Как быть, если вы пессимист.

Очень важно выяснить, является ли ваш стиль объяс­нения причин пессимистичным. Если у вас получился не­важный итог, то существуют четыре области, где вы потен­циально можете столкнуться (или, возможно, уже сталки­вались) с неприятностями. Во-первых, вы, как мы увидим в следующей главе, можете легко впасть в депрессию. Во-вторых, вы можете меньшего добиваться в работе, чем

#6 Марти н Э. П. Зелигмая

позволяют ваши способности. В-третьих, ваше физическое здоровье, включая иммунитет, может оказаться хуже, чем следовало бы, и может с возрастом стать еще хуже. И, наконец, жизнь может приносить вам недостаточно радости. Пессимистический стиль объяснения влечет за собой стра­дания.

Если ваш результат относится к промежуточным зна­чениям, то в обычных ситуациях у вас может не встретить­ся особенных проблем. Но в кризисной ситуации, в какой может оказаться любой из нас, мы можем заплатить чрез­мерную цену и оказаться в более глубокой депрессии, чем следовало бы. Как вы будете реагировать, если ваши акции упадут в цене, если вас отвергнет предмет вашего обожания или если вы не получите работы, к которой стремились? Как будет показано з следующей главе, вам будет очень грустно. Вы утратите вкус к жизни. Вам будет очень труд­но приступить к чему-нибудь серьезному. Будущее будет вам представляться в мрачном свете. И такое настроение не будет покидать вас в течение недель и даже месяцев. Вы, возможно, как и большинство людей, уже неоднократно оказывались в такой ситуации. Ситуация настолько обычна, что в учебниках ее называют нормальной реакцией.

Однако обычность того, что неудачи выбивают вас из колеи, не означает, что это приемлемо или что так в жизни и должно быть. Если вы будете пользоваться другим сти­лем объяснения, то вам легче будет пережить тяжелые времена и не дать ввергнуть себя в депрессию.

Потенциальные выгоды нового стиля объяснения этим не исчерпываются. Если у вас пессимизм среднего уровня, вы добиваетесь на своем жизненном пути меньшего, чем могли бы позволить ваши способности. Как будет показано в главах 6, 8 и 9, даже средний уровень пессимизма снижа­ет ваши успехи в школе, на работе и в спорте. То же самое относится и к физическому здоровью. В главе 10 показано,

Объясняя неудачу 87

что, даже если вы вполне заурядный пессимист, ваше здо­ровье может не дотягивать до нормы. Вполне может ока­заться, что вы начнете страдать возрастными хроническими заболеваниями раньше и в более тяжелой форме. Может пострадать ваша иммунная система, вы будете чаще подвер­гаться инфекционным заболеваниям и тяжелее выздоравли­вать.

Если вы воспользуетесь техникой, описанной в главе 12, то сможете поднять свой повседневный уровень опти­мизма. Вы обнаружите, что спокойнее реагируете на обыч­ные житейские неприятности и быстрее, чем раньше, оправ­ляетесь от более серьезных ударов судьбы. Вы станете большего добиваться на работе, в учебе и спорте. И даже ваше тело будет служить вам лучше.

ГЛАВА 4

ПРЕДЕЛЬНЫЙ ПЕССИМИЗМ

Находясь в пессимистическом, грустном настроении, мы как бы подвергаемся в слабой форме распространенному душевному расстройству — депрессии. Депрессия — это усугубленный пессимизм, и, чтобы понять пессимизм, до­статочно тонкое явление, может оказаться полезным пона­блюдать его гипертрофированную, преувеличенную форму. Примерно этим приемом пользуется популяризатор Дэвид Маколей, чтобы объяснить нам, как работают мелкие быто­вые приборы. Так, в одной из своих книжек-бестселлеров, чтобы объяснить работу наручных часов, он пользуется изображением их механизма в таком большом масштабе, что можно как бы прогуливаться внутри, среди легко раз­личимых деталей. Аналогичным образом изучение депрес­сии может высветить проблемы пессимизма. Депрессия заслуживает изучения и сама по себе, но может также открыть многое тем, кто интересуется душевным состояни­ем, которое мы называем пессимизмом.

Почти все мы впадали в депрессию и знаем, как сна отравляет жизнь. Для некоторых людей она — явление достаточно редкое, которое случается только, если прахом идут все наши надежды. Для многих из нас она более знакома, и мы сталкиваемся с ней при каждом поражении. Еще для одной группы она — постоянная спутница, кото­рая способна отравить радость даже самых светлых минут, а уж намеки на грусть обратить в свою черную тоску.

До недавнего времени депрессия была загадкой. Кто входит в группу наибольшего риска, откуда она приходит, как заставить ее отступить — кругом одни загадки. Сегод-

Предельный пессимизм 89

ня благодаря четвертьвековым интенсивным исследованиям сотен ученых психологов и психиатров всего мира характер ответов на эти вопросы известен.

Депрессия бывает трех видов. Первый вид — так на­зываемая нормальная депрессия, с которой хорошо знаком любой из нас. Ее источник — боль и потери, являющиеся неизбежным спутником человека разумного, существа, спо­собного думать о будущем. Мы можем не получить рабо­ты, к которой стремились. Курс наших акций может упасть. Нас могут отвергнуть те, кого мы любим. Наши супруги могут умереть. Мы плохо читаем лекции и пишем плохие книги. Мы стареем. Когда такое происходит, за этим сле­дует нечто обычное и предсказуемое. Мы погружаемся в печаль и беспомощность. Мы становимся пассивными и сонными. Мы проникаемся убеждением, что будущее мрач­но и не в нашей власти сделать его светлее. Мы плохо справляемся с работой и часто на ней не появляемся. Мы утрачиваем интерес к делам, которые раньше доставляли нам удовольствие, а также к пище, обществу, сексу. Мы не можем спать.

Но через некоторое время благодаря одной из необъ­яснимых милостей природы мы начинаем поправляться. Нормальная депрессия — вещь очень распространенная, как простуда. По моим наблюдениям около 25 процентов из нас в любой момент находятся в состоянии нормальной депрессии, по крайней мере, в слабой форме.

Два других вида депрессии называют депрессивными расстройствами: однополюсной и двухполюсной депрессией. Они обеспечивают постоянной работой клинических психо­логов и психиатров. Разница между ними определяется наличием или отсутствием мании. Мания — это психологи­ческое состояние с набором симптомов, которые внешне выглядят, как противоположность депрессии: беспричинная эйфория, болтливость, хаотические движения, гипертрофи­рованная самооценка.

Мартин Э. П. Зелигмав

Двухполюсная депрессия всегда включает маниакаль­ные эпизоды; ее также называют маниакальной депрессией (один полюс — мания, другой — депрессия). В однополяр-ной депрессии маниакальных эпизодов никогда не бывает. Другое различие между ними состоит в том, что склонность к однополюсной депрессии чаще передается по наследству. Так, если двухполюсная депрессия обнаружена у одного из однояйцевых близнецов, то вероятность обнаружения ее у второго составляет 72%. В случае разнояйцевых близне­цов она составляет всего 14%. Из этого сравнения отчет­ливо видно, какую роль при этом играет наследственный фактор, а какую -— одновременное и идентичное воспитание в одних условиях, одними родителями; с точки зрения гене­тической, разнояйцевые близнецы не более близки, чем обычные братья и сестры. На двухполюсную депрессию сильное влияние оказывает применение «чудо-лекарст­ва» — карбоната лития. Более чем в 80% случаев двухпо­люсной депрессии карбонат лития существенно ослабляет маниакальную компоненту и в меньшей степени — депрес­сию. В отличие от нормальной и однополюсной депрессии, маниакальная депрессия — это болезнь, справедливо рас­цениваемая как телесное расстройство и поддающаяся меди­каментозному лечению.

Встает вопрос, существует ли взаимосвязь между одно­полюсной депрессией, которая официально признана заболе­ванием, и нормальной депрессией. По моему мнению, это одно и то же, и разница состоит лишь в количестве симп­томов и их тяжести. Одному человеку могут поставить диагноз «однополюсная депрессия», своего рода клеймо «болен», другого же, страдающего от острых симптомов нормальной депрессии, могут больным не считать. Разница между этими двумя людьми не значительна. Диагноз мо­жет зависеть от того, насколько охотно они обращаются к терапевту, распространяется ли медицинское страхование на

Предельный пессимизм 91

однополюсную депрессию, а также насколько спокойно па­циент воспринимает то, что его считают больным.

Моя точка зрения в корне отличается от преобладаю­щего среди врачей мнения, что однополюсная депрессия — это болезнь, а нормальней депрессия есть преходящая де­морализация, не представляющая клинического интереса. Эта точка зрения преобладает, хотя не существует абсолют­но никакого доказательства, что однополюсная депрессия не есть более тяжелая форма нормальной депрессии. Никто не доказал, что между ними существует качественное раз­личие — как, скажем, между карликами и нормальными, но низкорослыми людьми.

По-моему, решающим является аргумент, что нормаль­ная и однополюсная депрессии распознаются совершенно одинаковым образом. Для обеих характерны те же четыре вида отрицательных изменений: в мыслительной деятель­ности, настроении, поведении и физических реакциях.

Вспоминаю одну из своих студенток. Назовем ее Софи. Она поступила в Пенсильванский университет с отличными школьными оценками. Она была лидером своего класса, его знаменем, предметом всеобщего обожания. Ей все лег­ко давалось — и высокие оценки, и мальчики, которые боролись за ее внимание. Она была единственным ребенком у родителей, которые любили ее до безумия. Для родите­лей, специалистов высокого уровня, ее успехи были их собственными успехами, ее неудачи были равноценны их собственному провалу. Друзья прозвали ее «золотой де­вочкой».

Впервые я встретил ее в терапевтическом отделении на младшем курсе. Она уже не была золотой девочкой. Ее личная жизнь и учеба превратились в кошмар, она была в очень тяжелой депрессии. Как большинство, она обратилась за помощью не после первой же душевной травмы, а лишь после серии неприятностей, которые следовали друг за дру­гом в течение нескольких месяцев. По ее словам, она чув-

92 Ма ртин Э. По Зелигман

ствовала себя опустошенной, бесталанной, непривлекатель­ной, неудачницей. Занятия были безнадежно скучными, вся система обучения была направлена на подавление ее твор­ческих способностей, а ее феминистская деятельность — бессмысленный обман. В последнюю экзаменационную сес­сию она получила две неудовлетворительные оценки. У нее не было сил взяться за какой-либо из проектов. Садясь за домашнее задание, она не могла решить, какой из завалов следует разгребать в первую очередь. Посмотрев с четверть часа на кучу бумаг, она в отчаянье шла смотретьтелевизор. Она жила с исключенным из университета парнем,-чувство­вала, что в сексе ее эксплуатируют, да и вообще интимная жизнь, приводившая ее ранее в экстаз, ей теперь почти опротивела. Ее профилирующей дисциплиной была филосо­фия, и она особенно увлекалась экзистенциализмом. Из него она восприняла доктрину абсурдности жизни, и это тоже повергло ее в отчаянье. Я напомнил ей, что она была способной студенткой и привлекательной женщиной, и она разрыдалась. «Я и вас одурачила», — услышал я сквозь всхлипывания.

Как я уже говорил, одним из четырех признаков деп­рессии являются отрицательные изменения в мышлении. Ваше мышление меняется, когда вы впадаете в депрессию. В депрессии у вас формируется суровое отношение к себе, окружающему миру и будущему. Будущее Софи рисова­лось ей безнадежным, и она это объясняла своей бесталан­ностью.

Если вы находитесь в состоянии депрессии, небольшие препятствия представляются вам непреодолимыми барьера­ми. Вам кажется, что все, к чему вы прикасаетесь, рассы­пается в прах. У вас возникает бесконечный ряд причин, согласно которым любой из ваших успехов является на самом деле поражением. Стопка бумаг на столе Софи пред­ставлялась ей горой.

Предельный пессимизм_____________ '__________ 93

У Аарона Бека, одного из лучших в мире психотера­певтов, был пациент, который, находясь в глубокой депрес­сии, сумел оклеить кухню обоями, однако считал это дости­жение неудачей.

Терапевт: Так почему вы считаете вашу работу по оклейке кухни несовершенной?

Пациент: Потому, что цветочки на обоях не совпадают.

Терапевт: Вы работу выполнили полностью?

Пациент: Да.

Терапевт: Это ваша кухня?

Пациент: Нет, я помогал соседу.

Терапевт: Он выполнил большую часть работы?

Пациент: Нет, на самом деле почти все сделал я. Он раньше никогда не имел дела с обоями.

Терапевт: Еще что-нибудь не получилось? Вы клей не проливали? Может быть, много обоев испортили? Оста­вили все в беспорядке?

Пациент: Да нет, только цветочки неровно получи­лись.

Терапевт: Ну, и сколько они не совпали?

Пациент (держа пальцы на расстоянии примерно в три миллиметра): Примерно вот столько.

Терапевт: На каждом куске?

Пациент: Нет... на двух или трех.

Терапевт: Из скольких?

Пациент: Из двадцати — двадцати пяти.

Терапевт: Кто-нибудь еще заметил этот дефект?

Пациент: Нет. Сосед вообще считает, что получи­лось потрясающе.

Терапевт: А этот дефект видно, если отойти и по­смотреть на стену целиком?

Пациент: В общем, нет.

В итоге пациент считал хорошо сделанную работу не­удачной, потому что, по его мнению, он просто не мог ничего сделать, как полагается.

Мартин Э. П. Зелипяан

Пессимистический стиль объяснения лежит в основе депрессионного мышления. Негативные представления о будущем, о себе и о мире происходят от того, что человек считает причины плохих событий постоянными, широко распространенными и личными, а причины хороших собы­тий — противоположными. Например, моя студентка Софи, находясь в состоянии депрессии, обвиняла в своих бедах свою бесталанность, непривлекательность и вообще бессмыс­ленность существования. Человек, который клеил обои, считал, что небольшое несовпадение рисунка характеризует его полное ничтожество.

Второй способ распознать как однополюсную, так и нормальную депрессию — это отрицательные перемены в настроении. Находясь в депрессии, вы чувствуете себя ужасно: грусть, упадок духа, пучина отчаяния. Вы либо плачете не переставая, либо у вас может вовсе не быть слез; в свои самые тяжелые дни Софи до обеда лежала в постели, всхли­пывая.

Жизнь становится угрюмой. Люди теряют вкус к тому, что раньше доставляло радость. Шутки перестают быть смешными и превращаются в невыносимо ироничные.

Депрессивное настроение обычно меняется в течение суток. Как правило, оно хуже всего при пробуждении. Мысли о ваших былых поражениях и о потерях, которые наверняка принесет новый день, могут овладеть вами, пока вы не встали с постели. Пока вы лежите, настроение закрывает вас, подобно липкому покрывалу. После того, как вы вста­нете, настроение начнет улучшаться вплоть до того момен­та, как вы приблизитесь к наинизшей точке своего суточно­го цикла отдыха и активности; обычно она лежит где-то в интервале между тремя и шестью часами пополудни. Чаще всего наименее подавленное настроение бывает вечером; хуже всего бывает с трех до пяти утра (если вы не спите).

Грусть не является единственной отличительной чертой

Предельный пессимизм 95

депрессивного настроения; часто присутствуют беспокойство и раздражительность. Но когда депрессия становится очень интенсивной, беспокойство и враждебность сменяются мол­чанием и оцепенением.

Третий симптом депрессии связан с поведением. В со­стоянии депрессии люди могут вести себя в соответствии с тремя моделями: пассивность, нерешительность и стремле­ние к самоубийству. Часто они не могут взяться ни за какие дела, кроме самых обычных, да и те легко бросают, если что-то не получается. Писатель не может подобрать первое слово; начав, может легко бросить (например, если моргнул экран компьютера) и не возвращаться к работе целый ме­сяц.

В депрессии людям очень тяжело дается выбор. Ска­жем, студент, находящийся в депрессии, заказывает по те­лефону пиццу, но когда его спрашивают,'с соусом или без, тупо смотрит на телефонную трубку. После пятнадцати се­кунд молчания он ее вешает. Софи никак не могла взяться lia домашние задания; она даже не могла решить, с какого предмета начать.

Многие люди в депрессии думают о самоубийстве и пытаются его совершить. При этом обычно они руковод­ствуются следующими двумя мотивами (либо одним из них). Первый мотив — остановиться; перспектива жить дальше так же кажется невыносимой, и Люди хотят пере­стать жить. Другой мотив — манипулирование. Люди хотят вернуть любовь, или отомстить, или сказать пос­леднее слово в споре.

И, наконец, последний симптом депрессии связан с физическим состоянием. Депрессия часто сопровождается нежелательными физическим» симптомами; чем тяжелее депрессия, тем больше симптомов. Пропадает аппетит, вы не можете есть. Не можете заниматься любовью. Софи обнаружила, что секс, некогда венчавший ее отношения с

96 _______________ Мартин Э. П. Зелягмая

другом, стал ей отвратителен. Страдает и сон; вы просыпа­етесь необычно рано, беспокойно мечетесь и ворочаетесь, безуспешно пытаясь снова уснуть. Наконец звенит будиль­ник, и вы начинаете новый день не только подавленным, но и физически изнуренным.

Эти четыре симптома (негативные перемены в мышле­нии, настроении, поведении и физических реакциях) свиде­тельствуют о наличие депрессии, однополюсной или нор­мальной. Чтобы считать, что вы впали в депрессию, не обязательно, чтобы присутствовали все четыре; не обяза­тельно, чтобы наблюдался какой-то конкретный из них. Однако чем больше у вас симптомов и чем интенсивнее каждый из них, тем больше вероятность того, что ваша проблема — депрессия.

Проверьте себя на депрессию

Насколько вы сегодня погружены в депрессию?

Я хочу подвергнуть вас широко используемому тесту, разработанному Ленорой Радлофф в Центре эпидемиологи­ческих исследований Национального института психическо­го здоровья. Этот тест, известный под названием CES-D, охватывает все симптомы депрессии. Отметьте кружком ответы, которые лучше всего описывают ваше состояние в течение прошлой недели.

На прошлой неделе:

1. Меня беспокоили вещи, которые обычно не беспокоят.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

2. Мне не хотелось есть, аппетит был плохой.

О Редко или никогда (меньше одного дня).

Предельный пессимизм 97

1 Иногда (1-2 дня).

2 Время от времени (3*4 дня).

3 Постоянно С 5-7 дней).

3. Я не мог избавиться от тоски даже с помощью
родных и друзей.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3*4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

4. Я чувствовал, что хуже других.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

5. Мне было трудно сосредоточиться на том, что я
делаю.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

6. Я чувствовал себя подавленным.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

7. Все, что я ни делал, требовало от меня больших
усилий.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

8. Будущее казалось мне безнадежным.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

до Мартин Э. П. Зелишан

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

9. Я считал свою жизнь неудавшейся.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

10. Меня преследовало чувство страха.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

11. Я спал беспокойно.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

12. Я чувствовал себя несчастным.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

13. Я разговаривал меньше обычного.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

14. Я чувствовал себя одиноким.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

15. Люди были настроены недружелюбно.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

Предельный пессимизм 99

1 Иногда (1-2 дня).

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

16. Я не радовался жизни.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

17. У меня были приступы плаксивости.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

18. Мне было грустно.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

19. Я чувствовал, что не нравлюсь людям.

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

20. Я не мог «завестись».

0 Редко или никогда (меньше одного дня).

1 Иногда (1-2 дня).

 

2 Время от времени (3-4 дня).

3 Постоянно (5-7 дней).

Итоги теста очень легко подвести. Сложите числа, которые вы обвели кружочком. Если вы не могли решиться и отметили два ответа на один вопрос, считайте только большее число из двух. Ваша сумма будет лежать в диапа­зоне чисел от 0 до 60.

/00_______________________ Мартии Э. П. Зелигмаи

До того, как вы будете интерпретировать результат, обратите внимание на то, что сам по себе факт получения большой суммы очков не эквивалентен диагнозу «депрес­сия». Диагноз зависит от целого ряда факторов, в том числе от того, как давно появились симптомы, и он может быть поставлен только после серьезной беседы с квалифи­цированным психологом или психиатром. Тест же показы­вает, причем довольно точно, ваш сегодняшний уровень симптомов депрессии.

Если вы набрали от 0 до 9 очков, то вы не находитесь в состоянии депрессии; результат ниже, чем в среднем у взрослых американцев. Сумма от 10 до 15 очков соответ­ствует слабой депрессии, от 16 до 24 — умеренной депрес­сии. Если вы набрали свыше 24 очков, не исключено, что у вас тяжелая депрессия.

Если результат соответствует тяжелой депрес­сии или же, независимо от того, в какую категорию вы попали, вы верите, что убили бы себя, если бы имели возможность, я убедительно прошу вас срочно обра­титься к психиатру.

Если вы оказались в умеренной категории и к тому же хотели бы убить себя, срочно обратитесь к психиатру. Ока­завшись в умеренной категории, повторите тест через две недели. Если результат воспроизводится — посоветуйтесь с врачом.

С помощью этого теста вы можете обнаружить, что вы сами или кто-то из близких вам людей периодически стра­дает от этого слишком известного расстройства. Нет ничего удивительного, если, даже не страдая сами от депрессии, вы знаете кого-то, кто страдает, потому что в Соединенных Штатах наблюдается сейчас ни с чем не сравнимая эпиде­мия депрессии. Для описания нашей эпохи доктор Дже­ральд Клерман, бывший в то время директором правитель­ственной Администрации по вопросам алкоголизма, зло-

Предельный пессимизм _____________ 101

употребления лекарствами и психического здоровья, вос­пользовался термином «эпоха тоски».

В конце 70-х годов Клерман финансировал два круп­ных исследования распространения психических заболева­ний в Америке, результаты которых оказались удивитель­ными. Первое из исследований под названием ЕСА было направлено на то, чтобы выявить, сколько всего психичес­ких больных любого рода проживают в Соединенных Шта­тах. Исследователи посетили и опросили 9500.выбранных случайным образом взрослых американцев. Все они были подвергнуты диагностическому анкетированию такого же вида, как пациенты высокопрофессиональных психологов и психиатров.

Благодаря тому, что опросу было подвергнуто необыч­но большое число взрослых людей различного возраста, которые объясняли когда (и если) они испытывали основ­ные симптомы, исследование дало беспрецедентную картину психических заболеваний на протяжении целого ряда лет и позволило оценить динамику их распространения в течение XX столетия. При этом одно из наиболее удивительных изменений было связано с так называемой распространен­ностью подверженности депрессии, которая измеряется про­центом людей, страдавших от депрессии хоть раз в жизни. Очевидно, что чем вы старше, тем больше у вас шансов приобрести любое данное расстройство. Это относится, на­пример, к вероятности, которая растет с возрастом, сломать ногу.

Все, кого интересует проблема депрессии предполагали, что ожидаемая вероятность депрессии должна быть тем больше, чем ближе к началу столетия родился человек, то есть тем больше на его жизнь должно приходиться случаев депрессии. Например, если вы родились в 1920 году, у вас должно быть больше шансов страдать от депрессии, чем если вы родились в 1960 году. До того, как они ознакоми-

fO2 Мартин Э. П. Зелигмав

лись с результатами исследования, медицинские статистики готовы были утверждать, что если к моменту опроса вам двадцать пять лет, то есть вы родились около 1955 года, то вероятность того, что вы хотя бы раз страдали от тяжелой депрессии составляет около 6%; если вам от 25 до 45 лет, то вероятность острой депрессии должна возрасти примерно до 9%, как того требует кумулятивный принцип.

Когда же статистики ознакомились с результатами оп­роса, то обнаружилось странное. У людей, родившихся око­ло 1925 года, у которых, казалось бы, было больше шансов столкнуться с расстройством, депрессия почти не встреча­лась; точнее говоря, по одному случаю было обнаружено не у 9, а всего у 4%. А обратившись к более старшей возрас­тной категории, рожденной до первой мировой войны, ста­тистики были вообще потрясены. У этой категории распро­страненность депрессии снова упала до 1%!

Эти данные, по-видимому, не являются результатом забывчивости респондентов или умышленного искажения фактов. Таким образом, на основании их можно сделать вывод, что вероятность депрессии у тех, кто был рожден в середине нашего столетия, в десять раз выше, чем у тех, кто родился в его первой трети.

Разумеется, одно-единственное исследование, даже та­кое тщательное, как ЕСА, не позволяет ученым кричать во всеуслышание: «Эпидемия!» К счастью, примерно в то же время Национальный институт психического здоровья про­водил еще одно исследование под названием «Родственни­ки». Оно было аналогично ЕСА по замыслу, и ему было подвергнуто значительное число людей. В этот раз людей выбирали не случайным образом; в число респондентов входили люди, близких родственников которых госпитали­зировали с тяжелой формой депрессии. Вначале были опро­шены 523 человека, которые сами перенесли тяжелую деп­рессию. Это позволило выявить 2289 их ближайших род­ственников (отцы, матери, братья, сестры, сыновья и доче-

Предельный пессимизм 103

ри), которых подвергли аналогичному диагностическому тестированию, Целью обследования было выяснить, не под­вержены ли родственники лиц, страдавших от тяжелой деп­рессии, большей вероятности депрессии, чем население в среднем. Такая информация позволила бы отделить генети­ческие предпосылки депрессии от связанных со средой.

И вновь, как и в случае с программой ЕСА, резуль­таты обследования оказались неожиданными. Они вновь показали, что в этом столетии вероятность депрессии вы­росла более чем в десять раз.

Возьмем, например, данные по респондентам-женщи­нам. Те, кто родились в период Корейской войны (им во время обследования по программе ЕСА было около трид­цати), оказались примерно в десять раз более подвержен­ными депрессии, чем женщины, родившиеся во время пер­вой мировой войны, хотя у последних, достигших во время обследования семидесяти лет, было, казалось бы, намного больше шансов для этого.

Когда женщинам из поколения первой мировой войны было по тридцать лет (столько, сколько во время обследо­вания было женщинам времен Корейской войны), тяжелая депрессия встречалась всего у 3% из них. У тех же, кто родился в Корейскую войну, эта цифра достигала 60% — двадцатикратный рост.

Статистика по мужчинам показала ту же тенденцию. Хотя мужчины страдали депрессией примерно вдвое реже женщин (этот важный факт мы рассмотрим в следующей главе), процент страдавших также сильно вырос в нашем столетии.

Тяжелая форма депрессии не только стала чаще встре­чаться в наше время; ее жертвы намного помолодели. Если вы родились в 30-е годы и у одного из ваших родственни­ков была поздняя депрессия, то ваша первая собственная депрессия наиболее вероятна в возрасте 30-35 лет. Если же вы родились в 1956 году, то ваша первая встреча с депрес-

1Q4 Мартия Э. П. Зелигмаи

сией наиболее вероятна в возрасте 20-25 лет, то есть на 10 лет раньше, Поскольку тяжелая форма депрессии имеет свойство повторяться примерно у половины тех, кто перенес ее однажды, эти дополнительные десять лет несут с собою море слез.

И, пожалуй, это море — не единственное, потому что эти исследования посвящены лишь тяжелой форме депрес­сии. Скорее всего, у более легких форм депрессии, которые испытали многие из нас, наблюдаются те же тенденции, то есть страдавших становится намного больше, чем раньше. В целом американцы стали более подверженными депрессии и в более раннем возрасте, чем когда бы то ни было, и это стало беспрецедентным психологическим несчастьем для нации с беспрецедентным процветанием и уровнем материального благосостояния.

Таким образом, есть более чем достаточно оснований кричать: «Эпидемия!»

Последние двадцать лет я пытался выяснить, что вы­зывает депрессию. И вот что я думаю по этому поводу.

Двухполюсная (маниакальная) депрессия является бо­лезнью нашего организма, имеет биологическое происхож­дение, и на нее можно воздействовать лекарствами.

Некоторые однополюсные депрессии, особенно самые острые, также носят частично биологический характер. Некоторые из них наследуются. Если один из двух одно­яйцевых близнецов страдает от депрессии, то второй статис­тически более подвержен тому же, чем если бы они были разнояйцевыми. Этот вид депрессии поддается медикамен­тозному лечению, хотя и не столь успешному, как двупо-люсные; его симптомы зачастую можно снять электрошо­ковой терапией.

Однако случаи наследственной однополюсной депрессии составляют меньшинство. Это ставит вопрос, в чем причина большинства депрессий, из которых складывается эпидеми-

Предельный пессимизм 105

ческая картина в стране. И я спрашиваю себя: неужели человеческие существа претерпели в этом веке физические изменения, которые сделали их более уязвимыми для деп­рессии? Думаю, что нет. Весьма сомнительно, чтобы биохи­мия нашего мозга или генов радикально изменились на протяжении жизни двух последних поколений. И маловеро­ятно, чтобы десятикратный рост депрессий объяснялся био­логическими факторами.

Я подозреваю, что причины эпидемического распро­странения столь хорошо знакомой нам депрессии носят пси­хологический характер. Думаю, что по большей, части деп­рессия берет свое начало в проблемах нашей жизни и в том, что люди думают об этих проблемах. К этому сводилась моя гипотеза, когда двадцать лет назад я начинал свои исследования депрессивных состояний; в то время я еще не знал, как доказать психологический характер причин боль­шинства депрессий.

Каков же психологический процесс возникновения деп­рессии у людей? В каком-то смысле аналогией может слу­жить вопрос: «Как летают птицы?» С времен древних гре­ков до конца XIX столетия выдвигалось много взаимоис­ключающих гипотез касательно этого прекрасного и пора­зительного процесса. Можно было сколько угодно наблю­дать птичий полет и изобретать теории, но не существовало способа узнать, какая из них правильная. Вопрос был ре­шен раз и навсегда в 1903 году, и решение пришло оттуда, откуда его совсем не ждали.

Вильбур и Орвиль Райт построили самолет, и он поле­тел. Как всегда, физики прибегли к моделированию, испы­танному временем способу разрешения научных дискуссий. Моделирование предполагает создание «логической моде­ли», обладающей свойствами явления, представляющего собой загадку (как полет — для братьев Райт или депрессия — для нас). Если логическая модель обладает всеми свойства-

J06 Мартин Э. П. Зеляпяаи

ми моделируемого реального явления, то способ ее функци­онирования покажет вам, как работает интересующий вас объект.

Самолет Райтов — логическая модель птичьего по­лета — поднялся в воздух и, как ни странно, полетел. И физики пришли к выводу, что птицы летают аналогичным образом.

И я поставил себе задачу: создать логическую модель, воспроизводящую все свойства депрессии. Задача распада­лась на две части: первая — построить модель и вторая — показать, что она адекватно описывает депрессию. Я, в общем-то, с самого начала видел определенные черты сход­ства, однако доказать идентичность, а также то, что воспи­танная беспомощность является лабораторной моделью ре­ального явления, называемого депрессией, — совсем дру­гое дело.

В течение последующих двадцати пяти лет в результате свыше трехсот исследований, поставленных во многих уни­верситетах мира, удалось построить модель воспитанной беспомощности. Самые первые исследования ставились на собаках; затем крысы вытеснили людей, и, наконец, люди вытеснили крыс. Все исследования строились по одной схе­ме. Подопытные субъекты делились на три группы. Первая группа имела возможность сознательно влиять на некото­рое событие или предмет: шум, шок, деньги, пищу. Напри­мер, крыса могла прекратить действие шока, нажимая на клавишу. Вторая группа («беспомощная») была «привяза­на» к первой, получала точно такой же шок, но не могла на него повлиять, что бы ни делала. Шок, действующий на крысу из второй группы, прекращался, если соответствую­щая крыса из первой группы нажимала на клавишу. Третья же группа была предоставлена сама себе.

Результаты хорошо воспроизводились. Беспомощная группа сдавалась. Они становились такими пассивными, что

Предельный пессимизм 107

не пытались ничего предпринять даже в новых ситуациях. Крысы сидели непо

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: