Социологические представления о проблеме отчуждения и одиночества

При рассмотрении социально-психологических факторов отчуждения значимую роль играют категории “общность” и “общество” (Gemeinschaft und Gesselschaft), разработанные Фердинандом Теннисом, одним из основоположников социологии в Германии. Проблемы, которые Теннис пытался разрешить при помощи своих основных понятий, были следующими: какова природа человеческих объединений, благодаря каким процессам происходят изменения и существуют различные типы человеческих общностей и т.д. В интерпретации Тённиса объединения (социальные общности) людей отражают различные проявления двух отличных общественных связей. Причем общность для него – синоним очага, семьи, общины традиционного образца, объединенности, это первичная или естественная ситуация поддержания единства человеческих воль, психологического благополучия личности. Напротив, общество Тённис обозначает как синоним “чужого”, разъединенного, основанного на коммерческом и капиталистическом расчете. Это группа совместно проживающих, но недостаточно объединенных, а, главным образом, разделенных людей (большой город, нация, мир в целом). Т.е. в условиях общества и формируется феномен отчуждения человека, объективация его бытия [6].

В формальной социологии Георга Зиммеля отчуждающими факторами выступают разделение труда и объективация культуры. “Разделение труда совершенно отделяет продукт как таковой от каждого отдельного участвующего в его производстве человека, он предстает в своей совершенно независимой объективности...” [61], личность разрушает “…господство объекта над субъектом… [61]. Деятельность сводится к действию, результаты действий не отражают потребности или идеи человека.

Неотчужденность индивида, его психическая удовлетворенность для Зиммеля “в счастье, испытываемом творцом от его собственного труда, будь этот последний значителен или маловажен, помимо разрешения внутренних противоречий, доказательства своих субъективных сил и удовлетворения по поводу выполнения поставленной задачи всегда заложена еще и, так сказать, объективная удовлетворенность тем, что теперь это произведение имеется в наличии, что космос обладающих какой-то степенью ценности вещей стал богаче еще и на данный предмет” [Там же. С. 452]. Здоровое формирование и развитие психики личности происходит посредством “…перетекания субъекта через объект вновь в субъект…” [Там же. С 465.].

Но по мере развития культурного творчества, расширения “вещной среды” культура “затвердевает”, объективируется, и не поддается усилиям индивидуального и социального сознания охватить и усвоить богатство накопленных в культуре содержаний. “Трагедия культуры” - ее отчуждение от индивидуального существования, неподатливость социальному познанию и реконструированию. Нарушается перетекание субъекта через объект, личность сталкивается “с объектами, которые не могут быть ассимилированы нашим Я” [61, С.95], из чего, можно сделать вывод, что в понимании Зиммеля в современном обществе властвует не субъект, а объект. Высшая форма отчужденной объективации, а следовательно, и высшая форма власти – деньги, способствующие всеобщему отчуждению в общении, управлении, в процессе совместной деятельности, потребления, способствующие росту безразличия и обезличенности, анонимности, свободе от всего, разрушению всех социальных взаимосвязей. Нельзя не отметить, что Г.Зиммель не видел выхода из нарисованного им “беспросвета”, конфликт субъективной и объективной культуры, на его взгляд, не разрешается, а снимается, заменяясь новым по форме конфликтом, культурного синтеза не происходит.

Французский социолог Эмиль Дюркгейм, исследуя разделение труда, увидел в нем двоякое воздействие на социальную психологию. С одной стороны, на основе разделения труда формируются мощные корпорации, объединяющие людей (органическая солидарность, человек выступает как орган организма), а, с другой стороны Дюркгейм полагает: “По мере того как принцип разделения труда получает все большее применение, ремесло прогрессирует, а ремесленник регрессирует” [55, С. 47]. Снятие отчуждения, вызванное разделением труда, Дюркгейм видит в следующем: работнику следует объяснять, чему служат его конкретные операции, связывать их с конечной целью, тогда “он знает, что они направляются куда-то, к цели, которую он различает более или менее ясно. Он чувствует, что он служит чему-то. Для этого нет необходимости, чтобы он охватывал обширные области социального горизонта; ему достаточно воспринимать его настолько, чтобы понять, что его действия имеют цель вне и самих. Тогда, как бы специальна, как бы однообразна ни была его деятельность, это деятельность разумного существа, так как она имеет смысл, и он знает его” [Там же. С. 346-347]. Кроме того, общественную солидарность, основанную на разделении труда, Дюркгейм предлагает как метод лечения социально-психологической болезни – самоубийств, как выход из состояний аномии [55, С.462-463]. Органическую солидарность Дюркгейма можно интерпретировать как положительную, на его взгляд, мягкую форму власти над личностью, интерпретировать как общественную власть, дающую смысл и цель жизни, как возможность сливаться с другими людьми. Очевидна полярность подходов Ф.Тенниса и Э.Дюркгейма к современному обществу. Это, видимо, объясняется тем, что Теннис подходит к человеку с точки зрения благополучия его внутреннего мира, а Дюркгейм рассматривает общество, человека в большей степени с экономико-производственной точки зрения.

В 1964 году американский социолог Г. Маркузе выпустил книгу “Одномерный человек”, в которой описывает человека общества потребления. Такой человек имеет лишь одну группу интересов – потребительских, причем это не зависит от того, к какому классу принадлежит человек, и босс, и его секретарша ведут одинаково потребительский образ жизни. Постоянная искусственная стимуляция потребительских интересов - мощная форма социального и психологического контроля, властвования над обществом. Формируется новая, более высокая степень отчуждения: отчужденный субъект сливается со своим отчужденным существованием, чувствует себя вполне удовлетворенным. Коммунистический режим – такой же одномерный образ жизни. В этом одномерном мире одномерны и культура, и наука, и философия. В “Очерке об освобождении” Маркузе указывает на альтернативу – победу “биологического измерения”, как принципа наслаждения. Новая “чувственность” у Маркузе выражает победу инстинктов жизни над агрессивностью и виновностью. Она может воспитать в широких массах жизненную потребность в устранении несправедливости и страданий. Свободная “чувственность” сделает человека свободным и во всем остальном. В мире тотального отчуждения, делает вывод Маркузе, спасает человека только тотальный бунт человека - сексуальный, моральный, интеллектуальный и политический бунт, слитый в единое целое. В этом смысле - он тотален и направлен у Маркузе против всей системы в целом. То, что Маркузе ставит сексуальность в основу бунта, представляется в некотором смысле верным, так как эта одна из витальных потребностей, проявляемая как индивидуальное “физиологическое творчество”, формирует первичные основы субъектности личности.