Карпов А.В., Овченкова А.Н. (Ярославль)

 

Как известно, одной из наиболее актуальных теоретических задач в настоящее время является изучение особого класса психических процессов, которые обозначаются понятием метакогнитивных процессов. Эти процессы представляют собой, по существу, новую и во многом специфическую психическую реальность; они лишь недавно стали предметом специальных психологических исследований. Действительно, все более отчетливо осознается тот факт, что наряду с традиционно изучавшимися процессами переработки информации (такими, как восприятие, память, мышление), существуют метакогнитивные процессы, отвечающие за управлением ходом текущей интеллектуальной деятельности. Общим, т.е. родовым признаком этих процессов («вторичных», согласно терминологии метакогнитивизма), является то, что они направлены на организацию, регуляцию и координацию других - «первичных» когнитивных процессов. Тем самым они специфичны по своему предмету. Наиболее известными и широко изученными среди них являются, например, такие процессы, как метапамять («память о памяти»), метамышление («мышление о мышлении»), «когнитивный мониторинг», система рефлексивных процессов и др. Эти процессы составляют предмет изучения в особом направлении современной когнитивной психологии (в метакогнитивизме), возникшем относительно недавно - чуть более четверти века назад, но приобретшем сейчас большую популярность и характеризующимся широким масштабом, а также разнообразием проводимых в нем исследований и рядом вполне сложившихся традиций. Метакогнитивизм во многом олицетворяет «передний край» развития когнитивной психологии в целом, а та, в свою очередь, в столь же многом репрезентирует сейчас общую и экспериментальную психологию в их современном воплощении и основных достижениях. Вместе с тем, несмотря на свою очевидную теоретическую и практическую значимость проблематики метакогнитивизма, она в целом до сих пор разработана явно недостаточно, а общий уровень ее развития не соответствует ее высокой значимости.

Соотношение категорий метапознания и интеллекта в настоящее время достаточно широко обсуждается представителями метакогнитивного направления. Это обстоятельство обусловлено двумя основными причинами. Первое: до сих пор остается дискуссионным вопрос о том, существует ли «метакогнитивный интеллект» как особый тип интеллектуальной одаренности или метапознавательные компоненты образуют некоторый специфический уровень в структуре интеллекта. Второй: нет единого мнения о том, какое место в общей структуре интеллекта занимает метапознание; является ли оно одной из рядовых интеллектуальных функций, осуществляющих регуляцию «первичных» психических процессов или формирование метакогнитивных функций и метакогнитивная одаренность вцелом полностью измеряют работу интеллекта, причем изменения являются системными, переводя познавательную активность на принципиально иной уровень функционирования.

Целью нашего исследования явилось изучение зависимости между уровнем общего интеллекта и структурной организацией метакогнитивных процессов. Данная цель обусловливает следующие основные задачи:

1. Выявить наличие взаимосвязей между метакогнитивными процессами и интеллектом.

2. Проследить динамику изменения организованности, развитости структур метакогнитивных процессов в зависимости от уровня интеллекта.

3. Выявить динамику взаимосвязей между метакогнитивными процессами и внешним критерием в зависимости от уровня интеллекта.

Выборка состояла из 99 испытуемых мужского и женского пола; 48 мужчин, 47 женщин; возраст испытуемых - от 20 до 40 лет.

Процедура исследования состояла в следующем: вначале общая выборка прошла диагностику по тесту Р. Амтхауэра на определение уровня интеллекта. По его результату общая выборка была дифференцирована согласно методу «полярных групп» на три основные группы: 1.Группу испытуемых с относительно высоким уровнем интеллекта; 2. Группу со средним уровнем интеллекта; 3.Группу с относительно низким уровнем интеллекта.

Затем во всех этих группах была реализованная специально сформированная «батарея» методик, направленных на определение индивидуальной меры развития у испытуемых процессов и качеств метакогнитивного плана. Так, в этих целях были использованы следующие методики: опросник Д. Эверсон,позволяющий дать характеристику ряда метапроцессов - самоконтроля, планирования, метакогнитивной включенности в деятельности и самопроверки; методика диагностики «Метакогнитивной включенности в деятельность» (МАI),направленная на выявление особенностей мышления и способов решения проблем.; методика диагностики рефлексивности, позволяющая определить индивидуальную меру развития рефлексивности (А.В. Карпов, В.В. Пономарева); методика уровня выраженности и направленности рефлексии М. Гранта. Кроме того, ко всем испытуемым был применен метод экспертной оценки, позволяющий диагносцировать эффективность их профессиональной деятельности.

После этого в каждой из трех экспериментальных групп (высоко-, низко- и среднеинтеллектуальных индивидов) были рассчитаны матрицы интеркорреляций результатов определения основных метакогнитивных процессов; массив данных, представленный в этих матрицах и составил базис для дальнейшей обработки и интерпретации результатов. Далее, на основе проведения указанной процедуры строились структурограммы значимо коррелирующих друг с другом показателей метапроцессуальной сферы. Матрицы и коррелограммы подвергались, далее, специальному анализу. Он предполагает сравнительный анализ матриц интеркорреляций в следующих аспектах. Во-первых, в аспекте определения их «гомогенности - гетерогенности», то есть выявления степени и характера различий (или, напротив, - сходства) целостных структур диагносцированных параметров. Средством решения этой задачи является метод «χ2» для сравнения степени однородности матриц интеркорреляций. Во-вторых, в плане более детализированного и углубленного анализа матриц и, соответственно, коррелограмм использовалась их оценка по индексу когерентности структур. Индекс когерентности структуры параметров (ИКС) определяется как функция числа положительных значимых связей в структуре и меры их значимости. В итоге реализации всех этих методов были получены следующие основные результаты.

Во-первых, по мере снижения интеллекта имеет место уменьшение количества взаимосвязей между метакогнитивными процессами; чем ниже уровень интеллекта, тем менее развитыми, менее совершенными являются структуры метапроцессов. Данное обстоятельство выражается в снижении индекса когерентности структур метапроцессов. Причем, нельзя говорить лишь о количественном изменении взаимосвязей. Различия между тремя группами испытуемых являются качественными. Следовательно, интеллект не просто изменяет в количественном отношении степень организованности метакогнитивных процессов и свойств; данные структуры являются качественно различными при разных уровнях интеллекта. Это означает, что у низкоинтеллектуальных людей структура метакогнитивных свойств в целом не «та же самая», что и у среднеинтеллектуальных (только развита в меньшей степени); это качественно другая структура.

Кроме того, обнаружена еще одна значимая закономерность: в том случае, когда структурограмма является относительно менее развитой (менее совершенной), то имеет место большое число метакогнитивных параметров, которые непосредственно - напрямую коррелируют с внешним критерием (экспертной оценкой). На группе относительно высокого интеллекта эти связи являются, как правило, отрицательными. При среднем уровне интеллекта появляются положительные взаимосвязи с внешним критерием, а на группе относительно низкого интеллекта этих взаимосвязей становится значительно больше.

Наряду с этим, нами были дополнительно построены структурограммы не по всем шкалам, а взяты лишь интегральные метакогнитивные показатели. Анализ полученных при этом структурограмм подтвердил сделанные ранее заключения. В данном случае еще более четко прослеживается закономерность, заключающаяся в понижении организованности и согласованности структур при уменьшении уровня интеллекта. В группе высокоинтеллектуальных испытуемых друг с другом коррелируют практически все метакогнитивные процессы; в группе низкоинтеллектуальных испытуемых взаимосвязи между метакогнитивными процессами представлены очень слабо. Таким образом, можно говорить о том, что чем ниже уровень интеллекта, тем деструктурированнее система метакогнитивных процессов. Интеллект выступает фактором, который повышает степень когерентности, интегрированности организованности отдельных метакогнитивных свойств, что проявляется как в динамике индексов, так и в числе и направленности автономных, аналитических связей. Особенно это выражено при переходе от группы среднего интеллекта к группе низкого.

Сравнение матриц интеркорреляций уровня развития метакогнитивных качеств (и соответствующих им процессов) в группах высоко-, средне- и низкоинтеллектуальных индивидов показало, что они статистически достоверно различны по критерию χ2. Это указывает на качественную гетерогенность матриц и, соответственно, - вскрывает достаточно глубокие – именно качественные различия целостных структур метапроцессов в трех исследованных экспериментальных группах. В свою очередь, это означает, что изменение уровня интеллекта сопровождается качественными перестройками всей структуры метапроцессов (процессов «второго порядка»); изменениями, происходящими на уровне всей этой структуры.

Таким образом, по итогам проведенного нами исследования можно сделать следующие выводы:

1. Интеллект выступает фактором, который повышает степень когерентности, интегрированности и организованности основных метакогнитивных процессов и свойств.

2. Чем ниже уровень интеллекта, тем деструктурированнее взаимосвязь между метакогнитивными процессами.

3. Интеллект изменяет степень организованности структур не только в количественном отношении; эти структуры являются качественно различными на разных уровнях интеллекта.

4. Установлено, что чем менее развиты (менее совершенны) структуры метакогнитивных процессов и свойств, тем большее число параметров, непосредственно коррелирует с внешним критерием)экспертной оценкой эффективности деятельности).

Проведенное нами исследование показало, что интеллект является фактором, повышающим степень организованности отдельных метакогнитивных свойств; чем выше уровень интеллекта, тем метакогнитивные структуры более организованные. Кроме того, структуры меакогнитивных свойств являются качественно различными при разных уровнях интеллекта.

 

ПАРЦИАЛЬНОСТЬ КАК СВОЙСТВО РЕФЛЕКТИВНОСТИ*

Карпов А.В. (Ярославль)

 

Систематические исследования рефлексивных процессов и качеств, а также их роли в структурно-функциональной организации деятельности, проводимые нами в последнее время [3-6], постоянно указывают на две группы результатов, которые одновременно – при более внимательном анализе – сами выступают источниками новых вопросов и проблем. Первая группа – это результаты преимущественно теоретического плана, связанные с общей трактовкой рефлексии как процесса и рефлексивности как свойства; вторая – это результаты преимущественно эмпирического плана, полученные экспериментальным и аналитическим путем при исследовании особенностей рефлексивной регуляции профессиональной деятельности.

Так, сущность результатов перовой группы (теоретических) состоит в том, что рефлексия в ее собственно процессуальном статусе не может быть раскрыта и адекватно понята как монопроцессуальное образование, а представляет собой интегральный процесс, являющийся закономерной суперпозицией – синтезом целого ряда метакогнитивных и метарегулятивных процессов. Иначе говоря, рефлексия – это полипроцессуальное образование, интегрирующее в себе комплекс качественно гетерогенных процессов, родовым признаков которых является то, что они обеспечивают не презентацию объективной реальности, а репрезентацию реальности субъективной. Отсюда с необходимостью следует, что и рефлексивность как психическое качество, производное от качественных и количественных характеристик ее процессуального статуса, также должна быть комплексным и внутренне гетерогенным свойством. Это – не унитарное психическое свойство, а свойство интегральное, допускающее свою интерпретацию лишь с позиций полиметрического подхода. В связи с этим, не только не исключено, но, напротив, - весьма вероятно, что отдельные – парциальные его «составляющие» могут иметь существенно разную степень индивидуальной меры развития у одного и того же субъекта.

Сущность результатов второй группы (эмпирических) состоит в том, что достаточно большая часть всех закономерностей, связывающих рефлексивность с теми или иными деятельностными и поведенческими параметрами носит очень сложный, опосредствованный, а нередко – и неоднозначный характер. Зачастую эти закономерности представлены не в форме строгих функциональных зависимостей, а в виде так называемых «облаков рассеяния», «линий регрессии», закономерностей «типа тенденции» и пр. Все это, однако, означает отнюдь не то, что рефлексивные зависимости являются нестабильными и «размытыми», а то, что сама рефлексивность выступает чрезвычайно комплексной – многомерной детерминантой любого «внешнего критерия» (например, эффективности деятельности). Она не может быть проинтерпретирована как некоторая «локальная независимая переменная», однозначно детерминирующая тот или иной поведенческий и деятельностный параметр, а выступает как целая система факторов, обусловливающая их. В рамках этой системы могут складываться различные отношения между отдельными рефлексивными факторами, что и приводит к вариативности и диверсифицированности рефлексивных закономерностей.

Синтез результатов двух указанных групп позволяет сделать следующие заключения. Прежде всего, очевидно, что они не только тесно взаимосвязаны, но результаты второй группы (эмпирические), фактически, являются следствиями специфики структурно-функциональной организации рефлексии, которая отражена в результатах первой группы (теоретических). Далее, можно высказать и достаточно обоснованное предположение, согласно которому рефлексивность как психическое качество обладает свойством парциальности. Действительно, общая (интегральная) мера рефлексивности, по-видимому, выступает производной от меры развития отдельных – парциальных ее аспектов, а также от эффектов их структурной организации. Сами же эти – отдельные, парциальные ее аспекты могут быть, по всей вероятности, представлены в существенно разной степени у одного и того же индивида. Наконец, можно предположить, что различные деятельностные и поведенческие параметры обладают разной чувствительностью – «сензитивностью» к тем или иным частным (парциальным) аспектам рефлексивности. Более того, они, могут существенно по-разному влиять на них, что и приводит к эмпирически установленной вариативности и диверсифицированности рефлексивных закономерностей.

Верификация указанных предположений проводилась в специальном цикле исследований. На его первом этапе рассматривалась гипотеза о наличии у рефлексивности свойства парциальности. При этом следует, конечно, подчеркнуть, что верификация данной гипотезы сопряжена с известными и достаточно принципиальными сложностями теоретического порядка. Они заключаются в том, что рефлексивность как интегральное, полиметрическое психическое свойство характеризуется поистине беспрецедентным полиморфизмом, а дифференциация тех или иных ее частных (то есть парциальных) проявлений, аспектов, форм, модусов и пр. может осуществляться по многим и притом – очень разным основаниям, признакам, критериям. В связи с этим, логично обратиться не к каким-либо второстепенным критериям и основаниям, а к объективно главным критериям, приводящим в итоге к дифференциации, соответственно, наиболее важных типов самой рефлексивности. Если эти – основные, базовые типы и формы рефлексивности, действительно, будут характеризоваться парциальностью, то появляются основания с высокой степенью вероятности полагать, что и все иные – соподчиненные им типы и формы также будут подчиняться аналогичной закономерности.

Исходя из этого, вначале мы рассмотрели соотношение двух объективно главных, основных и одновременно – наиболее обобщенных форм рефлексивности – когнитивной и регулятивной. Впервые дифференциация указанных форм была осуществлена в [6], где показано, что когнитивная рефлексивность интегрирует в себе всю систему метакогнитивных процессов, а регулятивная рефлексивность – всю систему метарегулятивных процессов. Кроме того, регулятивная рефлексивность в настоящее время достаточно интенсивно исследуется с позиций таких теоретических конструктов, как «метакогнитивная включенность в деятельность», «метакогнитивный мониторинг» и др. (см. обзор в [6]). Диагностика индивидуального уровня развития когнитивной рефлексивности проводилась посредством соответствующих субшкал из разработанной нами совместно с В.В. Пономаревой методики [1], а диагностика индивидуального уровня развития регулятивной рефлексивности – посредством методик МАI (степени «метакогнитивной включенности в деятельность (по [6]) и шкалы Ла Косты (по [6]). Затем аналогичный план исследования был реализован по отношению к изучению сравнительного уровня развития двух других – также основных форм рефлексивности – ауторефлексивности и социорефлексивности. В этих целях использовалась широко известная методика диагностики указанных форм релексивности М.Гранта (по [6]).

Анализ всей совокупности полученных экспериментальных данных позволяет сделать следующие заключения относительно сформулированной выше гипотезы. Во-первых, оказалось, что между уровнем развития когнитивной и регулятивной рефлексивности отсутствует стабильная и статистически значимая корреляционная связь. Это означает, что индивидуальная мера развития двух объективно важнейших форм (и, соответственно, - проявлений) рефлексивности, каковыми выступают когнитивная и регулятивная рефлексивность, может быть и, более того, часто выступает существенно разной у одних и тех же субъектов. По отношению же к выборке в целом между ними не наблюдается прямых соотношений. Кроме того, нередко высокий уровень развития когнитивной рефлексивности сопряжен с достаточно низким уровнем развития регулятивной рефлексивности, и наоборот.

Во-вторых, аналогичная картина обнаружена и при сравнительном исследовании двух других, также объективно базовых форм рефлексивности – ауто- и социорефлексивности. Причем, в данном случае описанный выше результат проявляется в еще более отчетливом виде, то есть степень «взаимной независимости» уровней развития ауто- и социорефлексивности еще выше, нежели по отношению к связи когнитивной и регулятивной рефлексивности. Подчеркнем также, что аналогичные по смыслу результаты получены нами и в отношении ряда иных форм рефлексивности (и метакогнитивных качеств субъекта в целом), например, - в отношении связи индивидуальной меры развития метамнемических и метамыслительных качествх [5,6]. Все это указывает на обоснованность сделанного предположения о наличии у рефлексивности свойства парциальности.

В-третьих, было установлено, что уровень развития различных форм рефлексивности (в частности, когнитивной и регулятивной, ауто- и социорефлексиности) существенно по-разному связан с основными деятельностными параметрами, то есть с так называемыми «внешними критериями». Поясним сказанное на двух достаточно репрезентативных иллюстрациях.

Первая: между эффективностью деятельностей «субъект- объектного» типа (как их важнейшим показателем) и регулятивной рефлексивностью, как правило, существует тесная и статистически значимая корреляционная связь. Вместе с тем, аналогичная связь эффективности деятельности указанного типа с когнитивной рефлексиностью не выявляется. Это означает, что не рефлексивность «в целом» является ключевой детерминантой эффективности деятельности «субъект-объектных» видов деятельности, а именно регулятивная рефлексивность как одна из основных ее форм. И, напротив, когнитивная рефлексивность нередко выступает как фактор, оказывающий контрпродуктивное влияние на параметры деятельности (в основном, - при высоких значениях развитости когнитивной рефлексивности).

Вторая: по отношению к деятельностям «субъект- субъектного» типа обнаружена выскозначимая и статистически достоверная связь между уровнем развития социорефлексивности и ее эффективностью; однако, аналогичная связь с уровнем развития ауторефлексивности не только не обнаруживается, но последняя (то есть ауторефлексивность) также может оказывать и, как правило, оказывает контрпродуктивное влияние на данную деятельность. Это с наибольшей отчетливостью обнаруживается при исследовании одного из важнейших видов деятельностей «субъект-субъектного» типа – управленческой.

Таким образом, находит свое подтверждение и еще одна гипотеза, сформулированная выше, - гипотеза о диверсифицированности характера связи различных форм рефлексивности с деятельностными параметрами. Различные формы рефлексивности, входящие в ее интегративный состав, оказывают не только разное, но нередко - и противоположное влияние на те или иные деятельностные параметры. Этим и объясняется сложный, неоднозначный и диверсифицированный характер связи рефлексивности с деятельностными параметрами, который постоянно обнаруживается эмпирически.

Итак, все рассмотренные выше данные свидетельствуют о том, что рефлексивность как интегральное психическое качество, действительно, обладает свойством парциальности, которое характерно и для ряда иных психических качеств. Причем, степень выраженности данного свойства по отношению к рефлексивности достаточно велика. В связи с этим, можно высказать предположение общего плана: чем более сложным и интегративным является то или иное психическое качество, тем степень его парциальности выше, и наоборот.

Кроме того, дополнительная обработка полученных результатов позволила установить и еще одну закономерность. Оказалось, что степень парциальности рефлексивности не является тождественной на всем континууме индивидуальной меры развитости интегрального показателя рефлексивности. При минимальных и максимальных значениях интегральной рефлексивности она ниже, чем при средних ее значениях. Другими словами, между степенью выраженности свойства парциальности и общим (интегральным) уровнем развития рефлексивности существует зависимость типа оптимума: увеличение интегрального показателя рефлексивности вначале приводит к повышению степени ее парциальности, а затем – к ее снижению. Наконец, отметим, что в наиболее общем плане все представленные выше результаты следует интерпретировать как свидетельство и следствие сложной структурной организации рефлексивности в целом, которая может быть адекватно раскрыта лишь с позиций структурно-полипроцессуального подхода к ее изучению [5].

 

Литература:

1. Карпов А.В., Пономарева В.В. Психология рефлексивных механизмов управления. М.: Институт психологии РАН. 2000. 283 с.

2. Карпов А.В. Психология менеджмента. М.: Гардарики, 2001.546 с.

3. Карпов А.В., Скитяева И.М. Психология рефлексии. М.: Институт психологии РАН. 2002. 320 с.

4. Карпов А.В. Психология рефлексивных механизмов деятельности. М.: Институт психологии РАН. 2004. 450 с.

5. Карпов А.В. Метасистемная организация уровневых структур психики. М.: Институт психологии РАН. 2004. 503 с.

6. Карпов А.В., Скитяева И.М. Психология метакогнитивных процессов личности. М.: Институт психологии РАН. 2005. 320 с.

 

⇐ Предыдущая40414243444546474849Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: