социальные барьеры. теоретическая база социальных форм зашиты

социальные барьеры

 Мы рождены, чтобы жить вместе.

 Экзюпери

Мы рассмотрели те защитные механизмы, которые определяются индивидуальным опытом человека, теми трудностями и проблемами, которые, став для него непосильными, провоцируют развитие определенных форм защиты для снижения уровня тревожности и восстановления душевного равновесия. Однако глубинные процессы подсознательного организуются не только в индивидуальном плане. Многие базовые структуры определяются историей народа, к которому принадлежит человек, и даже историей всего человечества, оставившей свои следы в психике каждого человека. Социальная защита — это способы поведения, порождаемые противоречиями и конфликтами, существующими в обществе. Влияние этого общего фундамента на психическую жизнь человека двойственно. С одной стороны, все формы психологической защиты до некоторой степени изначально определены общей историей, а с другой — конкретные социально-культурные условия придают специфический вес и окраску каждому переживанию человека, соотнося его с современностью.

теоретическая база социальных форм зашиты

Сердце  имеет доводы, которых разум не

знает.

Паскаль

Тема социальных барьеров и их составляющих разработана еще совсем мало. Как нам кажется, единственным существенным вкладом в эту область сейчас являются представления

Юнга об архетипах [58, 59]. Он проанализировал имеющиеся наблюдения о символике сновидений и пришел к заключению, что в них представлены образы и. мотивы, характерные не только для индивидуальной жизни, но и для конкретного исторического периода человечества. На этом основании он развил теорию о существовании, помимо индивидуального, еще и коллективного, расового, общечеловеческого бессознательного. С этой позиции общие элементы мировых религий и мифов можно рассматривать как уникальный источник информации о коллективном бессознательном.

Содержание коллективного бессознательного приобретается человеком не в ходе накопления личного опыта, а получается в обобщенной форме, как родовые понятия: «вечное», «мать», «дитя», «герой», «душа», «тень», «ведьма» и т. п. В качестве носителя коллективного бессознательного выделена особая конструкция — архетип, своеобразная «результирующая» транскультурных, изначально упорядоченных принципов психики. Это подавленные, лежащие на самом дне бессознательного побуждения и творческие импульсы, которые в значительной степени остаются недифференцированными и поэтому не способны развиваться. Однако их подавленность ограничивает возможности человека адаптироваться к реальности, и только при активизации этих побуждений через сопоставление их с наличными культурными клише сознание может идентифицировать их как архетипы. Только в этих условиях несомая ими информация пропускается цензурой, и реальной становится их конструктивная интеграция в структуру личности.

Тем самым, момент встречи внешней (культурной и социальной) и внутренней (подсознательной) информации определяет связь человека с коллективным бессознательным. Сложение мощного эмоционального заряда подсознательного очага и скрытой в архетипе мудрости неисчислимых веков создает наилучшие условия для использования врожденных представлений. Таким образом, коллективное бессознательное выступает как инстинктивный фундамент сознания, коллективная часть восприятия, наследственная мудрость, которую человек получает в-виде определенных мнемонических образов в структуре памяти. Это не представления, а врожденные возможности представлений, априорные идеи, ставящие границы самой смелой фантазии.

В творчестве архетипы проявляются в качестве его регулирующих принципов. В соответствии с общими свойствами бессознательного, их жизнь протекает вне времени и пространства. Поэтому коллективное бессознательное, сохраняя мощный эмоциональный заряд, имеет не только негативное, ограничительное значение, но, обладая богатством древних мнемонических образов, выступает и как источник творческой силы и воображения. Значение этих образов для творчества столь велико именно потому, что в них синтезирован громадный вековой опыт.

В психике архетипы проявляются через универсальные символы подсознательного: пробиваются в сновидениях, отражаются в мифах, религиозных, мистических и философских теориях. Из-за их тесной связи с инстинктами — с одной стороны, и индивидуальными подсознательными очагами — с другой, архетипы обладают особой, иногда совершенно неодолимой силой. Эмоциональное воздействие архетипа необычайно велико — это голос более громкий, чем голос самого человека, зов из вечности. В экстремальных ситуациях архетипы, всплывая из глубин, приносят древние способы решения, пробуждают спасительные силы и тем самым помогают избавиться от опасности. По общему закону развития, каждая психическая структура несет в себе метки пройденных ступеней эволюции. Поэтому при сильных переживаниях, затруднениях и бедствиях во множестве появляются интеллектуальные продукты, похожие на фрагменты древних учений.

Архетипы обнаруживают себя не только в виде образов сновидений, но и в научном и художественном творчестве. С позиции теории Юнга творческий процесс включает, как свою часть, одухотворение подсознательных архетипов и развертывание их в образные, пластические формы в соответствии с особенностями эпохи. Поэтому творчество может дать жизнь тем фигурам и представлениям, которых творцу теперь как раз более всего недостает.

Смысл функционирования архетипов — в интерпретации главных догм культуры современного общества через образы и идеи архаического сознания. Отсюда их способность через метафоры обращаться к самым различным социальным и культурным слоям общества. Это мощный интегратор, преодолевающий расхождения мировосприятия за счет -формирования новых понятий. Массовые идеалы, становящиеся причинами перемен в истории, не изобретаются, а вырастают из народной почвы. Так, для всех культур характерен «центризм», связанный с архетипом столь же древним, как страх перед покойником или представление о бессмертии души.

Субъективная картина мира в сознании человека и объективная реальность адекватны друг другу только на «своей» территории. Эта картина мира представляет собой систему концентрических кругов, сфер, где по направлению от общего центра убывают и степень измененности естественной среды, и мера влияния человека на природные процессы, и защищенность от природных факторов, и уверенность человека в себе. Все находящееся в «своем» пространстве осваивается индивидуумом на уровне более глубинном, чем логический, — оно, действуя совместно с архетипами, «впечатывается» с рождения.

Человек прирастает к ощущению правильности «своего», к тому, что «это» и надо любить. Только став взрослым, он пытается с помощью логики убедить себя, что есть основания любить именно «свое». Здесь логика призвана оправдать представления, возникшие в нелогической среде. На эмоциональном же уровне оправдания ему не требуются — он это просто «знает».

Воплощение этого центризма можно показать на примере. В мае 1992 г. доктор Джон Такер из Международного университета Флориды демонстрировал две карты, на одной из которых Гренландия была больше Африки, а Северная Америка и Азия — неадекватно велики, а на другой — Африка значительно больше Азии. Первая карта была выпущена в США, вторая — в Нигерии.

Практически нет культур, которые не считали бы себя центром мироздания. И Земле, как космическому телу, отводится особая роль «колыбели жизни», единственного места, где может существовать разум. Сознание не может примириться с «периферийностью». Если человек вынужден отдать себе отчет в том, что по каким-то критериям он находится на периферии, то он тут же торопится присоединиться к какому-то другому «центру». Так, грек из Аркадии знал, что центр эллинской культуры не в Аркадии, а в Афинах, но центр мира — это все же Эллада!

В архетипах проявляется «дух времени». Например, в индийской философии Мандола есть проявление архетипа целостности «Я» — явление инкарнации божества в человеческом восприятии. Наше время рождает иные мифы, с иной архетипической первоосновой, — напримео, миф о «летающих тарелках».