Гватемала: расколотое общество в этническом измерении

Одной из характерных черт сегодняшней Гватемалы является глубокий этнокультурный «раскол» общества, который усиливается не только историческими и демографическими, но и социально-экономическими причинами. Этнический состав гватемальского государства отличается крайней пестротой. Хотя на долю коренного населения приходится около 40% всех жителей страны, они не являются этнически однородной общностью[A109]. Большая часть из 22 этносов проживающих в стране, относятся к индейским народам майя. Наиболее многочисленными из них остаются группы представители группы киче. Она составляет около 11,7% населения (1270 тыс. чел.). За ними следуют общности кекчи – 7,6% (850 тыс. чел.), какчикель – 7,4% (830 тыс. чел.) и мам – 5,5% (620 тыс. чел.). Остальные группы не превышают 1,5%. Также в Гватемале проживают племена, которые не относятся к майя – афрокарибов гарифуна – 5 тыс. чел. и шинка – 16 тыс. человек[A110].

На непростые отношения между коренным населением и остальными социальными группами повлиял вооруженный конфликт в Гватемале (1960-1996). В ходе его жители индейских районов оказались наиболее уязвимой частью общества, постоянно подвергавшейся насилию со стороны военных. За время вооруженного конфликта, по данным Межамериканской комиссии по правам человека, погибло свыше 200 тыс. человек, из них большая часть (83%) представителей общностей майя. Как отмечали обозреватели, деятельность военизированных формирований в сельских районах сводилась к насильственному перемещению индейского населения подозреваемого в пособничестве партизанским отрядам Гватемальского национального революционного единства (УРНГ[A111]). Наиболее пострадавшими районами были Киче, Уэтенанго, Чимальтенанго, Верхний и Нижний Верапас, а также южное побережье и столица страны – Гватемала.

Постоянное противостояние индейского населения и гватемальского истеблишмента послужило отправной точкой для политической мобилизации коренных народов. Общинная элита стала предпринимать попытки панмайяской идеологии майя. Будущее майя, по их мнению, должно формироваться в рамках единой альтернативной модели развития, в основу которой были бы заложены традиции автохтонных этносов. Отчасти это стало возможно благодаря концепции «этноразвития», предложенной индихенистами «новой волны» в 70-х годах ХХ века. Так получили свое оформление «права майя», включившие право на собственную культуру и язык, справедливое распределение земель, общинную собственность, на территории традиционного расселения, бережное отношение к природе и многое другое.

После подписания мирного договора в 1996 г. гватемальское правительство признало за государством полиэтнический и поликультурный статус. Согласно основному закону страны, объявлялась защита всех общностей май. За коренными народами были закреплены права на собственную языковую и культурную самобытность (ст. 66-70[A112]). Немаловажным фактом юридического признания коренного населения стала ратификация 5 июня 1996 г. правительством страны Конвенции МОТ №169 по правам коренных народов и народов, ведущих полуплеменной образ жизни в независимых государствах. Однако чтобы отстаивать свои требования в диалоге с административными структурами было необходимо консолидировать потенциал индейских организаций.

Достаточно окрепшие к моменту к моменту подписания мирных соглашений, они в то же время столкнулись с трудностями формирования единой позиции[A113]. Основным препятствием на пути у индейских лидеров стал этнолингвистический раскол в общности майя. Внутри языковедами выделяется три подсемьи – уастекская, юкатекская, и ядерно-майяская[A114], которая в свою очередь распадается на западную и киче-мамскую (восточную) надветви. Основной внутримайяский разрыв проходит между западными и восточными майя. К последней группе относятся: киче, кекчи, какчикель, мам, покомчи, покомам, ачи, ишиль, цутухиль, сакацультеки сипакапа, успантеки и текитеки. Их совокупная численность около 4050 тыс. человек. Представители западной группы менее многочисленны., племена канхобаль, чух, хакальтеки, акатеки и чорти составляют лишь около 350 тыс. человек. Уровень понимания между носителями различных индейских языков может варьироваться, однако, как правило, остается традиционно низким, как и между представителями одной языковой надветви (киче и мам). Кроме того, историческая память о давней вражде между различными ветвями общностями майя осложняет процесс коренного населения.

Объединение племен майя проходило первоначально в общественно-культурной сфере. Его инициаторами выступили восточные майя, среди которых выделялись киче. Этот процесс был ускорен мобилизацией коренных жителей в годы гражданской войны. Так, более мелкие индейские организации в 1986 г. объединились в Академию майяских языков Гватемалы (АМЛГ). Целями данного альянса стало стали продвижение культуры и языков коренных народов, а также стандартизация письменности майя. Подобные индеанистские инициативы способствовали сокращению неграмотности среди туземных этносов и были направлены на сближение их представителей.

Среди неправительственных организаций (НПО) выделялось и созданное в 1992 г. британскими волонтерами во главе с Даденхофером (США) и общинными лидерами майя объединение Ак’ Тенамит

(в переводе с кекчи – «новая деревня»). Группа единомышленников поставила перед собой цель улучшить условия жизни в общинах народа кекчи, расположенных в сельве на востоке Гватемалы[A115]. Сотрудники Ак[A116] ’ Тенамит проводили работу с жителями многих деревень майя, в которых отсутствовали электроэнергия и проточная вода.

Организация действовала по нескольким направлениям. В частности, к ним относились предоставление необходимого медицинского обслуживания на территории 35 майяских деревень кекчи с населением свыше 6 тыс. человек. Для этих целей на постоянной основе стали привлекаться волонтеры. Кроме того, их деятельность позволила жителям индейских деревень наладить сбыт предметов народного промысла и тем самым немного улучшить свое бедственное положение. Все это повысило интерес к собственной культуре и среди представителей коренного населения.

Позднее, по инициативе лидеров киче в 2003 г. был образован Союз майяских ассоциаций Ахб’ атц’ (Association Ajb’ Atz’ Enlace Quiche). Его первоначальной целью стало увеличение помощи населению путем участия в американской программе USAID. Еще до создания данного альянса его участники совместно с Министерством образования основали первый Образовательный центр межкультурных двуязычных технологий (CETEBI). На его курсах учителей из индейских общин обучали современным методам преподавания с использованием мультимедийных программ. Кроме того, были выпущены диалектические материалы на майяских языках киче и ишиль. На этом сотрудники Ахб’ атц’

не остановились. Проект получил дополнительное финансирование, и в последующие годы преподаватели киче продолжали открывать новые центры обучения, в которых велось преподавание на шести индейских языках.

После сокращения финансирования активисты проекта создали частную инициативную группу, которая продолжила дальнейшую образовательную работу[A117]. Ее главой стала гватемальская правозащитница К. Перес Медрано. Основная цель – успешное применение информационных технологий в процессе обучения коренного населения. По мнению авторов проекта, это необходимо для дальнейшего развития и продвижения культуры майя. В целом основные программные моменты данного объединения сводились к всестороннему изучению традиций и языков народов майя и их популяризации[A118].

Несомненно, важную роль в движении панмайянизма сыграли организация «Новый рассвет»

(она же – Координационный центр майя Махауиль К’ухиль – Coordinacion Maya Majawil Q’ujil) и фонд Ригоберты Менчу Тум. Помимо поддержания возрождения индейских обрядов, они также пропагандировали участие коренных народов в политике как на местности, так и на национальном уровнях. Также в русле данных инициатив действовали Совет гватемальских майяских организаций, Координации майяского единства и согласия. Майяский совет Тукум Умам, следившие за неукоснительным соблюдением мирных соглашений 1996 года. Темпы их реализации были крайне замедлены. Возвращение коренного населения в районы традиционного проживания для восстановления разрушенных деревень тормозилось из-за сопротивления формально распущенных патрулей гражданской обороны. Во многом это объяснялось более скромными масштабами демилитаризации государства в Гватемале, которые отставали от соседних Сальвадора и Никарагуа. Кроме того, одной из причин активизации коренного населения стала проблема дискриминации в гватемальском обществе. Согласно опросам социологического агентства Латинобарометро, около 25% граждан страны относили себя к дискриминируемым социальным группам[A119].

Благодаря подобным начинаниям были значительно сближены позиции представителей западных и восточных майяских общностей. Не менее важным результатом стало включение коренного населения в политическую жизнь страны. Хотя уровень их политической культуры повысился, абсентеизм у майяских этносов был все же значительно выше, чем среди остальных жителей. Впервые в истории Гватемалы в

2007 г. в электоральном цикле приняло участие индейское политическое движение Винак (Wihaq) во главе с нобелевским лауреатом Р. Менчу Тум. Известная правозащитница киче Менчу Тум объединилась с предпринимателем Л.Ф. Монтенегро[A120]. Ее поддерживали около 10,3%. Однако незадолго до выборов она сняла свою кандидатуру на пост главы государства. Что же касается коалиции «Винак – Встреча за Гватемалу», то ей на парламентских выборах досталось лишь 4 места в конгрессе страны. Представителями фракции стали А. Санчес Гомес, Р. Гарсиа, Н. Монтенегро и О. Лукс[A121]. В настоящее время Менчу Тум прилагает се усилия, чтобы трансформировать «Винак» в самостоятельную политическую партию. Примечательно, что данная фракция, выступавшая в защиту прав коренного населения страны, не отвергала идей межкультурной коммуникации. Показателен также и логотип данного объединения. На нем был изображен красный круг с четырьмя зелеными точками, что символизировало идущих вместе майя, гарифуна, шинка и ладино[A122].

Вовлечение представителей коренного населения в политическую жизнь благотворно сказалась на интеграции индейских этносов в гватемальское общество. Это создало площадку для дискуссий между майя и остальныи социальными группами. Однако низкая явка на выборы показывает, что интересы автохтонного населения все еще не представлены политическими силами. Тем не менее, с момента избрания в 1995 г. на пост мэра Кетцальтенанго (второй по численности город Гватемалы) кандидата майя коренные жители неоднократно становились главами различных муниципалитетов. Это способствует постепенному преодолению многолетней изоляции индейцев, когда их деятельность была сведена лишь к локальному общинному самоуправлению. Об этом свидетельствовал опыт Ассоциации алькальдов и индейских руководителей Гватемалы (AGAAI, основан в 1996 г. в Индейском управлении муниципии Солола). Ее создание было вызвано потребностью в форуме для обмена опытом между активистами коренного населения. Таким образом, представители AGAAI стремятся проанализировать возможные варианты усиления индейской автономии в границах отдельных муниципий.

По мнению ее сторонников, рост индейцев в институтах власти со временем укрепит позиции Ассоциации. Также ожидается, что данная тенденция будет продолжена и в дальнейшей политической практике объединения. В настоящее время AGAAI проводит обмен мнениями не только на национальном, и но и на региональном уровнях. В своей деятельности индейские алькальды опираются как на мирный договор, так и на местные нормативные акты. Среди них – Муниципальный кодекс, общий закон о децентрализации, закон о советах по развитию городских и сельских территорий. В целом деятельность Ассоциации затронула многие вопросы быта коренного населения, что позволило им высказывать свое мнение на местах.

Стоит отметить, что в задачи ассоциации вошли стимулирование автономии и развитие индейских муниципий, а также поиск альтернативных моделей оптимизации собственной эффективности как в административных вопросах, так и в сфере обслуживания. Стратегия данного объединения была сведена к усилению партисипативной демократии с учетом мультиэтнических и поликультурных особенностей страны. Для этого, по мнению сторонников Ассоциации, необходимо было внедрять представителей коренных этносов в муниципальные структуры.

Несмотря на положительные сдвиги в национальной политике, представители индейского населения Гватемалы стали охотнее участвовать в протестных акциях, если затронуты их интересы, не останавливались перед блокированием транспортных артерий и захватом земельных угодий. Хотя по данным агентства Америкас Барометро, лишь 8,6%гватемальцев за последний (2010) год принимали участие в протестных акциях[A123]. Социальная поляризация, характерная для городского населения, была менее заметна в сельских районах, где проживали большинство индейцев (около 52[A124] %). По статистике ООН, 90% сельского населения все еще проживает в бедности, из них 69% испытывает крайнюю нужду[A125]. Кроме того, на мобилизацию майяского населения влияет состояние здравоохранения. Оно усугубляется ухудшением экологической ситуации и тяжелыми условиями труда[A126]. На здоровье индейских жителей сказывается и отсутствие во многих районах страны практикующих врачей. Почти 80% всех медицинских работников проживает в столичном регионе[A127]. Их обязанности на местах выполняют волонтеры и младший медицинский персонал.

В то же время коммуникации между коренными общинами остались затрудненными ввиду их дисперсного расселения. Артикуляцию социальных и этнокультурных требований осложняет языковой барьер. Представители коренного населения остаются наиболее бесправной частью общества. В Гватемале, где до суда доходит лишь 2-4% уголовных дел, фиксируются частые нарушения прав коренного населения, особенно в административных и земельных вопросах[A128].

Недовольство низким социальным статусом, незащищенностью и отсутствием политического представительства в административных структурах начало возрастать в начале XXI века. Не последнюю роль в активизации индейского населения Гватемалы сыграл опыт движения коренных народов в андском субрегионе. Так, приход к власти Э. Моралеса к власти в Боливии послужил стимулом к участию индейского кандидата на пост главы государства в предвыборной кампании 2007 года[A129]. Индейские организации с 2006 г. отошли от традиционной поддержки левых партий. Тогда же наметилась тенденция к автономной позиции альянсов коренного населения, в частности, в вопросах политического участия.

В 2007 г. Менчу Тум вступила в диалог с представителями левых фракций, которые предложили ее на пост главы государства[A130]. В том же году визит боливийского лидера Моралеса в Гватемалу и его переговоры с президентом О. Берже (2004 – 2007) были восприняты коренными общностями как знак надежды на существенные перемены во внутренней политике.

Вместе с тем партия Менчу проиграла голоса избирателей в индейских районах страны А. Колому – кандидату от левоцентристского «Национального единства надежды» (УНЕ). В качестве своей электоральной базы Колом выбрал гватемальскую периферию – традиционную базу движения «Винак». Его успех среди майя был обусловлен в значительной степени апелляцией к интересам коренного населения, а также популярностью кандидата от УНЕ у общинников. Он заслужил большое уважение у индейских старейшин, которые в 1996 г. назвали его «посредником» между западным миром и автохтонными жителями.

Приход к власти 14 января 2008 г. лидер УНЕ А. Колома прервал полувековую традицию доминирования в гватемальской политике правых партий и ознаменовал собой курс на ликвидацию последствий 36-летнего вооруженного конфликта. Хотя само содержание политической программы не устраивало бывших союзников А. Колома из числа левых и индейских организаций и профсоюзов, ее главный упор был сделан на постепенное обновление государства и общества. Восприимчивость президентской команды к новым идеям привела к созданию Совета социального сплочения, который должен был способствовать преодолению раскола общества. Для интеграции майяских групп в современный социум администрация Колома стала предпринимать ряд шагов, которые касались проблем культуры и образования[A131]. Совместными усилиями был разработан проект Университета Майя, который получил статус государственного высшего учебного заведения. По мнению авторов проекта, в учебном процессе должны участвовать преподаватели и ученые майя, а местом его расположения стал департамент Киче[A132]. Также местные власти стали реализовывать проекты по улучшению инфраструктуры в ряде индейских селений (Покохиль, Чихтинимит).

В 2009г. во время визита в западные индейские департаменты А. Колом попросил прощения за действия властей у семей погибших во время затяжного вооруженного конфликта. Помимо этого, он вручил 196пострадавшим денежную компенсацию в размере более 3 тыс. долларов. Колом подчеркнул, что «денежное возмещение – это лишь малая часть, потому что не забыта ни одна жертва трагедии». В рамках национальной программы в том же году получателями данной финансовой помощи стало свыше 3 тыс. человек из разных регионов страны[A133].

Празднование Международного дня коренных народов – 9 августа органично вписались в политическую палитру гватемальского общества, во время которых индейские этносы отправляют церемонии своих предков. Помимо туземных жителей, в них участвуют активисты НПО, курирующие форумы по насущным проблемам автохтонного населения. В 2010 г. в одной из таких встреч, по инициативе Совета майяских организаций, Сакатепекеса, присоединились общинные старейшины департаментов Верхний Верапас, Кетцальтенанго и Киче. На форуме также присутствовали уполномоченные из Министерства культуры и спорта и из Министерства образования. По словам координатора С. Сатика, «именно на таких мероприятиях коренные жители получают возможность обратиться к местной и национальной администрациям[A134]».

В то же время другой праздник – 12 октября – День открытия Америки – все еще остро воспринимается коренным населением Гватемалы. Его празднование стало сопровождаться стычками крестьянских активистов, пикетирующих административные здания с городскими жителями. Социальные движения осознали тот факт, что подобные даты вызывают общественный резонанс: день Колумба превратился в средство привлечения внимания к нуждам индейских крестьян. В 2009 г. Национальный координационный центр индейцев и крестьян Гватемалы (КОНИК) мобилизовал свыше 20 тыс. человек, чтобы обратиться к правительственным чиновникам с требованием выполнения достигнутых договоренностей с майяскими общинами. В основном это касалось решения конфликтных ситуаций, связанных с земельными участками[A135].

В декабре 2010 г. президент Колом получил от лидеров майя, шинка и гарифуна совместно подготовленную декларацию. В ней индейские старейшины подробно изложили свою точку зрения на климатические изменения, высказав ряд рекомендаций, как можно ослабить их воздействие на флору и фауну[A136]. Один из индейских активистов, С. Перес призвал власть «прислушаться к окружающей среде», справедливо отметив, что изменения климата – это плата за разрушительную деятельность человека.

На основе данной декларации между Координационным центром по предотвращению катастроф и различными индейскими лидерами было достигнуто соглашение о формировании соответствующей структуры[A137]. Кроме того, участники индейских организаций представили правительству Гватемалы собственную социально-экологическую повестку, согласно которой современное общество должно жить в гармонии с окружающей средой. Она затрагивала такие темы, как представления майя о мире, вопрос о реформе государства и вызовах современному обществу. Координатор организации Охлахух Ахпоп

Ф. Гомес отметил, что данная стратегия нашла бы эффективное применение в сфере защиты биоразнообразия Гватемалы. В декабре 2010 г. документ был обнародован на церемонии майя на святилище Каминал Хьюу в присутствии чиновников Министерства окружающей среды и природных ресурсов (MARN[A138]).

Удручающее состояние общественно безопасности и высокий уровень организованной преступности не могли не сказаться на положении коренного населения. Проблему общественной безопасности затронул вице-президент Национального совета старейшин майя, шинка и гарифуни (Ишим Улев – Ixim Ulew) Д. Коти на встрече с президентом А. Коломом 11 ноября 2010 года в г. Чичастенанго[A139]. Согласно данным социологических опросов, 35% жителей назвали ее решение задачей номер один для руководства страны[A140]. При этом 77% опрошенных высказали мнение, что проблема криминалитета все больше усугубляется, и лишь 22% поддерживали действия властей в области безопасности[A141]. Согласно данным Прокуратуры по правам человека (ППЧ – PDH), в начале 2011 г. по крайней мере, на 140 из 333 муниципальных участках были отмечены случаи насилия. Правозащитники заявили, что данные нарушения наблюдались в 42,04% муниципий. Только в январе текущего года в Гватемале произошло около 500 убийств, среди жертв были сотрудник Высшего избирательного трибунала (ВИТ – TSE) и экс-депутат парламента. Как справедливо отметил директор департамента прокуратуры по управлению и предотвращению конфликтов Р. Йок, в случае дальнейшей эскалации актов насилия они могут затронуть из 22 департаментов страны, население которых составляет 6,24 млн. человек[A142].

В начале 2011 г. на встрече в святилище Гумарках в департаменте Киче индейские лидеры представили общественности собственные предложения по вопросам безопасности и правосудия. Они были направлены президенту, а также председателю Конгресса и руководителю Высшего трибунала. Как справедливо заявил глава Национального совета майя, шинка и гарифуна Т. Кальво Матео, в истории страны это первый случай, когда они обратились к трем ветвям власти[A143]. Индейские представители выступили также с инициативой адаптировать правовую систему майяских общностей к существующему законодательству. Они передали главе Верховного суда Л. Арчилье документ, в котором детально изложены 60 случаев эффективного применения юридических норм майяского правосудия. По мнению старейшин, преступников следует использовать на общинных работах или в любой другой форме деятельности, чтобы возместить нанесенный ими ущерб. Как отметил активист Ишим Улев Х. Макарио на недавней встрече индейских властей в департаменте Киче, майяская система правосудия основана на возмещении и отработке ущерба, а не на тюремном заключении.

Помимо этого, А. Колому, а также министру образования Д. Алонсо был представлен проект модели образования, предложенный народами майя. Он состоял из шести томов, в которых отражены космогония и нумерология древних майя. На этой дискуссии также присутствовали главы судебной и законодательной ветвей власти, а также Министерства культуры и спорта. Предложенная индейскими организациями модель образования предполагает, что все без исключения гватемальцы модель образования предполагает, что все без исключения гватемальцы обязаны знать историю майяской культуры, традиции и умения коренного населения. По распоряжению президента, в ближайшее время в одном из департаментов должен стартовать пилотный проект этой образовательной программы[A144]. Кроме того, по инициативе Министерства культуры и спорта были предприняты усилия обучить майяскую молодежь Сучитепекеса языку киче. Данное начинание затронуло жителей муниципий Сан-Пабло Хокопилас, Сунилито, Самайяк, Сан-Бернардо и Масатенанго. Как отметил пресс-атташе Академии майяских языков Р. Санчес, это должно было возродить интерес к культуре коренного населения.

В то же время в адрес правительства Колома слышится критика со стороны отдельных групп населения. Так активисты общности гарифуна утверждали, что они не задействованы в политической жизни. В качестве примера они назвали Президентскую комиссию по противодействию расизму (создана в 2006 г.), отмечая, что ее работники не учли индейской общины в муниципии Ливингстон, в департаменте Исабала. Общинные лидеры заявили, что власти урезали финансирование программы сохранения культуры гарифуна. По данным правозащитника общности М. Эллингтона, бюджет, отведенный для этих целей был сокращен вдвое с 125 тыс. долларов (2010) до 62,5 в 2011 году. Кроме того, майя, шинка и гарифуна обратились к правительству требованиями соблюдения их прав и предотвращения дальнейших случаев расизма и социальной дискриминации.

В начале XXI в. коренное население Гватемалы стало уделять больше внимания своему политическому участию. Во многом это произошло благодаря деятельности организации «Новый рассвет» и Фонду Ригоберты Менчу Тум. В то же время уровень абсентеизма индейских избирателей в электоральных процессах все еще остается высоким. Выработке единой стратегии коренным народам традиционно мешает этнокультурный и языковой раскол внутри майяской общности. Низкий уровень политической мобилизации объясняется тем, что большинство индейских объединений сформированы для защиты и сохранения лишь своей культуры, что ставит под сомнение возможность действовать единым фронтом. Низкие темпы реализации мирных соглашений 1996 г. также усложняли деятельность индейских альянсов. В то же время команда Колома предпринимает ряд шагов по нормализации отношений с майяскими обшинами и преодолению социальной фрагментации. Однако отсутствие зримых результатов в «индейском вопросе» побуждает коренные этносы выступать с критикой действующей администрации. В силу вышеизложенных причин этнокультурный «раскол» гватемальской нации в ближнесрочной перспективе вряд ли будет преодолен.

 

Н.В. Ракуц

 

ИНДЕЙСКИЙ ВОПРОС В ПЕРУ

Перу и Боливия образуют южную часть так называемой зоны высоких цивилизаций Нового Света (куда входят также юг Мексики, Центральная Америка, Колумбия и Эквадор). На протяжении тысячелетий (человек проник в перуанские Анды не позднее 11700 – 10500 лет назад) здесь сменяли друг друга различные культуры, складывались и рушились государственные образования (Мочика, Чиму, Тихуанако, Уари и др[A145].). Независимое развитие населения Перу завершилось формированием в XIV-XV вв. империи инков, разрушенной вторжением испанских завоевателей. Территория Центральных и Центрально-Южных Анд[A146] четко делится по традиции на три географические зоны, специфичные и в культурном отношении: Коста (побережье), Сьерра (горные районы, собственно Анд) и Монтанья (тропические леса восточных горных склонов) – составляющая часть огромного региона Амазонии.

В целом в Перу выделяется несколько групп населения, которые специалисты относят к «индейцам». Однако само понятие «индеец», возникшее в период открытия Америки, но отмененное при военном правительстве в Перу после 1968 г., стало вновь общепринятым лишь в 2002 г., в том числе и среди тех, кого определяют как коренных жителей лишь в перуанской Амазонии[A147]. Индейцы Косты – это испаноязычные мучик, добивающиеся восстановления своей восстановления своей индейской идентичности (точнее – мучикской, аборигенной), которые предпочитают называть себя «коренным народом», достаточно распространенным сегодня термином, принятым после крушения их попыток быть признанными в качестве «креолов», относительно недавние мигранты с гор (временные или уже осевшие на постоянное жительство) – кечуа и аймара, а также отдельные представители амазонских индейских групп. Индейцы Сьерры – это кечуа и аймара по преимуществу, называемые обычно крестьянами и часто (особенно это характерно для кечуа) сами себя позиционирующие как крестьяне или серранос (горцы), но ни в коем случае не «индейцы». Значительная часть уже перешла на испанский язык даже в быту (и этот процесс идет невиданными прежде темпами[A148]). Монтанья является территорией обитания так называемых «лесных» индейцев, принадлежащих к различным языковым семьям, которые сегодня практически все находятся под угрозой вытеснения более крупными языками, в первую очередь испанским и кечуа[A149].

Коста, населенная в прошлом многочисленными индейскими народами, говорящими на разных языках, но после испанского завоевания почти полностью исчезнувших на протяжении XVI-XVII вв. по преимуществу испаноязычна. Поселяясь главным образом в поисках заработка индейские мигранты вынуждены переходить на господствующий там испанский язык[A150]. Поэтому в дальнейшем мы будем говорить в основном о ситуации в Сьерре и Монтанье. Необходимо пояснить, что хотя последнее слово по-испански означает горную местность, оно прилагается к так называемой перуанской Амазонии, т.е. восточным склонам Анд, занятым тропическими лесами.

Крупнейшим индейским этносом и языком в Перу считается кечуа. Сложность языковой ситуации – в крайней диалектной дробности кечуа (даже при всей разности мнений относительно того, что понимать под диалектом). В прошлом язык кечуа целенаправленно распространялся в качестве «общего» сначала инками, а затем испанскими миссионерами. При этом он активно взаимодействовал с языками, которые вытеснял. Такие обстоятельства при практически поголовной неграмотности крестьян колониального времени в немалой степени повлияли на формирование упомянутой диалектной дробности кечуа. Уже во времена инков этот язык не был единым – о наличии «двух языков кечуа» писали и испанские миссионеры XVI-XVII веков[A151]. Именно поэтому индейскими активистами была выдвинута задача унификации языка кечуа[A152], поскольку понятно, что без создания некоей общей языковой нормы в современных условиях приостановить процесс вытеснения кечуа испанским практически невозможно. Но это – задача, преподавания языка, с чем далеко не все благополучно.

Относительно того, что собой представляют кечуа, до сих пор не согласия даже среди изучающих его лингвистов. Например, американские специалисты Летнего лингвистического института (ЛЛИ) в Далласе насчитывают 46 диалектов/языков кечуа. В статье отечественного ученого А.Н. Натарова приводится о наличии в кечуа более чем 30 диалектов, подразделяемых на три, а не на два, как у других лингвистов, группы. Крупнейший перуанский лингвист, специалист по кечуа, А. Тореро насчитывал 7 больших «супралектов» - группа диалектов, понимаемых между собой, тогда как за пределами территории каждого супралекта степень понимания резко снижается. В итоге сегодня кечуа обычно рассматривают (по крайней мере, лингвисты) как отдельную языковую семью того же названия. В ее состав входят две большие группировки (кечуа А и кечуа В), упрощенно говоря – разные, хотя и близкородственные «супер-языки», образованные группами упомянутых супралектов и т.д. Есть и другие квалификации кечуа. Провозглашение в Перу языка кечуа (фактически же лишь его кусканского диалекта) официальным после прихода к власти военных во главе с генералом Х. Веласко Альварадо в 1968 г. автоматически оставила «за бортом» прочие 6 «языков» кечуа, носители которых подчас совершенно не понимают кусканский диалект (сравнивая его на слух с русским, английским, или японским, но никак не со своим собственным языком[A153]). То, что мы столь подробно остановились на данном вопросе, оправдано, на наш взгляд, тем, что он наглядно демонстрирует сложность проблемы кечуа в Перу. К тому же, даже будучи объявлен официальным, он, как и аймара, не был поставлен в равные условия с испанским, ибо индейские языки вообще, согласно перуанской конституции 1993 г. (ст. 48), являются вторыми официальными лишь в зонах их широкого распространения, а не на всей территории страны. Но сегодня в Перу нет ни одного департамента, где бы отсутствовало население, говорящая на том или ином «диалекте» кечуа или на других индейских языках[A154].

При такой ситуации с определением, что же такое, например, тот же язык/языки кечуа, что она ничуть не лучше, чем положение со статистикой относительно количества людей на этом языке говорящих. Впрочем, вся статистика в андском регионе вообще (а языковая и этническая в особенности) может приниматься лишь в качестве ориентира, ибо расхождения по одному и тому же вопросу в источниках подчас огромные[A155]. Так, например, антропологи США в большинстве случаев учитывают лишь количество говорящих на данном индейском языке, а не численность этнической группы в целом. Между тем сегодня для Перу уже достаточна характерна ситуация, при которой быть индейцем и говорить на одном из индейских языков это далеко не одно и то же[A156].

Аймара также в прошлом считался одним языком. Ныне же признается существование языковой семьи аймара/хаки. Она значительно менее дробная в диалектном отношении, нежели кечуа (собственно аймара включает лишь два диалекта, к которым надо добавить два малых языка той же группы – хакару и кауки), что отчасти может быть связано с более компактной территорией расселения и меньшим количеством носителей[A157].

Индейские этносы, по языку относимые к кечуа и аймара, образуют абсолютное большинство коренного населения Перу, но истинную численность индейцев, составляющих эти народы, определить при нынешнем состоянии статистики практически невозможно, равно как и очень трудно говорить о том, каков процент индейского населения от общего числа жителей Перу. Так, различные статистические источники дают следующие варианты: согласно одному, индейцев в Перу 12 млн. человек (50% населения страны); согласно другому – 6 млн., (из них: 5,0 млн. кечуа, 0,5 млн. аймара, 400 тыс. амазонские группы); согласно третьему, имеется 5,5 млн. перуанских кечуа, и 600 тыс. аймара; согласно четвертому – около 3,5 млн. кечуа, и 0,5 аймара; согласно пятому индейцев от 30 до 40% населения страны[A158]. Если же исходить из данных только по языкам, то этих самых индейцев окажется всего 13-18%. Последние из доступных нам данных, основанных на подсчетах индейских организаций, определяют численность индейского населения страны в 8,9 млн. чел., т.е. 30% от общего числа жителей, независимо от того, говорят ли они на индейских языках или уже нет. Из них говорящим на аймара относятся порядка 500 тыс., кечуа – 3,5-4 млн. (причем среди них есть и люди, по происхождению не являющиеся кечуа, но активно этим языком пользующиеся[A159]!). Надо еще учитывать, что кем себя человек назовет себя при переписи – зависит от множества обстоятельств. Живущие на Косте и в городах кечуа, как уже упоминалось, в большинстве своем не только быстро теряют свой язык (и сами стремятся к этому, чтобы их скорее воспринимали «настоящих», по их понятию, перуанских граждан, но и индейцами себя в переписях и опросах не признают. Впрочем, аналогичный процесс идет и в Сьерре[A160]. Многие индейцы при переписях относили себя к «чоло», («аккультурированным» или «интегрированным» индейцам, или метисам и отрицали владение кечуа, что являлось следствием определенного отношения к индейцам как «низшим» в перуанском обществе[A161]. Дополнительную путаницу вносит нередкое расхождение между самоидентификацией конкретной группы и тем, кем ее представителей считают соседи. Так, люди, категорически определяющие себя как чоло или метисы, в глазах соседей часто могут оказаться лишь индейцами[A162].

Кечуа в Перу расселены наиболее широко, хотя и неравномерно. Сегодня это – крупнейший индейский народ Америки, если мы можем считать его таковым, с учетом того обстоятельства, что общее этническое самосознание у кечуа отсутствует, его общая численность, по разным оценкам, достигает от 7 до 10-15 млн. человек. Из них настоящее время в Перу, если опираться только языковый критерий, живет более 4 млн. человек. Кечуа населяют многие области в Сьерре, они же составляют основное число мигрантов на Косте. Большинство кечуа живут в южных департаментах Сьерры, но есть отдельные «острова» кечуанского населения и в северных районах. Есть также кечуа и в зоне тропических лесов (бассейн реки Напо в департаментах Лорето, Мадре-де-Дьос, где они – недавние переселенцы.

Та

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: