 |
Глава 4: Имя для Белой Тьмы.
|
|
|
|
Мой старший брат – каннибал! Я – брат каннибала! Даже если я стану жертвой каннибализма, я все равно останусь братом каннибала!
Лу Ксун, «Дневник Сумасшедшего»
Она попыталась позвать его по имени. Сколько раз она уже звала его с тех пор, как оказалась здесь? Но сколько бы она это ни делала, ее голос все равно не мог его достигнуть.
Сафу тяжело вздохнула. Звук собственного дыхания она слышала очень четко. И не только дыхания: все слабые звуки ее тела — движения, сердцебиение и даже имя, которое она мысленно повторяла, все отдавалось у нее в ушах четким эхом. Зрение же, наоборот, было очень расплывчатым и неясным, все было окутано белым. Она будто в тумане была.
Ее взгляд начал блуждать.
Весь мир был белым, как будто она смотрела сквозь несколько слоев тюли. Мир, окутанный туманом. Когда она впервые очнулась, на какой-то миг ей показалось, что она блуждает в дремучем лесу. Но вскоре она поняла, как сильно ошиблась. Здесь была лишь белая тьма, мешавшая ей видеть. Не щебетали в небе птицы, не журчал ручей, не шумели деревья. Не пахло ни цветами, ни грязью. Не было никаких звуков и запахов. Только шум от ее собственного тела и души с каждым днем становились все ощутимей.
Сафу снова вздохнула. Однажды она гуляла в лесу с Сионом. Правда, это был лесной парк в центре Номера 6, так что все животные и растения были тщательно проверены и контролировались людьми. «Не думаю, что такое место стоит называть лесом», — сказал тогда Сион и скривился с явной неприязнью.
Сафу улыбнулась. Ощущение счастья наполняло ее. Оно было теплым, мягким и успокаивающим. Каждый раз, когда она думала о Сионе, когда воскрешала в памяти проведенные с ним часы, она улыбалась.
|
|
|
«Это называют лесом, но все здесь контролируется людьми. Мне кажется, «лес» — неправильное название. Хотел бы я, чтобы нам хотя бы разрешали гулять в естественном лесу в Северном Квартале. Но получить разрешение тяжело».
«Но это ведь твое рабочее место, да?»
«Поэтому я и могу сказать, насколько жесткий здесь контроль. По-моему, природа должна быть более непредсказуема — нечто, превосходящее человеческий разум. Сафу, тебе здесь ничего не кажется неправильным?»
«Хмм. Ну, у меня особых возражений нет, — размышляла она вслух. — Все-таки, здесь так красиво».
Она обвела взглядом свод из бесчисленных ветвей над ее головой. Листья буков начинали желтеть. Когда листья ловили солнечные лучи, падавшие с ясного осеннего неба, казалось, что они светятся.
«О, смотри!» — воскликнула она.
«Хм?»
«Там была белка. Она бежала по ветке».
«В это время года буки плодоносят, так что животные приходят в поисках еды».
«А эти плоды съедобны?»
«Ага. Хотя на самом деле это орехи. Они растут по два-три, образуя плюски».
«Что еще за плюски?»
«Такие штуки на плодах Монгольского дуба, и пилообразного дуба… называются, эмм, желуди. То, что прикреплено к нижней части — тоже их часть».
«О, думаю, я знаю, о чем ты, — усмехнулась Сафу. Сион тоже улыбнулся. От его улыбки, сияющей в солнечном свете, льющимся сквозь ветви бука, у нее защипало в глазах. Она задела ее сердце. Хоть она и улыбалась тогда, но ей хотелось расплакаться.
«С тобой так весело, Сафу».
Да. Очень.
Так мы можем. Сафу, ты мой самый дорогой…
Сафу, ты мой самый дорогой друг.
Белая завеса всколыхнулась. Появилась темная расплывчатая тень.
— Привет, Сафу.
Мужчина вроде бы поднял руку.
— Как самочувствие?
Даже его голос истекал кровью. Она не хотела с ним разговаривать. Она не хотела, чтобы он подходил ближе.
— Похоже, ты меня хорошо слышишь. Но, радость моя, что это за реакция? Я тебе не нравлюсь, Сафу? — хихикнул мужчина.
|
|
|
Голос был глухим и темным. Только голос и смеялся. Сердце смех не затрагивал.
— Нет ничего печальнее, чем твоя неприязнь. Вижу, тебе противен мой голос? Боже, какая ужасная реакция.
— Я не могу… видеть…
— О! Неужели словесный ответ? Так ты хочешь поговорить со мной, Сафу? Я в восторге от того, что могу пообщаться с тобой. Что может быть лучше. Давай, попробуй еще раз.
— Я не могу… видеть. Все… белое.
— Не можешь видеть? О, да, ты, пожалуй, и не должна. Ты еще не полностью поправилась. Зрительные функции восстанавливаются дольше всего. Почти… ты почти оправилась, Сафу. Еще немного, и все эти туманные силуэты станут четче. Тогда ты наконец-то сможешь увидеть себя.
Мужчина снова засмеялся, на этот раз от всего сердца. Высокий, грубоватый смех. От него мурашки по коже бегали. Сафу ощутила плохое предчувствие и задрожала.
— Ах, я снова вызвал твою неприязнь? Хм? Эти волны — Сафу, это, скорее, страх, чем неприязнь?
Мужчина подошел ближе. Он коснулся ее пальцами.
— Хватит… Отойди…
— Сафу, тут нечего бояться. Я вовсе не собираюсь причинять тебе боль. Ты прекрасна. Без преувеличения можно назвать тебя самым красивым человеком из всех, кого я знаю. Видишь, поэтому я хочу сделать тебя счастливой.
— Сча… стливой…
— Да. Счастливой. Ты не будешь чувствовать страданий или грусти, тебе не придется болеть или стонать от боли. Ты никогда не состаришься — нет, фактически, для тебя и смерти не будет. Вот какое счастье я хочу тебе дать.
Мужчина стал еще красноречивее. Слова потоком текли из его уст, будто он был одержим.
— Сафу, ты прекрасна, — сказал он. — Я честно во всем признаюсь. Не могу лгать красивым людям. Пожалуйста, не злись. Сначала, мне просто нужен был образец из элиты. Поэтому ты и оказалась здесь. Мне было все равно, главное, что образец — элита. О, но женского пола. Да, женского… Мне нужен был образец женщины. Но ты была так прекрасна, что похитила мое сердце. Я не мог отнестись к тебе так же, как к другим образцам. Поэтому сейчас ты здесь, там, где я могу до тебя дотянуться. Смотри, Сафу, скоро ты перестанешь бояться меня и начнешь испытывать благодарность.
— Нет… нет… ты… страшный…
— Такая умная и красивая особа как ты не должна хныкать, словно упрямый ребенок. Скажи, разве не была ты студенткой, специализирующейся на когнитивных функциях? У меня была возможность прочитать твою работу, которую ты подавала для учебы по обмену. Она была о колонке неокортекса — о функциях тонкой структуры в коре головного мозга, я прав? Называлась она «Колонка неокортекса как функциональный модуль: механизмы комплексной обработки информации». Весьма интересно, хотя и тема развита довольно сумбурно. Но для работы студента — высший класс.
|
|
|
Еще один слой белой завесы упал. Мужчина превратился из темной фигуры в человеческий силуэт.
— О? Кажется, у тебя и зрение восстанавливается. Я получаю хорошие цифры. Ты не только прекрасна и умна, ты еще и здорова. Настоящий идеал. Мне очень повезло встретить такого идеального человека.
Сердце Сафу не наполнилось радостью. Она не ощутила свободы. Наоборот, девушка пришла в ужас. Она боялась того, что увидит, что ей придется увидеть, когда завеса спадет и туман рассеется.
«Сафу».
Она услышала его. Она услышала, как любимый голос произнес ее имя.
— Хм? Эй, Сафу. Что случилось? Что это за реакция? Откуда берутся эти стимулы?
«Сафу, жди меня».
«Я доберусь сюда. Я спасу тебя».
Радостная дрожь пробежала по телу Сафу. Родилась надежда, а надежда была силой. Это была запечатанная энергия, которая ожила и наполнила все ее тело.
* * *
Он ухватил полную жменю волос, длинных и крепких. Он не знал, какого он цвета, но вцепился в них так, будто от этого его жизнь зависела, и начал карабкаться. Он карабкался по горе из людей, сваленных друг на друга. Он поднимался все выше и выше, тяжело опуская ноги, наступая на людские головы, спины, плечи и ноги, чтобы двигаться вперед.
Кто-то стонал, когда ноги Сиона давили на них. Он едва не закричал. Но крик, подступивший к горлу, там и застрял. В глубине его черепа поселилась тупая боль, мышцы на спине были напряженными и жесткими, как доска. Пот стекал по спине и груди, омывая все тело.
Он был к этому готов.
Он готовил себя с того момента, как решил проникнуть в Исправительное Учреждение. Он думал, что готовил. Но эта решимость разлетелась в пух и прах. Она рассыпалась, не оставив и следа. Пережив этот ад, разве мог с прежней уверенностью сказать, что хочет попасть в Исправительное Учреждение? Этот вопрос снова и снова звучал в его голове, в которой стучала тупая боль.
|
|
|
Само собой, я сделаю это.
Но уверенности у него не было. Он даже сам себя убедить не мог.
Каким хрупким оказалось это решение, каким половинчатым.
Он поднял голову и посмотрел на фигуру Нэдзуми. Они разнились, как небо и земля: Нэдзуми, который прекрасно знал этот ад и все равно был здесь; и он, задыхавшийся от сложности своего половинчатого и невежественного заявления. Они были слишком разными.
Неудивительно, что его отчитывали и называли наивным маленьким мальчиком. Это было правдой.
Его нога соскользнула. Когда он наклонился вперед, то ощутил под своими пальцами что-то мягкое и податливое. Он ухватился за лицо человека, лежащего на боку. Его указательный палец попал в ноздрю человека. Головная боль Сиона стала сильнее. Он почувствовал головокружение. Сила покидала его ноги и руки.
— Сион!
Его схватили за руку и потащили вверх.
— Мы на месте.
— На месте?
— На вершине. Ну, это только половина всего путешествия. Но пока принимай поздравления за отличную работу. Плохо, что мы не взяли с собой поесть. Хочешь просто отдохнуть?
— Отдохнуть… здесь?
— Если не знаешь более подходящего места, то здесь.
Снизу доносился хор стонов. Они, в буквальном смысле, звучали у них под ногами.
— Там… все еще есть живые люди… — запинаясь, произнес Сион.
— Скорее всего, хватает. Те, кто упал первыми, навряд ли выжили. Вторые и третьи, наверное, отделались переломами. Если им повезло. Видишь, Сион, нам выпала удача оказаться во второй группе. Шли бы первыми, разбились бы об пол.
Сион вспомнил свои ощущения в момент падения. Чувство приземления на человеческие тела. Он использовал людей из первой группы в качестве подушки, этих несчастных, разбившихся при ударе об пол, использовал, чтобы смягчить собственное падение.
— Ты в порядке? — спросил Нэдзуми. — Если тебя тошнит, уж лучше пусть все выходит.
— Нэдзуми…
— Хм?
— Прости.
— А? За что ты извиняешься?
Сион закрыл лицо руками. Его окутывал запах пота и крови, стоны умирающих людей. Они вонзались в его плоть и разъедали кости.
— Я… не могу этого сделать.
Он не мог идти дальше. Это все, на что он способен. Он не мог больше сделать ни единого шага. Если бы Нэдзуми не схватил его тогда за руку, он бы упал вниз с горы. Сам он ничего не мог сделать.
— Я… всегда буду только мешать тебе.
|
|
|
— Думаешь, для меня это новость? Ты всегда был помехой. Ничем другим ты и не был.
— Нэдзуми… оставь меня здесь.
— Останешься один?
Он кивнул.
— Ты умрешь, Сион.
— Я знаю, — прошептал он.
— Ты умрешь не безболезненно, — сказал Нэдзуми. — Не знаю, сколько дней ты так протянешь. Сейчас, может, и зима, но если эти трупы просто оставят, они начнут гнить. Ты либо сойдешь с ума от запаха разложения, либо будешь раз за разом падать в обморок от кислородного голодания, ослабеешь или…
— Или… умру сам по себе.
— Сион, не относись к смерти так легко. Будешь ее недооценивать — она придет и вцепится в твой зад. У тебя есть при себе эффективный яд, а? Как ты собираешься убить себя, без ножа, чтобы перерезать горло, или веревки, чтобы повеситься? Можешь попробовать откусить себе язык или сброситься отсюда, но легкой смерти не получится.
— У тебя… есть нож, — сипло произнес Сион.
Плечи Нэдзуми дернулись.
— Так вот чего ты хочешь.
Сиона грубо схватили за волосы. Его голову закинули назад и поднесли нож к горлу. Ему казалось, что острое лезвие проколет его кожу, даже если он просто сделает глубокий вдох.
— Просишь убить тебя? — прошипел Нэдзуми.
Сион молча вздохнул. Что случится, если прямо сейчас рука Нэдзуми перережет ему горло? Его кровь выплеснется и окрасит Нэдзуми в алый?
— Сион, — голос Нэдзуми дрожал, — ты пытаешься заставить меня убить тебя?
— А?
— Не акай мне тут. Я спрашиваю, пытаешься ли ты заставить меня совершить еще больше убийств.
— Никогда… — Сион покачал головой. Пальцы Нэдзуми отстранились. — Я бы никогда этого не захотел. Не хочу этого.
Длинный вздох. Старая собака Инукаши вздыхала очень похоже.
— Смотри, подумай об этом, — бросил Нэдзуми. — Если я перережу тебе глотку — это станет убийством. Если я дам тебе нож — я подтолкну тебя к самоубийству. В любом случае, я буду виноват в твоей смерти. Требуешь, чтобы я взял на себя такой груз? К тому же…
Сиона еще сильнее ухватили за волосы.
— Зачем тогда ты запоминал план Исправительного Учреждения? У нас только появилась потребность в твоих мозгах. Я не позволю тебе выйти из игры сейчас. Я этого не допущу.
Его волосы безжалостно тянули. Боль иглами вонзалась в его воспаленное сознание.
— Без тебя у меня почти нет шансов сбежать отсюда. Если хочешь умереть, я не стану тебя останавливать. Но сделай это после того, как мы выберемся. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю?
— Очень даже.
— Тогда слушай. Все только начинается. Понял, Сион? Ты мне нужен.
— Ага.
Сион заставил себя стоять на ногах. У него это получилось, но с трудом.
— Хороший мальчик.
— Угум.
— Тогда пошли.
— Хорошо.
Сион понятия не имел, куда они пойдут дальше, будут ли они подниматься или спускаться. Он и не подумал спросить. У него не было сил. Ему оставалось лишь собрать всю свою энергию и следовать за Нэдзуми. Если жизнь Сиона была ему необходима, это было куда привлекательнее, чем умереть от одного удара. Такие чувства означали, что у него еще есть воля к жизни. У него еще есть… воля. Значит, его душа все-таки еще не до конца засохла.
Нэдзуми коротко свистнул. Чистая, высокая нота прозвучала в темноте. Когда звук оборвался, повисла тишина. Даже стоны умирающих затихли.
— А?
В темноте появилась пара маленьких блестящих точек. Сион узнал этот цвет.
— Гамлет?
Такого цвета были глаза у мышки. Красными звездами они блестели на подушке Сиона, когда он ложился спать; они были на вершине книжной стопки; постоянно мерцали под его кроватью.
— Это ведь не Крават и не Цукиё, да?..
— Сказал же, не давай дурацкие имена моим мышам, — раздраженно произнес Нэдзуми. — И вообще, какого черта они бы здесь делали?
— Ты прав.
— Но ты не ошибся, это мышь. Безымянная мышь.
Нэдзуми снова засвистел. В этот раз получилась мелодия. Красные огоньки пропали на миг, а когда Сион снова моргнул, они были уже рядом с ним. Нэдзуми отвязал от запястья тонкую веревку. Он бросил ее мышке.
— Это тебе, — пропищала мышь. Огоньки пропали — мышка убежала, держа во рту конец веревки.
— О, а она молодая.
— Что ты сказал?
— Безымянная мышь. Она моложе Гамлета и остальных, так ведь?
— С чего ты взял? Ты ее даже не видел.
— Ох… ну, мне просто так показалось. Будто она еще юная.
После нескольких секунд молчания он услышал, как Нэдзуми прищелкнул языком.
— Блин, твои инстинкты, похоже, обостряются в самый странный момент. Не знаю, поможет тебе этот или наоборот.
— Я просто высказал свои мысли.
— Хмпф, — Нэдзуми насмешливо фыркнул. — А ты разговорчив для того, кто собирался сдаться пару минут назад, а? Значит, у тебя еще остались силы, которые стоит беречь.
— Ты сказал, что нуждаешься во мне. Поэтому я буду стараться изо всех сил.
— Боже, говоришь, как ребенок. Мне нужен только твой мозг. Скоро тебе придется бежать на всех парах. Так что отдыхай, пока можешь. Вот, возьми.
Сиону протянули веревку. Она была шерстяная, с особыми волокнами, на ощупь гибкая и крепкая. В зависимости от того, для чего его использовали, особое волокно могло выдерживать большие грузы или рваться от одного единственного волоска. Веревка была привязана к чему-то.
— Обвяжи ее вокруг талии. Обвяжи крепко, и полетишь.
— Полечу?
— Ага, полетишь сквозь тьму аки ночная птица. Завязал уже?
— Да.
— Хорошо, будем прыгать. Задержи дыхание.
Он притянул Сиона ближе и тот полетел сквозь воздух, наполовину его тянул Нэдзуми. Тьма неслась мимо них. Он чувствовал себя маятником. Но вскоре его тело ударилось об стену. От нее пахло грязью.
— Держи веревку обеими руками. Не болтайся, упрись в стену. Примени свои навыки скалолазания, Сион.
— Прости, я никогда раньше не лазил по горам.
Он снова и снова говорил себе успокоиться. Запах грязи, щекотавший его ноздри, придал ему храбрости. Это ведь была не кровь, не рвота и не вонь умирающих людей. Сион втянул в себя глоток воздуха. Нэдзуми карабкался впереди него, будто показывая пример.
— Расстояние небольшое. Не торопись. Это проще, чем карабкаться на гору из людей.
— Скажи это еще раз, — ответил Сион.
Но вскарабкаться на почти отвесную стену было сложной задачей. Сиону казалось, что все усилия напрасны.
— Этот мышонок тоже прошел здесь? — спросил он.
— У них свои дороги. А ты и правда любишь мышей, да? Вот, смотри, положи свою руку сюда, на выпирающий камень — ага. А теперь сюда: там выступ, верно? Держись, и подтягивайся вверх.
Ведомый ценными указаниями Нэдзуми, Сион сосредоточенно поднимался по стене. Создавалось впечатление, что Нэдзуми карабкался по веревке одной рукой. Иногда он неустойчиво покачивался. Вероятно, длины веревки не хватало, чтобы они оба обвязали ее вокруг талий.
Сион столкнулся с еще одной реальностью.
«Ты мне нужен».
Он тщательно распробовал эти слова. Они напоминали афродизиак. Он ощутил, как по его телу пробежал холодок. Сион вонзил ногти в грязную стену и продолжил подниматься наверх.
Его пальцы коснулись чего-то твердого. Когда он это заметил, то тут же ощутил, что его тянут вверх. Когда он, задыхаясь, упал лицом вперед, под щекой он снова почувствовал что-то твердое и холодное.
Беззаботное попискивание маленьких мышек. Он почувствовал, как зверюшки снуют у него по спине. Крават и остальные тоже бегали у него по спине, когда хотели есть или играть.
Сион аккуратно поднялся. Он осторожно потянул за веревку, привязанную к талии. Другой ее конец был прикреплен к выступающей скале. Это было странно: там была круглая дырка, просверленная ближе к краю камня. Мышь несколько раз проскользнула сквозь отверстие, чтобы привязать веревку крепко. Наверное, ее специально этому обучили. Если так, значит, эта скала была сделана человеком и служила в качестве своеобразного причала? Он развязал веревку и намотал ее на руку.
Он попытался отдать моток Нэдзуми, но тот не поднимал взгляда, сидя на корточках. Дышал он тяжело, несмотря на всю свою атлетичность. Удивления это не вызывало. Он следил за Сионом, давал ему указания и поддерживал, пока они лезли вверх. Наверное, на это ушло в несколько раз больше энергии, чем если бы он лез один. У Сиона сердце сжалось.
— Нэдзуми, прости. Я…
— Не извиняйся, — оборвал его Нэдзуми более хриплым, чем обычно, голосом. — Ты за все извиняешься. «Прости, прости, прости». Разве извинения решат проблему? Они просто снимают немного тяжести с твоей нежной израненной совести.
— Угум.
— Не используй слова, чтобы оправдать свою вину. Относись к ним с большим уважением.
— Хорошо.
Это верно. Он мог придумать хоть десятки тысяч извинений, но это ничего не решило бы. Отныне он будет глотать слова, готовые слишком легко сорваться с его губ. Прежде чем извиниться, он будет молча взвешивать свою вину.
Он посмотрел на профиль Нэдзуми с приоткрытыми губами. Тот тяжело дышал, из-за чего его плечи вздымались и опускались.
— Ох… Нэдзуми.
— Заткнись. Сказал же, хватит извиняться.
— Нет, я хотел сказать… Я вижу твое лицо.
— Идиот. Только сейчас заметил, да? Теперь у нас будет свет. Пусть и не яркий, но свет. Великолепный подарок, ты так не считаешь?
Сион осмотрелся. Место, в котором они оказались, было не намного шире кровати. Землю и стены покрывали камни всех размеров, некоторые из них светились белым светом.
— Это… диоды…
— Ага. Светодиоды. Думаю, жителю Номера 6 они знакомы? Хотя в Номере 6 светят они поярче.
— Что здесь делают диоды?.. — озадаченно произнес Сион. — В проходе внизу были только лампы накаливания. Нэдзуми, мы же внутри Исправительного Учреждения, верно?
— К несчастью, внутрь мы еще не попали.
— Но… стена, по которой мы сейчас карабкались — естественная. Ее не создавали люди.
— О, ты заметил? — спросил Нэдзуми с оттенком восхищения в голосе.
— Это даже мне понятно, — возмущенно ответил Сион. — Была бы она искусственной, и я даже с твоей помощью не смог бы залезть. Или так, или наоборот, все было бы проще. Но стена не такая. Там есть куда ставить руки и ноги, но этого хватает только на то, чтобы я едва мог карабкаться — и то не сам.
— Все еще страдаешь из-за того, что сам залезть не смог? Весьма ранимый, да? Ранить твою гордость так легко?
— Я буквально чувствую, как болит моя гордость, — сказал Сион. — Нэдзуми, к чему это все? Почему естественная пещера связана с подвалом Исправительного Учреждения, местом расправы?
Нэдзуми встал. У него на плече незаметно появилась мышка. Она была серой и маленькой. Ее хвост был немного длиннее, чем у Кравата.
— Это место — цепь природных пещер, огромная и сложная. Номер 6 решил использовать часть из них для проведения казни. Вот и все.
— Но эти камни не естественного происхождения. Это место — дело рук человека, да? Но оно полностью отличается от Исправительного Учреждения. А значит, его делал кто-то другой…
Нэдзуми протянул к нему руку. Не успел Сион ничего сказать, как его щелкнули по носу.
— Ты слишком много болтаешь. Заткнись и иди за мной.
— Хорошо. Прямо за тобой.
— Сион, твое любопытство пробуждается так же легко, как и гордость? У тебя глаза так и светятся.
Определенно так оно и было. Любопытство стучало вместе с тяжелыми ударами сердца внутри Сиона. Что там было? Под этим местом был не только ад. Там было что-то еще, отличное от жуткого пламени.
Нэдзуми медленно начал спускаться по крутому склону. Его спина смутно виднелась в темноте.
Проход был выложен булыжниками. Потолок был низким, и идти приходилось пригнувшись. Нэдзуми периодически останавливался, чтобы перевести дыхание, его плечи опускались. Казалось, что ему нелегко приходится.
Сион как раз открыл рот, чтобы спросить, в порядке ли он, когда Нэдзуми пошатнулся и тяжело прислонился к стене.
— Нэдзуми!
Он подумал, был ли это такой же обморок, как в прошлый раз. Нэдзуми мог неожиданно упасть и потерять сознание. Сион вытянул вперед руки, ожидая, что придется подхватывать Нэдзуми. Но тот не свалился. Все еще прислонившись к стене, он пробормотал: «Ну вот, опять».
— А?
— Не обращай внимания…
— Идти можешь?
— Конечно. Ноги у меня есть. Причем получше, чем у тебя.
Отказавшись от руки Сиона, Нэдзуми продолжил идти. Сион слегка потряс рукой, которая так и осталась протянутой без ответа, и тоже двинулся дальше.
— Это…
У него округлились глаза. Они и правда очутились в центре пещеры. Кое-где торчали огромные валуны, но место оказалось вполне просторным. Было слишком темно, чтобы разглядеть углы, но тьма эта не была чернильной. Пусть и тусклые, но светили огоньки. Это не были диоды.
— Свечи?
Тут и там они горели в расщелинах камней. Сион впервые встречал их в Западном Квартале.
— Нэдзуми, где…
Это? Собирался он закончить, но слова застряли в горле. Профиль Нэдзуми напрягся. Его горло медленно дернулось, когда он сглотнул. Редко можно было увидеть Нэдзуми на гране.
— Что-то не так? Что…
— Сион, ложись!
Когда Нэдзуми закричал, Сион почувствовал, что его толкнули. Он упал назад. Темная тень пронеслась мимо его носа.
Он услышал звук, с каким проворачиваются ржавые шестерни. Это был голос.
Нэдзуми махнул рукой. Тень отскочила и метнулась к ногам Сиона.
— Уаа!
Он завалился назад. Это была серая, довольна большая крыса. Выглядела она так, будто вылезла из канализации.
С диким визгом одна за другой его атаковали сточные крысы. Одна из них запрыгнула Сиону на плечо, открыла рот и попыталась вонзить зубы в горло Сиона. Он схватил ее и отшвырнул. От крысы пахло сыростью. Затем тупая боль пробежала по руке. В нее вцепилась крыса. Руки Сиона двигались раньше, чем он успевал ощутить страх.
— Проклятье!
Он ударил всей рукой об стену.
Хриплые скрипящие звуки отдавались эхом. Крысы тревожно кричали.
Бесчисленные красные огоньки мигали вокруг него. Из расщелин в камнях красные глаза смотрели на Сиона. Он был окружен несколькими дюжинами сточных крыс. Их алые взгляды были прикованы к двум мальчикам, они будто ждали следующей возможности напасть.
— Сион, ты в порядке?
— Конечно.
— Просто, чтобы ты знал, изображая кота, ты этих ребят навряд ли испугаешь.
— Я так и думал. Кот бы, наверное, и сам испугался.
— Довольный грубый прием для старого знакомого.
— А? Старого?
Нэдзуми поднес два пальца к губам и засвистел. Полилась переливающаяся мелодия, скачущая вверх и вниз. Эту песню Сион никогда не слышал. Она вызвала у него мысли о тумане, плавающем в темноте среди деревьев в рощи. Черно-белое кино крутилось у него в голове.
Одна сточная крыса подала голос где-то рядом. Она медленно подошла к ним. Нэдзуми мягко протянул руку вперед, и крыса уткнулась в нее носом. Пальцы Нэдзуми нежно погладили серый мех.
По одной, крысы спускались с валунов. Взгляд Нэдзуми на миг переместился на Сиона. Сион кивнул, показывая, что понял. Он сел на корточки и тоже протянул руку.
Об его руку потерлась крыска поменьше. Сион почесал ее между ушками.
Красные глаза животного сузились. Крыске нравилось.
Мышке тоже нравилось, когда гладили между ушками. Каждый вечер перед сном Крават просил об этом. То же самое с собаками Инукаши. Те всегда нежились, когда он расчесывал им мех.
— Вот, вот. Вот так. Эй, подожди. Вас тоже погладить?
Сион опустил взгляд и заметил, что у него в ногах сидит еще несколько крыс. Конечно, они не были такими милыми, как мышки, но и страха не вызывали. От их прежней агрессии не осталось и следа. Все больше крыс забирались к нему на колени. Становилось тяжело.
— Посмотри на себя, — сказал Нэдзуми, оборвав свист и слегка покачав головой, — ты мог бы стать крысоловом и работать за деньги.
Затем он поднял подбородок и вгляделся в полумрак.
— Это последние из твоей встречающей процессии?
Его голос был чистым и звонким. Прекрасный голос Нэдзуми эхом отдавался от потолка, валунов и звенел еще сильнее. Нэдзуми как будто выступал на сцене с прекрасной акустикой.
— Покажись. Твои сточные крысы уже не бойцы.
Мелкий камушек покатился по земле. Тьма в расщелинах ощетинилась. Будто прорываясь сквозь нее, вперед вырвалась темная фигура. Она появилась беззвучно.
Крысы соскочили с колен Сиона. В мгновение ока они исчезли в темноте.
Фигура походила на человека, закутанного в черный плащ. Когда плащ распахнулся, показав, что под ним, Сион замер. У него перехватило дыхание.
Перед ними стоял высокий мужчина крепкого телосложения. Все в нем было серым. Длинные волосы, достигавшие талии, и кожа были серыми. Глаза, уставившиеся на Сиона в ответ, были серыми. Но они не были такими же блестящими и темными, как у Нэдзуми. Глаза мужчины были цвета песка. Серый — цвет пустыни. Пустыня отказывалась от жизни и тяжело принимала жизни других. Она ни о чем не заботилась и меняла форму вместе с ветром. Обширные бесплотные земли. Если Нэдзуми излучал жизненную энергию, то этот мужчина источал ауру безжизненного мира.
— Зачем ты вернулся? — заговорил мужчина, едва шевеля губами.
У Сиона мурашки по спине забегали, хотя он и не знал, почему. Он крепко сжал собственную руку.
— Ты вернулся. Значит, ты должен умереть.
— Дай мне встретиться с Роу, — Нэдзуми вышел на полшага вперед. — Мне надо обсудить кое-что важное. Дай мне встретиться с ним.
Мужчина тоже сделал шажок вперед.
— Ты должен умереть. Таковы правила.
Он и правда походил на пустыню. В нем не было и следа жизни. Сион еще сильнее задрожал.
«Ты должен умереть. Таковы правила». Он ощутил порыв холодного ветра, исходящий от мужчины. Была ли это галлюцинация?
Нэдзуми медленно вздохнул. Тьма над его головой шевельнулась.
Отчасти из-за темноты, Сион не смог уловить момент, когда мужчина начал двигаться. Если бы их окружала беспросветная тьма, серое тело мужчины было бы хоть немного видно. Но эта сумеречная темнота, которую лишь немного рассеивал свет от свечей, позволяла мужчине легко сливаться с окружением, поэтому Сион с его зрением и не мог ничего разглядеть. Но за движениями мужчины тяжело было бы уследить и на ярком солнечном свете. Он был очень быстр. Его серое тело скользнуло и ринулось к Нэдзуми. Нэдзуми едва успел откатиться в сторону. Нога мужчины последовала за ним, замахиваясь для удара, но Нэдзуми отбил ее рукой. Мужчина лишь слегка пошатнулся, тут же восстановил равновесие и снова беззвучно ринулся в бой.
Сточная крыса залезла на плечо Сиона.
Она пронзительно взвизгнула и потерла лапки. Сион не знал, наблюдала ли она просто за дракой двух людей или болела за кого-то, но ее голос был странно взволнованным.
— Ты видишь, что происходит?
— Ты можешь видеть, хех. Нэдзуми… Нэдзуми в порядке?
Сион отчаянно вглядывался в полумрак. Ему оставалось только смотреть.
Мужчина сказал, что Нэдзуми должен умереть. Это не было пустой угрозой. Хоть голос мужчины и был бесстрастным и спокойным, он был полон намерения убивать. Он и правда собирался убить Нэдзуми.
Крыса наклонилась вперед и проверещала это еще более высоким голосом. В то же время он услышал звук плоти, бьющейся о плоть. Нэдзуми растянулся у ног Сиона.
— Нэдзуми!
— Идиот! Не приближайся!
Нэдзуми согнулся и закашлялся. Он поднялся на нетвердых ногах.
— Что такое? — спросил из темноты мужчина все тем же ровным голосом. — Сильно размяк за время, проведенное на поверхности, да?
— Ну, можно сказать… я слишком уж… наслаждался каникулами.
Сион слышал, как Нэдзуми жадно глотает воздух. Он сделал шаг вперед.
— Дурачье. Неудивительно, что ты не можешь со мной драться; ты еле стоишь.
— Конечно! — закричал Сион. Он не мог ясно видеть мужчину. Но он все равно мог бросаться в него словами. — Сколько, по-твоему, Нэдзуми потратил сил, чтобы добраться сюда? Попробуй сделать то же самое, кем бы ты там ни был, а потом уже изображай из себя крутого. Попробуй взобраться по стене — с такой обузой как я на буксире.
Ответом ему было молчание. Сточная крыса на плече Сиона лениво щелкнула длинным хвостом.
— Кто он?
— Просто обуза, — ответил Нэдзуми.
— Зачем ты привел его сюда?
— Хочу представить его Роу.
— А потом что?
— Хочу, чтобы Роу выслушал историю.
— Его историю?
— Мою.
— Никто здесь не станет слушать такого идиота, как ты, который приполз назад и даже не знает, как скрыть свой позор.
— Не узнаешь наверняка, пока не попробуешь.
Нэдзуми тихо встал рядом с Сионом. Судя по всему, Нэдзуми видел нормально. Ему и тусклого света хватало.
— Сион, послушай, — зашептал Нэдзуми ему в ухо. — Расщелина между камнями прямо позади нас. Там узкий проход. Прыгай в него. И беги.
— А ты?
— Забудь обо мне. Иди!
Сиона толкнули в грудь. Он побежал.
— Не так быстро.
Убийственные намеренья мужчины настигли его, подобно ударной волне. Нэдзуми бросил короткую команду.
«Иди»… или «беги»?
Сион остановился и повернулся. Две тени боролись друг с другом. Он видел размытый силуэт во тьме. Он наконец-то видел.
— Нэдзуми.
Мужчина душил Нэдзуми, обхватив его горло двумя руками. Нэдзуми извивался, пытаясь вывернуться. Сион дышал быстро и часто.
Он никогда не видел, чтобы Нэдзуми оказался загнанным в угол и боролся так отчаянно.
Так сказал мужчина. Он определенно это произнес.
Сион поднял руку. На ней было намотана веревка из особого волокна. Он ни о чем не думал. Его тело было отрезано от души, мозга и двигалось само по себе. Нет — наверное, это его душа ему приказала.
Убить его.
Крыса соскочила с плеча Сиона. Она нырнула в трещину между камнями, в которую ему сказал прыгать Нэдзуми. Сион не последовал за ней. Он собирался повернуться к словам Нэдзуми спиной.
Крысы со всех сторон визжали со своих каменных насестов. Их голоса были полны тревоги и страха. Движения мужчины замерли. Он рыскал взглядом вокруг. Его подбородок лишь слегка дернулся.
Сион бросился на спину мужчины. Он закинул веревку мужчине под подбородок, скрестил ее и откинулся назад всем своим телом.
Мужчина начал корчиться. Сион уперся ногой ему в плечо и затянул петлю так сильно, как мог. Тогда, в комнате рядом с местом расправы, он пытался задушить того несчастного, лишь смутно понимая, что именно делает, его мыслительные процессы были заторможены. Но сейчас все было по-другому. Он был начеку. Его сознание было абсолютно ясным. Его намеренья и мысли принадлежали именно ему.
Он потянул сильнее.
Тело мужчины выгнулось дугой.
— Сион! — отдавался эхом вопль.
Это был крик. Сдавленный голос окликнул его по имени.
— Сион! Стой — хватит, пожалуйста… — Нэдзуми схватил его сзади. — Хватит, я тебя умоляю, Сион.
— А?..
Пара рук крепко обхватила его лицо.
— Ты меня слышишь?
— Ох … да.
— Пусти. Быстрее. Ослабь хватку.
Он сделал, как ему сказали. Мужчина откатился и безуспешно попытался встать. Он остался стоять на коленях, тяжело кашляя. Воздух свистел в его наполовину раздавленном горле будто ветер, гуляющий по пустоши.
— Сион — я ведь уже говорил. Не судьба тебе быть палачом.
Нэдзуми поднял веревку и сжал ее в руке. Его губа была порезана и окрашена кровью. Пара красных губ шевельнулась.
— Или назовешь это спасением?
— Нет.
— Тогда что? Если ты пытался спасти меня, то это было не твое дело. Сион, больше не делай таких глупостей. Не стоит тебе таким заниматься.
— Это наказание.
— Что?
— Это наказание.
— Наказание — ты о чем?
— Этот мужчина пытался убить тебя. Вот и получил по заслугам.
— Сион, ты…
— Я снова так поступлю. Если этот мужчина попробует убить тебя, я сделаю в точности то же самое.
Мужчина, все еще хрипя, сидел на земле на корточках и держался за горло.
— Кто… он?
В это раз Нэдзуми не ответил. Он молча посмотрел на Сиона. Его пальцы, державшие веревку, дрожали.
— Он душил меня, — недоверчиво произнес мужчина. — А я — я, я и никто другой — не заметил его присутствия.
— Ага — это точно.
— Меня душили сзади и я не мог убежать.
— Ага. Ты дергался, как кролик в ловушке.
— Крысы его испугались.
— Угу.
Мужчина вздрогнул.
— Кто… он?
— Житель Номера 6.
— Номера 6?.. Что здесь делает житель Номера 6?
Нэдзуми коротко вздохнул.
— Дай мне поговорить с Роу. Ему я все расскажу.
Сион сидел, слушая разговор Нэдзуми с мужчиной. Его ладони наконец-то начали зудеть от боли там, где врезалась веревка.
— Давайте послушаем вашу историю.
Голос обрушился на них сверху.
Сион поднял голову и огляделся. Он увидел лишь темное пространство, куда не достигал даже свет свечей. Голос исходил оттуда. Всего одна фраза…
С этими словами, голос исчез. Никого из людей там не было.
— Премного благодарен, — вздохнул Нэдзуми.
Мужчина встал. Он пошатнулся и исчез между валунами.
— Пойдем, Сион.
— О — верно.
Он сделал шаг во тьму.
— Сион.
— Хм?
— Наверное, бесполезно это говорить, но…
— Мм-хмм?
— Я хочу, чтобы ты оставался таким, какой есть, Сион.
— А? Что это значит?
— Сион, которого я знаю, никогда не совершит грех. Никогда. Борись, — пробормотал Нэдзуми. — Я хочу, чтобы ты боролся с собой.
Это была просьба. Его голос был напряженным и умоляющим? Разве не эти интонации Нэдзуми презирал больше всего?
Сион закрыл глаза.
За его веками тьма была еще глубже, чем та, что простир
|
|
|
