 |
Глава 67. Пересечение параллельных
|
|
|
|
19 апреля 1998 года, воскресенье
*глава рассказана Гермионой Грейнджер*
«Просто в тех местах, где пересекаются миры, реальность иногда выходит из-под контроля, и тогда предметы и люди начинают своевольничать, приоткрывая стороннему взору истинную свою природу»
Макс Фрай «Энциклопедия миров»
Ну, что, Грейнджер, дождалась правды в лицо от лучших друзей? «Не прекрасная принцесса...» Нет, не так: далеко не прекрасная принцесса!
А в голове назойливо вертится детский стишок: «Принцесса была ужасная...» Неужели же все настолько печально?
- Рон, если ты будешь и дальше так ржать, то тот несчастный боггарт в шкафу лопнет без всякого «Ридикулуса».
Гарри явно переборщил с Веселящими чарами, теперь пытается воззвать к здравому смыслу, но, умом своим хваленым чувствую: тщетно. Рон хохочет, не может ни остановиться, ни прийти в себя. Радоваться можно только одному: под шумок удалось снова запереть защелку на «Колопортус», но сама защелка выглядит крайне ненадежно. Если Рон снова привалится к шкафу, то кривая железка дернется, отойдет в сторону и содержимое шкафа уже ни для кого не будет тайной. Приморозить замочек, что ли? Пожалуй, за неимением лучшего и простейшее замораживающее заклинание сгодится. Да, так спокойнее.
Господи, хоть бы урок скорее кончился! Хоть бы Флитвик, что ли, обратил внимание на двух зарвавшихся идиотов. Да у Рона же натуральный приступ истерического хохота, икать уже начал человек!
- Так, так, молодые люди, - почти по-детски высокий, слегка картавый голос Флитвика долетел до ушей как нельзя кстати, - боюсь, это уже не смешно, а трагично. Вам, молодой человек, лучше выйти в коридор, успокоиться, выветрить лишние эмоции. Урок скоро закончится, последние пять минут ничего не изменят. А вам, Поттер, следует быть осторожнее, но, должен сказать, Веселящие чары вам удались, как никому. Ну-ка, кто у нас тут еще грустный? Невилл Долгопупс, сейчас мы проверим, сохраните ли вы серьезный вид под волшебной палочкой Гарри Поттера.
|
|
|
Ну вот, небеса услышали мои молитвы. Уизли отправили охладиться, Поттера заняли полезным делом, и, судя по всему, с делом он справляется. Невилл уже издает неровные звуки сдержанного хохота, Флитвик советует Гарри не волноваться и смирять свои эмоции, не доводя напарника до удручающего состояния.
Профессор не догадывается, что у него под носом сидит еще одна идиотка, которой – увы - не до смеха. Господи! Зачем? Зачем я заползла в этот дурацкий шкаф? Что ж, Грейнджер, радуйся – прослушала вступительное слово профессора о вербальной форме заклинания и знаешь, куда ставить ударение. Ах, да: все твои личные отрицательные эмоции остались при тебе.
Неужели звонок? Все. Урок, кажется, закончился. О чем это все галдят, как стая крикливых воробьев? А-ааа... Как же я забыла: обед. Господи: обед!.. А мне там никак нельзя показываться, потому что обед я уже проспала, и в Большом Зале меня никто не видел, поскольку меня там не было. Так что зря замочек расколдовала, спешить все равно некуда.
А в животе, как назло, так урчит от голода, что это завывание, похоже, уже не скроешь в тишине опустевшего класса. Одна надежда, что профессору Флитвику тоже нужен суп, и жаркое, и яблочный пирог... Рон что-то такое болтал про яблочный пирог... Господи, хоть бы кусочек того пирога из прошлого пропущенного обеда! Маленький, крошечный, подгоревший...
И все-таки, Грейнджер, признайся хотя бы себе самой: стремясь объять необъятное, ты откусила слишком большой кусок. Не проглотить. Сколько ты еще так сможешь? Посещать по десять уроков в день, жить по двадцать семь часов в сутки без обеда и отдыха? А сегодня только понедельник! Впрочем, сегодня ты сделала единственно верный шаг в правильном направлении: освободила себя от прорицаний. Давно пора.
|
|
|
И все равно (и не говори, что не чокнутая!) не удержалась от соблазна крутануть песочные часики на два лишних оборота. Тебе же нужно было всего-то попасть на магловедение, но ты, упрямая, решила еще и Веселящие чары прихватить. Вот и сиди тут теперь голодная! И да, можешь себя поздравить: сегодня ты узнала, что своим страховитым видом можешь пугать людей не хуже боггарта. Весело-то как!..
«Принцесса была ужасная... Не удивительно, что ее никто не выносит. Если честно, она – настоящий кошмар», - детские рифмованные строчки невольно, сами собой, накладываются на бурчание Рона из далекого первого курса, и на душе становится совсем кисло. В глазах начинает привычно щипать, и горючие слезы, одна за другой, щедро увлажняют щеки.
«У-уууууу... Лучше бы меня тогда тролль зеленый в туалете сожрал!.. Не сидела бы сейчас тут, в темноте. Голодная, несчастная... Злая, печальная... Дура такая... Страшная такая...»
- Не знал я, что боггарты плачут.
«Ой! Это откуда голос? И когда успела дверь открыться? Господи, да это же...»
- Гарри?!
- Гермиона?!
«Интересно: глупее ситуации в жизни бывают?»
- А-аааа... Гарри, ты-ы... что тут делаешь?
«Твой вопрос, Грейнджер, еще глупее, чем ситуация. Просто странно, что это Поттер еще ничего не сострил на эту тему? Ну, ничего, сейчас найдет нужные слова и скажет».
- Совершаю храбрый подвиг настоящего гриффиндорца.
- А-ааааа...
«В данном случае «Э-эээээ...» выглядело бы более естественно. Но, слово вождя красно-желтых сказано, и к сказанному добавить нечего».
- Хотел вот сразиться с боггартом. Думал, что после Веселящих чар у меня, наконец, получится настоящий Патронус, - Гарри говорит немного растерянно, отчего-то чувствуя себя виноватым, и как я логично подозреваю, не совсем правду. – Дождался, пока профессор Флитвик покинет класс... И вдруг слышу: кто-то всхлипывает. А мы с Роном тебя... это... потеряли. А ты тут сидишь, в шкафу. Скажи честно: это не Малфой тебя сюда запихал?
«Малфой? Меня? Да как бы он посмел! Злобная дрянь. Зря Рон помешал вмазать этому жалкому мерзавцу еще раз. Спихнуть «инцидент со шкафом» на слизеринца, конечно, проще простого, но ведь глупые мальчишки мстить пойдут... Подерутся, баллы с факультета из-за них снимут, Грейнджер в шкафу, чего доброго, станет всеобщим достоянием... Ой, даже думать страшно».
|
|
|
- Нет, Гарри, нет! Это я сама... Я не могу тебе больше ничего сказать. Это... не моя тайна.
- Надо полагать, возвращаемся к старой мозольной теме: нет смысла выяснять у Гермионы Грейнджер, как ей удается посещать несколько занятий одновременно, да еще и, как выясняется, обнаруживаться в самых невероятных местах, - слегка иронично произносит Гарри, присаживаясь рядом на корточки. – Но тогда скажи: почему ты плачешь? Это ведь не из-за..., - тринадцатилетний мальчишка страдальчески тушуется, не закончив фразу.
«Ох, Гарри, Гарри! А из-за чего, по-твоему, плачут девчонки в четырнадцать с половиной лет? Одно дело, видеть себя в зеркале и подозревать, что ты уродина - а глядя на «выдающиеся» передние зубы и не то можно сказать. И совсем другое – услышать подтверждение своим тайным страхам со стороны, да еще от лучших друзей. А мама еще успокаивает, что типа главное – душа и сердце, на внешность, якобы, обращают внимание только в первое время знакомства. Как ты права, мамочка: сначала обращают внимание на то, что ты безобразна, потом свыкаются, но теряют к тебе всякий интерес, как к существу противоположного пола. В таких эпизодах уместно сказать: случай безнадежный. Вот так...»
- Гермиона, ты просто... ты просто очень устала за последнее время. Похудела, и вид у тебя такой..., прости, что так прямо говорю, но вид у тебя совершенно изможденный. Да я бы, наверное, без всякого Блэка издох, если бы в один день написал и длиннющее эссе по нумерологии, и еще более длинный трактат на тему «Почему простецам нужно электричество». И древние руны, и свойства природных ядов, и чертовы чаинки на блюдечке! Может быть, все-таки стоит уменьшить количество предметов?
Начинает Гарри неуверенно, но постепенно его голос приобретает твердость, не теряя, тем не менее, на удивление мягкой доброты и заботливого участия.
|
|
|
- Я ведь знаю, как это тяжело – учиться в таком темпе, да еще постоянно. Капитан Вуд довел количество тренировок до пяти в неделю, а по четвергам у меня еще индивидуальные занятия с Люпином. И я тоже не могу от них отказаться, потому что глупо терять сознание на стадионе, пред всей толпой. Я должен выиграть матч, и дементоры не должны мне помешать!
На мгновенье узнаю прежнего Гарри – ершистого, целеустремленного, напористого, для которого квиддич – «наше все». Интересно, каким бы он стал, если бы относился к учебе столь же ревностно? Сидели бы сейчас в одном шкафу... Ну, не выделило бы министерство сразу два хроноворота на двух «умников».
- Гермиона, ну... вычеркни из своего расписания хотя бы прорицания! Ну, редкостная лабуда, честное слово! Если бы только я не считал, что нет ничего ужаснее цифр и пухлых словарей с древними рунами, в жизни не поперся бы к старой стрекозе. Задолбала - мне не жить!
«Гарри такой хороший! Добрый, душевный, но врать не умеет. Зубы у меня, как у бобра, чай не от нумерологии, да и в волосах ворона гнездо свила не по наущению Трелони. И все-таки с ним хорошо, и от его наивного бормотания высыхают слезы и на душе, вроде бы, становится легче.
Рон меня замечает, когда внезапно совершаю что-то «из ряда вон», как только что Гарри сказал: подвиг гриффиндорца. Сегодня с таким восторгом смотрел, как я заткнула Малфоя, а завтра, не исключено, опять съязвит что-нибудь колкое. И ябеда эта Грейнджер, и «ей плевать на чужих животных» (особенно на крысу его драгоценную – ага!), и «не признает Гермиона себя неправой, зря надеешься». Мне теперь, признав себя неправой, что сделать? Глотика на цепь посадить?
Что за год такой несчастный выпал? И все одно к одному: опостылевший хроноворот, тринадцать (нехорошее число...) предметов, «Молния», на которой действительно нельзя было летать – и Рон здесь двадцать пять раз не прав! - съеденная Глотиком Короста, безнадежно канувший в прошедшее время яблочный пирог...»
- Ладно, Гермиона, поднимайся! Обед сейчас, не забыла? Мне кажется, тарелка супа тебе не повредит.
«Забудешь тут!.. В животе уже все слиплось давно, и голова прямо кружится от голода. Не удивительно. Мама говорит медицинскими словами: период полового созревания, сопровождающийся интенсивным ростом, когда организм особенно нуждается в белках, углеводах и витаминах. Что бы этакое убедительное соврать в качестве отказа?»
- Не могу Гарри. Меня там увидят, а я в таком... жалком виде.
«Для поддержания активной мозговой деятельности явно не хватает глюкозы, приходится ляпать вслух то, что первым на ум пришло. Стыжусь»
- Гермиона, да Рон уже..., - Гарри останавливается, а мне почему-то понятно, что он просто не хочет говорить плохо о Роне. Сказать слово «забыл» нельзя, потому что непременно получается, что не просто «забыл», а «обидел и забыл».
|
|
|
– Он уже давно занят отбивными котлетами и вряд ли обратит особое внимание на твой вид, - поборов смущение, продолжает Гарри. - А потом: он ведь и вправду о тебе беспокоился. Вот увидишь, Рон обрадуется, увидев, что с тобой все в порядке.
«Естественно, обрадуется. Самое многое: через полчаса с небольшим, обнаружив меня спящей в башне Гриффиндора на учебнике нумерологии. Мне-то как выпутываться из этого... х-мм... недоразумения?»
- Гарри, могу я тебя попросить, как друга?
С Поттером из «прошлого», как назло, только парой фраз в гостиной успела обмолвиться, так что предполагать можно сколь угодно вариантное развитие событий, но другого выхода у меня сейчас нет. Гарри вроде бы кивает, как будто согласен.
- Не говори Рону, что нашел меня в шкафу. Пожалуйста. И еще... Сделай вид, что меня не видел. В смысле, в шкафу и во время обеда. Ну, так надо! Я... я тебе потом все объясню.
Гарри смотрит на меня с нескрываемым подозрением, но, тем не менее, ради дружбы молчать готов. Это чувствуется по особому, раскусывающему замысловатую задачку взгляду, и еще, как ни странно, по снисходительной улыбке, которую он не может скрыть. Не в восторге, конечно, но прикроет: через сорок минут легонько толкнет меня в бок и разбудит. Господи, хоть выспалась сегодня...
- А на обед, значит, не пойдешь? - заботливо-участливый тон мальчишеского голоса явно сдает позиции и всецело уступает место подозрительности.
- Да не могу я, Гарри, идти в Большой зал! Мне сейчас, пожалуй, только твоя мантия-невидимка может помочь стащить со стола кусочек яблочного пирога.
«Зря, я, наверное, про яблочный пирог заикнулась. Но голод, как говорится, не тетка, его, ни льстивыми, ни красивыми словами не уговоришь».
- Понятно, - задумчиво, но вполне утвердительно произносит Гарри, подводя очевидно-неутешительный для себя итог. – Поскольку, как мы уже ни один раз выясняли, нет смысла расспрашивать Гермиону об ее тайнах, придется помогать ей исключительно по доброте душевной. Сиди тут, будет тебе яблочный пирог.
«Сидеть тут, ждать профессора Флитвика и саму себя в «прошлом» экземпляре? А смысл? Да сматываться надо отсюда, причем немедленно»
- Нет, нет, Гарри! Я с тобой. Я тебя где-нибудь в укромном месте подожду, ладно?
Как ни удивительно, но мое внезапное решение обрадовало Гарри. Скептическая улыбка стерлась с лица, он протянул руку, и вот мы вдвоем быстро спускаемся по лестницам с восьмого этажа. Обед в самом разгаре, и, несмотря на беспрецедентные меры – беглый преступник Блэк совсем недавно навел шороху, проникнув в спальню Гриффиндора – хогвартские студенты явно боятся разгуливать по замку в одиночестве. Ждут друг друга, собираясь группами по нескольку человек; как следствие: либо толпа народу, либо никого. Сейчас – хвала небесам! – на лестницах пусто.
Гарри тянет за руку, я следую за ним почти бездумно, потому что усталость такая, что мне, по большому счету, уже все равно, где коротать время. На каком-то этаже мы сворачиваем в коридор. В нос сразу ударяет характерный потный запах, под тяжеловесный стук шагов доносится злобное хрюканье дежурных троллей. Башню Гриффиндора и, соответственно, все ближние и дальние подходы к ней охраняют от Блэка по особому разряду, так что тролли уже, мягко говоря, давно не кажутся волшебной экзотикой. Но ворвавшийся в ноздри знакомый аромат мгновенно прочищает мозги и освежает память.
- Гарри, мы куда идем? – в отчаянии шепчу я и, не дожидаясь ответа, силой затаскиваю друга в пустой класс. – В нашу гостиную?
- Ты предлагаешь бросить тебя прямо здесь, посреди коридора, троллям на растоптание? – с внезапным энтузиазмом интересуется Гарри.
«Перспектива, конечно, не очень... Но, Мерлин свидетель, в гриффиндорской гостиной мисс Грейнджер показаться сейчас никак не может. Она там уже есть»
- Не-е..., - тяну настолько убедительно, насколько могу. – Да это ж не какие-нибудь горные дикие тролли, а свои, хогвартские. Всего-то по два с половиной метра в высоту, - добавляю слегка небрежно. - Да и до родной башни еще довольно далеко.
- Не скажи, - возражает Гарри. - По понедельникам и субботам путь до нашей гостиной через четвертый этаж – самый короткий.
- До библиотеки отсюда сейчас тоже довольно близко...
Конечно, Гарри не Рон, и слово «библиотека» воспринимает не столь драматично. Но при всем при том выражение его лица принимает такой обреченно-скорбный вид, что даже становится искренне жаль себя. Наверное, я действительно неважно выгляжу.
- Гермиона, ты можешь прямо сказать: чего ты боишься? - нотки нетерпения в голосе друга явно начинают солировать.
- Не могу Гарри. Хотя нет, могу: меня сейчас никто не должен видеть. Ну, по меньшей мере, до конца обеда, и, по крайней мере, свои гриффиндорцы. Особенно Рон, - нехотя уточняю я, уловив откровенное непонимание на лице Гарри.
«Вид у меня, наверное, виновато-побитый, но не спрашивай меня - почему, все равно не проболтаюсь. Слово, данное профессору МакГонаглл – это святое»
Друг сопровождает мои слова многозначительным «х-мм...», но это, в принципе, предвиделось. А вот чего не ожидалось, так это следующей фразы, высказанной шипящим заговорщическим шепотом:
- Я так понимаю, Гермиона Грейнджер, что настоящие друзья не должны задавать друг другу лишних вопросов. Тайна – вещь серьезная. Согласна?
Что он имеет в виду? Поднимаю брови в знак удивления, но Гарри на меня уже почти не смотрит. Вернее, смотрит, но как-то сквозь меня, думая о чем-то своем. Проходит всего несколько секунд, по истечении которых Поттер резко разворачивается и шагает к выходу из класса, чуть-чуть приоткрыв дверь, опасливо осматривает коридор.
- Гермиона, - шепот друга звучит не в меру воинственно, что невольно напрягает, - я сейчас, пока нет никого, быстро проверну одно срочное дельце. Но предупреждаю: скоро здесь появится Снейп. Засекай время. Если до появления профессора пройдет меньше пяти-семи минут, отвлеки чем-нибудь. Так надо!
Поттер исчезает за дверью быстрее, чем я успеваю что-либо ответить: то ли от голода, то ли от хронической усталости реакция просто ни к черту! Сначала торможу, и лишь потом срываюсь с места, мчусь к дверям. Поздно: в коридоре – ни души. С дальнего конца медленно, но неотвратимо приближается бряканье тролличьих дубинок под мерное дрожание каменного пола. Горбатая статуя одноглазой ведьмы в нише напротив слегка покачивается при каждом шаге, гулким эхом отдающимся в сводах стен.
Куда мой лохматый друг так быстро исчез? И он что, обрел дар ясновидения? Снейпу от его родных подземелий до четвертого этажа, как говорится, ехать и ехать...
Определенно, насчет Снейпа Поттер несколько преувеличил, потому что появляется не «гроза подземелий», а профессор Люпин. Кстати, не в меру озабоченный – глубокие морщины прорезали лоб - но, судя по времени, его оперативную реакцию Гарри тоже как-то предвидел. Что ж, я обещала Гарри отвлечь внимание, и потому, как верный друг, выполняю свой долг: ближайшая парта с грохотом падает на пол, на короткий миг заглушая даже тяжелое топанье двухметровых стражей порядка.
На секунду все замолкает, но только на секунду, так как вскоре пространство коридора наполняется частыми увесистыми сотрясениями, что может означать только одно: оба тролля-охранника вскоре будут здесь. Но еще раньше дверь в класс распахивается, и прямо напротив меня появляется профессор Люпин, судя по всему вынужденный резко сменить курс. Учитель почему-то облегченно вздыхает, хотя в лице ни кровинки. Прямо жаль, что не могу разделить искренней радости с человеком.
И радость, и огорчение, и я уж не знаю, что – все из одной темы: нога Блэка здесь не ступала, здесь ступала нога неподражаемой мисс Грейнджер. Что я делала за горбатой ведьмой? Пряталась, естественно. От кого? Да от всех, кто по коридорам ходит. Да, да, от своих гриффиндорцев особенно. Профессор Люпин, ну, вы же понимаете мое положение?! Большего не могу сказать, потому что дала клятву профессору МакГонаггл.
Но вы же умный человек! Это мальчишкам я могу голову морочить, взрослым, черт меня дери больно, просто вдохновенно вру... Поттер? Нет, нет, он к горбатой ведьме даже близко не подходил (Интересно, что понадобилось тут Гарри?.. Они же оба клятвенно обещали, что за ворота школы больше ни ногой!). Откуда знаю, что не подходил? Ну..., мы встретились... Да, случайно. Ну, знаете! Если министерство так обеспокоено соблюдением непреложного правила, то могло бы и мантию-невидимку выделить для комплекта!
Уф-фф... Весь этот искусственно растянутый год, просиживая по десять уроков в день, возвращаясь назад во времени и заново используя уже истекшие часы, я как-то временами (на редкость подходящее слово) совершенно забывала о том, что «меня – никто – не должен – видеть». К месту сказать, логично забывала, потому что довольно трудно посещать уроки тайком. Естественно, что меня видели и учителя, и ученики, и меня это никогда не напрягало. Отчего же сейчас я так нервничаю, а проще говоря – психую, глядя на хмурого профессора Люпина?
Так, Грейнджер, подведем итог: Гарри – раз, Люпин – два, Снейп, мантия которого уже маячит неизменным черным пятном на фоне буро-зеленых троллей – три. Всего пятеро. Ну, ладно, буро-зеленые, по причине отсутствия активного интеллекта, не в счет. В общем, деятельный такой денек, впечатляющий.
Люпин хмурится, Снейп шипит и супится (сейчас, спустя годы, я бы сказала больше, но неуравновешенную психику героя, безнадежно испорченную неразумными студентами и ходом мировой истории, надо беречь), тролли за его спиной сопят и, в общем, пахнут. Дружно вдыхаем этот... аромат еще две минуты, прежде чем профессор зельеварения советует им покинуть помещение и вернуться к работе. На душе по-прежнему ненастно, но дышать (в прямом смысле) все-таки легче.
Ой!.. Как все славно, через запятую и в рифму... «И школьный устав не про Грейнджер написан, и слово министра мне не указ, вопрос о моем отчислении уже утрясен и подписан, на том не закончен грехов пересказ, но это уже, в-четвертых...»
Всего полчаса назад меня, наверное, волновало бы и первое, и, тем более, второе, не говоря уже о третьем, но сейчас «ум, честь и совесть» под завязку забиты одной глобальной проблемой: не напутала ли я чего со временем? Не создала ли (случайно или нарочно – не суть важно) страшно сказать: «временной парадокс»? Профессор МакГонаглл рассказывала кошмарные случаи... Волшебники иногда вмешивались в ход времени... Последствия просто печальны...
Вот никак не сказать по «будущему» поведению Гарри в гостиной, что он недавно меня в шкафу нашел! Ну, подмигнул бы, что ли? А с другой стороны, я же в тот момент ничегошеньки не знала о нашей с ним «случайной» встрече. Может и подмигивал, да я спросонья не заметила? Пропущенный урок заклинаний совсем сбил с толку.
Если будущее этого мира, как хором уверяли Министр Магии Фадж и профессор МакГонаглл, изменить нельзя в принципе, то чего так трястись над хроноворотами? Фадж еще раза три повторил, что, будучи заместителем главы Департамента чрезвычайных ситуаций, имея хроноворот в качестве неотъемлемого служебного снаряжения оперативной бригады, они могли использовать его только после тщательного анализа ситуации и после согласования, увязки, подписания... Папа говорит проще: бюрократизм. Мама непременно добавляет: махровый. Но это потому, что мама любит нарциссы с гофрированными лепестками.
- Хватит мне мозги морочить, мисс Грейнджер! Последствия будут для вас «Ой!» как печальны!
«Что он так орет? Какие последствия? Да итак все: хуже некуда! – кажется, что угрожающий голос профессора Снейпа наполняет меня изнутри, и, кое-как очнувшись от своих лихорадочных раздумий, обнаруживаю себя в полушаге от «грозы подземелий». – Выражение лица у него такое... неописуемое. Перекосило профессора несимметрично. До: «Разрешите выразить вам искренние соболезнования...», - вот с такими жалостливыми мыслями и смотрю на слизеринского декана. Как непременно сказал бы мой папа, стоматолог со стажем: человек очень страдает от зубной боли.
- Да вы... также высокомерны, как ваш закадычный дружок! И как его никчемный папаша... Сходство прямо-таки сверхъестественное!
«Как, однако, мой взгляд его пронял... Если злоба, исказившая его физиономию, способна так скрутить лицевые мышцы... то, пожалуй, счастье профессора состоит в том, что в черепе подвижных костей не густо. Но возможный вывих нижней челюсти это никак не отменяет»
- Вы... наглая докучливая всезнайка!!!
«Я не всезнайка, я только учусь. Реветь мне охота, а я вот держусь... Жаль, что мудрый папин совет смотреть на жизнь с иронией, «в рифму», помогает только до определенного момента. Монолог профессора Снейпа, сотрясающий стены коридора вот уже битый десяток минут по праву сильнейшего – это, я вам скажу, не для тонкой девичьей психики»
- Мисс Грейнджер, вы уже давно на грани исключения из школы! Советую прямо сейчас начинать упаковывать символичные красно-желтые шарфики вместе с галстуками.
«И без волшебства!», - глубокий вдох-выдох.
Так. Кажется, профессор начал повторяться. Неужели есть малюсенькая надежда, что внеочередная воспитательная беседа закончится раньше, чем начнется очередной урок? И надо все же что-то сказать, молчать уже вроде как неприлично.
- Но, сэр...
«По-моему, это все, что удалось сообразить, дальше только многоточие».
- Молчать, глупая девчонка!
«А кто тут, собственно, выступает, сэр?»
- Как скажите, сэр, - быстро соглашаюсь я.
«Пожалуй, так даже проще».
- Не рассуждай о том, чего не понимаешь!
«Ставьте мне «Выше ожидаемого» вместо «Превосходно», если кто-нибудь понимает, о чем идет речь?
Спокойно, Грейнджер, спокойно. У сэра, судя по застывшему в перекошенном состоянии лицу и характерному «горящему» взгляду с огненными искрами в увеличенных зрачках – явное состояние «аффекта». Летом читала в учебном курсе психологии, стащила у родителей из шкафа: для общего развития надо. Ну, все точно сходится: сознательный контроль над своими словами и действиями отсутствует, присутствует как раз стереотипный способ «аварийного» разрешения ситуации, который в данный момент кажется больному единственно верным. Узость сознания и мышления, вызванная торможением посторонних психических процессов. Ба-а... Да он же псих...
Так. Спокойно еще раз. Профессор Люпин, между прочим, тебе наглядно показывает, как нужно обращаться с человеком в неуправляемом состоянии. Главное – не возникать. Да, сэр; нет, сэр. Виновата, исправлюсь. Еще вопросы есть?»
- Куда пропал Поттер?
«Вообще-то, с этого примечательного момента следовало бы начать утомительный для всех присутствующих монолог, профессор Снейп»
- Гарри отправился в Большой зал на обед, сэр, - это я уже вслух.
Хотя, воображение настойчиво терзают смутные сомнения, что профессор недаром так взбеленился. Такой шквал эмоций на пустом месте не возникает. Здесь налицо, печатным текстом: «Конфликт между сильным желанием и невозможностью его удовлетворения, и если человек не может с этим примириться...»
- Хватит умничать, мисс Грейнджер!
«Флиббертигиббет! Выражение «Поттер пошел на обед» никак не описывается словом «умничать» - это факт. Я-то думала: Снейп просто так «говорит о наболевшем», по скверной привычке и для «галочки», а тут все гораздо хуже. Выходит, это я сама так сэра... накрутила. Хорошие неприятности... «Выше ожидаемого» - это точно!»
- Я полагаю, Северус, у нас нет причин подвергать сомнению слова мисс Грейнджер, - невозмутимый голос Люпина звучит, как надежда на спасение. – Уверен: у Поттера достаточно мозгов и совести, чтобы не искать на свою голову лишних опасных приключений.
- В самом деле? – Снейпа заметно передернуло от гнева. – И потому вы, Люпин, оказались здесь еще раньше меня? Что ж, занятно...
Люпин стряхивает с лица отчужденное выражение и несколько секунд смотрит на Снейпа в упор.
- Мне кажется, Северус, нам стоит обсудить этот момент подробнее, но не здесь и не сейчас, - Люпин говорит в своей манере, такая странная смесь кротости и деловитости. – Я освобожусь через полтора часа. Сейчас скажу лишь то, что боялся не исчезновения Поттера из школы, а появления в школе Блэка. Хотя я предпринял кое-какие меры безопасности, подключив к делу мадам Розмерту, - Люпин так выразительно посмотрел в мою сторону, что намек я, в общем, поняла, - но, теперь вижу, что этого может быть недостаточно. Вы ведь не откажете мне в помощи, Северус?
Что подумал Снейп насчет предложения Люпина, узнать не удалось, потому что появился Гарри. Его взлохмаченная голова возникла в дверном проеме, на раскрасневшемся от быстрого бега лице – довольная улыбка, а в руках – тарелка с аккуратно нарезанными кусочками пирога.
- Вот, Гермиона, тыквенный!
Вроде Рон говорил про яблочный... Но это неважно. Важно то, что пока «суть да дело», время пролетело, и всего через полчаса начнется следующий урок. А мальчики должны разбудить меня за двадцать минут до прорицаний (и слава богиням судьбы, я больше туда не ходок). Смотрю на часы почти в отчаянии.
Положение опять спасает Люпин.
- Северус, я полагаю, сейчас следует проводить Поттера...
-...в гостиную Гриффиндора, - подсказываю я, поймав вопросительный взгляд профессора Люпина.
- А вы, мисс Грейнджер, раз уж мы уже встретились, надеюсь, не откажетесь разделить со мной оставшиеся полчаса до урока? Обед мой прервали, - глаза Люпина лукаво поблескивают, - и я как раз подумывал о чашечке чая.
Судя по красноречивому выражению на лице Снейпа, в эту минуту душа Люпина зримо отяготилась еще одним смертным грехом. Улыбнуться, что ли, Северусу на прощание? Правда, вряд ли моя «специфическая» улыбка кого-то приведет в восторг, но все-таки... В общем, показываю свои большущие зубки.
Снейп, морщась, словно от лимона, корчит ответную улыбку и выдает, наконец, долгожданное:
- Минус пятьдесят баллов, Грейнджер!
«За два-то зуба? Щедро. Очень мило с вашей стороны, сэр! Одно жаль: ждать пришлось долго. Естественно, получила по заслугам. Но, видит Мерлин, если это все, что мне причитается в качестве заслуженной награды за дела мои виноватые, то я очень легко отделалась»
- В семь часов вечера жду вас у себя в кабинете, Грейнджер! – и добавляет, недобро, сквозь зубы, сцеживая каждое слово: - Вам, девочка моя, просто необходим физический труд. Со временем, полагаю, проблем не будет?
«Нет, он ни сэр и ни профессор, он просто так – Снейп и все». От дикой усталости я прикрываю глаза, и только громозвучный хлопок говорит мне о том, что Снейп развернулся и исчез за дверью.
*****
- Так он все-таки ушел? – возмущенный возглас вырвался у Гарри сам собой, едва фантастический рассказ Гермионы прервала продолжительная пауза. – Подобру-поздорову?
- Кто? – переспросила девушка, медленно оторвав взор от воды и от перевернутого отражения равнодушных холмов, столпившихся на другом берегу озера.
- Снейп этот! – уточнил Гарри. Внутри него что-то собралось в кучку, и его буквально распирало во все стороны от негодования, да и градус температуры крови, определенно, не стоял на месте. – Вот кретин!
Уже полчаса они вдвоем сидели у палатки, и Гермиона тихо пересказывала странные события, якобы имевшие место случиться перед пасхальными каникулами на третьем курсе. Гарри, само собой, не верил, поскольку сам в этом не участвовал и хорошо об этом помнил. Где-то до середины рассказа честно прикидывал, кто же это так лучшую ученицу Хогвартса приложил? Одно из двух: либо ей это все приснилось и у нее в голове смешалось, либо к ее голове приложили ни абы что, а вполне конкретное Заклятие изменения памяти.
Возмущение, а вместе с ним и температурный градус начал ощутимо подниматься, когда появился Снейп. А он, Гарри, еще час с небольшим тому назад считал его порядочным человеком. А «сэр» как был «нехороший человек», так тем... (здесь, если строго по протоколу, следовало бы сказать нехорошее слово, от произнесения которого Рон, по возможности, советовал воздерживаться в присутствии юных волшебниц) и остался. Баллами своими пусть подавится, но просвечивать Гермионе мозги... Да как он посмел? А она, глупая девчонка, еще и улыбаться ему вздумала!
- Говорю же: пятьдесят баллов снял, - невозмутимо напомнила Гермиона.
- Да не о баллах печаль! – воскликнул Гарри. – Он же... все мысли твои видел, как на ладони, этот... се-е-ер! – последнее слово Поттер протянул нарочито пренебрежительно.
По правде говоря, хотелось сказать что-нибудь пожестче и ближе к «протоколу», но под изумленным взглядом Гермионы тон пришлось сбавить.
Примерно с минуту Гермиона молчала, откровенно разглядывая его с таким странным интересом, что Гарри стало достаточно неловко. А щеки, наверное, и без того были красные.
- Ну, да. В этом плане объясняться с профессором было на редкость просто, - ответила Гермиона, прервав неуклюжую паузу, но таким проходящим тоном, как будто речь шла о дежурном разговоре по телефону с родителями.
- Да он же тебя обозвал, как только мог! – с жаром возразил Гарри.
К его изумлению, Гермиона и этому не придала ровно никакого значения. Она лишь пожала плечами, и, неопределенно махнув рукой, сказала:
- Всего лишь малый джентльменский набор приличествующих случаю фраз и крепких выражений от профессора зельеварения Северуса Снейпа. Право, Гарри, за столько лет следовало бы уже привыкнуть.
«Х-мм... Высказала. Во-первых, не привык, а во-вторых, что полагается по заслугам болвану Поттеру, то вовсе не обязательно предлагать лучшей ученице Хогвартса»
- Да он даже..., - Гарри от «внезапного восстания задетых за все живое мозгошмыгов» не мог найти подходящих слов, - он даже не обратился к тебе, как к «мисс Грейнджер»!
На этот раз лицо Гермионы посуровело.
- Это, без сомнения, чрезвычайно серьезный проступок, но, честное слово, если профессор выживет, надо будет его простить, - произнесла она с поистине христианским смирением, взяв Гарри за руку.
- Правильно, защищай его! – буркнул Гарри, а дальше уже не мог остановиться, потому что «понесло». – Слушай, раз профессор такой жутко талантливый, то, может быть, найдет на досуге адекватный способ применения своей всепрожигающей желчи, и не понадобится ему больше ни Хогвартс, ни вожделенная должность профессора ЗоТИ. Озолотится, отпуская тем же «болванам» столь ценный ингредиент, а главное, неиссякаемый.
Ну, вот: «высказался». Правда, это не совсем то, что он хотел сказать в «порыве», но все-таки... А Снейп сам болван! Да если бы он, Гарри, владел легилименцией на уровне Снейпа, и какая-то четырнадцатилетняя школьница его вот так «мысленно» приложила, да еще «в рифму», то он бы... влюбился в нее, не сходя с места. А этот: «Грейнджер! Жду вас у себя... Ублюдок!»
- И ради всеобщего «спасибо», - поддакнула Гермиона, но голос прозвучал как-то слишком вяло и как будто вынужденно, из необходимости. Тоже, значит, говорит не то, что на уме. Учтем.
- Так ты к нему и на отработку ходила, Гермиона? – мрачно спросил Гарри.
Подковыристый взгляд Гермионы на себе он чувствовал, что называется, кожей, где-то на клеточном уровне. Ответила она не сразу, сначала уголки ее губ слегка дрогнули, и Гарри уже ждал, что она сейчас и его, Поттера, «приложит» должным образом и с соответствующей улыбкой.
Но Гермиона произнесла тихо, мирно, и таким тоном, как будто речь шла о выборе дежурного обеденного блюда:
- Снейп, конечно, герой... Но, знаешь, Гарри, он мне совсем не нравится. Согласись: мрачный тип. И характер у него на редкость тяжелый.
- А-аааа..., - заикнулся Гарри, но замолк, потому что на языке вертелся совершенно невероятный вопрос: «А я что, ревную? К Снейпу? Ничего себе мандрагора...
Наверное, он и вправду ревнует, раз так нервозно реагирует. Да и облегчение на душе после слов подруги никак нельзя назвать случайным совпадением. Но, учитывая, что Гермиона, определенно, все сочиняет, то у него, Поттера, как и у Снейпа - вот фокус... - тоже болят зубы. А с другой стороны: пойми этих девчонок?! Рона, к слову, три года подряд измеряла раздраженным взглядом, а потом - «здравствуйте»... Как говорится, в любви и на войне все средства хороши...»
- А на отработку я к нему не ходила, - продолжила Гермиона, по-видимому, истолковав его протяжное «А-аааа...» по-своему. – Потому что история, к сожалению, на этом не закончилась, и самое интересное случилось дальше.
- Случилось дальше? – переспросил Гарри, уставившись на девушку, и, тем не менее, отдавая себе отчет в том, что рад относительной перемене разговора. – Гермиона, а ты уверена, что все это тебе не приснилось?
В ответ Гермиона так неопределенно пожала плечами, что Гарри вынужден был сделать для себя однозначный вывод: не уверена, по крайней мере, до конца точно не уверена.
- Но хоть какие-то доказательства есть? – снова спросил Гарри, уже с нетерпением. – Про снятые баллы в количестве пятидесяти, честно, не помню. Снейп-то хоть помнил про назначенную отработку?
Отрицательное покачивание в ответ на его прямой вопрос Гарри воспринял, как издевку.
- Так что ж тогда голову морочишь?
Еле сдержал себя, чтобы не вскочить на ноги, и только легкая боль от того, что Гермиона крепко сжала его руку, заставила усидеть на месте.
- Потом, уже после..., - тихо проговорила Гермиона, протянув значительную паузу, так что у Гарри сложилось твердое убеждение, что до собственно «после...» повествование еще не скоро дойдет, - у меня был серьезный разговор с Дамблдором. И он мне показал мои же воспоминания обо всем произошедшем в Омуте памяти. Знаешь, Гарри: все четко. Такой яркости и четкости невозможно добиться, используя наводненные воспоминания. Так что пришлось поверить слову директора Хогвартса: я с
|
|
|
