 |
ЕСТЬ ИЛИ НЕ ЕСТЬ. Сахарная игла. Навязчивое переедание. Борьба за психологическую независимость своей личности от матери выражается в двойственном отношении к еде.
|
|
|
|
ЕСТЬ ИЛИ НЕ ЕСТЬ
Сахарная игла
У детей алкоголиков (особенно если пьет отец) чаще возникает силь- ное пристрастие к сладкому. Когда ребенок съест много сладкого, первые несколько часов он излишне активен, потом становится нервным и, на- конец, вялым. Эйфория соответствует начальному скачку уровня сахара в крови, раздражительность и затем усталость — его падению и низкому уровню сахара. Низкий уровень сахара в крови порождает выброс адре- налина. За ним следует новая волна возбуждения со стремлением найти сладкое. Если ребенок съест очередную порцию сладкого, все повторится, но виражи эмоций будут все круче. Подростки, которые ежедневно пьют по банке газировки, ведут себя агрессивнее, чем их сверстники. Симп- томы отмены сахара могут быть следующими: перепады настроения, тре- вожность, вспышки гнева, нытье, головные боли, дрожь, сильное чувство голода и тяга к определенным продуктам.
Навязчивое переедание
Навязчивое переедание характеризуется повторяющимися приступами
«обжорства». Он начинается с чувства невыносимого напряжения и закан- чивается сонливостью с последующим засыпанием, или резкими болями в животе, или самопроизвольной рвотой. Стереотип «переедание — рвота» может приобрести характер навязчивости, при этом сам процесс жадной, неразборчивой еды доставляет чувственное удовольствие, а рвота стано- вится непроизвольной, условно-рефлекторной.
Наиболее частые вызывающие события — экзаменационная лихорадка, разлука с сексуальным партнером, уход из родительского дома. На этом фоне возникают переживания покинутости, одиночества, пустоты и ра- зочарования в других людях, скуки, печали и подавленности. Больные по детской привычке пытаются утешить себя процедурой еды и питья, однако переходят границы, набирают лишний вес и после этого пытают- ся контролировать его: соблюдают диету, периодически голодают, курят, принимают средства, понижающие аппетит.
|
|
|
Пациенты тяжело страдают из-за приступов обжорства, у них наблюда- ется навязчивый страх ожирения. Каждый приступ усиливает страх при- бавления в весе, подавленность, острое недовольство собой и самообви- нения, чувство стыда, неполноценности и потребность в самонаказании. Таким извращенным карающим наслаждением становится следующий приступ.
В системе ценностей начинает доминировать питание. День планиру- ется с учетом того, где и что можно съесть. При этом молоко ассоцииру- ется с чувством защищенности, сладости — награды, мясо — силы, кофе и спиртное — взрослости, икра — престижа. Остальные интересы блекнут, из-за чего жизнь кажется больным все более пресной. Личностная само- оценка все больше снижается, и человек пытается повысить ее за счет до- стижений в других сферах. В ряде случаев развивается повышенная сек- суальная активность с тенденцией к многочисленным безличным связям. Процесс еды уменьшает ситуационную тревогу и обиду за счет смеще- ния внимания на тело, вес которого легче контролировать, чем ситуацию и свое эмоциональное состояние. Поглощение пищи призвано заменить акт сосания груди, который уже стал неосуществимым. За маской любви к еде (груди, матери) в хищном рте и ненасытном желудке прячутся жад- ность, зависть и ревность. Агрессивное поедание пищи демонстрирует все-
поглощающий контроль.
В рамках азартного поведения обильная и необычная еда вызывает
«острые ощущения» и отражает уход от реальности (бегство в пиршество, оргию). Непременным условием приступа обжорства с рвотой является изоляция, как при мастурбации, суррогатом которой можно считать ораль- ный оргазм. Однако нарастающая изоляция и отказ от контактов приводят к заместительному удовлетворению на оральном уровне — таким образом, возникает порочный круг. Неприемлемость сексуальных фантазий и агрес- сивных побуждений проявляется символически, на языке тела и пищево- го поведения. Ожирение служит «поясом целомудрия», демонстрируя от- каз от сексуальной привлекательности и половой роли.
|
|
|
При переедании чаще, чем при нервной анорексии, отмечаются семей- ные конфликты, нечуткое отношение родителей к ребенку или пренебреже- ние его личностью. В семье обычно доминирует мать, которая устанавли- вает с ребенком симбиотические отношения, задерживает его двигательное развитие и готовность к социальным контактам, удерживает его в пассив- но-поглощающей позиции. Для робкого ребенка физический объем тела представляет безопасность и силу, защиту от внешнего мира и связанной с ним ответственности.
Борьба за психологическую независимость своей личности от матери выражается в двойственном отношении к еде.
1. В основе экзистенциальной мотивации лежит чувство внутренней пу- стоты и скуки. Пища заполняет рот и живот, вызывая эйфорию, ко- торая не может заменить наполненной внутренней жизни.
2. Символически реализуются фантазии о беременности и кастрацион- ные желания (откусывание батона, колбасы).
В родительской семье обжоры ожирение понимается как положитель- ное отношение к себе, как способность наслаждаться вкусом пищи и эсте- тикой блюд, как щедрость и широта натуры в отношении питания, как при- верженность устоявшимся традициям в питании. Как правило, в детстве мать или бабушка будущего обжоры закармливали его вместо удовлетво- рения его эмоциональных потребностей и хорошо относились к нему лишь тогда, когда он хорошо ел. В результате ребенок не может чувствовать себя хозяином собственного тела. Он не знает, когда он голоден, а когда сыт, не осознает и не контролирует собственные потребности и импульсы.
В результате у будущего пациента развиваются настороженность, апа- тически-мрачное отчаяние; стремление к бегству в одиночество, притяза- тельно-агрессивное чувство вины. Переедание и избыточный вес являются вызовом родительскому и общественному мнению о правильном питании и идеальной фигуре: таким образом девушка или юноша пытаются преодо- леть инфантильную зависимость.
|
|
|
