими конями, мечами и копьями стали учинять избиение индейцев и творить чрезвычайные жес­токости. Вступая в селение, они не оставляли в живых ни­кого — участи этой подвергался и стар и млад.

Христиане бились об заклад о том, кто из них одним ударом меча разрубит человека надвое или отсечет ему голову, или вскроет внутренности. Схвативши младен­цев за ноги, отрывали их от материнской груди и ударом о камни разбивали им головы или же кидали матерей с младенцами в реку, а когда они погружались в воду, сме­ялись и шутили, говоря: «Смотрите, как нехристи пуска­ют пузыри!», или связывали матерей с младенцами спи­ной к спине и притом всех, которых находили на своем пути... Воздвигали длинные виселицы так, чтобы ноги повешенных почти касались земли и, вешая по тринадцать индейцев на каждой, во славу и честь нашего искупителя и двенадцати апостолов, разжигали костры и сжигали ин­дейцев живьем. Иных индейцев обертывали сухой соломой, привязывая ее к телу, а затем, подпалив солому, сжигали их. Другим и всем тем, кому желали сохранить жизнь, отсекали обе руки и руки эти подвешивали к телу, говоря этим индейцам: «Идите с этими письмами, распространяй­те вести среди беглецов, укрывшихся в лесах...»

...И так как все, кто мог сбежать, укрывались в лесах или горах, спасаясь от людей, столь бесчеловечных и без­жалостных, таких жестоких скотов, истребителей и смерт­ных врагов рода человеческого, то были обучены и вы­муштрованы отчаяннейшие псы, которые, завидя индейца, в мгновенье ока разрывали его на куски. А бросались они на людей и пожирали их охотнее, чем свиней. Эти псы 'творили великие опустошения и душегубства.

А так как иногда — и при этом мало и редко, и по спра­ведливой причине — индейцы убивали кого-нибудь из хри­стиан, то последние сговорились между собой, что за од­ного христианина, которого убьют индейцы, христиане должны убивать сто индейцев...» "

Такие же свидетельства оставили и другие участники покорения Эспаньолы. Один из них писал о деятельности Николаса Овандо, назначенного правителем этого острова в 1501 г.:

«...(Овандо) отправил своих людей в область Игуей, где перебил руками своего наместника Хуана Эскивеля, уроженца Севильи, семь или восемь тысяч индейцев под предлогом, будто, по слухам, эта область собиралась воз­мутиться, а населяющие ее наги и один христианин с ме­чом может справиться с двумястами индейцев.

Другое величайшее побоище и жестокое дело он (Овандо) учинил в области Харагуа, где за один прием захватил великую индейскую сеньору, по имени Анакаона, со всеми главными касиками тех мест. Он раздавал индей­цев и отнимал их у многих (христиан) и передавал их сво­им приближенным и всяким иным лицам и от этого по­гибло бесчисленное множество (индейцев)» ¹².

На Эспаньоле в момент ее захвата испанцами жило около 300 тысяч индейцев (по данным Лас-Касаса, несколько миллионов). В середине XVI в. почти все коренное население острова было истреблено завоевате­лями или погибло от голода и болезней, завезенных на остров.

Оказавшись на Эспаньоле без рабочей силы, испанцы обратили свои взоры на другие острова, в первую очередь на близлежащую Кубу, куда бежали многие индейцы с Гаити, спасаясь от террора конкистадоров.

Население Кубы в период ее открытия испанцами, по подсчетам ученых, исчислялось приблизительно в 200 ты­сяч человек. Оно, как и население Гаити и других Антыль-

ских островов, было почти полностью истреблено завоева­телями в XVI в.

Покорение Кубы конкистадором Дьего де Веласкесом в 1511 г. сопровождалось такой же бойней, как и на Эспаньоле. Участник похода Веласкеса Бартоломе де Лас-Касас с ужасом писал: «Я видал там такие жестокости, каких никто из живущих не видал и не думал видеть».

Встреча Колумба с индейцами Кубы

Лас-Касас рассказывает, что индейский вождь Хатуэй, бежавший из Гаити на Кубу, узнав о приближении Велас-

кеса, собрал индейцев и держал перед ними такую речь: «Вам известно, кто такие христиане, они нас обращают в рабство, берут наших женщин и детей, убивают наших ро­дителей, братьев, родственников и соседей... Если бы мы не бежали сюда, покинув нашу родину, нас постигла бы та же участь. Известно ли вам, почему они нас преследуют, с какой целью они это делают?»

Его соплеменники ответили: «Они это делают потому, что жестоки и беспощадны».

«Я вам скажу, почему они это делают,— продолжал Хатуэй.— Они это делают, так как у них имеется великий повелитель — золото, которого они обожают и которому поклоняются. Чтобы обладать этим повелителем, они нас преследуют, уничтожают и грабят...» Хатуэй предложил индейцам собрать все золото и выбросить его в море, чтобы оно не досталось завоевателям.

Несмотря на героическое сопротивление индейцев, ис­панцам удалось пленить индейского вождя, которого они после изуверских пыток с целью выпытать местонахож­дение золота решили сжечь живым на костре. Когда при­сутствовавший при этом францисканский монах предложил Хатуэю перед смертью принять христианскую веру, чтобы на том свете «обрести царство небесное», индейский вождь спросил его: «А в это царство небесное попадают христи­ане?» Получив утвердительный ответ, Хатуэй гордо сказал: «В таком случае я отказываюсь от этого царства».

Чудовищными расправами испанцы пытались пода­вить волю коренного населения к сопротивлению. Одна­ко, несмотря на зверства и жестокости завоевателей, индейцы мужественно продолжали борьбу, отказывались работать на угнетателей, предпочитая смерть рабству. Тысячи из них погибли от непосильного труда на рудни­ках, еще больше погибло детей, оставшихся без присмотра.

«Я сам был свидетелем,— пишет Лас-Касас,—что за три-четыре месяца умерло с голоду более 7 тысяч детей, у которых отцы и матери были взяты на рудники» ¹³.

Когда в середине XVI в. испанская корона провозгла­сила индейцев «свободными», их почти уже не осталось на островах Антильского архипелага. Вместе с коренными жителями отошли в небытие и их семи. Сопровождавшие колонизаторов церковники повсеместно истребляли и раз­рушали культовые предметы индейцев, сохраняя изделия из золота, которые, как правило, переплавлялись в слитки.

 

 

Сахар, рабы и боги

Исчезли с лица земли лепесткообразные топоры и це­ремониальные скамеечки духо, каменные ожерелья и бес­численное множество других предметов — немых, но красноречивых свидетелей тех времен, когда здесь обитали гуанахатабеи, тайно и карибы, истребленные во имя золото­го тельца, которому поклонялись прибывшие сюда во главе с Колумбом христианские завоеватели...

 

«к	V
1 ^*
1 9
>	в"

И

стребив коренных жителей Ан­тильских островов, завоеватели уничтожили и их богов. Теперь на этих островах безраз­дельно господствовал католический бог, не терпящий со­перников, беспощадный к инаковерующим, грозный и злопамятный самодержец, в честь которого европейские пришельцы заставляли индейцев сооружать величествен­ные и пышные храмы, великолепие и грандиозные размеры которых должны были внушить покоренным чувство суе­верного страха и преклонения перед их победителями.

Вера в искупительную силу Иисуса Христа и девы Марии позволяла совмещать завоевателям практику самых низменных пороков с теорией, в основе которой лежал культ христианских добродетелей. «Возвышенная» теория оправдывала низменную практику на том основании, что человек по вине первородного греха является порочным существом. Спасти же грешника от господнего гнева могут не столько добрые дела, сколько вера во всемогущество про­видения, познать сущность которого, а тем самым свою соб­ственную сущность— ибо бог создал человека по своему соб­ственному образу и подобию, простому смертному не дано.

Этот бог должен был быть испанцем по национальности. Во всяком случае он 'относился к испанцам, как к избран­ному народу: ведь именно испанцам, по мнению кастиль­ских теологов, он открыл и даровал Новый Свет со всем на нем сущим и живущим.

Слуги христианского бога — священники и миссионе­ры — сопровождали конкистадоров, воодушевляли и вдох­новляли их на кровавые деяния, оправдывали и одобряли богословскими аргументами — ссылками на евангелие и

 

писания отцов церкви чинимые завоевателями жестоко­сти по отношению к местному населению.

Испанская корона, от поддержки которой в то время в значительной степени зависела судьба папского престола, подорванного реформацией, выхлопотала у папы римско­го право на патронат (покровительство) над церковной иерархией в заморских владениях. Патронат предоставлял испанским королям исключительное право создавать цер­ковные организации (епархии и т. д.), назначать на цер­ковные должности и контролировать деятельность духо­венства. Причем папский престол мог сноситься с замор­ским духовенством только с согласия и через посредство испанской короны, которая брала на себя все расходы по содержанию церковников в колониях. Для этой цели с ту­земцев и других жителей колоний в принудительном поряд­ке взимали десятину.

Таким образом, патронат превращал колониальное духовенство в послушное орудие в руках испанской коро­ны, интересы которой оно защищало с таким же рвением, как и догматы католической церкви.

Вслед за открытием Антильских островов испанцы «об­наружили» американский континент с богатейшими высо­коразвитыми государствами инков и ацтеков, покорение и эксплуатация которых привлекали главную массу ис­панских завоевателей, монахов, чиновников и авантюри­стов. Антильские острова стали перевалочным пунктом по пути в Америку. В сказочных Перу и Мексике можно было быстро разбогатеть, обзаведясь поместьем с припи­санными к нему индейцами. На Антильских же островах добивались фортуны лишь те, кто уже обладал состояни­ем и мог приобрести рабов, нот и кровь которых станови­лись чудотворным источником наживы для их облада­телей.

В XVI—XVII вв. Антильские острова считались бес­покойным и опасным местом, часто подвергавшимся набе­гам англичан, французов и других соперников Испании, в том числе пиратов, и, по сравнению с такими богатыми золотом и серебром областями, как Перу или Мексика, недоходным. Неудивительно, что на этих островах оседа­ли в основном разного рода авантюристы, среди них были церковники, разыскиваемые властями за различные пре­ступления, попы-расстриги и им подобные проштрафив­шиеся представители духовного сословия Испании.

Казнь Хатуэя

В XVII в. главным экономическим и политическим центром Карибского района становится Куба, где быстро растет сахарная промышленность, основанная на рабском труде завезенных из Африки негров. Плантаторы отлича­лись буйным и непокорным нравом. Им не уступали в этом церковники. Они обзаводились гаремами, обогащались, дебоширили. Епископ города Сантьяго Хуан Монть-ель, назначенный на этот пост в 1655 г., пытался навести порядок среди местной церковной братии, но был отрав­лен. Такая же участь постигла и епископа Педро де Рейна Мальдонадо. Возмущение недостойным поведением духо­венства было столь велико, что церковным властям при­шлось в 1680 г. созвать епархиальный собор, запретивший духовникам носить оружие, устраивать танцы в церквах, заниматься контрабандой. Разумеется, решения собора не оказали никакого влияния на поведение церковников, про­должавших бесчинствовать, как и прежде.

«Монастырская жизнь,— отмечает консервативный ку­бинский историк Сантовения,— порождала бедствия, влия­ние которых сказывалось на общих интересах острова. В Гаване, где монастырей было больше всего, они наноси­ли и наибольший ущерб обществу. В 1685 г. там было четыре мужских монастыря: св. Доминго, св. Августина, св. Франциска и св. Хуана де Диаса. Число священников и монахов постоянно росло. Среди них были сыновья чи­новников и военных. В городе было много монахинь. В мо­настыре св. Клары их было около 100, всё из богатых семейств. Жили они на широкую ногу. Постригаясь, мона­хини приносили с собой приданое, делали в церковную казну специальные пожертвования, дарили рабов. В Га­ване только у монахинь-кларисс было в услужении свыше 250 рабов. Монахини получали значительные суммы денег от доходов с монастырской недвижимой собственности. Они не испытывали нужды или стеснений благодаря до­ходам, которые получали qt приписанных к их монасты­рям земельных участков. Все это наносило огромный вред экономике острова» ¹⁴.

Церковники в XVII—XVIII вв. владели сахарными и табачными плантациями. Они участвовали в торговле (в том числе контрабандной) табаком. Получаемые при­были, как пишет кубинский ученый Фернандо Ортис, за­ставили их относиться к табачному зелью довольно благо­склонно, несмотря на его «сатанинское», по мнению бого­словов, происхождение. В конце концов дьявол, соблазняя верующих табаком, действовал против своих же интере­сов, ибо тем самым увеличивал церковные доходы. Таким образом, не без иронии отмечает Ортис, интересы дьявола и священников совпадали: как великий искуситель, так и служители бога были кровно заинтересованы в отравле­нии никотином христианских народов...¹⁵

Но главным источником обогащения как светских, так и духовных колонизаторов был сахар, вернее, рабский труд африканцев, производивших этот драгоценный про­дукт. Рабами пользовались все колонизаторы, какой бы веры они ни придерживались,—ярые паписты испанцы и французы, пуритане англичане и реформаты голланд­цы. Рабы приносили прибыль, и церковники всех христи­анских толков морально оправдывали и благословляли ра­боторговлю и рабовладение со всеми их жестокостями, ужасами и преступлениями...

Хотя негров-рабов испанские завоеватели стали вво­зить еще в XVI в., только после захвата англичанами Га­ваны в 1762 г. применение африканского рабского труда принимает на Кубе большие размеры. С одной стороны, англичане, продержав Гавану под своим контролем всего лишь один год, ухитрились за этот короткий срок ввезти на остров и продать там около одиннадцати тысяч рабов из Африки, с другой стороны, в связи с расширением на­ционального рынка в Испании — результат экономических реформ Карла III, значительно повысился в этой стране спрос на сахар. Все это стимулировало развитие тростни­кового плантационного хозяйства на Кубе, основанного на африканском рабском труде.

В последующие 25 лет после ухода англичан из Гава­ны испанцы ввезли на остров свыше 30 тысяч рабов, т. е. около половины того, что было ввезено за все предыдущие 250 лет их колониального владычества. Производство сахара в этот период резко возросло, способствуя общему экономическому развитию острова. Если до сахарного бума Гавана посещалась только немногими кораблями, то в 1769—1774 гг. в ней побывало более четырехсот кораблей. В этот период Гавана по числу жителей превышает такие торговые порты Северной Америки, как Бостон, Нью-Йорк и Филадельфия.

Не менее быстро, благодаря развитию сахарного план­тационного хозяйства, росло и население английских вла­дений в Карибском районе. Так, например, безлюдный остров Барбадос, захваченный англичанами в 1625 г., быст­ро был превращен ими в огромную сахарную плантацию. Сахарный тростник стали культивировать на этом острове в 1640 г., три года спустя на сахарных плантациях там уже работало 6 тысяч рабов, в 1655 г. их уже было 20 тысяч, а в 1792 г. — свыше 64 тысяч¹⁶. Если учесть умерших и бежавших, то можно сказать, что на Барбадос за 50 лет было ввезено не менее 100 тысяч рабов.

Африканцами-рабами стали заселять свои владения в Карибском море и другие колониальные державы — Франция, Голландия. В XVIII в. сотни тысяч африканцев были насильственно перевезены в этот район и обречены на рабский труд, обогащающий сахарократов — богатых плантаторов-сахарозаводчиков, а заодно с ними их духов­ных исповедников и наставников — рясоносных служите­лей христианского бога.

В испанских владениях сахарократы были ревностны­ми сынами католической церкви. Свои рабовладельческие вотчины они часто называли именами святых. Перечень названий сахарных плантаций — это подлинный путево­дитель по святым и блаженным католического Олимпа. Кого только тут не встретишь — святых Марию, Изабел­лу, Антония, Иосифа, Николая, Рафаэля. Святые были союзниками и покровителями и в известной мере ком­паньонами рабовладельцев, ибо последние платили церкви десятину (причем церковники строго следили, чтобы этот налог уплачивался сполна), строили церкви и часовни, посвящая их своим святым патронам, щедро оплачивали семейных капелланов, отпускавших им грехи и помогав­ших держать в повиновении «неграду» — «негритянское стадо» — рабов, эту основу основ их благополучия и про­цветания. Если же святой патрон не оправдывал себя — выдавался плохой урожай или убегали рабы, то сахаро­краты заменяли его другим.

Церковники получали экономические выгоды от раб­ства. Многие из них принадлежали к семьям крупных ра­бовладельцев и работорговцев; церкви, монастыри и даже их святые патроны имели долю в барышах больших план­таций. Монастырь св. Клары участвовал в доходах 20 са­харных плантаций. Икона ев, Игнатия была «пайщицей» сахарного завода «Св. Хуан Непомусено», а икона св. Хри­ста, покровителя путников, была компаньоном самых крупных сахарократов — рабовладельцев семьи Карденас Пеньялвер. Духовная семинария в Гаване содержалась на доходы с рабовладельческих плантаций. Иезуиты в свою очередь владели в районах Гаваны и Камагуэй рабами, ко­торых «святые отцы» подвергали таким же телесным нака­заниям, как и светские рабовладельцы.

Стоит ли удивляться, что церковники с рвением, до­стойным лучшего применения, оправдывали рабство и от­стаивали его «законность» богословскими аргументами? Они «доказывали», что для негров быть запроданными в рабство является величайшим благодеянием, ибо рабское состояние позволяет им «искупить» себя, очиститься от грехов и тем самым получить возможность обрести царст­во небесное. Таким образом, отмечает кубинский историк М. Морено Фрахинальс, в изображении церковников план­тация из места чудовищной эксплуатации превращалась в храм добродетели, а работорговля — в богоугодное дело ¹⁷.

Рабов на плантациях заставляли работать по 16—18 часов, без праздников, держали впроголодь, за неповино­вение истязали, женщин рабовладельцы насиловали, что не мешало им потом продавать своих сожительниц и при­житых от них детей. Зловещей фигурой на плантации был майорал — надсмотрщик. Вооруженный широкой саблей и плетью из сыромятной кожи, он выжимал из рабов семь потов, по своей прихоти истязал их и травил собаками, специально выдрессированными для этого.

Возмущались ли церковники поведением майоралов? Вовсе нет! В руководстве для капелланов (священников) рабовладельческих плантаций священника Антонио Нико­ласа Дуке де Эстрада, впервые изданном в 1797 г., реко­мендуется никогда не оспаривать наказания, которым под­вергают майоралы рабов, даже если эти наказания неспра­ведливы; никогда не перечить действиям майоралов, никогда не жаловаться на них рабовладельцам, никогда не защищать рабов, ибо они сами виновники своих несча­стий, так как «не выполняют своих обязанностей». Более того, автор вышеупомянутого руководства советует своим братьям во Христе сравнивать для пущей убедительности Христа с майоралом и предупреждать строптивых рабов: «Христос, как майорал,— все недостатки ваши видит и за­поминает. Если не будете выполнять его заповеди, а глав­ная из них — беспрекословное послушание рабовладель­цу,— он вас накажет на том свете, как на этом наказывает вас майорал». Капелланы, поучал Дуке де Эстрада, долж-пы внушать рабам: «Бог сделал меня рабом, он желает, чтобы я работал на моего хозяина, и я буду работать на него, ибо так повелевает мне бог...»

Апостолический миссионер Хуан Першгаья-и-Пибер-нат, действовавший на Кубе в XIX в., в одной из своих проповедей, обращенной к рабам, говорил: «Не пугайтесь тех мук, которые вам приходится переносить как рабам. Рабом может быть ваше тело, но душа ваша свободна уле­теть, когда пробьет час, в счастливую обитель избранных». Такими нравоучениями церковников можно было бы за­полнить целую книгу. «Ваши церемонии,— писал планта­тор Эдуардо Мачадо в 1864 г., обращаясь к католическому духовенству Кубы,— освящают наши преступления».

Хозяева заставляли работать рабов и по воскресеньям. Но это требовало санкции церкви, так как, согласно Биб­лии, раз в неделю должно отдыхать и славить господа бога

2 И. Р. Лаврецкий 33

все «сущее и живущее». Церковники, со свойственной ям ловкостью превращать «порося в карася», и в данном слу­чае нашли способ обеспечить интересы эксплуататоров. Ссылаясь на труды святого Фомы и других богословов, они утверждали, что рабы не только могут, но_%и должны работать по воскресеньям и другим праздникам, ибо без­делье способствует грешным помыслам и действиям, а раз так, то из двух зол (работа и отдых) следует выбрать меньшее, т. е. работу!

Священниками на Кубе и в других владениях Испании были испанцы. Неграм в духовное сословие вход был зак­рыт, их считали людьми низшей расы. На Кубе впервые негр был посвящен в сан священника только в 1942 г.... Король Испании Карл V еще в 1538 г. распорядился, чтобы священники обучали рабов католической вере — «христианским добродетелям». Но, как отмечает кубинский исследователь Хосе Антонио Сако, автор многотомной исто­рии рабства, это распоряжение испанского монарха оказа­лось невыполнимым, ибо «в целом к церковному сословию принадлежали недостойные его лица» ¹⁸.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: