Группа симптомов избегания.

Вторая группа симптомов проявляется в том, что травматический опыт вытесняется. Человек старается избегать мыслей и воспоминаний о пережитом, стремится не попадать в те ситуации, которые могли бы напомнить, вызвать эти воспоминания, пытается делать все так, чтобы не вызвать их снова. Он упорно избегает всего, что может быть связано с травмой: мыслей или разговоров, действий, мест или людей, напоминающих о травме. Он становится неспособен вспомнить важные эпизоды травмы, то, что с ним происходило. Выражено снижение интереса к тому, что раньше занимало, человек становится равнодушным ко всему, его ничто не увлекает. Проявляется чувство отстраненности и отчужденности от других, ощущение одиночества. Становится трудно устанавливать близкие и дружеские отношения с окружающими людьми.

Многие перенесшие сильный стресс жалуются, что после пережитого им стало намного труднее испытывать чувства любви и радости (эмоциональная притупленность). У них реже возникают или вообще исчезают периоды творческого подъема. Возникает депрессия, человек начинает чувствовать себя никчемным и oтвepгнyтым, у него развивается неуверенность в себе. Вырастает реальное отчуждение от близких - «им меня не понять». В состоянии посттравматического стресса депрессия достигает самых беспросветных глубин отчаяния, человек утрачивает смысл существования. Возникает сильнейшая апатия, появляется чувство вины.

Человек престает планировать свое будущее. Очень часто появляется чувство вины «Я виноват в том, что я что-то не сде­лал: не спас, не помог, не предугадал...». У него возникают самоуничижительные мысли и поведение, вплоть до суицидальных, часто возрастает агрессивность. Возникает стремление решать все жизненные коллизии с помощью силового давления. При этом не обязательно применяется грубая физическая сила, это может быть и речевая и эмоциональная агрессивность. Вспышки гнева, возникающие под влиянием алкогольного опьянения – маломотивированы, и чаще всего, превращаются в приступы яростного гнева [179].

- Избегание мыслей, воспоминаний о пережитом, стремление не попадать в те ситуации, которые бы могли напомнить, вызвать эти воспоминания.

Травмированный человек, переживший чрезвычайно сильные разрушительные эмоции, больше всего боится их повторения. Пострадавший предпринимает все возможное, чтобы избежать эмоций, связанных с воспоминанием о ЧС. Свой накопленный «контейнер чувств и воспоминаний» он старательно оберегает из – за боязни боли, страха, чувства беспомощности, вины и т. д. Нередко при этом возникает агрессия, когда кто - либо пытается проникнуть в воспоминания пострадавшего, открыть «контейнер». Если это удается и «контейнер» вскрывается, может произойти потеря контроля над собой. В обычной жизни пострадавший может казаться вполне благополучным человеком. Любой стимул (соответствующий звук, запах, похожая ситуация, тень, мелькнувшая за плечом – может быть что угодно), возвращающий человека в критическую ситуацию, вызывает мгновенное оживление переживаний у пострадавшего, неконтролируемое «опорожнение контейнера». Отсюда – постоянная защита «контейнера». На нее пострадавшему требуется все больше и больше усилий. Вся психическая энергия человека уходит на это.

- Нарушение памяти, концентрации внимания. Неспособность вспомнить важные эпизоды травмы, мест, людей.

Для проведения некоторых психокоррекционных техник часто бывает необходимо создать человеку, пережившему психотравмирующее событие, некое безопасное место. В нём он бы чувствовал себя комфортно, защищено, туда бы он мог «спрятаться», тем самым, восстановив свое душевное равновесие. Формируя безопасное место, сам человек часто не может найти такое место в своей сегодняшней жизни, или вспомнить его из периода детства, юности. Более того, ему трудно припомнить, когда он в последний раз испытывал чувства радости, полёта, творческого подъёма.

Например, на одной из консультаций мы с клиенткой, пережившей много лет тому назад психотравмирующее событие, совместно перебирали события последней недели ее жизни. Женщина не смогла сразу припомнить, что три дня назад она была на встрече выпускников школы. Она, конечно же, была рада увидеть одноклассников, была, несомненно, счастлива в те минуты, но спустя всего три дня, забыла про это. Ей уже снова казалось, что она окружена только одиночеством и серыми буднями, в которых нет ни радости, ни счастливых минут, ни друзей, ни любимого.

Другую клиентку много лет тому назад обвинили в смерти своей 12 – летней подруги, которая утонула на ее глазах в двух метрах от берега. Женщина, рассказывая это, снова и снова повторяла: «Я не знаю, как это произошло, я ничего не помню, я не могу сказать, почему я ей не помогла. Я помню только, что я звонила снова и снова ее маме и просила передать трубку Свете, но ее мама отвечала мне: «Света в морге».

- Отстраненность, отдаленность от окружающего мира, отчуждение от других людей, ощущение одиночества (им меня не понять, они этого не пережили). Утрата способности устанавливать близкие отношения с окружающими людьми.

Павел принимал участие в боевых действиях в Чечне. Вернувшись домой, он никак не мог определиться с работой – школу окончил слабо, а сразу после школы – ушел служить. Дома все изменилось, не хватало денег, пил отец, мать сильно сдала, у остальных членов семьи - свои заботы. Павел говорил: «Мне кажется, я зря спешил вернуться домой. Я понимаю, что никому не нужен. Но и мне никто из близких не интересен. Мне не о чем с ним говорить. Меня не тянет к друзьям. Их интересы перестали быть моими. Мне все кажется не настоящим. На все окружающее смотрю как в замедленном кино. Я понимаю, что я стал агрессивным, я никому не даю спуску, вот если у табачного киоска я услышу вслед сказанное мне слово или почувствую косо брошенный взгляд – я могу убить. Меня все меньше и меньше тянет выходить из дома, пустота вокруг меня приобретает живые очертания, наполненные звуками, голосами. Я никому не хочу рассказывать о моей службе, даже домашним. Меня все равно никому не понять!»

Избегание людей вообще.

Иван стал затворником после смерти брата, оборвал все нити, связывающие его с миром. Мир, по его мнению, опасен, верить нельзя никому. Сам он, по его мнению, никому не нужен в этой жизни, и никто не нужен ему. Близких родственников у него не осталось, друзей со временем он растерял. Он перестал выходить без лишней надобности из дома, сократив выходы до посещения магазинов. А на хлеб зарабатывал переводами, общаясь с издателем через курьера, приходившего в определенный день.

Избегание при потере ребенка.

Отец хотел убрать все вещи, так или иначе напоминающие о потере сына, а мать буквально опечатала его комнату, не разрешая никому входить в нее, прикасаться к вещам погибшего, завесила все стены его фотографиями и все свободное время от работы проводила там, сведя общение с близкими к минимуму.

- Труднее испытывать чувства любви, радости (эмоциональная притупленность), исчезают чувства творческого подъема.

От военнослужащих, прошедших горячие точки, можно услышать фразу: «Я стал другим, я это чувствую, и ничего не могу с собой поделать. Я не знаю, как сказать жене, что я ее люблю. Мне иногда кажется, что я и любить- то разучился. Я разучился жалеть. Мне трудно, как выражать самому, так и принимать любые проявления нежности, даже если это связано с моими детьми».

Стрессы и напряжения, возникающие в обычной жизни, могут становиться непереносимыми для тех, кто прошел травматический инцидент. Они стараются избегать близких контактов с родными, друзьями и коллегами, что зачастую ведет к добавлению личных проблем. Трудности во взаимоотношениях со временем усиливаются наряду с нарастанием ощущения, что "никто не может понять, через что я прошел".

Такое ложное представление является главным препятствием для просьбы о помощи и поддержке. Между тем, часто именно окружающие могут стать главным источником восстановления комфортного состояния во время кризиса.

Появляется чувство укороченного будущего.