 |
С калмыцкими ламами в XVIII В.
|
|
|
|
Важнейшим фактором внутренней политики астраханских губернаторов в XVIII в. являлось Калмыцкое ханство, с 1771 г. – Калмыцкая степь.
Калмыцкое ханство – кочевое государственное образование, существовавшее на территории Астраханского края с 50-х гг. XVII в. по 1771 г. Откочевка улусов торгоутского тайши Хо-Урлюка с территории Джунгарии на Нижнюю Волгу в 30-е гг. XVII в. положила начало новому государственному образованию. В процессе освоения территории Нижнего Поволжья калмыками, внешнеполитического взаимодействия с Джунгарским ханством и Россией формируются политическая и административно-территориальная система Калмыцкого ханства. Отношения ханства с Россией строились на основании договоров-шертей, заключаемых с астраханскими воеводами, позднее – губернаторами и носили вассальный характер – ханские войска участвовали в военных операциях России за предоставление кочевий и право торговли в российских городах. Окончательный вассалитет Калмыцкого ханства по отношению к России формируется в первой четверти XVIII в. Территорию ханства определяли границы калмыцких кочевий: на севере – по Большому Иргису – до Саратова; на юге – вдоль р. Кумы, по побережью Каспия; на востоке – до Яицкого казачьего и Гурьева городков; на западе – до междуречья Дона и Маныча. Главой государства являлся хан из рода торгоутов, обладавший единоличной наследственной властью. Уход хана Убаши в Китай в 1771 г. и последовавшее за этим упразднение Калмыцкого ханства в значительной степени изменили политический статус, социальную структуру и экономическое положение калмыков на Нижней Волге.
С 1771 г. территории, занимаемые Калмыцким ханством, были подчинены астраханскому губернатору, в улусах, приравненных к уездам, был введен институт приставов, наделенных административной властью, выполнявших надзорные функции. Управление калмыцкими делами было сосредоточено в структурной части канцелярии астраханского губернатора – Калмыцкой экспедиции, позднее преобразованной в Калмыцкое правление.
|
|
|
Калмыки уже в XVII в. – официально приняли буддизм традиции Гелуг в качестве официальной религии. Буддийская община (сангха) являлась мощным социально-политическим институтом ханства, с которым считались и российские региональные и центральные власти. Политическим лидером буддийской общины являлся лама – глава клерикальной элиты, назначаемый иерархами Тибета, лично Далай-ламой. Лама являлся наиболее авторитетной духовной фигурой, крупным феодалным собственником.
Исследования фондов российских архивов (Национальный архив Республики Калмыкия, Российский архив древних актов, Архив внешней политики Российской империи, Государственный архив Астраханской области) позволили определить персоналии калмыцких лам. Так в XVIII в. во главе калмыцкой буддийской общины стояли: Буканг-лама (конец XVII-1719 гг.), Шакур-лама (1719-1736 гг.), Абу-лама (40-е – 50-е гг. XVIII в.), Делек-лама (1758-1759 гг.), Лоузанг-Джалчин (1759-1771 гг.), Собинг-лама (конец XVIII в.)
Несмотря на воинственную миссионерскую политику православной церкви астраханские губернаторы, руководствуясь прагматическими соображениями, активно взаимодействовали с калмыцкими ламами. Рассмотрим несколько эпизодов взаимодействия астраханских губернаторов с буддийскими первосвященниками в XVIII в.
Воспринимая буддийских священнослужителей как последнюю возможность выхода из политического кризиса астраханские губернаторы достаточно редко обращались к ним лично. Вместе с тем история российско-калмыцкой дипломатии XVIII в. знает много примеров тесных контактов астраханских губернаторов и глав буддийской общины.
|
|
|
Наиболее активное взаимодействие отмечается в 1723-1735 гг. – в период активной политической деятельности главы буддийской общины – Шакур-ламы. Первые сведения об активной политической деятельности главы калмыцкого духовенства относятся к сентябрю 1723 г. – периоду очередного обострения внутриполитических противоречий в Калмыцком ханстве, эпицентром которых становятся взаимоотношения хана Аюки и владельца Досанга. Активная политическая позиция Шакур-ламы позволила избежать дальнейшего обострения политических противоречий в ханстве. Выступив гарантом безопасности Досанга, Шакур-лама предотвратил прямое военное столкновение (1. С. 39).
Смерть хана Аюки 19 февраля 1724 г. вновь активизировала внутриполитическую борьбу в ханстве. В ситуации политической раздробленности и необходимости поиска политической силы, способной объединить ханство, астраханский губернатор А.П. Волынский (1719-1725 гг.) делает ставку на объединение двух традиционных для монгольской политической традиции начал: светской и духовной элиты, при ориентации на личный контакт с последней. С 1724 г. именно к Шакур-ламе обращается российское правительство в решении внутриполитических проблем в Калмыцком ханстве. Как писал А.П. Волынский, «… во всех владельцах худая надежда только главный их духовный Шакур-лама являет великую верность и усердие к Его Императорскому Величеству» (4. Л. 95). Политическое сотрудничество главы калмыцкого духовенства в 20-е – 30-е гг. XVIII в. с российской администрацией при наличии у Шакур-ламы стремлений к откочевке под протекторат Тибета можно объяснить несколькими причинами, основная – поиск главой общины наиболее сильного союзника в условиях раздробленности в Калмыцком ханстве в целях сохранения внутриполитической стабильности для реализации более глобальных внешнеполитических задач. Российская администрация и Шакур-лама на определенном этапе имели общих противников – Дарма-Балу, Дондук-Обмбо, и общую цель – привести к власти Церен-Дондука. Слабый лидер был выгоден для российской администрации, стремившейся политически ослабить Калмыцкое ханство и усилить пророссийски настроенную часть светской элиты.
|
|
|
В начале августа 1724 г. складывается система взаимодействия Шакур-ламы с представителями российской администрации, сохранившаяся до 1735 г. Личные встречи главы духовенства с представителями российской администрации значительно сокращались, передача информации осуществлялась через манджи Шакур-ламы Батура-Омбо, Дархана-Омбо, Иши. С российской стороны связь осуществлялась через представителей администрации в ханстве (В.П. Беклемишев, С.П. Шахматов, В.М. Бакунин, А. Иванов).
Роль Шакур-ламы во взаимодействии российского правительства с калмыцкими владельцами в 20-е – 30-е г. XVIII в. была достаточно активна. Наиболее значимые внутриполитические мероприятия российского правительства в Калмыцком ханстве в эти годы осуществлялись при участии главы калмыцкого духовенства. При посещении ханства представителями российской администрации политические консультации с ламой были частью обязательной программы. Российское правительство, рассматривавшее Шакур-ламу как духовного лидера, способного стабилизировать внутриполитическую ситуацию в ханстве, использовало его для решения наиболее острых проблем.
После смерти хана Дондук-Омбо в 1741 г. борьба светской и духовной группировок происходила параллельно. Основными претендентами на роль главы ханства в 1741 г. выступили вдова Дондук-Омбо – ханша Джан и оппозиция во главе с сыном хана Аюки – Галдан-Данжином (2. С. 291). Военные столкновения противоборствующих группировок сопровождались активным переговорным процессом, инспирированным российской администрацией.
В калмыцком междоусобии 1741-1742 гг. буддийское духовенство сыграло значительную роль. В ситуации, когда вопрос легитимации претендентов на титул наместника оставался открытым, именно участие духовенства могло стать решающим.
Характерно, что ханшу Джан на переговорах 1741 г. представляли буддийские священнослужители. Первые переговоры В.Н. Татищева по проблемам «калмыцкого междоусобия» с представителями Джан были проведены 22 октября 1741 г. с ближайшим сподвижником ханши – Нима-гелюнгом (7. С. 270).
|
|
|
В.Н. Татищев, с 1739 г. – глава Калмыцкой комиссии, а с 31 декабря 1741 г. – астраханский губернатор, активно участвовал в разрешении внутриполитического кризиса в Калмыцком ханстве.
В 1741 г. отдельные представители духовенства (гелюнг Джамсо, гелюнг Нима, гецуль Бархачи) получили жалование от правительства (6. Л. 67 об.). Рассматривая Дондук-Даши как пророссийски настроенного политического лидера, правительство стремилось наладить политические отношения с лидерами калмыцкой буддийского духовенства. Подтверждением данного вывода является финансирование духовной элиты ханства и личная переписка астраханского губернатора В.Н. Татищева с «главным из духовных» гелюнгом Абу (5. Л. 102).
Приведем письмо В.Н. Татищева 1741 г. к Абу-ламе.
Почтенному в духовных первому Абу гелюну от тайного советника Татисчева.
Записано
Я ведаю вашу по закону вашему благобоязность и доброе о калмыцком народе намерения и стремления, верность сим вам объявляю.
В письме ханши Джана усматриваю я что некакие плуты советуют на неприличное понеже требуют того что мне было по терпению моей чести и живота учинить невозможно и за такими запросами и пересылками только время медлится а народу калмыцкому никакого успокоения и надежд к тишине нет а паче опасаюсь чтоб тем пачиеж не привести и от плутов калмыцкои народ более нераззорить.
Того ради вас яко благочестиваго мужа и первого в духовных прошу чтоб вы с протчими верными и ко всему калмыцкому народу доброжелатели вы постаралися о том чтоб до болшаго вреда и раззорения народ не превести и потому ее ханшу вашим советам склонять дабы она волю исполнила в противном де случае ежели усмотрите что ее намерения к тому не будет и от противных замыслов отстать не похотят то вам советую лутче отдалится и притить взасчиту закоторую неотменно высочайшей Милостью оставлены небудете и пребываю как
Ваш доброжелатель
от 12 ноября 1741 года
Послана того ж числа з дворянином Черчесовым (5. Л. 102 об. - 103)
Российское правительство, обладавшее информацией о роли буддийской идеологии и буддийских священнослужителей во внутренней политике Калмыцкого ханства, вновь привлекло лидеров буддийской общины к процессу интронизации в качестве легитимирующего фактора. Буддийское духовенство в лице гецуля Босхола, гецуля Баахана используется при организации съезда владельцев для принесения присяги Дондук-Даши 16 ноября 1741 г. В тексте присяги нового наместника присутствовала буддийская атрибутика (6. Л. 14 об.). Примечательно, что, разрабатывая процедуру принятия присяги на верность новому наместнику всех сословий ханства, правительство особо выделило духовенство. Рассматривая буддийских священнослужителей как одно из политически активных сословий ханства, правительство отдельно разрабатывает текст присяги наместнику для духовенства (6. Л. 80).
|
|
|
В сентябре 1797 г. канцелярия астраханского губернатора Н.Я. Аршеневского (1797-1798 гг.) стала получать тревожные известия и возможной откочевке Дербетовского улуса Калмыцкой орды на нагорную сторону. Переход калмыков через Волгу в это время года был крайне подозрителен. Помня о событиях 1771 г. региональная власть начинает предпринимать срочные меры для предотвращения возможного бунта. Активное участие в межведомственной переписке и переговорах принимал астраханский губернатор Николай Яковлевич Аршеневский. Так губернатор предписывал приставу Большого Дербетовского улуса капитану Петрулину провести предупредительную беседу с калмыцкой знатью: «…пригласить ламу, знатных гелюнгов и зайсангов и объявить им что намерение их на нагорную сторону откочевать противно воли Его Императорского Величества» (3. Л. 5). Обращает на себя внимание тот факт, что именно духовенство названо губернатором в списке знатных людей улуса. Обладая информацией о том влиянии, которое буддийское духовенство оказывало на население Калмыцкой степи, именно его губернатор определял в качестве основного фактора возможной стабилизации. Дальнейшая деятельность правительства в улусе осуществлялась в тесном контакте с духовенством. В октябре 1797 г. капитан Петрулин провел встречу со знатью Дербетова улуса, о чем и сообщал в своем письме к губернатору: «…повеление вашево превосходительства было передано (всем) кроме ламы, который в то время был в Астрахани, владельцу Якрему, знатным гелюнгам и зайсангам…» (3. Л. 5 об.). Интересно, что в переписке, относящейся к событиям 1797 г. в Дербетовском улусе Калмыцкой орды мы находим примеры противодействия калмыцкой аристократии и духовенства. Так, представитель астраханского губернатора в калмыцких улусах майор М. Назаров сообщал, что правительственное послание было передано знати улуса 6 ноября 1797 г. «… исключая ламу их которого яко духовного чина во невмешению в светские их дела в собрание к себе пригласить они не хотели» (3. Л. 19).
Важным свидетельством взаимодействия российского правительства и буддийского духовенства является личная переписка астраханского губернатора с багшой Дербетовского улуса Собинг. Текст писем позволяет сформировать представление о способах и частоте этого взаимодействия. Обращает на себя внимание наличие частых личных контактов российских властей с представителями сангхи, общий уважительный тон обращения к духовенству.
Перевод с письма калмыцкого подданного Его превосходительству господину тайному советнику астраханскому губернатору и кавалеру Николаю Яковлевичу Аршеневскому
От дербетева ламы Собинг бакши
В проезд вашего высокопревосходительства имел я случай отдать вашему высокопревосходительству усердное мое почтение и благополучно в улусы свои прибыл. Полагаю что и ваше высокопревосходительство находитесь благополучно и молю всевышнего бога да сохранит здравие ваше в благоденственном прибывании.
Прежде докладывал я вашему превосходительству о данной мне привилегии, которою я уволен от службы ваше высокопревосходительство изволили приказать мне быть на прежднем основании, о чем по приезде в улусы объявил я владельцу и зайсангам, которые тем были довольны. Владелец Якрем и зайсанги объявили мне что они для лучшего распоряжения командированных в службу калмык отправляет Якремова брата Ончика, но только от приехавшего из того отряда пронес слух якобы те командированные калмыки будут разделены на разные части, определятся к ним российские люди то оным весь наш улус обижаетца и соболезнует
2-е Ваше превосходительство изволили поговаривать что якобы наш дербетев улус хочет переправлятца обратно через Волгу, об оном я по прибытии в улус собственно собой и через людей довольно спрашивал однако о переправе никаких предприятиях узнать не мог, мы всем улусом сожалеем, что такие ложные слухи дошли до вашего высокопревосходительства; я и прежде сего уверял вас, и ныне совершенно уверяю что без повеления через Волгу переправлятца не будем – в прочем имею честь пребывать с искренним моим откровением.
В рукоприкладстве написано дербетевья лама Соибинг бакши. Писано месяца хулугуна 19, то есть октября 27 дня 1797 г.
Переводил коллежской регистратор Федор Кондратьев (3. Л. 25-25 об.).
Почтенный дербетев лама Собинг бакша.
Письмо ваше от 27 числа истекшего месяца я получил, которым утвердительно уверяете меня что дошедшие до меня слухи о намерении вашего дербетева улуса перетти обратно через Волгу в нагорную сторону якобы несправедливы, но таковое ваше уверение для меня не нужно. Я крайне сожалею что вы меня не так разумеете каков есть ибо я твердо…по мне наш разговор при свидании с вами, вы сами меня просили оное оставить, то хотя бы и было таковое ваших калмык предприятие, но как оное ими в действо не произведено, то и оставляется и предаю забвению. Я доволен и тем, что ваши калмыки возчуствовали тою монаршую милость какова дарована им для собственной их выгоды и пользы и советую вам почтенный лама по духовной вашей власти и чину и вразумлять зайсангов, духовенство и весь черной народ, и твердо вкоренить им дабы каждой из них старался содержать таковую монаршую милость всегда в своей памяти, ибо в том только и состоит собственное их счастие и благополучие, за сим пожелав вам всякого добра пребуду с моим доброжелательством
Ноября 12 дня 1797 г. (3. Л. 26).
Деловая переписка руководства светской власти региона и представителей религиозной общины XVIII в. – документы уникальные, свидетельствующие не только о направлениях внутренней политики российского государства, но и об общей культуре представителей светской элиты и политической активности элиты духовной. Публикация подобных документов в тематических сборникач в значительной степени обогатит наше представление о прошлом.
Библиографический список
1. Бакунин В.М. Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоутского и поступков их ханов. Элиста, 1995.
2. Батмаев М.М. Калмыки в XVII-XVIII веках. События, люди, быт. Элиста, 1993.
3. Государственный архив Астраханской области (ГААО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 198.
4. Национальный архив Республики Калмыкия (НАРК). Ф. 36. Оп. 1. Д. 18.
5. НАРК. Ф. 36. Оп. 1. Д. 134.
6. НАРК. Ф. 36. Оп. 1. Д. 137.
7. Попов Н.А. Татищев и его время. Эпизод из истории государственной, общественной и частной жизни в России первой половины прошедшего столетия. М., 1861.
А.А. Максимов
ГОК ИЭ и А музей-заповедник «Старая Сарепта», г. Волгоград
|
|
|
