 |
Глава 38. Такие странные мозгошмыги.
|
|
|
|
Уважаемые читатели!
Решила теперь перед каждой главой проставлять дату, поскольку в фике подробно описывается каждый день (так уж получилось).
Сегодня 7 апреля 1998 года, вторник, Луна миновала первую четверть.
*******
Оставшись в одиночестве, Гарри с грустью подумал, что он, на самом-то деле, не один вовсе, а, как минимум, в очаровательной компании трех мозгошмыгов, засевших у него в голове. К тому первому, шальному, антидамбовскому, донимавшему его всю прошлую ночь, прибавились еще два. Маленьких. Но их тоненькие голоса были до странности похожи на детские эльфийские голоса Солли и Холли.
Говорили они немного, но хором. И хуже всего было то, что, как только Гарри привычно и терпеливо начинал убеждать себя, что Гермиона ему, всего лишь как сестра, они тут же хором прерывали его праведные мысли: "Не-а, не сестра!"
И, в отличие от настоящих эльфов, эти безобразники приказам хозяина не подчинялись, и остановить их не было никакой возможности.
Гарри уже двадцать раз пожалел, что не поинтересовался у Луны, как прогонять из головы непрошенных мозгошмыгов. Всегда казалось, главное - поймать! Не-а, не сест... Тьфу! Святой Мерлин, избавиться-то от этого как?
Вот от всяких таких шальных мозгошмыгов у нормальных людей отрастают за ночь ненормальные волосы... И вообще надо не мозгошмыгов слушать, а почитать что-нибудь умное. Пример надо брать с Гермионы, как с умной старшей сестры...
- Не сестры! Не сестры! - затопали ногами маленькие, а третий демонстративно сложил руки на груди и ехидно лыбился. И, почему-то, до безобразия походил на профессора Снейпа.
И, что хуже всего, этот сальноволосый мозгошмыг самодовольно подпевал маленьким ушастым.
|
|
|
- Ну, какая она тебе сестра, если ты даже не знаешь толком, как зовут ее родителей? И что ты о ней, и об ее семье знаешь? Да что я говорю, ты и своими-то родителями не интересовался!
И это была горькая правда. Возразить этому было совершенно нечего.
Десять лет ему рассказывали, что "сестрица и ее муж" являлись, чуть ли не преступниками - и он верил. «Ее карманы были полны лягушачьей икры и она все время превращала чашки в мышей». Верил, балбес! А уж это-то точно не правда - за такое маму бы из школы отчислили.
Он даже не знает, как его родители начали встречаться друг с другом. Знает, что на седьмом курсе, но как? Наверное, отец пригласил маму на Святочный бал. Впервые. Интересно, а Джеймс также мучился, как и он сам с Чжоу перед тем, как подойти к Лили и произнести всего-то несколько слов: "Ты не могла бы пойти со мной на бал?"
О своих мучениях на четвертом курсе вспоминать было и смешно, и обидно. Смешно было оттого, что он, как желторотый птенец, раскрыв рот, глазел на красавицу из Когтеврана. А встретились - поговорить было не о чем.
Хотя, они ведь разговаривали тогда. Об этой дуре Амбридж, о квиддиче, об Отряде Дамблдора и заклинаниях. О Седрике...
Чжоу тогда плакала, а у него слова застревали в горле. После упоминания о Седрике все остальные разговоры уже не клеились, а потом он еще ляпнул, что его ждет Гермиона в "Трех метлах".
А почему Чжоу приревновала его тогда к Гермионе? Почему Виктор Крам так настойчиво выяснял, есть ли что-то между ними?
Ну, с Крамом все более-менее ясно. Рита Скитер постаралась. "Разбитое сердце Гарри Поттера...". Тьфу! Кто, спрашивается, просил?
А еще до той статьи про "разбитое сердце" была и другая. "В Хогвартсе Гарри встретил свою любовь", - передразнил Избранный про себя, подражая противному назойливому жужжанию ядовитой блондинки. Как только Гермиона все это выдерживала? А ведь держалась она молодцом, и ее поведение просто восхищало. "Сногсшибательная красавица!" - "Мисс Бурундук!". Это от слизеринцев во главе с Пэнси Паркинсон. Сама бы в зеркало на себя взглянула!
|
|
|
Почему он тогда не пригласил Гермиону на Святочный бал? Подошел же к ней Невилл, сказал, что она так часто помогала ему с уроками, и он ей так благодарен, и был бы рад пригласить ее, по-дружески, на бал. Сколько помогала Гермиона новоявленному чемпиону, трудно было сосчитать. Уж для дружеского приглашения на бал точно хватило бы!..
Ага! Для дружеского... Как же! Это после всех смешков вслед "мисс Бурундук" от всех девчонок подряд. И как только Гарри мог не обращать на это внимания? Это даже Гермионе поначалу с трудом удавалось. Это уж потом она откровенно смеялась над всеми статьями Риты Скиттер вместе взятыми. Включая "Разбитое сердце Гарри Поттера" и "Гарри Поттер - мальчик необыкновенный".
Да у него даже в мыслях не пошевелилось пригласить тогда Гермиону! Подливать масла в огонь! И если уж честно, то не на нее он тогда смотрел, а на красавицу Чжоу Чанг.
А новую, красивую Гермиону он увидел только на балу. Не похожую на себя. И Рон ее тоже увидел. А потом был жуткий скандал, когда Гермиона и Рон стояли напротив лицом к лицу и орали друг на друга. И это окончательно испортило все впечатление от бала, который и так показался Гарри довольно скучным. А потом Рон сломал маленькую фигурку Виктора Крама...
Мерлин великий! Какое счастье, что Рон никогда не ревновал его к Гермионе! Кого угодно пусть ревнует, но не Гарри. Рон и Гермиона значили для него в жизни так много, что сравнить это было просто не с чем. Если разобраться, то кроме друзей у Мальчика-Который-Выжил не было ничего и никого. Кроме дурацкого шрама на лбу и сомнительной славы героя, к которой лично он и руки не приложил. Это его мама победила Волан-де-Морта шестнадцать лет назад.
Что еще у него было? Завидная способность постоянно влипать в неприятности? Это у него не отнять... Да ладно бы только сам садился в лужу, так еще и людей за собой тянул! Седрика, Сириуса, Грюма... Ну, еще, разумеется, долг перед Магическим миром.
После Святочного бала на все любовные сенсации Риты Скиттер Гарри уже почти не обращал внимания. Какая такая любовь, если Гермиона ему просто друг, просто сестра?
|
|
|
- А ты и сейчас так думаешь? - снова с сарказмом прошептал черноволосый мозгошмыг и скривил кислую мину.
Да если бы он знал, что думать! Так он бы и думал... А то в голове черт знает что!
Нет, нужно по порядку. Вот когда ему понравилась Джинни, то он просто с ума сходил от одной мысли, что она сейчас подойдет к нему и поцелует. И он был не один. У него в животе урчало чудовище, и скоблило когтями, и просто рвало и метало. А сейчас он разве испытывает что-то подобное?
- А Гермиона с кем-то лижется у тебя на глазах? - злорадно ухмыльнулся снейпоподобный мозгошмыг.
- Так ей просто не с кем! - в сердцах бросил Гарри ему прямо в... Что там у мозгошмыгов есть?
- ХА-ха! Хи-хи! - заверещали все мозгошмыги сразу.
И были по-своему правы. Потому что не стала бы Гермиона целоваться на глазах у всех. Как не стала бы ставить подножки, делать вид, что ее тошнит в тарелку с кашей, перемывать косточки Флер...
- Но ты же видел их поцелуй прямо на глазах у всех, когда Рон вспомнил про эльфов?
А сам с Джинни после победного матча тоже не на темной лестнице целовался!
- И все равно они тогда выбрали не то время и не то место!
Это после того, как Рон был "великолепен" и смог сам открыть Тайную комнату, а Гермиона уничтожила крестраж? Да все это стоит трех победных матчей по квиддичу в школьных турнирах, вместе взятых!
- И, все равно, смотреть на это было неловко...
Так и скажи, что ревнуешь, и не строй из себя заботливого брата!
- Но зверь в животе у меня при этом не рычал!
Вот именно, что не рычал! И это - самое главное. А, следовательно, Гермиона ему, по-прежнему - как СЕСТРА!
А с эльфами он разберется. Завтра же. Просто подойдет и спросит. Он - хозяин, имеет право. И даже может запретить им говорить об этом Гермионе. В общем, ей лучше об этом не знать...
- А какие могут быть у хозяина Гарри тайны от родной сестры? - пискнули два тоненьких голоска сразу.
- А вас не спрашивают! - недовольно буркнул Гарри в их сторону.
Андидамбовский и снейпоподобный мозгошмыг одновременно опять скривил рот в саркастической ухмылке.
- Да что ты, "мальчик наш необыкновенный", знаешь о любви?
|
|
|
- Да я! Я! Да как вы можете такое про меня... Да я Темного Лорда победил благодаря любви! - Гарри даже почувствовал, что вспотел, доказывая этому нахалу свою правоту.
- Аа-а... Ну да! А мы и забыли про такой факт из биографии героя... Только Джинни-то тут при чем?
Гарри хотел что-то возразить, напомнить этому зловредному сальноволосому ублюдку, что он вспоминал перед смертью не что-нибудь, а вкус губ рыженькой Джинни, но в это время мозгошмыг сверкнул черными глазами и откуда-то вытащил волшебную палочку.
- ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!
Из кончика его палочки вырвалась крошечная серебристая лань, и в один миг заслонила собой всех соплохвостов в животе вместе взятых.
- Даже через столько лет! Всегда.
НУЖНО СРОЧНО ЗАПРЕТИТЬ МОЗГОШМЫГАМ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ВОЛШЕБНЫМИ ПАЛОЧКАМИ!
Северус Снейп вспоминал о Лили, когда вызывал Патронуса. Все его счастливые воспоминания были связаны с Лили и любовью к ней. У Тонкс Патронус превратился в волчицу, когда она полюбила Ремуса, а это возможно лишь при очень сильных эмоциях.
- А ты хоть один единственный раз вспоминал про Джинни, когда нужно было позвать своего серебристого оленя?
- Ни разу!
- А про Рона и Гермиону помнил всегда.
- Но Рон был всегда на первом месте!
- Правильно. И потому Гермиона на втором. И потому она тебе всего лишь сестра, потому что ее любит Рон.
- Но Рон ее действительно любит!
- А ты спрашивал, что он вспоминает, когда вызывает своего серебристого терьера?
Господи, до чего он дорассуждался! Не все же одними Патронусами измерять...
Но как мог Снейп помнить и любить Лили спустя столько лет? Как?! Она ведь стала женой другого человека, и родила от него ребенка, похожего на своего отца как две капли воды. А он по-прежнему любил ее. Настолько, что пошел просить своего хозяина пощадить ее жизнь. Настолько, что пошел к Дамблдору просить защитить их всех: любимую женщину, ее мужа и Гарри. О том, чего ему это стоило, можно судить по словам: "Не убивайте меня!" Все, о чем Снейп тогда думал - успеть сказать свое предупреждение. Все остальное было уже не важно.
А потом он рыдал над ее старым письмом. Стоя на коленях.
Гарри невольно представил себе страшную картину: Северус на призрачном «Кингс-Кроссе» встречает его мать, и рассказывает ей, что шпионил, лгал, подвергал себя смертельной опасности, чтобы сохранить жизнь ее сыну. И все это для того, чтобы тот мог умереть в нужный момент. И произойдет это совсем скоро, вот он только воспоминания просмотрит и - выйдет навстречу своей смерти.
Бедный Северус! Не так страшна собственная смерть, как собственное бессилие что-либо изменить...
|
|
|
- Это ты про профессора Снейпа, что-ли? Он же тебе всю школьную жизнь испортил!
- А как он должен был обращаться с бездарем, который имел прямую связь с Темным Лордом? Он и так по краю ходил.
- Но мог бы как-нибудь поласковее...
- Идиот! Перед слизеринцами-то...
- Но мог бы хоть намекнуть!
- А ты мог бы оклюменцию освоить...
- А надо было лучше учить!
- А надо было лучше учиться!
Снова перед глазами вставало это письмо матери, а в нем всего три слова: "С любовью, Лили".
Диалоги со своим внутренним голосом, почему-то принявшем облик сальноволосого профессора, становились все длиннее и драматичнее.
- А ты написал Джинни хоть одно письмо?
- А почему я должен был писать ей письма?
- Но ты же любишь ее? Ты мог бы прислать ей весточку из "Ракушки", когда Билл переправлял Олливандера к тетушке Мюриэль.
- Я не хотел бередить ее память напоминанием о себе.
- Признайся, наконец, хотя бы самому себе, что ты даже не подумал написать ей!
- Но ведь на поиски крестражей могли уйти годы...
- Тем более нужно было черкнуть любимой пару строк, с любовью.
- У меня голова была забита крестражами, Дарами Смерти, предстоящим ограблением банка, Волан-де-Мортом...
- И потому ты после победы над ним прошел мимо Джинни, к Рону и Гермионе?
- Потому что мне нужно было с ними поговорить!
- Разумеется. Ведь Джинни тебе почти нечего сказать.
- Неправда! Я расскажу ей, как мы грабили «Гринготтс»!
- Ну, и только-то... Но ты никогда не расскажешь ей про предательство Рона, про то, как вы остались с Гермионой вдвоем, какое это было страшное отчаяние. До такой высшей степени, что душа перестала чувствовать холод зимнего леса, потому что в ней все смерзлось в одну ледяную глыбу.
- Но ведь Рон вернулся и спас меня. А потом он победил крестраж!
- И ты расскажешь Джинни, как Рон чуть не зарубил тебя самого мечом Годрика! Из-за дикой ревности к Гермионе. И только не надо говорить, что крестраж все врал! Ревность и зависть к тебе в душе Рона были самые настоящие, вытащенные проклятым медальоном из самой глубины его души. И ты об этом не то что Джинни никогда не расскажешь, но даже и Гермионе.
- Есть еще сказки Барда Бидля и Дары Смерти.
- И ты расскажешь Джинни, что являешься хозяином Старшей палочки? Не смеши. Ты постараешься сделать все, чтобы она никогда не попалась ей на глаза. Потому что ты не уверен, сможет ли она держать язык за зубами.
- Но ведь мы еще просто жили весь этот год.
- Не жили, а выживали. И дни эти, серые, как поздняя осень, пролетали один за одним, а ты даже не замечал леса, воды и воздуха вокруг себя. Ты думал только о своем долге перед Магическим миром, о том, как найти крестражи и о неизбежной встрече с Волан-де-Мортом.
- Неправда! Я помню Годрикову Впадину. Могилы своих родителей. Венок рождественских роз, сотканный палочкой Гермионы.
- Вот и попробуй, расскажи об этом Джинни. Она не пустила тебя с Чжоу в гостиную Когтеврана, хотя ты про Чжоу уже и думать забыл. Она покашливала, когда ты всего лишь поздоровался с Габриэль, а той всего-то навсего одиннадцать лет. Так что рассказать, как вы вдвоем с Гермионой, разумеется, совершенно случайно, на праздник оказались в Годриковой Впадине - это самое то! Прибавь еще, что радовались огромному количеству снега и слушали рождественский хоралл.
- Гермиона спасла мне жизнь.
- Вот и об этом следует рассказать Джинни. Только не удивляйся потом, если она будет надувать губки и только делать вид, что рада визитам Гермионы в ваш дом.
- Джинни поймет...
- Ты уверен? Рон никогда не находил понимания у своей младшей сестры. Он даже домой не заглянул, потому что знал, что, кроме упреков, не услышит от нее ничего. И метлы из сарая она воровала без Рона.
- Но она поняла меня, когда мы с ней расстались после похорон Дамблдора.
- А у нее был выбор? Она согласилась с твоим решением, потому что ты его уже принял.
- Что же ей оставалось делать, если она полюбила Мальчика-Который-Должен-Был-Победить-Волан-де-Морта?
- И она тебе об этом прямо в лоб и сказала: "Знала, что ты не будешь счастлив, пока не настигнешь Волан-де-Морта. Может быть, поэтому ты так мне и нравишься".
- А что в ее словах не так?
- Ты уже, можно сказать, настиг Волан-де-Морта. Но ты счастлив? Нет. Ты просто свободен. Счастье - это для героя, которому хочется славы, и ему победа принесет счастье. А тебе она принесла только свободу от страшного бремени и облегчение от чувства выполненного долга.
- И что ты хочешь этим сказать?
- А то, что она не понимала тебя, когда употребляла само слово "счастлив". Ты для нее герой, знаменитый Мальчик-Который-Выжил. А что ты сам думал об этих умопомрачительных днях своей жизни, когда вы, забыв обо всем на свете, целовались в кустах около озера?
- Думал, что эти мгновенья украдены из какой-то чужой жизни. Они принадлежат не мне, а другому, нормальному человеку без шрама на лбу.
- Вот именно!
- Но она не заплакала! Она приняла мое решение!
- Ей ничего не оставалось делать. И еще бы она заплакала! Она ведь прекрасно знала, как ты не любишь, когда ревут. После Чжоу тебе ведь нужен был кто-нибудь повеселее?
- Неправда. Когда плачет Гермиона, у меня не возникает желания оказаться от нее подальше.
- Советую тебе над этим как следует подумать... А еще про возможность выбора, который был у твоей матери.
И у Гермионы был выбор. Она, как и Лили, могла отойти в сторону. И ты это знаешь!
|
|
|
