О больничной еде и навеянных ею мыслях - наблюдения Ким Чунмёна

***

- Вытащи меня отсюда, - Чунмён, морщаясь, трогал перебинтованный бок, проверяя перевязки на наличие крови, - я уже неделю питаюсь этой бурдой, скоро сам из окна выпрыгну.

Рассмеявшись, Чанёль поставил на прикроватную тумбочку небольшой черный пакет - потихоньку, чтобы шелест запретных плодов не услышали медсестры, распаковывая несколько бананов и сок и удовлетворенно наблюдая, как Чунмён, который ещё два дня назад просил его привести нотариуса, потому что "я точно умираю и хочу оставить тебе свою фуражку и хомячков", сейчас возвращал себе здоровый румянец, уплетая фрукты.

В больнице следователь провалялся полторы недели. Обильная кровопотеря, но врачи сразу сказали, что выживет - в отделении, привязанном к полицейскому участку, и не таких вытаскивали. Чунмён пришёл в себя на пятый день, а изображать из себя труп перестал только к концу недели, начав принимать больничную пищу и активно жалуясь на жизнь ежедневно проводящего в его палате почти весь день Чанёлю. Врачи поджимали губы, но у Пака был пропуск, и он клятвенно заверил, что нанести Чунмёну вред может только сам Чунмён, а он за ним присмотрит. Поэтому его пустили, выдав персональный халат и запас бахил.

- Тебя обещали выпустить через пару дней на домашний уход, - блондин поворошил потускневшие волосы, - и только потому, что ты успел задолбать всех окрестных медсестер.

- А нечего кормить меня всякой гадостью, - следователь сморщился, убирая с колен поднос и задвигая его под кровать, - я же не собака!

- Собак в моей клинике кормят лучше, - "дружески" заметил Чанёль, смеясь над кривляющимся Мёном. Жить будет.

Когда их вытаскивали из квартиры, за Кимом остался широкий кровавый след, остро пахнущий свежей кровью, а сам Чунмён выглядел как труп, самый настоящий труп из морозильников Сехуна. А Чанёль ещё долго сидел на холодном кафельном полу маленькой кухни, на автомате перебирая пальцами обрывки от скотча, испачканные в крови Чунмёна с ножа.

Иногда Чанёлю казалось, что он все еще чувствует на пальцах этот металл, впитавшийся в кожу.

Обыск квартиры Сехуна действительно ничего не дал - следы на одежде оказались пятнами со склада, к которому была пристроена многоэтажка патологоанатома. Среди герметично запакованных продуктов из супермаркетов, запасов консервов и другой снеди следственная группа нашла три герметично запакованных трупа - этих, видимо, планировалось подкинуть позже. Или не планировалось вообще, судя по тому, что время смерти каждого из них датировалось двумя неделями до их обнаружения. Связать это с пропажей Чондэ труда не составило, но Чанёль упорно продолжал верить, что это всего лишь совпадение. Всего лишь совпадение, что серийный маньяк-убийца прекратил свои вылазки ровно в тот же период, когда пропал человек, в которого влюбился Чанёль.

Ему было легче поверить в совпадение. И не так болезненно.

Неделю, которую он провёл у палаты Кима, он пытался думать, как все так вышло. Перед глазами было два Чондэ - один худой, болезненный, с трясущимися ладонями и вечно сползающими на нос темными очками.

Другой хладнокровно поцеловал его над полутрупом своего брата, приказным тоном напомнив вызвать скорую, и сбежал с группой психов. О том, что Чондэ, возможно, тоже псих, Чанёль так же старался не думать.

В кого он влюбился? Кто настоящий? Этими двумя вопросами он задавался всю неделю, ровно до тех пор, пока не очнулся бледный, как смерть, Чунмён и не потребовал себе кофе.

- Эй, - Ким помахал перед Чанёлем ладонью, - очнись, парень. Хватит витать в облаках.

- Прости-прости. Я задумался...

- О чём? - голос следователя стал мягче. Он подсознательно понял, что коснулся больной темы.

- О Чондэ. Мне всё время кажется, что я два месяца был совсем с другим человеком. Совсем... С другим. Я проводил с ним столько времени, и ни разу не заметил ничего из того, что могло бы сказать, что он как-то причастен к семи, а теперь и к десяти убийствам! - голос блондина охрип, видимо, он впервые произносил вслух все, что скопилось внутри, - Чунмён! Ты знаешь его всю жизнь...

- Всю жизнь... - перебил следователь, - но так же, как и ты, я недоумеваю.

- Расскажи о нём, - парень опустил глаза, - неужели ты никогда не замечал ничего такого?..

- Я встретил его совсем ребёнком, помнишь? Он мне брат, но только на словах - мы с Исином едва смогли приблизиться к нему, он "отталкивал" любого другого ребёнка из нашего дома. Ему было восемь, недавно исполнилось. И... - Чунмён помолчал, - когда я подошёл к нему в первый день, я заметил у него странные синюшные следы на шее. Тогда я думал, что это синяки, но... повзрослев, я вспомнил о них...

- Засосы, - догадался Чанёль, и его передернуло.

- Не знаю, как он оказался в детском доме, но я уверен, что его жизнь до попадания туда была ужасной. И это могло оставить на его психике след, - подтвердил Чунмён, опуская глаза, - у него всегда был такой взгляд, словно он нас постоянно оценивает, и это в восемь лет, когда мы с Исином считали барашков из облаков на небе!

- М-да...

- Именно. А потом... Ты ведь видел. Его состояние, когда приходит оно.

Чанёль вспомнил про то, как худое тело дергалось, задыхаясь в его руках, и кивнул. Оно.

- Я считаю, что это тоже как-то связано с его жизнью до детдома. Я пытался копать под эту нитку, когда вошёл в должность, но меня вежливо пнули обратно в свою область. Я докопался до...

Пауза затянулась.

- До чего, Чунмён?

- Ничего. Там пусто. Все следы заметены так тщательно, что я только больше насторожился. Я считаю, что это были либо публичные дома, либо аукционы по торговле людьми. Подпольные, разумеется. И не в нашей стране.

- Он действительно мог пострадать ещё в детстве, - Чанёль помолчал, переваривая информацию. Ему было страшно. - Но, ты так и не договорил. Что за оно?..

- Я просто не знаю, с чего начать...

- С начала, - Пак вымученно улыбнулся известной присказке.

- Я впервые это заметил, когда он переехал обратно домой, - подумав, начал вспоминать Ким, - врачи прописали ему курс уколов, а так как он ослеп, я ставил ему их сам, на все возражения вспоминая слова врача "Ему же лучше, даже если против воли", - следователь вздохнул. Сейчас он сожалел. - И у него начались приступы. Я бы даже сказал - припадки. Он мог часами биться в истерике, то задыхаясь, то захлебываясь в крике. И он постоянно плакал. После каждого укола ему становилось все хуже, а приступы - всё чаще. Я не знал, что делать. Спасла случайность - однажды я забыл поставить ему укол, и та ночь прошла в тишине.

Чунмён выдохнул. Чанёль физически ощущал его отчаяние.

- Ты появился спустя почти два месяца после того, как я прекратил пичкать его этой пакостью. Но припадки остались. Редкие, не такие болезненные, но остались. Ты ведь видел их? - дождавшись кивка, Ким продолжил, цепляясь бледными пальцами за матрас, - но я не мог быть рядом с ним постоянно, поэтому обратился к Кенсу. Он хороший психолог, отлично чувствует людей. Но сиделку для моего брата подобрал только с седьмого раза, - Чунмён улыбнулся, а Чанёль похолодел.

- С какого раза?..

- С седьмого. Что-то не так?..

- А трупов в морозилках у Сехуна сколько?..

- Семь... - Чунмён, кажется, тоже сложил два и два, - но зачем?..

- Возможно, предупреждения, - Чанёль задумался, а может, мужик, об которого обтирался тот Чондэ, приревновал его к тем, кто будет с ним рядом почти постоянно. И опять же - все сводится к предупреждениями.

- У меня действительно появляется чувство, что теперь мы имеем дело с Ченом, которого я раньше не знал... - Чунмён откинулся на подушки, прикрывая глаза, - меня выпишут через два дня, так? Так...

- Осмотрим его квартиру повнимательнее, - закончил Чанёль, глядя, как Чунмён засыпает.

Острое чувство мерзости происходящего никак не могло оставить его.

***

Во сне к нему опять пришёл Чондэ. На нём была только белая, расстегнутая почти на все пуговицы рубашка, скрывавшая все и не прикрывавшая почти ничего. Чанёль устало улыбнулся, раскрывая руки и нежно обнимая теплое видение, тихонечко мурчащее ему в небритый подбородок. Носом уткнувшись во взлохмаченные волосы, пахнущие яблочным шампунем, он глубоко вдохнул, смакуя иллюзорный момент их встречи.

Чондэ, приподняв голову, поерзал в его объятиях, подползая выше и целуя Чанёля в сухие губы. В нос ударил едва уловимый аромат кофе.

Перехватив парня под живот, Чанёль перекатился, оказываясь сверху и целуя в ответ. Дрожащие руки прошлись по бедрам, изящной линий талии.

- Ты выглядишь измученным, - прошептала иллюзия.

- Я без тебя не живу, - прошептал в поцелуй Чанёль, щекой прижимаясь к чужой щеке и прикрывая глаза.

- А надо, - иллюзия забарахталась под ним, голой ногой отпихивая тяжелое засыпающее тело и уютно устраиваясь на вздымающейся груди пусть и заснувшего, но крепко обнявшего Чондэ Чанёля.

***

Когда Чанёль открыл глаза, сквозь шторы упорно пробивались бледные лучи осеннего солнца. В комнате было прохладно - гулял сквозняк, но Чанёлю было даже жарко. Опустив глаза, он понял почему.

Ночь ушла.

А Чондэ остался, сладко посапывая у него на груди.