Чувство - это еще одна мишень

Ну что ж, для начала нужно попытаться привыкнуть к факту, что не­возможно напрямую контролировать ни образ, ни чувства.

Пора, наконец, отказаться от двойного заблуждения, что мы сами ре­шаем, кто мы и что мы чувствуем. Пора отвернуться от этой соблазни­тельной лжи и оставить ее за плечами. Этот путь манит, но ведет он только «домой».

Так что же делать Ире, которая парализована убеждением, что она «ничего» не чувствует?

Всегда, при любом зажиме, она может помочь себе, вспомнив о суще­ствовании мишени.

Да, для артиста полезнее представить, что эмоции — это очередная мишень.

Иными словами, что бы мы ни чувствовали бессознательно, нам необ­ходимо осознать это чувство, если мы хотим «испытывать» его созна­тельно.

Все, что происходит внутри, мы можем пережить только снаружи.

Чувство - это обобщение, осознание чувства - это конкретика. Напри­мер, я грущу, что мой отец умер. Я могу тайно испытывать эту грусть каждую секунду, могу быть переполненным ее, не осознавая того. Но я не пойму, что грущу, пока не вспомню, как отец, бывало, играл на роя­ле, и не подумаю, что больше никогда уже не услышу этого дикого гро­хота. Грусть вызвана конкретным воспоминанием. Чувство находит выход только в связи с конкретным стимулом. Этот стимул - мишень.

Мишень - катализатор проявления чувства. Ни одно чувство не най­дет выхода без мишени. Чем сильнее чувство, чем активнее оно стара­ется найти выход, тем менее разборчиво мы выбираем мишень, кото­рой суждено катализировать это чувство.

К счастью, чувства, вернее наше восприятие чувств, процесс их про­явления подчиняется всем правилам мишени.

Во-первых, мишень всегда существует, то есть эмоции всегда присут­ствуют, и как бы я ни пытался, я всегда буду что-то чувствовать. Как бы я ни концентрировался, где-то неподалеку всегда окажется полный набор чувств. Как бы я ни старался показывать, контролировать ситу­ацию и быть независимым, мне не удастся стать бесчувственным. Ни­когда. Мы бываем по-настоящему холодны только в гробу.

Во-вторых, чувства существуют вне меня на измеримом расстоянии от моего тела. Я «вижу» свою любовь к Ромео, я «вижу» свой страх пе­ред Парисом. Эти чувства — часть картины внешнего мира, а не жите­ли моего эмоционального нутра, хотя логика яростно шепчет нам, что все переживания идут из глубинного «внутри».

В-третьих, наши чувства всегда существуют впереди нас во времени. Я не заставляю себя полюбить Ромео, я вижу Ромео, которого уже люб­лю. Я вижу любовь, которая уже есть в наличии. Даже фраза «Мне ка­жется, я в тебя влюбляюсь», кажущаяся констатацией процесса в насто­ящем, «чувствуется» скорее как «Теперь я вижу, что влюбляюсь в тебя, бу­ду, наверное, продолжать влюбляться и вообще я уже ДАВНО полюбил тебя». Другими словами, «Яловлю себя на том, что влюбляюсь в тебя, и понимаю, что давно уже полюбил тебя».

Даже если мы попытаемся зарегистрировать свои чувства в тот мо­мент, когда мы их испытываем, мы будем регистрировать уже совер­шившиеся события, даже если эти события совершились лишь долю секунды назад. «Я люблю тебя» становится прошлым к тому момен­ту, когда говорящий произносит их и осознает правду этих слов, как бы он сам и адресат ни хотели, чтобы эта фраза относилась к насто­ящему.

Когда словами «моя, как море, безгранична нежность» Джульетта пытает­ся предупредить Ромео, во что он ввязывается, она видит Ромео, ко­торого любит, которого не хочет запутать, напугать или отвергнуть. И все Ромео, которых Джульетта видит, отличаются друг от друга. Они противоречат друг другу. Картинки того, как она должна посту­пить, борются друг с другом. Мишени конфликтуют. Ире никогда не удастся подытожить отношение Джульетты к Ромео. Даже самой Джу­льетте не определить своих чувств к Ромео.

Все, что может сделать Ира - это увидеть всех этих разных Ромео, ко­торых видит Джульетта.

Возьмем другой момент, когда Джульетта вскрикивает «О, не клянись луной непостоянной...». Возможно, она видит Ромео, которого ей хо­чется ударить, и Ромео, которого ей хочется поцеловать. Чувство по­следует за мишенью, но мишень не последует за чувством.

Как всегда, мишень должна быть конкретной. Джульетта видит Ро­мео, которого ей хочется ударить изо всех сил, и Ромео, которого ей хочется поцеловать со всей силы. Выбор картинки вызовет в Джуль­етте необходимое чувство.

Почти все чувства артистов вызваны тем, что артисты видят. Чувство не возникает само по себе. Любая попытка сконцентрироваться, что­бы вызвать в себе чувство, зажимает мишень и парализует и пугает ар­тиста.

Эмоциональный центр

Иру может смутить ощущение, что она не в состоянии «прочувство­вать» любовь Джульетты к Ромео, что она ничего не ощущает и не способна выразить эту любовь. Но в той мере, в которой «любовь» яв­ляется чувством, и сама Джульетта не может сознательно ее выра­зить.

«Моя, как море, безгранична нежность И глубока любовь. Чем больше я Тебе даю, тем больше остается:

Ведь обе - бесконечны».

Ире бесполезно думать, что в этот момент она должна так или иначе ощущать глубокую нежность к Ромео, и что ей удастся выехать на этом чувстве и выразить любовь Джульетты. Если Ира начнет давить на свой «эмоциональный центр», она не добьется ничего, кроме ощу­щения пустоты, увязнет в концентрации и в итоге начнет показывать.

Когда мы показываем чувство, оно всегда, без исключения, фальши­во. Именно поэтому, когда мы решаем выразить искреннюю любовь к кому-то, номер не проходит. Любовь выражается в действиях. Лю­бовь, как и все остальные чувства, сама решает, когда ей проявиться. Только будучи внимательны к другому человеку, мы можем по-настоя- щему любить его, и любовь всегда проявляется в истинном внимании. Но опять-таки, «любовь» — это очередной неадекватный ярлык, кото­рым мы маркируем великое множество чувств. Например, Джульетта может искренне любить Ромео - тогда суть этого чувства больше в нем. И/или она может быть влюблена в него - тогда суть этого чувст­ва больше в ней самой.

То есть Джульетта ведет ту же борьбу, что и человек, которому угро­жают ножом. Что она выберет - внимание или концентрацию? Или леденящие душу метания от одного к другому? Для Джульетты ставки на Ромео очень высоки. Ей нужно извлечь максимум информации из того, что он говорит и что оставляет недосказанным. Ей необходимо научиться верно истолковывать его лицо и жесты, суметь увидеть, не лжет ли он ей - или самому себе. Может быть, и лжет, и одновре­менно говорит правду. Джульетта почувствует это, наблюдая за ним. И у нее разболится голова, потому что в мозг поступит противоречи­вая информация. Его поведение невозможно истолковать однознач­но. Ира не способна контролировать всю сложность чувств Джульет­ты. Ира не способна контролировать всю сложность того, что Джу­льетта видит. Ира может только смотреть сквозь глаза Джульетты.

Джульетте нужно сказать Ромео немало важного. Например, объяс­нить ему, кто она, какая она. Чтобы это удалось, ей нужно быть очень внимательной к себе и к Ромео. Если она начнет выражать себя, Ро­мео не поймет ничего - или очень мало. Чувства можно выразить только действиями. Выразить чувство само по себе так же невозмож­но, как испражняться через ухо. Можно тужиться и тужиться в свое удовольствие, все равно ничего не выйдет. Трубы не соединяются.

Так как же Ире выбрать действие, которое наиболее полно выразит чувство нежности?

Давайте пока не будем ставить вопрос ребром, а сформулируем еще одну аксиому.

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: