 |
КУДА Я ИДУ?
|
|
|
|
1 Аллегория повозки II
Впереди тропа раскрывается как веер.
Передо мной пять разных путей.
Ни один не настаивает: «Выбери меня! » Они просто лежат и ждут.
У развилки на камне сидит старик.
Я спрашиваю у него:
— Куда мне поехать, дедушка?
— Смотря, что ты ищешь, — ответил он, не шелохнувшись.
— Я хочу быть счастливым, — говорю я ему.
— Для этого подойдет любой из этих путей.
Я удивлен:
— Значит... все равно куда?
- Нет.
— Вы же сами сказали...
— Нет. Я не сказал, что любой путь тебя приведет к твоей цели; я сказал, что любой может оказаться нужным тебе.
— Не понимаю.
— Тебе подойдет тот, который ты выберешь, если выбор окажется правильным.
— И какой же путь мне подойдет?
Старик молчит.
Я понимаю, что у него нет ответа на мой вопрос.
Нужно спросить по-другому:
— Как мне сделать правильный выбор? Как я должен поступить, чтобы избежать ошибки?
На этот раз старик отвечает:
— Не задавай столько вопросов...
Вот они дороги.
Я знаю, что мне предстоит важный выбор. Я не могу ошибаться...
Возница шепчет мне на ухо, предлагает ехать направо. Кони тянут к крутой тропке слева.
Повозка потихоньку скользит вперед прямо по склону.
А я, седок, думаю, что лучше бы выбрать небольшой подъем сбоку.
Мы — единое целое, но тем не менее не можем решить эту проблему.
Секунду спустя я в первый раз в жизни совершенно ясно вижу, как возница, повозка и кони растворяются во мне.
Старик тоже исчезает и присоединяется к ним, в меня вливаются все пройденные мною до этой минуты дороги и все знакомые мне люди.
Я чудесным образом вобрал все это в себя.
И именно я, наполненный всем этим до предела, должен выбрать дальнейший путь.
Я сажусь на место, где раньше сидел старик. Мне нужно время. Просто время для принятия решения.
|
|
|
Без спешки. Я не хочу угадать, я хочу сделать выбор.
Идет дождь.
Я вдруг понимаю, что мне это не нравится.
Но мне бы не понравилось, и если бы дождь не шел никогда.
Кажется, мне хочется, чтобы дождь шел только по моему желанию.
Однако я совсем не уверен, что мне действительно этого хочется.
По-моему, я выступаю в роли свидетеля собственного недовольства, словно оно совсем и не мое, словно я тут ни при чем.
Я действительно не имею ничего общего с дождем.
Но недовольство-то — мое, неприятие — тоже мое, именно меня дождь раздражает.
Потому что я промок?
Нет.
Меня просто раздражает дождь.
Идет дождь...
Надо бы поторопиться?
Нет.
Там, впереди, тоже идет дождь.
Что такого, если его капли немного тебя намочат, главное — это дорога.
Не так важно доехать, важна сама дорога.
На сомом деле ничего не важно, важна только дорога.
Никогда не сдаваться
Каждый из нас является носителем собственной личности, исполненной гордости за то, что она такая, какая есть.
Она знает свои возможности. И также знает, чего она не может.
Быть супергероем означает никогда не стыдиться, если чего-то не знаешь, не можешь или не хочешь.
Вызов не в том, чтобы быть другим. Вызов в том, чтобы быть самим собой.
Счастье, каким бы ни было наше определение этого понятия, подразумевает, что мы берем безоговорочное обязательство перед собственной жизнью.
Мы обязуемся начать поиск собственного пути, уникального, индивидуального, без права передачи. Такого же индивидуального и без права передачи, как само счастье.
Ты ищешь, полный надежды,
дорогу, которую сновидения пообещали твоим желаниям.
Знаешь, что борьба будет жестокой и долгой, но страдаешь и истекаешь кровью ради веры, что тебя питает...
Танго «Уно»
Авторы Мариано Морес и Энрике Диссеполо.
Именно это мы имеем в виду, в значительной степени, говоря «быть или не быть»... можем ли мы ответить всем и сами себе, что мы сделали с нашими снами. Это необходимо сделать, чтобы перейти к другому «быть или не быть».
|
|
|
Быть или не быть счастливыми.
Потому что все мы видим сны: собственные и заимствованные, скромные и величественные, навязчивые и забытые, ужасные и очаровательные.
Сны мы видим все, но одно дело — видеть сны, и другое — понимать, что мы с ними делаем.
Исходя из текста танго...
Что мы сделали, что мы делаем и будем делать с этими поисками, полными надежды, которые сами сны... пообещали, на радость или на беду нашим желаниям?
Сны, предмет нашего разговора, ничего особенного собой не представляют: это образ, чего-то пока несуществующего, являющийся нам в иллюзорном мире. Он кажется нам привлекательным, желанным или, по крайней мере, заряженным некоей энергией, собственной, а, может быть, и чужой.
Ни больше ни меньше.
Если поддаться очарованию сновидения и начать думать «как бы чудесно было... », сон может превратиться в фантазию. Это уже не сновидение, которое является мне во сне.
Фантазия — это сон наяву; осознанное сновидение. Я могу его вспомнить, обдумать и даже поделиться им.
«Как чудесно было бы... » — символ превращения сновидения в нечто более близкое.
А уж если позволить себе примерить эту фантазию, надеть ее на себя, как пиджак, чтобы проверить, как она на мне сидит, посмотревшись в зеркало моей души..., тогда фантазия становится иллюзией.
А иллюзия несколько больше, чем фантазия, ведь я уже не оперирую мыслями «как бы чудесно было... », теперь это «как бы мне хотелось». Ведь теперь, после примерки, она уже немного принадлежит мне.
Строить иллюзии — это становиться владельцем фантазии. Превращать ее в свою собственность.
Но иллюзия — всего лишь семечко. При хорошем поливе, уходе и взращивании, возможно, она превратится в желание.
И это намного больше иллюзии, потому что «как бы чудесно было... » трансформируется в «я хочу».
А на этом уровне со мной происходят совсем другие вещи. Я понимаю, что «я хочу» становится частью меня, каким-то образом еще точнее меня определяет.
Таковы наши сны, они способны эволюционировать от исходного бессознательного состояния до трансформации в осознанное желание, не теряя своего врожденного содержания.
|
|
|
Однако, к счастью, история со снами на этом не заканчивается. Напротив, именно в тот момент, когда я ощущаю желание, все и начинается.
Желания, пусть даже многочисленные и все более осознанные, сами по себе лишь способствуют накоплению энергии, необходимой, чтобы перейти к действию.
Что было бы с нами, если бы желания никогда не преобразовывались в действия? Существуют два основных варианта. В нас бы накапливалось все большее количество внутренней энергии, а она, не найдя выхода, рано или поздно привела бы к взрыву какой-нибудь замещающей деятельности, или мы подавляли бы наши интересы чтобы не перегружать внутреннюю систему психической гармонии.
В книге «Письма Клаудии» я подробно рассказывал об эксперименте Зейгарник[‡‡‡‡]. Русский ученый Блюма Зей- гарник в начале XX века утверждала, что любой замысел создает определенный заряд мотивационной энергии, которая освобождается только после решения задачи.
Это явление, само по себе, могло бы объяснить нам почему, если сновидение остается спрятанным и подавленным внутри нас, оно может обернуться болезненным желанием, симптомом заболевания. Гораздо раньше, чем оно перейдет на соматический уровень, желание без действия способно нарушить адекватную связь личности с реальностью (разрыв связи «здесь и сейчас», известный в поведенческой психологии как «эффект Зейгарник»).
Желание — это всего лишь (не преуменьшая его значения) аккумулятор, питание, горючее для каждого моего действия. Оно имеет смысл, только когда я способен попытаться преобразовать его в действие.
Посмеемся немного над человеческой глупостью?
Рассказывают, что три космонавта: немец, японец и аргентинец были призваны для выполнения длительной миссии: в течение трех лет они должны были находиться в космическом корабле на орбите далекой планеты, не имея никакого контакта с Землей. Им разрешили взять с собой, что они захотят, но не больше 40 кг каждый (штатный лимит веса но старте).
|
|
|
Немец сказал, что всегда хотел выучить английский, но не имел ни времени, ни возможности. Значит, наступил благоприятный момент. И в день отлета он появился с двумя огромными баулами, в которых было ровно 40 кг книг, а также видео- и аудиокассеты для занятий.
Японец сказал, что единственным смыслом его жизни была его невеста, поэтому на стартовую площадку он пришел с миниатюрной японкой, весившей в скафандре ровно 40 кг.
Аргентинец сказал, что его любимое занятие — курить гаванские сигары высшего качества, поэтому к старту он прибыл с двумя контейнерами, полными коробок гаванских сигар, весившими ровно 40 кг.
Все трое поднялись в космический корабль, и запуск прошел успешно.
Три года спустя корабль вернулся на Землю. Тысячи людей сбежались посмотреть, как будут покидать кабину герои дня.
Открывается люк:
— Hello... hello — говорит улыбающийся немец, — how аrе you my friends — приветствует он всех на превосходном английском.
Минуту спустя выходит японец с сияющей улыбкой на лице. За ним — его жена с младенцем, держа за руку красивую девочку с раскосыми глазами...
Через две минуты выбегает отчаявшийся аргентинец с двумя сигарами в каждой руке и еще тремя во рту с криком:
— Пожалуйста, спичку, кто-нибудь дайте мне спичку... огня, огня...
Желание приносит эффект, только если оно направлено на удовлетворяющее его действие, поэтому наш мозг непрерывно трудится, чтобы трансформировать каждое желание в какое-нибудь действие.
Сформулирую более четко:
Мотивом для любого моего действия или решения о его прекращении является мое желание, осознанное или неосознанное. Делать этот процесс более осознанным — одна из задач любой психотерапии.
Выстраивать последовательность действий на основе этих снов, ставших желаниями, — еще одна задача.
Выбрать из двух возможных действий, вытекающих из двух противоречащих друг другу желаний — это последняя и зачастую самая сложная задача.
Подавленные, неудовлетворенные или противоречивые желания — разумное обоснование и побудительная причина существования всех школ и всех психотерапевтов планеты. Так или иначе, но это тема, которой я посвятил свою профессиональную жизнь, и в этом смысл моей главной задачи как психотерапевта.
Я не стану говорить здесь, «как добиться» трансформации желаний в эффективные действия. Во-первых, есть много книг по самопомощи, хороших и не очень, посвященных исключительно этой теме. А во-вторых, счастье, которое я себе представляю, не обязательно связано с эффективностью наших действий. Скорее с тем, о чем поется в танго, в котором сегодня мы черпаем вдохновение: «найти путь, обещанный в сновидениях».
|
|
|
Выбор жизненного курса: рациональный или эмоциональный?
Невозможно отрицать, что люди должны использовать свой ум при желании ответить на этот вопрос; но тот факт, что мысли и разуму отводится главная роль в понимании его жизненной важности, ни в коем случае не означает, что гениальные умственные способности обеспечивают лучшие возможности сделать правильный выбор.
Однако нам необходимо осознание того, что жить полной жизнью требует минимальных размышлений, дисциплины для преодоления нашей природной склонности к гедонизму и мудрости, чтобы задать себе и откровенно ответить на вопрос, чувствуем ли мы себя счастливыми, направляясь туда, куда нас несут ноги и, делая то, что мы делаем.
Очевидно, эти вопросы подразумевают необходимость некоторых предварительных ответов относительно самого счастья: существует ли оно или это еще одна ложь нашего общества, гигантская морковка, побуждающая нас идти вперед по этому безжалостному пути?
В течение предыдущих десяти лет я в основном читал лекции о психологии повседневной жизни или ездил по миру, читая лекции о психологии повседневной жизни. Но только в последний год осознал, как мало я говорю на тему счастья. Я ничего не написал по этой теме.
Как и большинство людей, я всегда отдавал много сил и энергии размышлениям о счастье, своем и своих любимых. Но, несмотря на это, в моих лекциях, статьях и телепрограммах я никогда не говорил отдельно на эту тему. Всегда находилась какая-то другая проблема, которую я считал на тот момент более серьезной или насущной, и поэтому более заслуживающей моего внимания.
Более чем символично, я задаюсь сейчас вопросом, который многие другие задают себе с других позиций в ключевые моменты своей жизни... Почему же я пренебрег проблемой счастья?
И отвечаю себе (наверно, используя те же аргументы, что и другие люди в другой ситуации), что, возможно, эта тема мне показалась незначительной, поверхностной, более достойной гламурных журналов, где она представлена в виде фотографий красивых людей на фоне сказочных пейзажей, в общем, не той темой, над которой должен размышлять более-менее думающий человек.
Тем не менее лично я всегда хотел быть счастливым, но, помнится, раскаивался, что однажды публично признался в подобном желании. С высоты моего научного образования говорить о счастье заранее означало произносить очевидно высокопарные, излишне романтические фразы, изобилующие общими местами, и, следовательно, мне, вполне очевидно, казалось, что утверждать «я хочу быть счастливым» равнозначно желанию иметь справку о том, что я болван, пустышка или по меньшей мере абсолютный аналог нищего духом.
Много лет казалось, что этой теме место только на книжных закладках, в мыльных операх и сладких речах торговцев эзотерическими или псевдорелигиозными иллюзиями. Большинство профессиональных психотерапевтов пренебрегали ею, считая недостойной внимания, а авторы книг по научно-популярной психологии, как я, о ней просто забывали.
По поводу счастья — равно как и четырех-пяти других понятий — необходимо иметь твердую, выработанную позицию. Уверен, что не стоит определяться по поводу всего на свете, но есть несколько вещей, в отношении которых индивид в процессе личностного роста должен был бы четко сформулировать свою позицию. Позицию, достаточную для принятия решения, ясную и определенную. Не важно, какой она будет, той или этой, а может, вообще противоположной, главное — она должна быть своей собственной, и индивид должен следовать ей и отстаивать ее во всех своих поступках.
Я хотел бы развить немного эту тему, проиллюстрировав свою мысль на примере одного из тех моментов, по которым нужно иметь позицию, а именно — отношения с родителями.
В твоей жизни все может быть очень хорошо, ты можешь быть очень успешным и очень миллионером, ты можешь исполнять свои самые невероятные и самые изощренные прихоти, но если ты не принял решения по поводу твоих отношений с родителями, то у тебя серьезные проблемы.
Что означает иметь готовое решение по этому вопросу? В данном случае — быть вне точки конфликта.
По-моему, не так уж важно, каким будет это решение. Может таким отвратительным, как «не хочу их больше видеть», или таким очаровательным, как «мы великолепно проводим время при каждой встрече». Но оно должно быть принято искренне и не голословно.
Отсутствие решения по поводу отношений с родителями означало бы внутреннюю борьбу между такими полярными вариантами постановки вопроса: видеться с ними или не встречаться больше никогда? Мне их убить или спасти? Я их люблю или ненавижу? Оба варианта или ни одного?
А в таких важных вопросах подобная неопределенность никуда не годится.
В этом смысле стоит задать себе вопрос: что означает слово счастье?
Задавая повсюду вопрос, можно ли быть счастливым, я столкнулся за эти годы с тремя типами ответов:
1. Позиция непобедимых скептиков, считающих, что счастья нет или оно невозможно.
2. Позиция так называемых ограниченно позитивно мыслящих, утверждающих, что оно существует, но только в виде счастливых «моментов».
3. Позиция неизлечимых оптимистов. По их мнению, счастье существует и его можно добиться раз и навсегда.
Я не считаю, что уровень счастья повышается в моменты расцвета и что обязательно резко падает в горестные моменты. Все, кто полагает, что счастье измеряется мгновениями, так и не смогли понять, что плохие моменты — составная часть более общего контекста, не обязательно несовместимого со счастьем.
Приучать себя находить хорошее в плохом, например, позволило бы нам, с большой долей уверенности, почувствовать себя счастливее даже в трудные моменты жизни.
Не очень привлекательна перспектива ждать счастья, как компенсации за страдания. Было бы лучше построить такую реальность, в которой можно было бы чувствовать себя счастливым независимо от предыдущих горьких моментов.
Правда заключается в том, что поиски счастья внутренне присущи нам, сознательно или бессознательно, независимо от того, как мы это называем.
Пусть это будет «желание хорошо жить», путь к успеху или потребность самореализации, но этот поиск составляет неотъемлемую часть нашей жизни.
Помни, что главное — это не дать определение всеобщему счастью, не понять, что оно значит для окружающих. Жизненно необходимо — меня так и подмывает сказать, срочно необходимо, определить значение счастья для каждого из нас. И речь не идет о том, чтобы отыскать его, потому что в любом случае все придет в свое время, я имею в виду только первый шаг, осознание важности поисков счастья.
Именно поэтому я не пытаюсь описать «единственно возможную» позицию по этому вопросу; самое большее, на что я решусь, — это описать одну из идей, которая совершенно случайно оказалась моей.
В моем случае, когда я обнаружил, что у меня нет никакого ответа на вопрос «Куда я иду? », я, очень обеспокоенный, занялся его поисками, и в течение долгого времени мысли по этому поводу отнимали у меня больше энергии и пространства, чем все остальные.
По причине повышенной склонности к раскладыванию всего по полочкам внутри себя, я искал позицию, которая бы гармонично сочеталась с остальными моими мыслями. Уверенность, позволяющая навести порядок на этой полке так, чтобы не пострадала остальная библиотека.
Но уверенность появляется не тогда, когда мы пытаемся уйти от сомнений, а именно тогда, когда мы идем какое-то время рядом с ними. И часто ответ мы находим только за той дверью, которая ведет к новым вопросам. Вот почему мне пришлось так долго искать свой ответ.
А ты должен будешь найти твой. И можно заранее сказать, что они не совпадут.
Но все равно, вероятно, будет полезно поделиться размышлениями по поводу моего маршрута. Хотя бы для того, чтобы прояснить какое-нибудь темное место на пути, который наметили себе другие. Надеюсь, это поможет им так же, как мне помогло осветить мои собственные темные точки знакомство с мнениями окружающих меня людей.
В конечном счете, важно не то, что мы придем к единому мнению, важно, как я уже говорил, чтобы каждый пошел на поиски своего ответа.
Затем, составив свое собственное представление о счастье, каждый отправится искать его, когда захочет, когда оно его застанет врасплох или когда у него не останется другого выхода.
4 Фактор С
Жизнь оценивается исходя из пройденного пути, а не из пункта назначения.
В своей книге «Человек в поисках смысла», доктор Виктор Франкл (1), выживший в нацистских концлагерях, пишет о том, что его тюремщики контролировали все стороны жизни узников. Как, кто и сколько времени останется жить; как, где и когда должны умереть остальные — от истощения, в результате пыток или отправленные в печи крематория. Однако, несмотря на эту абсолютную власть над их жизнью или их смертью, было нечто, не подлежащее контролю немецких солдат: а именно, отношение к происходящему самих заключенных.
Именно этот аспект, абсолютно непредсказуемый, уникальный и нерегулируемый, по мнению Франкла, определял, выживет ли узник.
У всех людей наблюдаются идентичные различия; то есть что-то им дается легко, а что-то трудно, но в разной пропорции: легкое для одних — непосильно для других, и наоборот. Приведем в качестве примера умение или виртуозность, с которыми люди извлекают приятные на слух ноты из музыкального инструмента. Одни играют на фортепьяно лучше и быстрее этому обучаются, а другие это делают даже хуже меня, но все мы, наверняка следуя инструкциям и соблюдая дисциплину, сможем играть лучше, чем сейчас.
И, продолжая эту мысль великого венского ученого, я осмелюсь утверждать: то же самое происходит и со счастьем: все мы наверняка можем с помощью тренировок стать более счастливыми.
Один знакомый священник всегда говорил своей пастве, что быть несчастным легче, гораздо легче, чем счастливым. Это подразумевает меньше труда и меньше ответственности, но удаляет нас от Бога...
— Идти по пути несчастья довольно просто, — пояснял он — счастье же, напротив, достается трудом, а не является просто чувством или результатом радостных событий нашей жизни.
Не могу судить о его взглядах с точки зрения теологии, но разделяю его мнение, что быть или не быть счастливыми зависит в большей степени от нас самих, чем от внешних обстоятельств.
Для него, как для многих других, идея счастья сосредоточена больше в жизненной позиции, чем в анализе стоящей за ней эмоции.
Со своей стороны, я усвоил, что каждый человек является носителем главного, хотя и не единственного, фактора, определяющего его уровень счастья. Этот фактор варьирует от индивида к индивиду, или в зависимости от этапа развития одного человека. Я называю его, отчасти потому, что мне так хочется, отчасти, чтобы легче запомнить, Фактор С.
Даже рискуя слишком упростить вопрос, я считаю, что этот фактор в основном складывается из суммы четырех основных элементов:
I. Определенная степень контроля и осознания взаи
модействия человека с окружающей средой. Я не могу быть счастливым, не осознав своего активного участия во всем, что со мной происходит.
II. Выработка жизненной позиции, которую можно было бы назвать позитивной (так ее называют люди), помогающей не падать духом. Я не могу быть счастливым, если систематически сворачиваю с пути при первой трудности.
III. Решимость, самоотречение и труд для обретения мудрости. Я не могу быть счастливым, прикрываясь невежеством тех, кому даже не хочется знать, что они невежды.
Способность принять два главных вызова, стоящих перед личностью: научиться входить и научиться выходить. Я не смогу добиться счастья, если не способен поменять точку зрения на события — одно из самых действенных орудий, находящихся в нашем распоряжении.
Остановлюсь еще немного на этом последнем пункте.
Изменить точку зрения. Войти, а затем выйти из любого мнения, чтобы оно не превратилось в предрассудок, из любой предвзятости, чтобы она не стала глупостью, из тенденции всех осуждать, чтобы это не обернулось высокомерием, из любой ненависти, чтобы она не переродилась в злобу.
Буддизм, — объясняет Далай-Лама(2), — уделяет большое внимание отношению к нашим врагам, так как ненависть может стать самым главным препятствием для достижения счастья.
Действительно, для человека, занимающегося духовной практикой, враги играют ключевую роль в его жизненной позиции.
Если следовать за ходом его мысли, становится очевидным, что для достижения полноценной практики любви и принятия необходимо выработать в себе терпение и терпимость.
Если бы мы все были способны научиться быть терпеливыми и терпимыми с нашими врагами, все остальное оказалось бы гораздо проще, и как сострадание, так и любовь полились бы свободно в наши души.
Нет хуже горя, чем ненависть, и, как следствие, нет ничего сильнее, чем способность отказаться от нее.
Жил однажды ученик, который пришел к одному греческому философу, чтобы попросить его избавить от задиристости и высокомерия.
Учитель молча выслушал его и дал ему задание. В течение трех лет ему предстояло давать деньги каждому встречному, чтобы тот оскорблял его.
Ученик очень удивился, но решил, что должен выполнить задачу, поставленную перед ним старцем. Пренебречь ею означало бы снова показать свое высокомерие, а он пришел, чтобы освободиться от него.
Через три года, ученик прошел испытание: каждый раз, встречаясь с кем-то, он плотил ему деньги за оскорбления. Затем, вместо того чтобы что-то ответить или, в свою очередь, оскорбить обидчика, он уходил с опущенной головой. Он уже понял, что, если тот другой ответил бы на его оскорбление, ему бы снова пришлось доставать из кармана монету, чтобы заплатить своему обидчику. Долгая перепалка, таким образом, могла стать причиной его разорения.
— Теперь ты должен отправиться в Афины, — указал ему учитель, — там ты получишь недостающие знания, чтобы продолжить твой путь к мудрости.
Ученик простился с ним и через несколько дней подошел к воротам великого города. Там, на главной дороге, ведущей в Афины, ученик встретил старика-нищего, который, сидя на груде камней, занимался тем, что издевался над каждым входящим и выходящим из ворот и осыпал их оскорблениями.
Ученик не стал исключением...
— Зачем ты пришел в Афины, идиот? — крикнул ему старик.
Юноша рассмеялся, кланяясь в ответ на каждое бранное слово.
— За мудростью — сказал он наконец, не переставая смеяться.
— Почему ты смеешься, когда я тебя оскорбляю, глупец? — удивился незнакомый старик.
— Я смеюсь, — ответил ученик, — потому что я три года платил за то, что ты мне сейчас предлагаешь даром, спасибо тебе.
— Входи в город, — сказал нищий, — он весь твой, хотя, думаю, учиться тебе осталось совсем немного.
Наш опыт пройденных дорог служит именно и, возможно, единственно для того, чтобы мы могли изменить наше видение, вероятно, искаженное в процессе воспитания или отсутствия такового.
В сказке так удачно справиться со сложной ситуацией ученику помогли не столько страдание и стойкость, не столько дисциплина и контроль над своими порывами, сколько выработка способности изменить точку зрения.
|
|
|
