Анализ проблемы агрессии в бихевиористской (необихевиористской) ориентации.

Бихевиоризмв соц. Ψ использует сейчас те варианты этого общепсихологического течения, которые связаны с необихевиоризмом. В самом об­щем плане необихевиоризм в соц. Ψ представля­ет собой экстраполяцию принципов, разработанных в традицион­ном бихевиоризме и необихевиоризме, на новый круг объектов объекты социально-психологического знания.

Неопозитивистский методологический комплекс, на который объективно ориентирован необихевиоризм, включает следующие основные принципы: абсолютизацию стандарта научного иссле­дования, сложившегося в естественных науках, - в этом смысле все науки должны развиваться по образу и подобию естественных наук; верификацию (или фальсификацию) и операционализм; натурализм, т.е. игнорирование специфики поведения человека; негативное отношение к теории и абсолютизацию эмпирического описания, основанного на фиксации непосредственно наблюдае­мого; отказ от ценностного подхода, стремление элиминировать ценностные установки по отношению к изучаемым объектам как препятствующие достижению истины и вообще научности; прин­ципиальный разрыв связей с философией. Социально-психологи­ческая реализация этих общих гносеологических положений мо­жет быть естественно прослежена лишь при изложении конкретных вопросов. Авторы, представляющие необихевиористскую ориентацию в соц. Ψ, различаются между собой, в частности с точки зре­ния жесткости следования вышеуказанным методологическим принципам.

Еще в З0-е годы произошло своего рода размежевание в психологической школе бихевиоризма. Наряду с ортодоксальной линией развития выделилась линия развития «смяг­ченного» бихевиоризма, или необихевиоризма, связанная в пер­вую очередь с именами Э. Толмена, К. Халла и отмеченная усложнением традиционной бихевиористской схемы S-R за счет введения промежуточных переменных, так называемых медиато­ров. Необходимо отметить, что в гносеологическом плане изменения З0-х годов были связаны именно с различного рода и масштаба отступлениями от жестких принципов неопози­тивизма, от слишком прямолинейного следования им. И в области социальной психоло­гии мы сталкиваемся с этими двумя тенденциями: радикальная линия наиболее четко представлена оперантным подходом Скин­нера и его последователей, так называемая медиаторная линия развития представлена в социальной психологии наиболее широ­ко и связана с такими авторами, как Н. Миллер, Д. Доллард, А. Бан­дура, Р. Уолтерс и др.

Для этой по­зиции характерно активное включение принципа психологичес­кого гедонизма, согласно которому стремление к удовольствию, к избежанию боли (в широком смысле) рассматривается в качестве основной мотивационной силы, основного фактора, детерминирующего поведение.

Что касается методического обеспечения данного направления, то его представители работают по преимуществу в рамках лабора­торного эксперимента, причем культура эксперимента является традиционно развитой и высокой. Однако наметилась и тенденция сочетать лабораторный эксперимент с полевым исследованием. Она связана, в частности, с работами А. Бандуры. С его же именем в рамках данной ориентации ассоциируется переключение внима­ния на эксперименты, испытуемыми в которых выступают люди, а не животные, что всегда было характерно для представителей бихевиоризма.

Обозначая круг социально-психологических теорий, разрабо­танных в ключе необихевиористской ориентации, следует назвать прежде всего теорию агрессивного поведения, теорию подража­ния, связанные в первую очередь с именами Н. Миллера, Д. Дол­ларда, А. Бандуры, теорию межличностного взаимодействия, пред­ставленную в работах Д. Тибо и Г. Келли, Д. Хоманса.

Теории агрессии

В развитии теорий агрессии и подражания можно вычленить два активных этапа: 40-50-е годы, связанные в основном с иссле­дованиями Миллера и Долларда, и 60-70-е годы, связанные с работами Бандуры. Поэтому целесообразно рассмотреть последо­вательно эти два этапа.

В конце 30-х годов была сформулирована ставшая впоследствии широко известной в психологической науке гипотеза фрустрации – агрессии. Ее авторами являются Н. Миллеp, Д. Доллард, М. Дуб, Д Маурер и Р. Сиэрс.

Доллард и его коллеги в своей работе признают себя обязанными Фрейду, полагая, что впервые основная идея связи фрустрации и агрессии представлена в его ранних работах. Авторы следующим образом сформулировали ги­потезу: наличие агрессивного поведения всегда предполагает су­ществование фрустрации и, наоборот, существование фрустрации всегда ведет к некоторой форме агрессии. Основные используемые в теории 4 понятия определяются следующим образом. Фрустрация - это любое условие, блокирующее достижение желаемой цели. Агрессия – «поведение, цель которого ­ разрушить либо сместить фрустрирующий блок». Понятие «сдерживание» относится к тенденции сдерживать действия «вследствие ожидаемых негативных последствий вовле­чения в них», что, кстати, может явиться источником дополнительной фрустрации. «Кроме того, если другие условия препятствуют уничтожению или смещению фруст­рации, это подстрекательство к агрессии может быть реализовано на других объектах». Для обозначения дан­ного феномена используется понятие «смещенная агрессия», Т.е. агрессия, направленная не против непосредственного источника фрустрации, а на какой-либо другой, как правило, «безобидный» объект. Эта черта агрессивного поведения обстоятельно анализи­руется в модели конфликта Миллера. «Смещение», или перенос (термин из психоаналитической теории), в данном кон­тексте может быть понят, по Миллеру, как случай генерализации стимулов. Многие виды соц. поведения, например этни­ческие и расовые предрассудки, интерпретируются в зарубежной соц. психологии с позиций данного подхода.

Рассматриваемая теория со времени своего возникновения пре­терпела определенные изменения, в частности в результате широ­кой практики экспериментальных исследований. Уже в 40-е годы авторы модифицировали формулировку своей гипотезы. Агрессия теперь рассматривалась как естественное, но не неизбежное по­следствие фрустрации. Допускалось, что путем научения могут быть приобретены и неагрессивные ответы на фрустрацию. Однако аг­рессия считалась все-таки доминантной реакцией на фрустрацию, и неагрессивный ответ мог произойти только в том случае, если агрессивные реакции сталкивались ранее с невознаграждением или наказанием, и, таким образом, агрессивное поведение элимини­ровалось. Важно подчеркнуть, что в этой модификации первона­чальной гипотезы фрустрация по-прежнему рассматривалась как неизбежный предшествующий фактор агрессии, т.е. если имел место агрессивный акт, «допускалось, что фрустрация всегда представ­лена как провоцирующее условие».

Достаточно широкая критика данной гипотезы со стороны за­рубежных авторов шла по ряду направлений. Прежде всего она каса­лась характера реакций на фрустрацию. Антропологи, например, указали, что в некоторых культурах агрессия не является типичной реакцией на фрустрацию. К. Левин, З. Дембо и другие представители групповой динамики показали в эксперименте возможность иных, чем агрессия, реакций на фрустрацию. А. Маслоу, С. Розенцвейг, А. Бандура и другие отмечают, что фрустрация - не единственный фактор, приводящий к выражению агрессивности. На­пример, оскорбление и угроза более вероятно вызовут агрессию, чем блокирование поведения. Исследования обнаружили и более сложный, чем предполагалось ранее, характер отношения между наказанием и агрессивным поведением. «В зависимости от его при­роды и взаимодействия с другими детерминантами, - пишет, на­пример, Бандура, - наказание может усиливать, уменьшать агрес­сивное поведение или вовсе не оказывать на него ощутимого дей­ствия».

Авторы единодушно обращают внимание также на большую неоднозначность в понимании обеих сторон отношения фрустра­ция - агрессия. В последнее время внесен ряд дополнений и в вопрос о характере последствий участия в агрессии, т.е. в гипотезу катарсиса. Согласно подходу С. Фешбека, участие в агрессии мо­жет иметь три разделимых эффекта, работающих в различных на­правлениях: оно может уменьшать агрессивное побуждение (драйв), может вновь усиливать агрессивные реакции и может изменять силу сдерживаний. Фешбек, как Миллер и Доллард, исходит из пред­положения, что фрустрирующее событие вызывает побуждение (драйв), которое и является непосредственной причиной агрес­сивного поведения. Однако в характеристике свойств агрессивного побуждения его подход отличен от традиционного. Иначе описы­вается и основная цель агрессии: вызывание боли у других служит восстановлению самооценки агрессора и его чувства власти.

Таким образом, со временем не подтвердилось положение о неразрывной, необходимой связи агрессии и фрустрации, Т.е. пред­ставление о том, что агрессия всегда оказывается результатом дей­ствия фрустраторов (барьеров на пути к цели), а фрустрация неиз­бежно ведет к агрессии.

Знакомство с подходом Миллера и Долларда позволяет отме­тить заслугу этих авторов в постановке на экспериментальной ос­нове проблем агрессии и подражания как важного механизма со­циально-психологического взаимодействия. В рамках необихевио­ристской ориентации они впервые обратились к исследованиям, испытуемыми в которых выступили люди. Строгая процедура прак­тиковавшегося ими лабораторного эксперимента, с одной сторо­ны, гарантирует строгость полученных данных, но, с другой сто­роны, делает уместной постановку всех тех проблем, которые под­няты в современной соц. Ψ вокруг лабораторного эксперимента. Однако отмеченные моменты касаются частных сторон данно­го подхода. Основным же в оценке является анализ исходных мето­дологических принципов. В отношении принципов данного подхо­да можно сказать, что они продемонстрировали свою узость в ин­терпретации изучаемых явлений.

Тем не менее в настоящее время неверно было бы констатировать отбрасывание рассматриваемой теории. Скорее, более правильно говорить о ее надстраивании, о различ­ных дополнениях к ней.

Одно из направлений пересмотра и услож­нения теории связано с исследованиями А. Бандуры.

Бандура называет свой подход социобихевиоральным и проти­вопоставляет его предшествующим приложениям теории науче­ния к вопросам просоциального и девиантного, т.е. отклоняюще­гося от следования соц. нормам поведения. С самого начала Бандура выступил противни­ком столь характерных для бихевиоризма произвольных экстрапо­ляций данных из мира животных на соц. мир.

Он рассматривает подкрепление, скорее, как фактор, способству­ющий научению, а не вызывающий его. С его точки зрения, во-­первых, наблюдатель может научаться новым реакциям, просто наблюдая поведение модели; во-вторых, необязательно ставить реакцию модели и реакцию наблюдателя в условия подкрепления. Многочисленные исследования, в том числе полевые, Бандуры и его коллег показали, что подкрепляющие последствия могут слу­жить активизации поведения, приобретенного в условиях непод­крепляемого наблюдения. Подчеркивая, что подкрепление не иг­рает доминантной роли в приобретении новых реакций, Бандура отводит ему центральную роль в усилении и поддержании (сохра­нении) различных поведенческих тенденций.

Образцы поведения могут приобретаться, по мнению Бандуры, через прямой личный опыт, а также через наблюдение поведения других и его последствий для них, т.е. через влияние примера. Бандура вычленяет следующие возможные направления влияния модели на наблюдателя: 1) посредством наблюдения поведения модели могут приобретаться новые реакции; 2) через наблюдение последствий поведения модели (его воз­награждения или наказания) может усиливаться или ос­лабляться сдерживание поведения, которому наблюдатель ранее научен, т.е. существующее у наблюдателя поведение модифицируется благодаря наблюдению модели; 3) наблюдение поведения другого (модели) может облегчить реализацию реакций, ранее приобретенных наблюдателем.

Бандура попытался реализовать сформулированные им принципы научения, в частности, в исследовании агрессивного поведения. Этой проблеме посвящена специальная работа, которая так и называется: «Агрессия: анализ с позиции теории социального научения». Бандура считает, что теория фрустра­ции - агрессии недостаточна для объяснения агрессивного поведе­ния. По его мнению, широкое принятие представления о фрустра­ции - агрессии, возможно, в большей степени следует отнести насчет его простоты, чем на счет его предсказательной силы. Не­смотря на приверженность принципам научения, «теоретики драй­ва» не сформулировали адекватной исходной позиции для анализа агрессии с точки зрения соц. научения. Бандура видит сходство данного подхода с психоаналитическим, проявляющееся в их пессимистической тональности: и в том, и в другом случае чело­век рассматривается как обремененный источником агрессивной энергии, которая требует периодического выхода.

Бандура предлагает другой подход, содержащий «более опти­мистический взгляд на способность человека уменьшить уровень человеческой деструктивности». Он вычленя­ет проблему приобретения (через научение) «поведения с дест­руктивным потенциалом», с одной стороны, и с другой - про­блему факторов, «определяющих, будет ли личность реализовывать то, чему она научена».

С точки зрения Бандуры, фрустрация - это только один и необязательно наиболее важный фактор, влияющий на агрессив­ное поведение. «Фрустрация наиболее вероятно должна провоци­ровать агрессию в людях, которые научены отвечать на отврати­тельное обхождение агрессивными установками и действиями...» - замечает Бандура. По его мнению, «агрессия вообще лучше объяснима на основе воз­награждающих ее последствий, чем на основе фрустрирующих ус­ловий и наказаний, которые она навлекает».

Бандурой и его коллегами проведен целый ряд исследований, лабораторных и полевых, посвященных, в частности, детской и юношеской агрессивности. Например, широко известны экспери­менты с демонстрацией детям фильмов, в которых были пред­ставлены разные образцы поведения взрослого (агрессивные и неагрессивные), имевшие различные последствия (вознагражде­ние или наказание). После просмотра фильма, демонстрировав­шего определенную манеру обращения взрослого с игрушками, дети оставались одни играть с игрушками, похожими на увиден­ные ими в фильме. Дети, которые видели в фильме агрессивные модели, обнаруживали значительно более агрессивное поведение в данной ситуации, чем дети, не смотревшие этот фильм. Часто их поведение оказывалось просто копией поведения взрослого (моде­ли). Причем дети, наблюдавшие вознаграждаемую агрессивную модель, проявляли большее подражание в агрессии, чем наблю­давшие модель, наказываемую за агрессию. Интерпретируя резуль­таты, Бандура указывает, что, хотя реакция может приобретаться простым наблюдением поведения модели, готовность реализовать эту реакцию во многом определяется тем, вознаграждалась или наказывалась модель за соответствующее поведение.

Рассмотренный подход позволяет заключить, что позиция Бан­дуры иллюстрирует, пожалуй, наибольшую степень «размягчения», «либерализации» принципов бихевиоризма, с которой мы в на­стоящее время сталкиваемся в соц. Ψ. И тем не менее при всех модификациях этим автором традиционной пара­дигмы научения мы имеем дело именно лишь с ее модификация­ми, а не с отступлением от нее.

И действительно, подкрепление остается по-прежнему основ­ной детерминантой, регулятором поведения. Личность может при­обретать новые формы реакций через наблюдение поведения модели и без подкрепления, однако готовность реализовать эти но­вые реакции в конечном счете определяется личным прошлым опытом подкреплений либо опытом подкреплений наблюдаемой модели. Ограниченности и издержки, которые характерны для би­хевиоризма вообще, лишь усугубляются при обращении к соци­ально-психологической проблематике. Само освоение собственно социально-психологической проблематики в рамках необихевио­ристской ориентации остается достаточно скромным. Например, групповые процессы, по существу, выпадают из поля зрения сто­ронников данной ориентации. Основной изучаемой областью оказываются различные формы диадического взаимодействия. Большое место уделено под­ражанию как фактору усвоения агрессивного поведения. Этот план анализа, несомненно, значим, хотя проведенные исследования пока не дают однозначных результатов.

Обращают на себя внимание отдельные интересные методи­ческие находки авторов в постановке экспериментов. Однако во многих случаях эти эксперименты оказываются «экспериментами в вакууме», т.е., по существу, выведенными из соц. кон­текста. На это обстоятельство справедливо указывают, например, представители символического интеракционизма. «Все теории агрессии в рамках теории научения включают принципы относительно сдерживания или контроля такого поведения. Одна­ко редко признается роль соц. норм в регуляции челове­ческого поведения. Действительно, некоторые из наиболее исполь­зуемых в социальной психологии исследовательских парадигм для изучения агрессии могут не иметь экологической валидности...». Таким образом, затруднено решение вопроса о переносе полученных в подобном экспиременте данных на реальную ситуацию, что, несомненно снижает значимость добытых результатов.

 

7. Сущность психоаналитической ориентации в социальной психологии.

Психоанализ не получил столь широкого распространения в соц. психологии, как бихевиоризм. Традиционно - неофрейдизм (Э. Фромма и Дж. Салливана). Существует и дру­гой ряд теорий, более непосредственно включающих в орбиту соц. Ψ идеи классического фрейдизма. (Теории групповых процессов: теории Л. Байона, В. Бенниса и Г. Шепарда, Л. Шутца.) В отличие от бихевиоризма здесь предпринимается попытка уйти от только диа­дического взаимодействия и рассмотреть ряд процессов в более многочисленной группе. В рамках этого течения зародилась практика создания так называемых Т -групп (т.е. групп тренинга), где используются социально-психологические механизмы воздействие людей друг на друга. Названные теории нельзя считать системно реализующими основные идеи психоанализа: они пред­ставляют собой рассеянный психоанализ, т.е. со­держат вкрапление его отдельных положений в исследовательскую практику. Ярким примером работа Т. Адорно «Авторитарная личность», где использована идея фрейдизма о фатальной предопределенности личности взрослого опытом детства для выявления психологических предпосылок по­явления фашизма. Психоанализ дал толчок и сравнительно ново­му психологическому течению гуманистической психологии (А. Мас­лоу, К. Роджерс), которая опирается на теорию и практику групп тренинга и строит на этой основе свою, достаточно разветвленную проблематику.

В настоящее - фе­номен так называемого рассеянного психоанализа. То есть – 1) без учета влияния пси­хоанализа невозможно понять весь облик зарубежной соц. Ψ, некоторые ее принципиальные характеристики и ус­тановки. Тенденция рассматривать групповые взаимоотношения как сугубо эмоциональные, непос­редственные сложилась, под влиянием фрейдизма. Практически все соц. психологи на За­паде называют учение Фрейда теоретическим источником своих взглядов. 2) мы имеем в виду весьма активный процесс включения, интеграции отдельных психоаналитических принци­пов в самые различные системы взглядов. В этой форме психоана­лиз оказывает большое влияние на всю теорию и практику исследований за рубежом. (Слу­чаи ассимиляции психоаналитических понятий и представлений в необихевиористской традиции (в частности, идея фрустрации-аг­рессии), в интеракционистском подходе (например, учение о за­щитных механизмах личности), в теории К. Левина. 3) практика заимствования отдельных положений психоанализа применительно к интерпретации различных социально-психоло­гических проблем.

Среди социально-психологических проблем психоанализа, выде­ляются две группы: собственно социально-психологические теории и про­блемы, и теории пограничные, находящиеся на стыке соц. психологии с другими общественными дисциплинами. Первые - проблемы и теории, связанные с исследованием групповых процессов. Вторые - традиционные психоаналитические исследования, сложившиеся на границе между соц. и общей психологией, между соц. Ψ и соц. философией, между соц. Ψ и соц. антропологией.

Наиболее рельефно данные тенденции реализуются в: динамической теории группового функционирования В. Бай­она, теории группового развития В. Бенниса и Г. Ше­парда, трехмерной теории интерперсо­нального поведения В. Шутца.

Современные психоаналитические представления о групповых процессах своими корнями восходят к социально-психологичес­ким взглядам З. Фрейда, наиболее концентрированно выражен­ным в его работе 1921 г. «Массовая психология и анализ человечес­кого Я». Фрейд выходит за границы собственно психологии личности и обращения к вопросам соц. психологии, социологии, философии, истории. Важнейшими мето­дологическими приемами оказываются аналогия и экстраполяция, т.е. перенос положений и принципов, вычлененных при анализе невротика, на новые обла­сти социального знания. Этот прием оказывается ос­новным при раскрытии Фрейдом в работе «Групповая психология и анализ Эго» существа групповых связей, природы групповой динамики.

Важнейшим путем к объяснению личности не­вротика для Фрейда было обнаружение психологических механиз­мов функционирования первичной группы (семьи). В даль­нейшем эти механизмы положены в основу интерпретации меж­личностных отношений, по существу, во всякой человеческой группе. В этом смысле Фрейд не проводит различия между малой и большой группами. Специфически понятые семейные связи оказываются в равной мере прототипом групповых от­ношений в том и другом случае. Ключевыми понятиями фрейдов­ской теории групповой динамики являются понятия десексуали­зированного либидо (сублимированной любви), идентификации. Именно к ним апеллирует Фрейд, отвечая на вопрос о природе сил, связывающих людей в группе.

Существо группы составляет система эмоциональных, либи­донозных по своему характеру связей. Первичная группа, по Фрей­ду, представляет собой совокупность индивидов, которые прини­мают одну и ту же личность - лидера - за свой идеал, идентифи­цируют себя с ним и лишь постольку, поскольку это происходит идентифицируют себя друг с другом. Таким образом, устанавливается два ряда эмоциональных связей: между членами группы и между каждым членом группы и лидером. Ключевой фигурой оказывается лидер. Отношение членов группы к лидеру является связью первого порядка - оно детерминирует отношения членов группы друг к другу. В случае нарушения связей с лидером группа распада­ется. Психология лидера резко отличается от психологии других членов группы. Он не имеет эмоциональных привязанностей к кому-либо, кроме себя. Он никого не любит, кроме себя, самоуверен и независим, обладает всеми качествами и способностями, которых члены группы не могут достичь, по­этому он становится их идеалом - Я. Именно это качество нар­циссизма делает его лидером.

Идентификация с лидером отнюдь не предполагает однознач­но позитивных чувств по отношению к нему. Напротив, Фрейд рассматривает идентификацию с лидером как, в частности, меха­низм защиты против враждебных чувств к лидеру и как косвенный способ «стать» лидером. Подобная логика рассуждений становится понятной, если иметь в виду, что в схеме Фрейда лидер в группе является своего рода изображением отца и отношение с ним стро­ится по модели отношения с отцом. Такие черты группового поведения, как повышенную внушаемость, потерю критичности, Фрейд объясняет влиянием сильного лидера, зави­симостью членов группы от него. Под действием обаяния сильного лидера член группы уподобляется загипнотизированному индивиду: подобно тому как последний отказывается от своей самостоя­тельности в пользу гипнотизера, он, по сути, отказывается от интернализованного родительского образа и передает его роль ли­деру. Таковы вкратце основные моменты групповой психологии Фрейда (В кратце: Фрейд предлагает принять концепцию либидо, т.е. любовные отношения, которые составляют сущность массовой души. Фрейд: «раз массу что-нибудь объединяет – это любовь.», «Индивид в массе отказывается от своей инвид-ти, т.к. у него существует потребность в единстве, а не в конфликте, это тоже из-за любви.» Масса с вождем. Фрейд рассматривает на таких примерах, как армия, религия. Фрейд выводит формулу либидозной конституции массы. - Существует некоторый объект – лидер или идей. Люди, входящие в массу, воспринимают этот объект и ставят его на место «Я-идеала» → у разных людей одинакоый Я-идеал → идентифицируются между собой → вытесняются негативные чувства.).

Фрейд немало способствовал утверждению инстинктивистской, иррационалистической тенденций в этой области психологии, как и в обществознании в целом. Инстинктивизм как социально-пси­хологическая платформа представлен в соц. Ψ как раз теориями, ориентированными на психоаналитические прин­ципы.

+ 30-40-е гг. – формирование неофрейдизма – эволюция наиболее ортодоксальных взглядов, их смягчение. Эрих Фромм (1900-1980). Гуманистический (социальный психоанализ). Он был свидетелем 1-ой мировой войны и был свидетелем агрессивности людей. Он читал Маркса и Фрейда: «человеком движет иррациональное» - от Фрейда; «социально-политические факты, экономические, влияют на людей» - от Маркса. Итак, Фромм подчеркивал, что человеком двигает иррациональное и что уникальную индивидуальность накладывают отпечаток социально-политические факторы. Он ввел понятие «социальный характер». Идеи Фромма оказали влияние на формирование гуманистической психологии.

Со­временные последователи Фрейда.

Динамическая теория функционирования группы Байона (нач. 50-х гг.). Объектом наблюдений были терапевтические группы. Группа представляет собой макровариант инди­вида, и характеризуется теми же параметра­ми, что и отдельная личность, (потребностями, мотивами, це­лями и т.п., которые интерпретируются им всецело в психоанали­тическом духе). Группа всегда представлена в двух планах: с одной стороны, она обычно выполняет какую-то задачу и в ее решении члены группы вполне рационально, осознанно принимают участие; с другой стороны, вычленятся аспекты груп­повой культуры, продуцируемые неосознаваемыми вкладами чле­нов группы. Постулируется возможность конфликтов между двумя обозначенными уровнями групповой жизни, вычленяются «кол­лективные защитные механизмы», аналогичные индивидуальным. (Т.е. у группы можно наблюдать эдипов комплекс (в отношении с лидером). Выделялись внутренние и бессознательные конфликты, есть некие системы внутренних неосознанных потребностей и мотивов, которые параллельны «Оно»; есть у группы какие-то цели, групповое Эго; есть границы группы – ограничения, которые наложены обществом).То есть Байон пытается перенести понятия и механиз­мы, вычлененные и обоснованные Фрейдом при изучении инди­видуальной психики, на тот случай, когда их субъектом оказыва­ется не отдельная личность, а целая группа. Теория не получила достаточной практической проверки, но оказало большое влияние на психотерапевтическую практику + она оказала влияние на групповой анализ в Великобритании – тевистокская модель.

Теория развития группы В. Бенниса и Г. Шепарда (сер. 50-х гг.). Психоаналити­ческая по основной направленности, но в то же время испытала влияние и других подходов. Теория построена на осмыслении процессов, происходящих в так называемых Т-груп­пах (группах тренинга человеческих отношений, группах са­моанализа). Такие группы оказались феноменом жизни западного общества 60-70-х годов. Практика Т-групп сложилась под несомненным влиянием психоанализа. Т-группа является одной из форм или одним из методов социально-психологического тренинга. Т.е. В. Бенинс и Г. Шеппард попытались осмыслить Т- группы с т. зрения психоанализа. (В США групповая терапия (Т – группы) возникла в русле психодинамики Курта Левина 1946г. Принцип Т – группы – обратная связь: я что-то делая, а как видят это другие).

Трёхмерная теория интерперсонального поведения В. Шутца. Принципиальной основой теории Шутца является положение фрейдизма о том, что соц. жизнь взрослого человека фатально предопределена опытом его детства. Существо теории раскрывается в четырех постулатах, в свою очередь, связанных с соответствующими теоремами.

1.Шутц постулирует наличие трех межличностных потребностей, характерных для каждого индивида. Потребность включения, потребность в контроле и потребность в любви. Межличностные потребности во многих отношениях аналогич­ны биологическим потребностям. Если биологические потребнос­ти регулируют отношения организма с физическим окружением, то межличностные устанавливают связь личности с ее человечес­ким окружением. В том и в другом случае возможен оптимальный вариант удов­летворения потребности и возможны отклонения в сторону «боль­ше» или «меньше», что может приводить к соответствующим нега­тивным последствиям.

2. Этот постулат воспроизводит фундаменталь­ное положение психоанализа об определяющей роли раннего дет­ства в развитии личности. Конкретной сферой продолжения опыта детства оказываются межличностные отношения взрослого. Индивид во взаимоотношениях с другими реализует опыт межличностных отношений своего детства. Когда он воспринимает свою взрослую позицию в межличностной ситуации, аналогичной своей же позиции в отно­шениях с родителями в период детства, его взрослое поведение ориентируется на его поведение в детстве по отношению к роди­телям или значимым другим. Если же он воспринимает свою взрос­лую позицию в межличностной ситуации подобной позиции сво­их родителей в отношениях с ним в детстве, его взрослое поведе­ние ориентировано на поведение его родителей или значимых других по отношению к нему, ребенку.

3. Этот постулат касается такого важнейшего феномена межличностных отношений, как. Совместимость - две лич­ности совместимы, если они могут вместе работать в гармонии. Постулат утверждает, что совместимые группы бо­лее эффективны в достижении групповых целей, чем группы не­совместимые. Шутц предположил три возможных типа совмести­мости и разработал пути их измерения. В основу выделения типов положено соотнесение выражаемого (демонстрируемого) личностью поведения и поведения, желаемого ею от других, в каждой из трех сфер межличностных потребностей:

- совместимость, основанная на взаимном обмене. Максимум такой совместимости имеет место, когда сумма выражаемого и желаемого поведения у одной личности равна аналогичной сумме у другой личности.

- инициирующая совместимость - обнаружива­ется, когда проявления контроля, включенности и любви со сто­роны одного совпадают с потребностями другого.

- реципрок­ная совместимость характеризует степень, в которой выражения включения, контроля или любви одной взаимодействующей лич­ности согласуются с желаниями другой в отношении тех же по­требностей.

4. Последний постулат касается группо­вого развития. Шутц полагает, что каждая группа в своем станов­лении проходит соответственно этапы включения, контроля, любви. В этом моменте обнаруживается большое созвучие теории Шутца и теории группового развития Бенниса и Шепарда. Основное раз­личие состоит в добавлении Шутцем фазы включения как первой ступени. Формирование группы начинается именно с принятия каждым решения, остаться в данной группе или вый­ти из нее. Лишь после разрешения проблемы включения происхо­дит переход к фазе контроля, т.е. фазе распределения ответствен­ности и власти. В третьей фазе решается проблема эмоциональной интеграции. В случае же распада группы ее движение идет в обрат­ном порядке.

В контексте социально-психологических проблем особенно усугубляются такие аспекты психоаналитичес­кого учения, как отказ от анализа социальных детерминант психологических процессов и интерпретация личности как «по сути реактивного организма, обусловленного его ранними опытами». Хотя Шутц в своей концепции межличнос­тного поведения в ряде моментов модифицирует позицию орто­доксального фрейдизма, эта модификация не выводит его за пре­делы инстинктивизма и антиисторизма в подходе к межличностным отношениям. Как и у Фрейда, в теории Шутца неизменной системе внешних соц. условий противостоит статичная си­стема внутреннего мира личности в форме изначально заданных потребностей, реализуемых в сфере межличностных отношений.

 

8. Вклад К. Левина в развитие современной соц. психологии.

Из трех теоретических направлений соц.Ψ, имеющих своим источником системы психологического знания, когнитивизм труднее всего определить как единую «школу». Ши­рокий спектр концепций, относимых обычно к этой ориентации, объединяет, тем не менее, известная общность теоретических ис­точников и единство концептуального аппарата, посредством ко­торого описывается тоже достаточно прочно привязанный к ког­нитивизму круг социально-психологических феноменов.

В самом общем виде сущность когнитивистского подхода мо­жет быть охарактеризована как стремление объяснить соц. поведение при помощи описания преимущественно познаватель­ных процессов, характерных для человека. В противоположность бихевиоризму когнитивисты обращаются прежде всего к психи­ческой деятельности, к структурам психической жизни. Главный акцент в исследованиях делается на процесс познания (cognition). Общая линия связи между этим процессом и соц. поведе­нием прослеживается следующим образом: впечатления индивида о мире организуются в некоторые связные интерпретации, в ре­зультате чего образуются различные идеи, верования, ожидания, аттитюды, которые и выступают регуляторами соц. пове­дения. Таким образом, это поведение целиком находится в кон­тексте некоторых организованных систем образов, понятий и дру­гих «менталистских» образований. При объединении этих образований в связанную структуриро­ванную систему человеку неизбежно приходится принимать неко­торое решение, первым шагом на пути к которому является отне­сение воспринимаемого предмета к какому-либо классу явлений, т.е. соотнесение его с определенной категорией. Процесс катего­ризации предполагает избирательное отнесение к той или другой категории, что требует в свою очередь особой тщательности в оп­ределении значения воспринимаемого предмета. Поэтому главны­ми проблемами соц.Ψ становятся перцепция, аттракция, формирование и изменение аттитюдов и т.д.

Именно эта, самая общая, характеристика когнитивистс­кой ориентации позволяет понять, почему ее теоретическими ис­точниками выступают гештальтпсихология и теория поля К.Левина.

Идеи гештальт-психологии (geschtalten – целостность, структура, как форма, так и содержание): Целое всегда больше входящих в него частей; в начале – проблематика восприятия, идея изоморфизма – подобие психологических процессов мозговым, подобие перцептивных процессов реальной соц. ситуации; идея перецентрации (или перегруппировки) гештальта в проблемной ситуации, идея прегнантности (хорошая фигура) – стремление к восприятию «хорошей фигуры».

Другим теоретическим источником когнитивистской ориента­ции явилась теория поля К. Левина. Несмотря на близость Левина к гештальтпсихологии, ему присущи такие новые акценты, разра­ботанные в теории поля, которые становятся особенно значимы­ми для соц.Ψ. Поэтому довольно часто исследо­ватели вообще считают необходимым обозначить теорию поля не только как один из источников когнитивизма, но и рассмотреть ориентацию на нее как самостоятельный теоретический подход в соц. психологии.

Наиболее важное значение для соц.Ψ имеет тот факт, что в отличие от гештальтпсихологии, и

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: