 |
Связь между потребительной стоимостью и ценой
|
|
|
|
Почему динамика объема продаж компании не всегда может характеризовать ее развитие?
Стр 139-149 ОМ
Если хотят оценить экономические результаты деятельности какой-то компании, говорят о динамике объема продаж или прибыли. То есть предполагается, что стоимостные показатели характеризуют рост благосостояния общества или количества благ, производимых компанией. А правильно ли это?
Теперь представим себе, что в табл.4 по некоторым позициям будет не увеличение объемов, а снижение. Допустим, продукции № 3 во втором периоде окажется 5100 единиц, а продукции № 4 в первом периоде - 90000 и во втором -85000. Можно ли в этом случае говорить об экономическом росте? На первый взгляд, безусловно нет, раз имеет место снижение объемов. Но представим себе, что под позицией № 4 подразумеваются сельскохозяйственные трактора, и что в первом периоде был осуществлен выпуск более производительных и более долговечных тракторов. Совершенно ясно, что для неизменного объема сельскохозяйственных работ более долговечных и более производительных тракторов требуется меньше. Следовательно, никакого ухудшения в удовлетворении потребностей сельского хозяйства уменьшение выпуска тракторов не вызывает. Наоборот, можно только радоваться, что с меньшими затратами труда трактористов и ремонтников будет выполнен тот же самый объем сельскохозяйственных работ. Такое уменьшение производства потребительных стоимостей означает экономический рост, хотя на первый взгляд выглядит ухудшением. Ну, а если повышение производительности тракторов не покрывает снижение объемов? Такое ведь тоже может быть.
Только не потому, что снизилась потребность, а потому, что освоение производства новой продукции нередко вызывает на первых порах снижение объемов. Не имея качественной оценки уровня качества новых и заменяемых тракторов, только глядя на цифры, характеризующие их выпуск, невозможно сказать, ухудшилось или улучшилось удовлетворение потребностей, то есть имел ли место экономический рост.
|
|
|
Если автомобильные компании, следуя принципу «лучше и дешевле одновременно», будут продавать машины по более низкой цене, то в стоимостных показателях это может превратиться в экономический спад.
Разве можно оценить через объем продаж продукции электронной промышленности то гигантское увеличение массы потребительской стоимости, которое произошло при замене электронных ламп на полупроводниковые элементы, когда одна пластина заменяет сотни тысяч ламп. Конечно, нет
Получается, что предприятия, повысившие, допустим, производительность и долговечность изготовляемых им станков, не увеличили бы создание потребительной стоимости - реальных благ, если бы пропорционально росту качества не выросла их цена. Зато если оно, не изменяя качества, увеличило количество изготавливаемых станков и продало по прежним ценам, то рост потребительных стоимостей не вызывает сомнений. А если оно, не изменяя количество, повысит качество, да еще снизит при этом издержки и уменьшит цену, то получится, что оно уменьшило производство потребительных стоимостей - благ, если о них судить по объему продаж. Вот в чем заключается ущербность отождествления совокупной массы потребительной стоимости с ее стоимостным выражением, будь то на уровне предприятия или отрасли, или страны в целом.
Связь между потребительной стоимостью и ценой
Взаимосвязь между этими двумя понятиями интересна для нас, во-первых, при рассмотрении вопроса об экономическом росте и, во-вторых, при рассмотрении вопроса об обоснованном ценообразовании. Начнем с первого. Сегодня в качестве критерия экономического благополучия любого общества используется национальный доход или валовой национальный продукт. Если хотят оценить экономические результаты деятельности какой-то компании, говорят о динамике объема продаж или прибыли. То есть предполагается, что стоимостные показатели характеризуют рост благосостояния общества или количества благ, производимых компанией. А правильно ли это? Мы уже ранее отмечали, что благосостояние общества определяется массой потребляемых им потребительных стоимостей, а не суммарной стоимостью произведенных и потребляемых товаров. Если возрастает совокупная стоимость потребляемых индивидами продуктов, то это еще не значит, что возросло количество потребляемых продуктов в натуральном выражении. Для удовлетворения потребности в пище человеку важно, сколько килограммов мяса, хлеба, картофеля он съел, а не сколько они стоят. Это настолько бесспорно, что, казалось бы, не стоит об этом и говорить, если речь идет об индивиде и конкретном товаре.
|
|
|
Но когда речь идет о множестве товаров даже для одного индивида, то в качестве критериев роста его благосостояния используют душевое потребление в денежном выражении. Так поступают не потому, что не понимают неадекватность подмены потребительных стоимостей их денежным выражением, а потому, что не имеют другого способа агрегировать эти различные потребительные стоимости. Точно так же, используя для оценки экономического роста валовой национальный продукт, грамотные экономисты, конечно же, понимают ущербность такой подмены. Вместо того, чтобы показать все многообразие реально произведенных товаров и услуг в натуральном выражении, которые действительно характеризуют натуральное богатство общества, приводят их совокупное ценовое выражение. Ущербность такой подмены в том, что она предполагает пропорциональность между ростом совокупной массы потребительных стоимостей и их ценовым выражением.
Если бы качество потребительных стоимостей и их цена были бы неизменными, а изменялось бы их количество, то ни о какой ущербности не было бы и речи. И в те времена, когда изменение качества не происходило так непрерывно, как в последние десятилетия после научно-технической революции, подмена совокупной массы потребительных стоимостей валовым национальным продуктом не была такой уж грубой ошибкой. Сейчас же, когда научно-технический прогресс привел к непрерывному процессу повышения качества продукции и снижению издержек, указанная подмена приводит к грубым искажениям при оценке экономического роста как на макроуровне, так и на уровне предприятий, компаний.
|
|
|
Получается, что предприятия, повысившие, допустим, производительность и долговечность изготовляемых им станков, не увеличили бы создание потребительной стоимости - реальных благ, если бы пропорционально росту качества не выросла их цена. Зато если оно, не изменяя качества, увеличило количество изготавливаемых станков и продало по прежним ценам, то рост потребительных стоимостей не вызывает сомнений. А если оно, не изменяя количество, повысит качество, да еще снизит при этом издержки и уменьшит цену, то получится, что оно уменьшило производство потребительных стоимостей - благ, если о них судить по объему продаж. Вот в чем заключается ущербность отождествления совокупной массы потребительной стоимости с ее стоимостным выражением, будь то на уровне предприятия или отрасли, или страны в целом.
Почему же, осознавая неправомерность такой подмены, экономисты допускают ее? Только потому, что не знают другого способа агрегирования разнокачественных потребительных стоимостей? Предполагается, что поскольку нет другого способа измерения экономического роста, то лучше пользоваться неточным, чем не иметь никакого вообще. Другие считают, что при правильном ценообразовании цена отражает рост качества, и потому стоимостное выражение потребительных стоимостей может отражать и изменение качества, и рост количества.
Рассмотрим, может ли это быть. Может ли изменение цены быть прямо пропорциональным изменению ее качества? И может ли вообще цена быть выражением полезности потребительной стоимости.
Начнем с сопоставления цены и полезности потребительных стоимостей, создаваемых для удовлетворения разных потребностей. Может ли здесь быть пропорция между важностью удовлетворения той или иной потребности и ценой на товары, их удовлетворяющие? Возьмем для сравнения хлеб и цветной телевизор. В нормальных условиях цена, которую готов заплатить покупатель за цветной телевизор, может в тысячу раз превосходить цену за 1 килограмм хлеба. Если рассуждать, следуя логике маржиналистов, то телевизор в тысячу полезнее, нужнее, чем 1 килограмм хлеба. Но мы знаем, что такое соотношение цен возможно только тогда, когда нет недостатка в еде. Голодный человек, если у него нет выбора, обменяет этот же телевизор и на кусок хлеба, потому что потребность в еде неодолима. Хлеб сравнительно дешев не потому, что он менее необходим, чем украшения, автомобили, мебель и т.п. Он дешев потому как раз, что он особенно необходим, и человечество с самого начала трудовой деятельности направляло все усилия на уменьшение затрат труда на его получение. Если бы устрицы, например, были бы также необходимы, как хлеб, то, наверное, давно нашли бы способ их получения с такими же небольшими издержками, и они были бы также дешевы. Только соотношение между стоимостями - общественно необходимыми затратами труда - определяет связь между ценами и потребительными стоимостями, предназначенными для удовлетворения разных потребностей. В этом случае безраздельно действует закон стоимости.
|
|
|
Полезность товаров не играет никакой роли. Об этом в свое время писал Маркс в "Капитале": "Между количеством товаров, находящихся на рынке, и рыночной стоимостью этих товаров, имеет место лишь следующая связь: при данном уровне производительности труда в каждой сфере производства для изготовления определенного количества товаров требуется определенное количество общественного рабочего времени, хотя в различных сферах производства отношение это, конечно, различно и не стоит ни в какой внутренней связи с полезностью данного товара или с особой природой его потребительной стоимости" [18, с. 204].
А если подходить с позиций полезности, то самые необходимые товары должны быть самыми дорогими. Именно так и бывает в экстремальных ситуациях (война, голод), но так не бывает в нормальных условиях для невзаимозаменяемых по назначению товаров. Для взаимозаменяемых по назначению товаров связь между ценой и полезностью может существовать, но тоже как корректив к их стоимости, а не как совершенно самостоятельная зависимость. Поясним на примере. Для магистральных водопроводов в свое время применялись трубы с отношением диаметра к стенке около 100. Допустим, труба диаметром 1020 мм изготавливалась с толщиной стенки 10мм. Существовавшая ранее технология не позволяла делать их более тонкостенными, хотя для обеспечения необходимого для транспортирования воды давления можно было бы обойтись толщиной 6 мм. Наконец, наступило время, когда изготовители этих труб научились делать их более тонкостенными и соответственно расходовать в полтора раза меньше металла. Это привело к соответствующему снижению издержек.
|
|
|
Если руководствоваться только теорией полезности, то цена одного метра тонкостенных труб должна сохраниться такой же, какой она была для ранее изготавливаемых труб с толщиной стенки 10 мм. Ведь функции трубы остались прежними. Полезность для потребителя осталась неизменной. Всю выгоду от производства менее металлоемких труб может, казалось бы, оставить
себе изготовитель, продавая трубы по прежней цене за метр. Но в реальной экономической практике так не делается. Цену метра тонкостенной трубы устанавливают значительно более низкой, деля выгоду от новшества между потребителем и изготовителем. Почему?
Потому, что понижение цены за один метр труб позволит расширить рынок сбыта, создать новых потребителей. Если бы компания, первая сумевшая изготовить тонкостенные трубы, не захотела делиться выгодой, полученной от уменьшения расхода металла, с потребителем, то это сделала бы другая компания. Позаимствовав технологию изготовления тонкостенных труб (сохранить в секрете такие вещи невозможно), она, продавая по более низкой цене, перехватила бы потенциальных покупателей. Таким образом, конкуренция заставляет изготовителей, создавших продукцию прежней полезности, но с меньшими издержками, снизить цены до уровня общественно необходимых затрат, то есть до стоимости.
Рассмотрим другой пример, когда изготовитель создает новую продукцию, аналогичную по назначению заменяемой, но значительно более качественную. Правомерно ли при этом пропорционально росту качества повысить цену независимо от изменения издержек?
Например, изготовителем удалось создать станок, производительность которого в 3 раза превышает производительность аналогичного ранее выпускаемого станка. Будет ли пользоваться спросом новый станок, если цена его будет увеличена соответственно росту производительности? Наверняка нет, потому что дополнительные сложности, неизбежные при освоении новой техники, в глазах потребителя не будут оправданными. Вся выгода, получаемая за счет повышения качества, достается при таком подходе к ценообразованию изготовителю. А она должна быть распределена между изготовителем и потребителем. Только при этом условии обе стороны будут заинтересованы в повышении качества станка. Если при создании нового станка издержки возросли, то и цена может возрасти, но ни в коем случае его рост не должен опередить рост качества. Если издержки существенно не изменились, то цена может несколько повыситься на том основании, что качество возросло и потребитель согласится на повышенную цену. Если издержки на создание более качественной продукции удалось понизить, то может быть снижена и цена, несмотря на рост качества. Мы потом более подробно остановимся на этих вопросах при изучении ценообразования.
Пока же можно отметить, что в любом из этих трех вариантов цена не может возрастать пропорционально росту качества. Следовательно, стоимостное выражение товаров и услуг не может достоверно отражать подлинное изменение массы общественной потребительной стоимости. Пользуясь такими показателями, как валовой национальный продукт, объем продаж компании, товарный выпуск предприятия, и изучая их динамику, необходимо учитывать, что они не дают достоверного представления об изменении массы благ, создаваемых обществом, компанией, предприятием.
Если валовой национальный продукт не дает достоверного представления об экономическом росте, то какой показатель способен правильно его отразить? Для того чтобы ответить на этот вопрос, следует сначала проанализировать методы измерения экономического роста, существовавшие ранее.
Довольно часто, анализируя развитие страны, региона, компании, предприятия, приводят цифры, характеризующие производство электроэнергии, нефти, стали, мяса, хлеба и т.п. В свое время именно такими показателями описывались задания в пятилетних планах развития народного хозяйства нашей страны. Их динамика просто и наглядно характеризовала развитие народного хозяйства, давала представление о росте благосостояния граждан. Эти же показатели использовались и при оценке результатов развития в других странах. То есть для измерения темпов развития использовали объем производства различных потребительных стоимостей - тех самых благ, создание которых и является целью экономической деятельности. Этот метод был достаточно удобен, пока научно-техническая революция не привела к насыщению рынка и колоссальному увеличению номенклатуры товаров, к ускорению смены поколений продукции. Теперь же невозможно судить о развитии, допустим, черной металлургии по количеству тонн стали, производимой ею. Может оказаться, что рост производства стали свидетельствует не о высоком уровне развития отрасли, а, наоборот, о ее отсталости, о нерациональном потреблении ею ресурсов и низком качестве выпускаемой ею продукции. Переход от экстенсивного к интенсивному пути развития обусловил невозможность дальнейшего использования массы общественной потребительной стоимости в качестве характеристики экономического роста, потому что:
- во-первых, пользоваться несколькими десятками или даже сотнями натуральных показателей по наиболее представительным видам продукции, как это делалось раньше, становится невозможно;
во-вторых, изменение количества без учета динамики качества не давало представление о действительном росте объема потребительной стоимости;
- в-третьих, знание только массы созданных в этом периоде потребительных стоимостей не дает представление о том, какое количество природных ресурсов израсходовано на их производство. А к этому времени (вторая половина XX века) ограниченность природных ресурсов стала настолько очевидной, что наступило всеобщее осознание необходимости увязывания темпов увеличения массы создаваемых общественных потребительных стоимостей с сохранением возможности производства их в будущем.
Поясним высказанное положение. Раньше, сравнивая результаты экономической деятельности за разные периоды времени, можно было увидеть приращение объемов по каждой из нескольких десятков (или сотен) видов продукции и сравнить эти приращения. Тот период, в котором приращения были большими, можно было считать более успешным. Правда, и здесь
возникали сложности в том, как интегрировать приращения по разным видам продукции в один показатель. Рассмотрим табл.4.
Таблица 4
Динамика объемов производства
| Наименование Продукции | Объем производства в натуральном выражении | ||
| базовый период | первый период | второй период | |
| Продукция № 1 | |||
| Продукция № 2 | |||
| Продукция № 3 | |||
| Продукция № 4 | |||
| Продукция № 5 | |||
| Продукция № 6 |
Можно ли, посмотрев на эту таблицу, сказать, в каком из периодов, в первом или втором, экономический рост был большим? Очевидно, что можно только сказать, что он имел место. А сравнивать темпы роста, имея совершенно разнородные потребительные стоимости, невозможно. Сравнение результатов с применением в качестве измерителя потребительных стоимостей возможно было только при сопоставлении планируемых и фактически достигнутых объемов, и то с оценкой "да" или "нет": выполнены ли планы по всем видам продукции или нет? Но когда таких анализируемых видов продукции в народном хозяйстве оказалось десятки тысяч позиций, то сравнение результатов в натуральном выражении, как мы уже отмечали, оказалось практически нереальным.
Теперь представим себе, что в табл.4 по некоторым позициям будет не увеличение объемов, а снижение. Допустим, продукции № 3 во втором периоде окажется 5100 единиц, а продукции № 4 в первом периоде - 90000 и во втором -85000. Можно ли в этом случае говорить об экономическом росте? На первый взгляд, безусловно нет, раз имеет место снижение объемов. Но представим себе, что под позицией № 4 подразумеваются сельскохозяйственные трактора, и что в первом периоде был осуществлен выпуск более производительных и более долговечных тракторов. Совершенно ясно, что для неизменного объема сельскохозяйственных работ более долговечных и более производительных тракторов требуется меньше. Следовательно, никакого ухудшения в удовлетворении потребностей сельского хозяйства уменьшение выпуска тракторов не вызывает. Наоборот, можно только радоваться, что с меньшими затратами труда трактористов и ремонтников будет выполнен тот же самый объем сельскохозяйственных работ. Такое уменьшение производства потребительных стоимостей означает экономический рост, хотя на первый взгляд выглядит ухудшением. Ну, а если повышение производительности тракторов не покрывает снижение объемов? Такое ведь тоже может быть.
Только не потому, что снизилась потребность, а потому, что освоение производства новой продукции нередко вызывает на первых порах снижение объемов. Не имея качественной оценки уровня качества новых и заменяемых тракторов, только глядя на цифры, характеризующие их выпуск, невозможно сказать, ухудшилось или улучшилось удовлетворение потребностей, то есть имел ли место экономический рост.
И, наконец, перейдем к третьему моменту, связанному с расходованием природных ресурсов. Резко возросшие после прихода НТР масштабы производства и соответственно возросшие масштабы расходования природных ресурсов заставили думать об их ограниченности. Чтобы экономический рост был устойчивым, приходится учиться оценивать свои действия не только с позиции сегодняшнего дня, но и с учетом будущих результатов. Поэтому изменился взгляд на экономическую деятельность. Рост производства потребительных стоимостей, обусловливающий рост расходования ресурсов, сегодня представляется неоправданным и не расценивается как рост благосостояния. Как только мы осознали, что земля - не бесконечная кладовая, из которой можно бесплатно черпать, извлечение оттуда ресурсов приходится рассматривать как расходование потребительных стоимостей. И тогда, естественно, возникает вопрос о балансе между количеством созданных производством потребительных стоимостей и им же израсходованных потребительных стоимостей.
Не зная результатов этого баланса, нельзя давать оценку экономическому развитию, то есть говорить, имел или нет место экономический рост.
Итак, непосредственное измерение экономического развития через выражение массы потребительных стоимостей в натуральных единицах невозможно. Как мы увидим чуть позже, объем общественной потребительной стоимости необходимо использовать при измерении экономического роста, но опосредованно.
Относительно неправомерности измерения экономического роста через стоимостные показатели мы уже писали в предыдущем параграфе. Сейчас хотелось бы добавить, что такое измерение не только неточно, но еще и теоретически бессмысленно. Если согласиться с тем, что цены колеблются вокруг стоимости, то валовой национальный продукт есть отражение совокупных трудозатрат общества, а годовой национальный доход есть совокупные трудозатраты в текущем году. И если бы не рост заработной платы, то при неизменном годовом фонде в часах на одного работающего национальный доход должен был бы быть величиной постоянной при постоянном числе работающих. При сокращающейся длительности рабочего дня, недели, и соответственно уменьшающемся годовом фонде рабочего времени национальный доход уменьшался бы. Это всего лишь измеритель совокупных трудозатрат, не имеющий никакого отношения к количеству создаваемых и потребляемых благ. Искажение вносится изменением заработной платы, которое приводит к постоянному увеличению национального дохода, принимаемого за экономический рост. Справедливость высказанного суждения подтверждается тем фактом, что статистические данные по Великобритании за 1970-1980-е годы XIX века показывают снижение национального дохода. Это был период расцвета экономического могущества Великобритании, сопровождающийся снижением рабочего дня и ростом потребления. Но поскольку в то время господствовала чистая конкуренция и часовая заработная плата не увеличивалась, рост производства потребительных стоимостей сопровождался снижением их цены. В итоге совокупная цена создаваемых благ не возрастала, хотя росла их масса. В итоге и национальный доход не возрастал, а даже снижался, поскольку сокращался под давлением профсоюзов рабочий день.
Как же измерить экономический рост, если ни объем потребительных стоимостей в натуральном выражении, ни совокупная их цена не могут быть измерителями?
По нашему мнению, в качестве такого измерителя годится только величина роста производительности труда, независимо от того, производится ли измерение на макроуровне или на микроуровне.
Сама по себе мысль о том, что производительность труда является наиболее обобщающим показателем эффективности экономики, не нова. Об этом писал еще В.И.Ленин, называя производительность "самым важным, самым главным" [51, с.21]. А сегодня американские экономисты говорят: "Именно производительность труда в большей степени, чем какой-либо другой фактор, определяет уровень жизни всей нации и является в долгосрочной перспективе наилучшим показателем экономической эффективности хозяйственного комплекса [52, с.28].
Почему именно производительность труда представляется всем наиболее полно характеризующим экономическое развитие показателем? Потому, что она означает количество потребительных стоимостей в их натуральном выражении, создаваемых в единицу рабочего времени. Не имея возможности агрегировать разнокачественные потребительные стоимости в единый показатель результатов труда, мы можем сопоставлять затраты времени, так как они измеряются в единых единицах, независимо от характера труда.
Поясним эту мысль на примере. Мебельная фабрика, благодаря совершенствованию производства, смогла в текущем году при той же численности рабочих произвести на 15% больше спальных гарнитуров прежнего качества и на 10% больше кухонных наборов. Выразить возросший объем потребительных стоимостей в одной цифре невозможно, если не пытаться применять стоимостные измерители. Зато сэкономленное при изготовлении обоих видов продукции время выражается в одних и тех же единицах - в часах. И всегда можно сказать, что по сравнению с прошлым годом фабрика добилась экономии рабочего времени во столько-то часов. Поскольку именно труд приводит в движение все ресурсы, необходимые для создания потребительных стоимостей, то его экономия означает появление возможностей для создания дополнительных потребительных стоимостей, то есть создания дополнительного общественного богатства. Если на фабрике производится не два, а десятки видов мебели, то еще менее возможным было бы получить представление об ее экономическом развитии без показателя роста производительности труда. Когда же мы хотим получить представление об экономическом развитии города, региона страны, то обойтись без производительности труда становится еще более невозможным. Как можно обобщить результаты их деятельности? По изменению массы прибыли или объема продаж? Каждый из этих показателей хорош для своей сферы применения, но они не могут адекватно отражать приращение массы потребительных стоимостей, создаваемых в городе, регионе, стране. Зато определив темп роста производительности труда, мы получаем представление о высвобождении одного и того же ресурса - времени.
Время, сэкономленное на всех фабриках, предприятиях города, региона, страны, имеет одну и ту же размерность. Его можно суммировать. Это сэкономленное время дает обществу возможность создания на столько больше дополнительных потребительных стоимостей, на сколько уменьшилось рабочее время. Это значит, что если в целом производительность труда возросла на 5%, то есть общая экономия времени составила 5%, то и производство потребительных стоимостей всех видов может возрасти соответственно. Общество станет на 5% богаче. Это могут быть дополнительно созданные потребительные стоимости прежнего качества, более качественные изделия для удовлетворения прежних потребностей или вообще новые потребительные стоимости для удовлетворения новых потребностей. Варианты могут быть разные. Главное, что экономя время, общество получает возможность увеличить удовлетворение потребностей.
Почему же, имея в своем распоряжении такой подходящий для измерения экономического роста показатель, как темп роста производительности труда, экономисты используют заведомо неточные измерители, каковыми являются валовой национальный доход, объем продаж и т.п.?
Потому, что методы измерения роста производительности труда, применяемые во всем мире, опять-таки базируются на подмене потребительных стоимостей их стоимостным выражением.
Как сегодня измеряется рост производительности труда на каком-то предприятии (компании) за анализируемый год в сравнении с предыдущим? Берется отношение стоимости всех изготовленных за текущий год изделий к числу работающих и делится на аналогичное отношение, достигнутое в прошлом году.
Приводя чуть ранее всеми признаваемое определение понятия производительности труда, мы говорили, что это количество потребительных стоимостей, создаваемых в единицу времени. Значит, если речь идет о производительности труда шинников, то это будет количество шин, изготавливаемых одним рабочим за один день или час (в зависимости от того, какую единицу времени мы выбрали). Если речь идет о кондитерах, то производительность труда должна характеризоваться количеством конфет, производимых за человеко-час, но ни в коем случае не стоимостью этих конфет. Ведь человек потребляет конфеты. Они являются потребительной стоимостью, а не деньги, уплаченные за них потребителем. Если в силу каких-то причин цена килограмма конфет в текущем году оказалась не 15% выше, чем в предыдущем, то для покупателя их потребительная стоимость не окажется на 15% больше. Полезность конфет будет неизменной, если не поменялись вкусовые качества и прочие свойства. Зато при изменении производительности труда в стоимостном выражении окажется, что при неизменном качестве и прежнем количестве конфет, создаваемых одним рабочим, производительность труда выросла на 15% благодаря соответствующему росту цены на них. Казалось бы, явная нелепость. И, тем не менее, именно стоимостные показатели широко используются для измерения производительности труда и темпов его роста во всем мире. И происходит это, конечно, не от непонимания экономистами таких простых вещей, а от неумения найти способ измерения производительности труда, адекватный сущности этого понятия.
Если бы на той же кондитерской фабрике производили из года в год только один сорт конфет и по одной и той же технологии, то не было бы ничего проще, как определить производительность труда делением количества конфет в килограммах на число работающих и получить подлинную производительность труда. Но на самом деле их может производиться несколько десятков, а может, и сотен наименований. И потребителю не безразлично, ест он шоколадные конфеты, карамель или мармелад. Поэтому измерить все производство просто в килограммах, не учитывая разнокачественности ассортимента, было бы грубым искажением сути понятия производительности труда. А если ассортимент от одного сравниваемого периода к другому существенно изменился, то сравнивать производительность труда за один и другой период было бы некорректно, так как набор потребительных стоимостей изменился. Опять мы сталкиваемся с той же проблемой разнокачественности потребительных стоимостей.
Второй, не менее важной причиной, мешающей измерять рост производительности труда через выпуск продукции в натуральном выражении, является невозможность учесть при этом различия в затрате ресурсов. Например, автосборочный завод изготавливает автомобили, получая по кооперации готовые двигатели, трансмиссии, рамы и т.п. Рассматривая производительность труда путем деления количества готовых автомобилей на число работающих, мы получим определенную величину. Другой автозавод выпускает такие же автомобили, но сам производит двигатели, трансмиссии, рамы и т.п. Естественно, количество работающих на втором заводе больше, потому что он все производит сам. Если мы определяем производительность труда точно так же, как и для первого, делением количества готовых автомобилей на число работающих, у второго завода производительность труда окажется в несколько раз ниже. Но это же явная нелепость. Первый завод использовал готовые узлы, то есть присоединил к своему труду труд работников других предприятий. Труд его работников не стал от этого более результативным, производительным. Но внешне, при таком упрощенном измерении путем деления количества потребительных стоимостей на число работающих, этого не видно.
Или другой пример. Одна металлургическая компания имеет в своем составе предприятия, занимающиеся изготовлением запасных частей и ремонтом агрегатов. Измеряя производительность труда в натуральном Щ-, выражении, она делит весь свой выпуск в тоннах за какой-то период времени на всю численность своего персонала. Другая компания покупает для своих предприятий запасные части и нанимает для проведения ремонтов специализированные предприятия. Естественно, что численность работающих при том же объеме выпуска второй компании ниже, а производительность труда, измеряемая через количество потребительных стоимостей, выше. Опять грубое искажение, обусловленное невозможностью учесть при таком простом измерении затраты чужого труда ремонтников или чужого труда, овеществленного в запасных частях.
Как видим, есть серьезные недостатки в казалось бы простом и понятном способе определения производительности труда путем деления потребительных стоимостей на число работающих. Получается, что оба способа нехороши - и через натуральные величины, и через стоимостное выражение нельзя получить достоверное представление о росте производительности труда и, стало быть, об экономическом росте.
Мы видим выход в применении для оценки экономического роста показателя темпа роста производительности труда, рассчитанного по такой методологии, которая позволяет учитывать динамику количества и качества потребительных стоимостей и одновременно изменение материальных затрат в процессе изготовления этих потребительных стоимостей. Эта методология подробно изложена в ряде работ [53,54].
По нашему глубокому убеждению, наблюдающееся во всех развитых странах в последние 10-15 лет снижение темпов роста производительности труда на самом деле не является таковым. Это кажущееся снижение темпов роста, потому что при измерении через стоимостные показатели не видно подлинного увеличения производства потребительных стоимостей, когда это увеличение заключается преимущественно в повышении качества. И снижение темпов экономического роста в СССР в начале 1980-х годов, объявленное реформаторами признаком неэффективности советской экономики, одной из причин имело как раз неправильную методологию измерения экономического роста.
|
|
|
