 |
Герой Толстого: выбор между правдой и ложью («Три смерти», «Смерть Ивана Ильича» и проч.)
|
|
|
|
«Три смерти» — рассказ Льва Толстого, повествующий о смерти барыни, ямщика и дерева. Написан в январе 1858 года, впервые опубликован в 1859 году в журнале «Библиотека для чтения».
История
Толстой начал писать рассказ (под первоначальным названием «Смерть») в январе 1858 года и закончил его через несколько дней. Рассказ был напечатан в журнале «Библиотека для чтения» (1859, № 1).
Заключительная часть произведения, смерть дерева, была понята далеко не всеми читателями. Тургенев писал в письме Толстому из Петербурга 11 февраля 1859 года: «Три смерти» здесь вообще понравились, но конец находят странным и даже не совсем понимают связь его с двумя предыдущими смертями, а те, которые понимают, недовольны».[1]
В печати появились рецензии на рассказ А. Григорьева (журнал «Время», 1862, № 9) и Д. И. Писарева (журнал «Рассвет», 1859, № 12).[2]
Сюжет
Осенью на станции останавливаются карета и коляска. В карете госпожа, которая серьёзно больна, и горничная; в коляске муж госпожи и доктор. Госпожа хочет поехать в Москву и оттуда в Италию и говорит мужу, что если бы он не отговорил её уехать за границу раньше, она уже была бы здорова. Доктор говорит мужу, что больная безнадёжна и может не перенести этого пути. Однако муж не решается отговорить жену и повернуть назад.
Их ямщик Серёга заходит в ямскую избу, где на печи уже давно лежит больной ямщик. Серёга с прохудившимися сапогами просит больного отдать его сапоги, поскольку они уже не нужны больному. Больной соглашается, но просит Серёгу поставить камень на его могиле после смерти. На следующее утро ямщики обнаруживают, что больной умер.
Весной госпожа при смерти, хотя не хочет верить в это. К ней приходят родственники и духовник. Вскоре она умирает.
|
|
|
Через месяц над могилой госпожи появляется каменная часовня. Над могилой ямщика только холмик. Кухарка на станции напоминает Серёге о его обещании. Утром тот идёт в рощу и рубит дерево, чтобы поставить крест на могиле.
Проблематика рассказа
В рассказе через отношение к смерти утверждается идеал простой, естественной жизни человека и природы.
Развёрнутую интерпретацию своего произведения автор дал в письме к А. А. Толстой сам писатель[3]: Моя мысль была: три существа умерли — барыня, мужик и дерево. — Барыня жалка и гадка, потому что лгала всю жизнь и лжёт перед смертью. Христианство, как она его понимает, не решает для нее вопроса жизни и смерти. Зачем умирать, когда хочется жить? В обещания будущие христианства она верит воображением и умом, а все существо ее становится на дыбы, и другого успокоенья (кроме ложнохристианского) нету,— а место занято. — Она гадка и жалка. Мужик умирает спокойно, именно потому, что он не христианин. Его религия другая, хотя он по обычаю и исполнял христианские обряды; его религия — природа, с которой он жил. Он сам рубил деревья, сеял рожь и косил её, убивал баранов, и рожались у него бараны, и дети рожались, и старики умирали, и он знает твердо этот закон, от которого он никогда не отворачивался, как барыня, и прямо, просто смотрел ему в глаза....Дерево умирает спокойно, честно и красиво. Красиво — потому что не лжёт, не ломается, не боится, не жалеет».
Смерть Ивана Ильича.
повесть Л. Н. Толстого, над которой он работал с 1882 по 1886 годы, внося последние штрихи уже на стадии корректуры. В произведении рассказывается о мучительном умирании судейского чиновника средней руки. Повесть широко признана одной из вершин мировой литературы и величайшим свершением Толстого в области малой литературной формы.
Сюжет
В начале повести чиновники обсуждают новость о смерти своего коллеги, Ивана Ильича Головина. Каждый из них обдумывает, что он лично может извлечь из этой смерти. Подчеркнув эгоизм «живых трупов», стремящихся прожить жизнь «приятно и прилично», автор обращается к обстоятельному, натуралистичному рассказу о болезни и умирании Ивана Ильича: «Прошедшая история жизни Ивана Ильича была самая простая и обыкновенная и самая ужасная».
|
|
|
Автор курсивно обрисовывает историю «приличной и приятной» жизни своего героя, вершиной которой стало приобретение им «прелестной квартирки», обставленной в «комильфотном стиле». Пытаясь показать обойщику, как следует вешать гардины, Иван Ильич упал с лесенки. Это падение стало началом его болезни, дававшей на первых порах знать себя тупой болью в боку. Со временем она переросла в неумолимый телесный распад (хотя диагноз так и остался тёмным).
Умирание тела Ивана Ильича обернулось пробуждением его души. Испуская дух, он видит перед собой свет и испытывает истинное счастье. Проводником его души к подлинной жизни становится мужик Герасим, продолжающий галерею толстовских персонажей из народа, которые особенно близки к природе (мужик из «Трёх смертей», Платон Каратаев). В. В. Набоков находил в концовке отзвуки буддизма (жизнь в смерти, свет во тьме):
Всё происходит как в волшебной сказке, где чудовище превращается в принца и женится на красавице, а вера даруется в награду за духовное обновление.
Творчество Фофанова
Фофанов Константин Иванович (1862 - 1911), поэт.
(В 1882–1883 К. Фофанов опубликовал два рассказа: «Злополучная» и «Часы украли».) Внимание к молодому поэту привлек С. Я. Надсон, отметивший первый его сборник стихов (1886) в своем критическом обзоре, опубликованном в газете «Заря» в 1886 г. Заинтересовал Фофанов и А. П. Чехова, дружил он с И. Е. Репиным, общался с литераторами, принадлежащими к разным поколениям и школам: И. Ясинским, Д. Мережковским, Н. С. Лесковым, Я. Полонским, А. Майковым, А. Плещеевым. Самым счастливым для Фофанова был конец 1880-х гг., когда он сотрудничал в «Русской мысли», «Русском богатстве», «Северном вестнике». Душевная болезнь помешала в полной мере развиться самобытному таланту этого поэта, но до конца жизни он занимался литературным трудом, публиковал сборники новых стихотворений («Тени и тайны», 1892; «Иллюзии», 1900). За год до смерти выпустил две брошюры – «После Голгофы» и «Необыкновенный роман». Последний, написанный в 1899 г., представляет собой поэму в октавах на тему пушкинского «Домика в Коломне». Свои стихотворения Фофанов печатал в газетах, появлялись они и в символистских изданиях.
|
|
|
Обстоятельный анализ поэзии Фофанова дан был в статье К. Арсеньева (Арсеньев К. Еще о современных русских поэтах. Н. Минский и К. Фофанов // Вестник Европы. 1887. № 5.).
В иной тональности, явно враждебной, характеризует новую русскую поэзию и Фофанова, как одного из ее представителей, критик «Русского богатства» П. Гриневич (Гриневич П. Обзор нашей современной поэзии. IV. Гг. Минский, Мережковский, Фофанов // Русское Богатство. 1897. № 9.).
Какими бы разноречивыми ни были оценки творчества Фофанова, многие поэты-модернисты признавали его полноправным участником процесса обновления русской поэзии. Высокую оценку его творчеству дал глава московских символистов В. Брюсов, назвав его «настоящим, прирожденным поэтом, поэтом “Божией милостью”» (Брюсов В. Фофанов К. М. [Некролог] // Русская Мысль. 1911. № 7.). Признав, что он поэт неровный, что прекрасные его стихотворения чередуются с абсолютно ничтожными, Брюсов утверждает: Фофанов по достоинству занимает «видное и почетное место среди русских поэтов XIX века» (Брюсов В. Константин Михайлович Фофанов (1862–1911) // История русской литературы XIX века. Т. 5. М., 1911).
Переживший в начале 1890-х годов тяжелое психическое заболевание и страдавший алкоголизмом Фофанов прожил последние десять лет жизни – первую декаду нового столетия – в пьянстве и нищете. По-прежнему многочисленные стихи его (всего им написано свыше 2000 стихотворений, не считая поэм, сказок, баллад и т.п.) печатались в массовых газетах и журналах; он подготовил к печати еще два сборника: Эфиры (стихотворения 1901–1906) и Крылья и слезы (стихотворения 1907–1911), но издателя для них не нашлось. Удалось опубликовать лишь две тоненькие брошюры: После Голгофы (1910) и поэму в октавах Необыкновенный роман – опять-таки «переделку» пушкинского Домика в Коломне. Читатели Фофанова остались в прошлом; стихи в лучшем случае не имели отклика (Блок в 1910 назвал их явлением «нововременской культуры»). Однако же и Мережковский, и Брюсов, и Горький относились к нему с почтением и безусловной симпатией; сын его, взявший звучный псевдоним Олимпов, был вместе с начинающим Игорем Северянином основателем «эгофутуризма», предтечами которого Северянин провозгласил Фофанова и поэтессу М.Лохвицкую. И программа, и самое существование «эгофутуризма» крайне сомнительны; однако некоторая преемственность все же наблюдается. К поэзии Северянина в немалой степени относится типологическая характеристика, данная творчеству Фофанова в Очерках по истории русской литературы (СПб, 1907) С.Венгерова: «Он почти никогда не берет русских сюжетов, а удаляется – за море, в Японию, в Палестину, в Скандинавию, в сказочное царство царевича Триолета, потому что это освобождает его от обязанности описывать точно и определенно... в его видениях реют только эльфы, феи, мелькают заморские царевичи, рыцари... часто стихотворения его обусловливаются не содержанием, а музыкальными особенностями того размера, который его в данный момент пленил». Отмечает Венгеров и «нарядность поэтического стиля, переходящую в крайнюю вычурность». При всех этих свойствах творчество Фофанов признается, однако, своеобразным, существенным и в известной мере плодотворным явлением русской поэзии конца 19 в.
|
|
|
Новый всплеск интереса к творчеству Фофанова был связан с выходом на литературную арену группы эгофутуристов, в числе основателей которой был сын поэта – К. К. Фофанов, более известный под псевдонимом Константин Олимпов. Близкий к эгофутуристам критик В. Ховин, издатель альманахов «Очарованный странник», анализируя творчество Фофанова (Ховин В. Силуэты русского декаданса. 1. Печальный пилигрим-предтеча // Очарованный Странник. Вып. 2. СПб., 1913), отметил, вспомнив статью Кранихфельда, где «наш» Надсон был противопоставлен «их» Фофанову (в статье был намек на близость поэта к «Новому времени»), что Фофанов не «наш» и не «их», он – предтеча, хотя и был современником первых декадентов, и многие из них испытали его влияние.
Творчество Случевского.
Константи́н Константи́нович Случе́вский (26 июля [7 августа] 1837, Санкт-Петербург — 25 сентября [8 октября] 1904, там же) — русский поэт, писатель, драматург, переводчик.
Литературную деятельность начал в «Общезанимательном вестнике» 1857 г., где опубликовал свои стихи и переводы из В. Гюго, О. Барбье и Дж. Г. Байрона. Затем помещал стихи в «Иллюстрации», в 1860 г. поместил ряд стихотворений в «Современнике» и «Отечественных записках». Они сразу обратили на себя внимание. Мнения критики в оценке произведений молодого поэта разделились. Таких выдающихся эстетических ценителей, как И. С. Тургенев и Аполлон Григорьев, они привели в восторг.
|
|
|
Эти восторги вполне понятны, потому что к числу первых стихотворений Случевского принадлежат «Статуя», «Весталка», «Мемфисский жрец» и другие лучшие произведения поэта. Звучный, красивый стих, пластичность образов, ясность настроения давали основание надеяться, что из дебютанта выработается серьёзная поэтическая сила. Аполлон Григорьев со свойственным ему отсутствием меры превозносил талант Случевского в таких преувеличенных выражениях, что вызвал столь же неумеренные нападки влиятельной тогда «Искры», которая начала выуживать у Случевского неудачные выражения и сделала его мишенью злых и остроумных насмешек.
Гонение «Искры» болезненно подействовало на поэта: он исчезает со страниц журналов и только в 1866 г. выпускает три полемические брошюры против теорий Чернышевского и Писарева под общим заглавием «Явления русской жизни под критикою эстетики» (Санкт-Петербург, 1866—1867).
На стихотворное поприще Случевский вернулся только в 1878 г., выпустив особым приложением к новогоднему номеру «Нового времени» поэму «В снегах». Успех поэмы, в которой есть красивые места (встреча 12 витязей-месяцев у костра), поднял настроение автора, и он деятельно начинает печатать в разных журналах лирические стихотворения, поэмы, мистерии, баллады и др., которые были собраны в 4 книжках (Санкт-Петербург, 1881—1890), а затем вошли в состав «Сочинений К. К. Случевского», изданных А. Ф. Марксом в 6 томах (Санкт-Петербург, 1898).
Случевский написал также роман «От поцелуя к поцелую» (1872), ряд повестей и рассказов, собранных в книжках «Виртуозы» (Санкт-Петербург, 1882), «Застрельщики» (Санкт-Петербург, 1883), «33 рассказа» (Санкт-Петербург, 1887), «Профессор бессмертия» (Санкт-Петербург, 1892), «Исторические картинки» (Санкт-Петербург, 1894) и в 5 и 6 томах «Собрания сочинений». Наиболее известен роман «Профессор бессмертия» — смесь беллетристики, не особенно яркой, и чисто отвлечённых рассуждений на религиозно-философские темы.
Совершив несколько поездок по России в свите вел. кн. Владимира Александровича, Случевский описал их в сочинении «По северу России. Путешествие Их Имп. высоч. вел. кн. Владимира Александровича и вел. кн. Марии Павловны» (Санкт-Петербург, 1888) и «По северо-западу России» (Санкт-Петербург, 1897).
Для сцены Случевский написал «Город упраздняется» (совместно с В. А. Крыловым) и «Поверженный Пушкин» (1899). Кроме того, он напечатал «Книжки моих старших детей» (Москва, 1890—1892), брошюры «Историческое значение св. Сергия» (Москва, 1891), «Государственное значение св. Сергия и Троицко-Сергиевской лавры» (Москва, 1889 и Санкт-Петербург, 1892) и другие.
Стихи Случевский писал до самой смерти. Его, как и многих, не избежало влияние возникшего символизма. К примеру, очень известное, входящее в антологии русской любовной лирики стихотворение «Упала молния в ручей…» (1901) носит символический характер; лишь по последней строке можно понять его истинный смысл.
|
|
|
