О тонкостях работы в морге - наблюдения Ким Чунмёна

***

Щёки Сехуна покрылись румянцем, и он, сдерживая своё фирменное шепелявое кряканье вместо смеха, сделал глоток из дымящейся чашки. Очки тут же услужливо запотели, и, пока Чунмён в обмороке протирал полы морга, Сехун, матерясь вполголоса, протирал стёкла краем серого халата. Ещё раз взглянув на кружку, он передумал продолжать чаепитие. Тем более, что Чунмён на полу его "офиса" несколько мешал наслаждаться окружающей Сехуна атмосферой мёртвой тишины.

- Эй, - носок ботинка коснулся щеки лежащего, - я всё понимаю, но если не хочешь быть следующим - поднимай свою жопу, ты портишь весь вид.

Чунмён не отреагировал. Устало выдохнув, Сехун, театрально закатив глаза и заранее попросив прощения, со всей дури наступил следователю на ладонь.

Тело на полу подало признаки жизни. Криком.

- Сехун, сука!

Патологоанатом мило подмигнул сонно озирающемуся Мёну.

- Если будешь так орать, всех перебудишь, - Се погрозил Чунмёну пальчиком, - мои постояльцы, знаешь ли, любят тишину.

- Они же мёртвые, - дрожащим голосом отозвался Ким, прижимая к груди пострадавшую ладонь со следами ботинок Сехуна, - им всё равно.

- Ну конечно, ты же каждые выходные трупом в постели лежишь, тебе лучше знать, - Сехун сморщился, ещё раз нежно пиная в бедро поднимающегося Чунмёна, - давай, оживай. Надеюсь, после следующей новости ты останешься на ногах.

Ким молча встал, плохо ощущая, где пол, а где - потолок. Все смешалось в кашу, на фоне которой он чувствовал себя разодранным в клочья - перед глазами был Чондэ, его ребра, обтянутые белой кожей, и его лицо - лицо обескровленного трупа. От правой глазницы осталась лишь мешанина из белка и мяса - напавший на него психопат хорошо постарался. На левый глаз, видимо, времени не осталось. Его заметили?..

Прежде чем Сехун открыл рот и из него вылетела очередная гадость, Чунмён, жестом прервав патологоанатома, достал вибрирующий телефон. На том конце провода обнаружился Чанёль - его голос, если можно так назвать дрожащие хриплые звуки, срываясь, прорычал что-то в трубку.

Чунмён побелел. Быстро бросив: "Я сейчас", - он вылетел из кабинета, через несколько минут оказываясь на улице. Там его ждали.

Чанёля трясло. Со второго раза достав телефон, он, глотая слёзы, протянул смартфон Мёну. С разблокированного экрана на следователя смотрел его сводный брат. Ну, как смотрел.

- Когда?.. - сквозь сжатые зубы только и смог прорычать Чунмён, гася ревущую в груди ярость.

- С-сорок... минут назад, - прошептал Чанёль, пустым взглядом гипнотизируя зажатый в руке Кима телефон. Он плохо расслышал вопрос, отвечая лишь потому, что надо было ответить. Гул в ушах мешался с сухим треском, мешавшим слышать - Чанёль на периферии сознания понимал, что это самое сознание сейчас второй раз помашет ему ручкой.

Что-то внутри ломалось, вырезая из этого мира все остальные звуки.

Это что-то любило смотреть, как Чондэ чешет перебинтованные коленки, когда думал, что никто не видит.

Болело под сердцем - там, куда не дотягивалась большая ладонь Чанёля, чтобы сжать зудящее место. Болело везде, где Чанёль не мог коснуться - в голове, под ребрами - везде, где невесомо ощущались нежные касания неловкого брюнета.

Пока Чунмён рассматривал фотографию, осень вокруг Чанёля схлопывалась до размеров маленькой ладони, которую Пак ощущал на своих серебряных волосах.

- Там, в морге, - неловко начал следователь, - тело. Нет глаза, лицо изуродовано, но я уверен, что это...

- Чондэ... - закончил Чанёль, опуская голову. Его глаза были чёрные, густевшая в них пустота перебиралась, казалось, на серое лицо, и Чунмён почти улавливал отблески тьмы на бледных щеках.

- Да. Идём. Тебе придется выдержать, - о своём обмороке следователь предпочёл умолчать, подхватывая парня под руки. В здание вошли вместе, но в морг Чанёль зашёл лишь спустя несколько секунд. С закрытыми глазами.

Поэтому Сехун, ставящий кружку с чаем на грудь лежащего на операционном столе человека его... немного удивил.

- О, - обернулся Се, цепляя очки обратно на нос, - привет. Белые волосы, татуировка на шее - ты изменился, Чан, но твои кривые ноги все такие же кривые - Сехун ухватился за ручку кружки, ухмыляясь и делая глоток, - не волнуйся, он спортсмен, у него крепкая грудь, - пояснил невозмутимый патологоанатом, замечая направленный на труп взгляд, - а у меня весь стол этими бумагами завален, как будто без бумажек не ясно, что он мёртвый потому что ему всадили четыре пули в голову, - парень печально вздохнул ставя кружку обратно.

Чанёль отметил у старого знакомого невиданные ранее очки и... хм. Вот это вот. Которое с трупами. Зато привычка язвить по любому поводу осталась неизменной. Это вызвало усмешку.

- Он очень... спокойный, - шепнул Чанёль Чунмёну, делающему шаг к морозильнику, в котором лежало тело Чена, - для того, кто работает в морге.

- Он отбитый, - ласково заметил Мён, перебарывая дрожь в руках, - тут почти все такие. Это ты ещё его спектакли не видел - однажды он посадил меня рядом с морозильниками, распахнул все дверцы и начал читать что-то из Шекспира. Я думал, что если попробую уйти - стану одним из постояльцев этих самых морозильников.
- В университете он делал то же самое с плюшевыми игрушками, - Чанёль попытался улыбнуться обескровленными губами.
- Видимо, с живыми людьми у него изначально не складывалось.

- Кхм, - Сехун, поджав губы, щёлкнул замком, распахивая морозильную камеру. Глянув на парочку по ту сторону выдвижной полки, Сехун, вздохнув, ещё раз стянул с трупа простыню.

Чанёль выдохнул сквозь зубы, замечая лицо. Взгляд пробежался по курносому носу, разбитой нижней губе, тонкой шее, перешёл на плечи, грудь. Казалось, что вот-вот он вдохнёт, и откроет глаза... глаз.

Что-то тут не так.

Эта мысль била Чанёля по рассудку, не давая сосредоточиться и впитать образ Чондэ, последний его образ. Глаз не мог зацепиться за что-то, взгляд бегал по серой коже, скользя по ней, как по льду.

- Чунмён... - раздался надломленный голос.
- Ты всё?

- Нет, нет, - Чанёль помотал головой, протягивая руку, - мой телефон. Он все еще у тебя. Дай. Тут что-то не так.

Протянутый телефон перехватил Сехун, снимая блокировку. Фотография всё ещё была открыта, и патологоанатом округлил глаза, рассматривая её.

- Помнишь, я говорил тебе про сюрприз?.. - голос Сехуна дрожал от возбуждения, - так вот! Теперь у нас два сюрприза! Кажется, у меня сегодня Рождество.

Справившись с желанием дать придурку по бестактной роже, Чунмён вопросительно склонил голову:

- Что ты нашёл?

- Дыру в груди.

- Какую дыру?

- Которой здесь, - тонкий палец указал на труп из морозильной камеры, - нет.

Чанёля осенило. Конечно...

- Посмотри на его глаза, - его голос срывался, переходя на крик, который он сам же пытался заглушить, - на фотографии выдавлен левый глаз...

Чунмён перевёл взгляд на труп.

-... а у этого - правый... - закончил следователь.
Сехун потер ладони, улыбаясь.

- А теперь пора открыть мой подарок! - он склонился над лицом трупа, скользя пальцами в перчатках по подбородку, - вот, смотри.

Что-то подцепив, Сехун потянул, и заледеневшая кожа кусками стала крошиться между его пальцев. Под нею обнаружилось лицо, похожее на Чондэ лишь формой губ и бровей.

- Маскарад, профессиональный, но маскарад, - Сехун довольно улыбнулся, видя смесь эмоций на лицах напротив. Шок, облегчение...

- Это не Чен, - Чунмён изумленно выдохнул, - но как?..

- Я с этими трупами почти спать ложусь, - проворчал Сехун, - вот и заметил швы. Грим наложили уже после смерти, на коже под маской пятна крови. Я сделал анализ - совпадает с ДНК убитого, от того, кто его убил - ни следа, как в предыдущих шести случаях. На кой хрен ему - или им - этот геморрой - я не знаю. Тем более, что на фотографии может оказаться такая же кукла. Так что выдохни, парень. Ты не дышишь уже минуты три.

Чанёль разжал зубы.

- Зачем... Какой ебаный псих это сделал?..

- Мы найдём его, - Чунмён положил Паку ладонь на плечо, пытаясь поддержать парня. На лице Чанёля больше не было отчаяния - только злоба. И это... успокаивало, - и Чена. Я его с того света достану. Отдай телефон Сехуну, он даст фотографию на экспертизу. Вдруг это всего лишь монтаж. А теперь - выдохни. Ты нужен нам живым, - Чунмён похлопал Пака по плечу. "Успокойся", - говорили его карие глаза.

Парень поджал губы, запуская ладонь в волосы.

"Он мне нужен", - отвечала пустота его зрачков.

***

Худое тело сломало дрожащей дугой - сладко выдохнув, парень, немного сведя колени, обхватил тонкими руками чужую шею, зарываясь пальцами в мягкие волосы. Мужчина сверху зарычал, поднимаясь и беря парнишку за талию широкими ладонями - движения стали плавнее, словно он испытывал нижнего на прочность, то сокращая темп, то вновь сжимая нежную кожу и срываясь на рваные толчки.

Нежной линии бедер коснулась грубая рука - ногу перехватили под коленом, меняя угол проникновения. Тонкие рёбра проступили под натянутой от вдоха кожей, а лунный свет из приоткрытого высокого окна упал на запрокинутую голову, мерцая на огромном шраме, проходящем через левый глаз и заползающем на переносицу.

Когда луна покинула комнату, на щеках парнишки остались лишь грубые солёные поцелуи.