МОГУТ ЛИ У НАС БЫТЬ «ЗВЕЗДЫ» ?

Конечно, могут!

Встречаясь со мной, Морис Ришар высказывал опасение, что при нашем коллективизме может про­изойти нивелировка хоккеистов. Ему почему-то пока­залось, что такой коллективизм не способствует рас­цвету личности, появлению ярких талантов.

Прав ли Морис Ришар?

Да нисколько! В любом матче каждому игроку предоставляется возможность показывать все свое мастерство, все свое умение. И зрители, и спортивные обозреватели, и специалисты по достоинству смогут оценить его класс.

Особенно большая ответственность падает на хоккеиста, когда он один, когда никто помочь ему не мо­жет. Наверное, любители спорта, бывающие на играх
нашей команды, уже заметили, что едва лишь ЦСКА оставался в численном меньшинстве, как на поле не­медленно появлялся Александр Альметов. Этому ма-
стеру не было равных в индивидуальной борьбе, в уме­нии подержать шайбу, в искусстве защищаться против численно превосходящих сна соперника. А. Альметов не солист, но это игрок экстра-класса, «звезда» в хо­рошем смысле слова.

Под стать Александру и его друзья по тройке Кон­стантин Локтев и Вениамин Александров. Разносторон­ние, техничные, умные, эти нападающие поразительно дружны. Среди них не было игроков подыгрывающих и игроков, забивающих шайбы. Они прекрасно умели и то и другое. И я понимаю, как трудно было играть соперникам против этой тройки.

Творческий почерк этих трех хоккейных асов раз­личен. Они отличались друг от друга и своей игровой манерой, и обводкой и финтами, и привычкой по-сво­ему держать клюшку. Но они были едины в главном — во взглядах на общие принципы игры, они одинаково понимали хоккей. И оттого их согласован­ность в действиях носила уже во многом интуитивный характер.

Порой неискушенные любители хоккея, да и не только они, но и некоторые спортивные комментаторы задаются вопросом: кто выиграл бы, если против Ба­бича, Шувалова и Боброва сыграли бы Локтев, Аль­метов и Александров?

Вопрос, конечно, наивный. Не те времена, и не тот хоккей. Локтев, Альметов и Александров, безусловно» умеют все, что умели их предшественники, но, кроме того, они пошли и дальше (не могли не пойти: ведь хоккей в целом, как и жизнь, прогрессирует!).

Возьмем хотя бы Александрова, его и сейчас на­зывают вторым Бобровым, но играет Александров иначе. Он сумел избавиться от увлечения индивидуаль­ной игрой. И о нем, как и о Локтеве и об Альметове, не скажешь, что кто-то на него работает. Он сам мо­жет и любит играть на товарищей и остается при этом ярчайшей «звездой» на хоккейном небосклоне.

Я говорил уже, что при игре в одно касание игрок может оставаться в тени. Но вот когда в одно касание играло звено Альметова, то разве можно, например, не заметить Александрова! Вы посмотрите только, как и сейчас удивительно четки, остроумны и коварны его пасы, как поразительно точны они по силе и неожидан­ны по решению.

К такому пониманию коллективизма, когда спортсмены, не стараясь выде-литься, буквально забывая о себе, делают все возможное, чтобы партнер мог сыграть успешно, долгое время никак не могли привык­нуть специалисты хоккея на Западе.

Поскольку в советской команде все играли с рав­ным мастерством, пусть не эффектно, но зато исклю­чительно эффективно (стали чемпионами мира!), то дело порой доходило до курьезов. Правда обидных для нас курьезов.

Так, например, жюри первенства мира 1963 года, проходившего в Стокгольме, решило вручить три приза лучшим игрокам турнира (лучшему вратарю, лучшему защитнику и лучшему нападающему), хоккеистам всех стран — призеров чемпионата, кроме... команды-победительницы

Один из руководителей Международной федерации хоккея, господин Ахерн, объясняя это решение, за­явил, что в нашей команде нет «звезд», что у нас неко­му вручать приз.

Это нас здорово обидело. Господин Ахерн, уважае­мый в мировом хоккее человек, допустил очевидную и грубую подмену понятий. У нас действительно не было в сборной солистов (и мы гордимся этим!). Но ведь в сборной СССР было немало игроков экстра-класса, по-настоящему выдающихся хоккеистов.

Люди, решающие судьбы трех призов лучшим игрокам турнира, просто не поняли, что у нас этот приз можно было вручить чуть ли не каждому спортсмену. Все были равны, все сыграли здорово! Уж никак не хуже прославленных хоккеистов из других команд.

В следующем году на Олимпийских играх в Инс­бруке наши хоккеисты вновь стали чемпионами. И снова организаторы турнира не могли решить, кого же из советской команды нужно награждать специальным призом. Тогда было принято соломоново решение: отдали приз капитану нашей сборной Борису Майоро­ву, чтобы он передал его в команду, и тогда мы сами решили, кто же у нас был сильнейшим.

На общем собрании хоккеисты согласились с трене­рами, что приз надо передать Эдуарду Иванову. Конечно, все играли самоотверженно, все до конца от­давали свои силы победе. Все действовали с огромным мужеством, все, когда было нужно, ложились под шайбу, закрывая ей путь в ворота. Но даже в этой друж­ной и самоотверженной команде выделялся своим поразительным мужеством Эдуард Иванов.

Он бросался под шайбу не только тогда, когда это было уже необходимо. Эдуард сам непрерывно искал возможность проявить свое мужество, самозабвенно, с эдаким ухарством, не жалея себя, бросался с откры­тым лицом под броски шайбы, не щадил себя в поисках жесткого единоборства. И все это он делал с улыбкой. И тем самым вдохновлял своим энтузиазмом ос­тальных.

В 1965 году в Тампере стало известно, что мы ста­нем чемпионами мира за тур до окончания соревнова­ний. И к нам, руководителям советской команды, обра­тились организаторы турнира с просьбой назвать им лучшего, на наш взгляд, нападающего нашей сборной.

Вместе с Аркадием Ивановичем Чернышевым, стар­шим тренером сборной СССР, мы проставляем оценки хоккеистам за каждую встречу. По своей игре, по сум­ме набранных баллов среди других наших нападающих выделялись трое — Александр Альметов, Константин Локтев и Вячеслав Старшинов.

Все обдумав и все взвесив, мы решили рекомендо­вать Старшинова.

Почему? Потому, что Вячеслав в этом турнире по­казал не только игру выдающегося мастера, но и про­явил себя замечательным товарищем. Он сделал все, что от него зависело, чтобы помочь дебютанту первен­ства Анатолию Ионову. Вячеслав хорошо понимал, как волнуется его молодой товарищ, и потому в каждой встрече, в каждом игровом моменте давал — незаметно, ненавязчиво — понять Толе, что он, новичок, ни­сколько не уступает в мастерстве своим опытным това­рищам. Он помог Ионову войти в игровой ансамбль как равному и тем самым дал Анатолию возможность играть в полную силу.

А на первенстве мира в Любляне, где мы в четвертый раз подряд стали чемпионами мира, нашей команде уже вручили не один, а два из трех индиви­дуальных призов — приз лучшего нападающего полу­чил Константин Локтев, а приз лучшего защитника — Александр Рагулин.

Так же два приза из трех достались нашим хоккеи­стам и на венском чемпионате мира. Виталий Давыдов был объявлен лучшим защитником, а Анатолий Фирсов — сильнейшим нападающим. Так — под влиянием убедительных побед советского хоккея — изменились взгляды и вкусы тех, кто когда-то утверждал, что у нас нет ярких талантов. Ничего не скажешь — лю­бопытная и приятная эволюция некоторых концепций!

ЕЩЕ ОБ ОДНОЙ „ЗВЕЗДЕ"

Итак, и сегодня в нашем хоккее есть «звезды». И среди них, парней, глубоко любящих хоккей, пре­данных этой игре, на мой взгляд, выделяется своим особым фанатизмом, увлеченностью Анатолий Фирсов.

Несколько лет Фирсов входит в число лучших. Он олимпийский чемпион, четырежды чемпион мира и Европы, несколько раз получал медали победителя первенства СССР, о нем много пишут и говорят, но слава ни в коей мере не испортила его. Безусловно, это самая далекая от «звездной» болезни «звезда». Конечно, Анатолий не меньше других радуется успе­хам команды и своим успехам, но эта радость, это упоение победой не сбивают его с толку, не порождают зазнайства.

Первые шаги в спорте Толя делал в спортивном коллективе завода «Красный богатырь».Там он две-надцатилетним парнишкой играл в хоккей с мячом.

Знакомство с шайбой началось в «Спартаке». Затем в 1961 году Анатолий пришел в ЦСКА, я здесь полностью раскрылся его необыкновенный спортивный талант. Фирсов стал «звездой» первой вели­чины.

В игре Анатолия поражает его скорость. Прежде всего скорость мысли. Порой мне кажется, что игра Фирсова состоит из непрерывного ряда озарений: в горячей, напряженной обстановке, мгновенно ориенти­руясь, он находит самые неожиданные решения. Затем скорость исполнения того или иного технического приема, паса, обводки. И в-третьих, скорость бега. Три скорости, взятые вместе и перемно-женные. Он мыслит в игре, не отделяя задуманное от исполнення, думает синхронно с действиями и действует синхронно с поисками правильного решения.

В матче Анатолий всегда очень разный. Даже парт­неры по звену, хорошо как будто знающие товарища, никогда не могут с определенностью сказать, что сде­лает он в следующее мгновение, и потому они ста­раются быть всегда наготове, всегда ждут от Фирсова паса.

Толя поразительно восприимчив ко всему новому, никогда не удовлетворяется уже найденным и апроби­рованным. Помню, весной 1963 года после чемпионата мира я решил использовать его ловкость, предложил ему новый финт — «конек — клюшка». Суть его в том, что хоккеист, владеющий шайбой, вдруг проносит клюшку над шайбой, как бы теряя ее, и затем, усыпив внимание соперника, коньком подталкивает шайбу впе­ред, к клюшке. Технически довольно трудная шту­ка. Это мое предложение осложнялось еще и тем, что Анатолий играет на левом крае и, стало быть, «удобной» правой ногой он мог подтолкнуть шайбу только к борту, но не к воротам — по кратчайшей прямой.

И тем не менее уже через неделю в очередном мат­че Толя с блеском про-демонстрировал этот финт. И подталкивал он шайбу... левым коньком. Чтобы чи­татель понял, насколько это трудно, скажу, что финтом «конек — клюшка» в нашем хоккее в совершенстве владеет до сих пор один лишь Фирсов.

И дело, конечно, не только в одной одаренности Анатолия. Успехи Фирсова объ-ясняются его... жадно­стью к хоккею. Ему всегда не хватает времени. И на тренировке. И в игре. После каждой тренировки он вместе со своими юными партнерами по звену Володей Викуловым и Витей Полупановым остается минут на 15—20 «повозиться» с шайбой. От него чаще всего я слышу просьбу позаниматься с его тройкой допол­нительно. Тренируется он и в те дни, когда остальные хоккеисты на лед не выходят, использует любую сво­бодную минуту для занятий.

На тренировках Фирсов работает с полной нагрузкой. Склонен к силовой борьбе. Более всего любит про­верить себя на самых наших могучих защитниках — А. Рагулине, О. Зайцеве.

В минувшем сезоне Фирсов провел свыше ста игр, и все-таки, когда я говорю, что он должен отдохнуть и потому в очередном матче участвовать не будет, на меня смотрят обиженные и печальные глаза Анатолия, и в них — молчаливый упрек тренеру: неужели нельзя поставить на игру?

В ходе матча Фирсов охотно принимает жесткую борьбу. И это совсем не случайно: среднего роста, ху­дощавый, Толя внешне никак не напоминает гиганта, склонного во всех случаях демонстрировать свою испо­линскую силу. Во вкусе Фирсова к жесткой игре про­является его понимание законов развития хоккея, чувство времени: как бы ни затягивалось решение вопроса о встрече канадских профессионалов и совет­ских хоккеистов, встречи эти не за горами. И Фирсов сам, без чьей бы то ни было подсказки готовится к от­ветственным матчам.

Когда речь идет о Фирсове, нужно сразу же ска­зать и о той роли, которую играет в спортивной под­готовке этого мастера его жена. Надя, пожалуй, не хуже тренера знает, как важно хоккеисту соблюдать строгий режим, и потому делает все возможное, чтобы помочь мужу. В этой семье к хоккею относятся серьезно, им увлечены по-настоящему, и даже пятилетняя дочь Фирсовых Иришка сидит у телевизора, когда транслируется матч, где играет папа: она уже знает половину игроков нашей армейской команды.

Говорить с Толей Фирсовым о необходимости стро­гого спортивного режима было бы по меньшей мере странно. Его любовь к хоккею исключает даже самую возможность каких-либо отступлений от намеченной программы подготовки к соревнованиям. Я знаю, что в те дни, когда у нас тренировки нет, Толя сам поза­нимается столько, сколько ему нужно. У него даже дома есть штанга, и надо сказать, что у штанги не бывает выходных дней.

Но глубоко ошибается тот, кто вдруг подумает, что для хоккеиста Фирсова все интересы замыкаются на собственной личности. Совсем нет! Комсорг сборной СССР Фирсов стал отличным и добрым учителем для своих младших товарищей Викулова и Полупанова. Он не только на тренировке или в игре следит за ни­ми, помогает им, учит их. Он даже отпуск с женой пла­нирует так, чтобы поехать отдыхать вместе со своими молодыми партнерами (кстати, Анатолий еще и сам молод, он родился в 1941 году).

Лейтенант Анатолий Фирсов мог, я не сомневаюсь, стать лучшим нападающим турнира и в Любляне. Но он прежде всего думал о своих юных друзьях и потому делал все, что от него зависело, для успеха де­бютантов сборной.

Убежден, что человеческая добропорядочность Ана­толия Фирсова, его жадный интерес и великая любовь к игре позволят ему долго и ярко служить нашему хоккею, передавая одновременно бесценный свой опыт юным спортсменам. И не случайно на каждой тренировке именно около Фирсова чаще всего собирается молодежь.

 

ВОЗВРАТ К СТАРОМУ

Расскажу, как Анатолий Ионов попал в сборную страны в 1965 году.

Перед началом первенства мира по хоккею, которое проходило в небольшом финском городке Тампере, стало ясно, что в сборной открылась вакансия: Евге­ний Майоров не может выступать в ее составе. В то время как всё его товарищи, непрерывно совер-шенствуя свое мастерство, с каж­дым годом играли все надежнее и увереннее, Евгений не рос как хок­кеист. Он и раньше был значительно слабее сво­их партнеров по звену, но мы вынуждены были мириться с этим: не было более сильной замены. Но вот несколько хоккеистов по классу своей игры «достали» Евгения. Кроме того, и это очень важно, изме­нился характер нашей игры: современный хок­кей требует, чтобы каж­дой спортсмен был бой­цом. А Евгению не всег­да, хватало силенки и выдержки.

Были выдвинуты два кандидата — Ана­толий Ионов иЮрий Моисеев. Оба они играют в одной тройке ЦСКА. Я не раскрою, видимо, большой тайны, если расскажу, что вначале тренерский совет склонялся в пользу Моисеева. Юрий — талантливый, очень быстрый хок­кеист. Прирожденный крайний нападающий. Необык­новенно устойчив на коньках, он после самых резких столкновений с защитниками все-таки умудряется не потерять шайбу, может эффективно обойти нескольких соперников и создать голевую ситуацию. Своей подвижностью Моисеев буквально вымучивает сопер-ников.

Всеми качествами опасного нападающего обладает и Анатолий Ионов. Правда, проявляются они у него менее эффектно. И поэтому, играя в одном звене с Моисеевым, Анатолий как-то теряется на фоне бур­ной, темпераментной, искрометной игры Юрия. Создает­ся зрительное впечатление, что Моисеев играет просто лучше. И потому на его долю так часто достаются аплодисменты зрителей.

Однако все эти хорошие качества Юрия Моисеева подчас мешают ему. Увлекаясь индивидуальной игрой, он может порой и забыть о товарищах, передержать шайбу, опоз-дать с пасом.

Нам же в сборной команде нужен был спортсмен, который, играя рядом с Вячеславом Старшиновым, хоккеистом, как нам подсказывало чутье, «среднего и ближнего боя», то есть с хоккеистом, особенно опасным вблизи ворот соперника, был бы в состоянии постоян­но создавать Старшинову условия для взятия ворот, сам оставаясь как бы в тени.

И потому звено это усилилось не только оттого, что Ионов заменил Евгения Майо-рова, но и оттого, что в новом амплуа еще ярче засверкал талант Старшинова.

Я сомневался, что Юрий Моисеев сможет до конца подчиниться такому тренер-скому замыслу. Но был уверен, что Ионов при его скромности и необыкновен­ной добро-желательности к людям, при его вниматель­нейшем отношении к товарищам, при его искреннем желании всегда играть так, как это нужно коллективу, с этой задачей справится.

Так и получилось. Анатолий успешно дебютировал в чемпионате мира и играл, прямо скажем, здорово.

И вполне справедливо ему было присвоено звание заслуженного мастера спорта.

Все получилось правильно и закономерно! Скром­ный, не рвущийся к славе хоккеист, спортсмен, испове­дующий принципы подлинного хоккейного коллекти­визма, получал и всеобщее признание и общесоюзную известность.

Но не противоречит ли все только что сказанное тому, о чем я говорил несколько ранее? Нет ли здесь, в этом нашем тренерском замысле — Ионов играет на Старшинова, — возврата к игре на «звезду», подчи­нение роли одного хоккеиста другому?

Такого возврата здесь нет. Мы не против того, что­бы один хоккеист играл на другого, умело использовал и раскрывал его сильные индивидуальные качества. Мы не против этого! Но при одном непременном усло­вии: чтобы не только первый работал на второго, но и второй на первого. Вот что важно!

В. Старшинов не только здорово использовал помощь Ионова, но и сам помогал ему. Так, в самых ответственных матчах с командами Швеции и Канады Толя Ионов забил четыре шайбы и две из них с по­дачи Старшинова.

Мы за талант, который умело питается соками партнеров, но и сам в такой же степени умеет и любит играть на товарищей!

И не надо, мне кажется, выделять одного напада­ющего, забросившего много шайб, если его успех по праву делят с ним его товарищи.

Перед поездкой в Вену мы проводили товарищеский матч со сборной Швеции в городе Лександе. Из восьми шайб пять в тот вечер забросил Вячеслав Старшинов. И журналисты, после возвращения коман­ды в Москву написав много об этом успехе Старшинова, ничего не написали о том, кому Слава обязан этой своей необыкновенной результативностью. Ведь все пять шайб были им заброшены так или иначе с уча­стием Бориса Майорова. Борис жертвовал собой, шел нажесткую блокировку соперника, проявляя мужество, терпение и находчивость. Слава забросил две шайбы между ног шведского вратаря, но вратарь ничего не мог поделать, потому что рядом с ним маячил, мешал ему, сбивал его с толку, отвлекал на себя Майоров. Кстати, в этот день завязалась дуэль Бориса со Штольцем, и обычно хладнокровный швед был вы­веден из равновесия. Майоров все время атаковал и атаковал соперников, постоянно давал отличные пасы партнерам. В этой встрече наш капитан заслужил са­мую большую похвалу.

Я написал эти строки не для того, чтобы укорить в чем-то Вячеслава. Ни в коем случае. Речь здесь только о том, повторяю, что нельзя забывать простую истину: хоккей — спорт коллективный.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: