Наследие классической древности. История древнейших школ на земле

 

Шумерские школы. Месопотамия • Школы Древнего Египта • Школы Древней Индии • Буддийские школы • Школы Китая

 

Сегодняшний день нельзя понять вне связи со вчерашним и, следовательно, с давно прошедшим...

С. Л. Франк

 

Когда же появилась школа? В Средние века, в Древней Греции, Риме или Египте, а может быть, еще раньше? Казалось бы, какая школа без учителя, который научит читать, писать, считать? А что если сам «учитель» понятия не имеет о грамоте? Такое было. Еще у древнейших людей (1,5 млн – 200000 лет до н.э.) старый человек, накопивший за его долгую жизнь знания, становился мудрым советчиком в общественных делах. Трудовые навыки накапливались постепенно, ими нельзя было овладеть сразу. Старшее поколение делилось с молодежью опытом, который само приобрело от предшествующих поколений. И, несмотря на то, что в эту эпоху обучение еще было очень примитивным, именно оно явилось предпосылкой и основой преемственности поколений, оно было необходимо для развития производства, культуры и цивилизации. Простейшее обучение младших старшими является частным проявлением общего закона взаимопомощи между поколениями.

Крупнейшим явлением духовной жизни людей на протяжении всего периода формирования человечества была речь. Уже в эпоху древнейших людей язык обогащался количественно. Но только появление Человека Разумного (100000 лет назад) открыло перед языком возможности дальнейшего развития.

Развитие речи, а затем и письменности, о которой речь пойдет дальше, определяет развитие процесса обучения, именно поэтому необходимо показать взаимообусловленность возникновения школ и письменности на Земле.

При первобытно-общинном строе уже учили детей. С ранних лет их приучали жить по тем правилам, которые были приняты в той или иной общине. Когда проходило раннее детство, мальчики познавали искусство охоты, рыболовства и ведения войны, а девочки учились прясть и ткать, шить одежду, готовить пищу. Многие навыки и умения, например владение оружием и орудиями, подростки приобретали в игре.

В охотничьих племенах члены общины делились на детей, людей зрелого возраста и стариков. Переход из одной группы в другую осуществлялся посредством обряда посвящения – инициации. Наиболее важным из этих обрядов посвящения являлся обряд, выполняемый при наступлении половой зрелости. В ту эпоху возраст еще не был достаточным основанием для того, чтобы подросток стал полноправным членом общины. Сопричастными тотему, его мифической и мистической сущности делали молодых людей обряды и церемонии. Во время инициации в некоторых общинах посвящаемых лишали сна, пищи, подвергали бичеванию, вырыванию зубов, кровопусканию, испытанию огнем, укусам ядовитых муравьев и т. д. Помимо вышесказанной, главной, цели инициации одним из мотивов этих испытаний было стремление удостовериться в храбрости и выносливости посвящаемых.

Первобытные люди считали, что при обряде посвящения человек умирает и рождается вновь. Это одна из концепций, которая при дальнейшем развитии человеческого общества легла в основу всей истории религии.

Первые очаги культуры возникли на берегу Персидского залива в Древней Месопотамии (Междуречье). Именно здесь, в дельте Тигра и Евфрата, в IV тысячелетии до н. э. жили шумеры (интересно, что только в XIX в. выяснилось, что в низовьях этих рек люди жили еще задолго до ассирийцев и вавилонян); они построили города Ур, Урук, Лагаш и Ларса. Севернее жили семиты-аккадцы, главным городом которых был Аккад.

В Месопотамии успешно развивались астрономия, математика, агротехника, были созданы оригинальная письменность, система нотной грамоты, изобретены колесо, монеты, процветали различные искусства. В древних городах Месопотамии разбивали парки, воздвигали мосты, прокладывали каналы, мостили дороги, строили роскошные дома для знати. В центре города возвышалось культовое здание-башня (зиккурат). Искусство древних народов может показаться сложным и загадочным: сюжеты произведений искусства, приемы изображения человека или события, представления о пространстве и времени были тогда совершенно иными, чем теперь. Любое изображение содержало в себе дополнительный смысл, выходящий за рамки сюжета. За каждым персонажем стенной росписи или скульптуры стояла система абстрактных понятий – добро и зло, жизнь и смерть и т. д. Чтобы выразить это, мастера прибегали к языку символов. Символикой наполнены не только сцены из жизни богов, но и изображения исторических событий: их понимали как отчет человека перед богами.

В начальный период возникновения письменности в Шумере покровительницей писцов считалась богиня урожая и плодородия Нисаба. Позднее аккадцы создание писцового искусства приписывали богу Набу.

Письмо возникло, как полагают, в Египте и Месопотамии примерно одновременно. Обычно изобретателями клинописи считают шумеров. Но сейчас уже накопилось много свидетельств того, что шумеры заимствовали письмо у своих предшественников в Месопотамии. Однако именно шумеры развили это письмо и поставили его в широких масштабах на службу цивилизации. Первые клинописные тексты относятся к началу второй четверти III тысячелетия до н. э., а через 250 лет была создана уже развитая система письменности, и в XXIV в. до н. э. появляются документы на шумерском языке. Аккадский язык в Месопотамии применяется, начиная с первой половины III тысячелетия, когда аккадцы заимствовали от шумеров клинопись и стали широко пользоваться ею. В последней четверти III тысячелетия были составлены древнейшие известные науке двуязычные словари (шумеро-аккадские).

Основным материалом для письма со времени возникновения письменности и по крайней мере до середины I тысячелетия служила глина. Инструментом для письма служила тростниковая палочка (стиль), углом среза которой вдавливали знаки на влажную глину. В I тысячелетии до н. э. в Месопотамии в качестве материала для письма начали пользоваться также кожей, привозным папирусом и длинными узкими (3–4 см шириной) дощечками с тонким слоем воска, на котором писали (вероятно, тростниковой палочкой) клинописью.

Цивилизации древнего Ближнего Востока оставили нам записи трех типов:

- тексты, фиксирующие информацию для использования ее в будущем (административные распоряжения, законы, священные каноны, анналы и научные тексты);

- записи, передающие факты на синхронном уровне (письма, царские указы и публичные объявления);

- «церемониальные записи» (погребальные надписи; название предложено А. Оппенхеймом) [14].

Центрами писцового дела были храмы. По-видимому, шумерская школа и возникла как придаток храма, но со временем отделилась от него, появились храмовые школы.

Вероятно, уже к середине III тысячелетия по всему Шумеру было много школ. В течение второй половины III тысячелетия шумерская школьная система процветала, и от этого периода сохранились десятки тысяч глиняных табличек, тексты ученических упражнений, выполненных в процессе прохождения школьной программы, списки слов и разных предметов, глагольные парадигмы и переводы с шумерского языка на аккадский.

Р. Гиршман раскопал в Сузах здание школы первой половины II тысячелетия. В одном углу стоял чан, в котором месили глину для изготовления табличек. Там же находился и глиняный кувшин, в него бросали как мусор исписанные учениками таблички. Сохранившиеся таблички представляют самые начальные этапы обучения, когда ученики проводили лишь линии. По мнению Р. Гиршмана, эта школа (если только ее отождествление верно) была частной, а не храмовой.

Все найденные при раскопках школьные помещения были рассчитаны на небольшое число детей. Судя по величине двора, где предположительно велись занятия в одной урской школе, там могло поместиться 20 – 30 учеников. Необходимо отметить, что классов не было, старшие и младшие учились вместе.

Школа носила название е dubba (по-шумерски «дом таблички») или bit tuppim (по-аккадски с тем же значением). Учитель по-шумерски назывался ummea, ученик по-аккадски, по-видимому, talmidu (от tamadu – «учиться»).

Шумерская школа, как и в более поздние времена, готовила писцов для хозяйственных и административных нужд, прежде всего государственного и храмового аппарата.

О том, каким был школьный уклад и каким его хотели видеть, говорят таблички «Восславление искусства писцов», найденные на развалинах Ниневии – столицы Ассирии. В них говорилось: «Истинный писец не думает о хлебе насущном, а сосредоточен на своем труде. Прилежание выводит ученика на дорогу богатства и благополучия» [17*].*

* Здесь и далее знаком * даются ссылки на литературу в конце пособия.

 

В период расцвета древнего Вавилонского царства (1-я половина II тысячелетия до н. э.) ведущую роль в деле образования выполняли дворцовые и храмовые эдуббы. Они нередко располагались в культовых зданиях, – зиккуратах, – имели множество помещений для хранения табличек, научных и учебных занятий. Подобные комплексы именовались домами знаний.

Во время раскопок в Ниппуре, Сиппаре, Уре и Уруке в слоях II тысячелетия были найдены остатки зданий, которые считаются школьными помещениями. Они по плану не отличаются от окружающих домов. По мнению С.Н. Крамера, это предположение ошибочно, поскольку единственным основанием для отождествления этих зданий со школами послужил тот факт, что в первых обнаружили много табличек [12]. Однако школьные помещения вряд ли строились по особым планам и отличались от обычных домов. Скорее всего школы располагались в домах, принадлежавших директорам этих школ.

При раскопках в Мари в 1934 г. были найдены две комнаты, датируемые рубежом XVIII–XVII вв. до н. э.; их можно более или менее уверенно считать школьными помещениями. В них, в частности, сохранилось несколько рядов скамей из обожженного кирпича, на которых могли сидеть один–два или четыре человека.

Программа обучения была светской, а религиозное образование и спорт, по-видимому, не входили в систему школьных занятий. Нет также каких-либо указаний на обучение в школе иностранным языкам, кроме, конечно, шумерского. Однако школьники изучали отдельные хурритские, касситские и эламские глоссы.

О программе школьного образования дают представление прежде всего гимны шумерского царя Шульги (2093 – 2046 до н. э.) и так называемый экзаменационный текст А старовавилонского периода. Судя по гимнам Шульги, у шумеров идеалом образования считалось полное владение письмом, искусством певца и музыканта, умение выносить разумные и законные решения, а также разбираться в жертвоприношениях богам. В упомянутом экзаменационном тексте, составленном в форме диалога между учеником и учителем, содержится перечень всего того, чему ученик должен был выучиться в школе. В их числе названы четыре арифметических действия, умение измерять поля, распределять рационы, делить имущество, владеть искусством пения и игры на музыкальных инструментах. Далее говорится о необходимости владения специальными знаниями, а именно разбираться в тканях, металлах, растениях и т. д. Особо оговаривается, что ученик должен знать терминологию нескольких профессиональных групп: жрецов, ювелиров, пастухов и корабельщиков. Судя по другим данным, в школах учили также юридической терминологии и умению запечатывать документы. В школах изучали также «Законы Хаммурапи» – свод правил жизни и воспитания детей.

Учащиеся жили дома, и школ типа интернатов не существовало. Ученик посещал школу ежедневно от восхода солнца до заката. Утром, прибыв в школу, ученик изучал табличку, которую он приготовил в предыдущий день. После этого «старший брат» (младший учитель) готовил новую табличку, которую затем ученик копировал и изучал. Потом «старший брат» и «отец школы» («уммиа», т. е. знающий человек, учитель; это фактически директор школы) просматривали копию таблички ученика. Сами ученики делились на младших и старших «детей» эдуббы.

Один из клинописных документов (II тысячелетие до н. э.) позволяет восстановить учебный день обучавшихся в эдуббе:

– Школьник, куда ты ходишь ежедневно? – спрашивает учитель.

– Я хожу в школу, – отвечает ученик.

– Что ты там делаешь?

– Я делаю свою табличку. Ем завтрак. Мне задают устный урок. Мне задают письменный урок. Когда занятия кончаются, я иду домой и вижу своего отца. Я рассказываю отцу о моих уроках, и отец мой радуется. Когда просыпаюсь утром, то вижу свою мать и говорю ей: «Скорей дай мне мой завтрак». Я иду в школу. В школе надзиратель спрашивает: «Почему ты опаздываешь?». Испуганный и с бьющимся сердцем вхожу я к учителю и кланяюсь ему почтительно [17*].

Постепенно учебные тексты заметно расширялись и превращались в более или менее стабильные учебные пособия, принятые во всех школах Шумера. Так, таблички с первыми методическими пособиями – словарями и хрестоматиями – изготовлены в Шумере в III тысячелетии до н. э. Они содержали фольклорные поучения, наставления, назидания, что должно было облегчить процесс обучения.

Также в таких пособиях приводятся списки названий деревьев и тростников; всевозможных живых существ (животных, насекомых и птиц); стран, городов и селений; камней и минералов. Остановимся чуть подробнее на обучении математике.

Литературные сочинения, в которых ученые писцы говорят о своем обучении, дают сведения о занятиях математикой. Писцы хвастают, что их обучали «умножению, обратным дробям, коэффициентам и подведению итогов, административной отчетности, тому, как составлять все виды платежных документов, как делить собственность и определять границы участков» [9].

Источниками математических знаний были математические таблицы и «проблемные тексты». С помощью таблиц производились умножение и деление, извлечение корней, перечислялись квадраты и кубы, «экспоненциальные функции», нужные для вычисления сложных процентов. В «проблемных текстах» либо излагалась задача, с приведением основных фактов и цифр, описанием затем шаг за шагом способа ее решения, либо содержалось большое количество задач без указания решений. Эти задачи давались в порядке от простых к сложным и чрезвычайно утонченным. На каком языке велось обучение в школах? На этот счет существуют разные мнения. Шёберг считает, что ученики, возможно, начинали образование на аккадском языке, но в старших классах продолжали его на шумерском. Но И. М. Дьяконов отвергает такое мнение, считая, что все преподавание, кроме математики, велось только по-шумерски. Из Ура сохранилась первая пропись для ученика, составленная по-шумерски.

Основным приемом воспитания в школе, как и в семье, являлся пример старших. В одной из глиняных табличек, например, содержится обращение отца, в котором глава семьи призывает сына-школьника следовать благим образцам сородичей, друзей и мудрых людей.

Обучение было основано на бесконечных повторениях. Учитель разъяснял ученикам тексты и отдельные формулы, устно комментируя их. Записанная табличка много раз повторялась, пока ученик не запоминал ее. По мнению Ландсбергера, в ранние периоды истории Месопотамии преобладала живая традиция и поэтому не было надобности в библиотеках. Понятие диктанта, как он полагает, появилось довольно поздно, когда были засвидетельствованы выражения «диктовать» и «писать диктант». Экзамены не упоминаются. Но экзаменационный текст А указывает на частный опрос ученика, который носил характер экзамена. Возможно, гарантией хорошего образования служило имя самого учителя.

Зарождались и иные методы обучения: беседы учителя с учеником, разъяснение учителем трудных слов и текстов. Использовался прием диалога-спора, причем не только с преподавателем или одноклассником, но и с воображаемым предметом. При этом ученики делились на пары и под руководством учителя доказывали, утверждали, отрицали и опровергали те или иные суждения. Вот как преподаватель предлагает ученику вести беседу: «Я желаю спрашивать тебя, поэтому говори со мной. Я желаю говорить с тобой, поэтому отвечай мне. Если ты не будешь спрашивать меня, то я спрошу тебя. Если ты не будешь отвечать мне, то я спрошу: "Почему ты не отвечаешь мне?.."» [17*].

Как полагают, учитель получал жалованье из суммы взносов, собранных с родителей учащихся в качестве платы за обучение. Шнейдер, исследовав несколько тысяч хозяйственных и административных документов, написанных около 2000 г. до н. э. приблизительно 500 писцами, показал, что отцы последних были наместниками, начальниками городов, жрецами, писцами и другими состоятельными людьми. Очевидно, что преобладающее число учащихся шумерских школ происходило из привилегированных и обеспеченных семей, а бедные не могли позволить себе продолжительное платное образование. По мнению Ветцольдта, хотя хорошее образование было доступно почти исключительно выходцам из высших и средних слоев населения, тем не менее не существовало замкнутой кастовой системы отбора в школу. По свидетельству приводимых им текстов, иногда образование получали сыновья бедных людей и даже рабы. Например, известны по меньшей мере три писца, которые вышли из среды ремесленников. Кроме того, мать одного писца была пленной, и, вероятно, он сам также принадлежал к рабскому сословию, ибо о его освобождении от такого статуса ничего не говорится. Ветцольдт полагает, что это может свидетельствовать о получении образования одаренным ребенком-рабом. Наконец, в сборнике юридической лексики приводятся примеры, когда подкинутый ребенок, который «не знал своего отца и матери» и был подобран на улице, мог быть отдан усыновителем в школу. Как отмечает Ветцольдт, бедные писцы со скромным жалованьем скорее всего сами учили своих сыновей.

В школе царила суровая палочная дисциплина. По свидетельству текстов, учеников били на каждом шагу: за опоздания на урок, за разговоры во время занятий, за вставание без разрешения, за плохой почерк и т. д. Яркий этому пример – сохранившаяся табличка, на которой один из учеников жаловался на свою судьбу.

Аккадский текст из Элама содержит интересные сведения о порке детей в школе. Высокопоставленный эламский чиновник, которому во время правления царя Индатту II (около 1900 до н. э.) была подчинена школа, получил жалобу (вероятно, от родителей учеников) о том, что некий Турукузу, директор школы, бьет учеников. Чиновник распорядился не бить учеников [7]. Однако это пока единственный известный случай, запрещающий палочную систему в школе.

Образовательные учреждения впитали традиции патриархально-семейного, ремесленного воспитания и ученичества. В шумерском «Сказании о сотворении мира» и «Законах Хаммурапи» подчеркнуто, что воспитание является родительским долгом. Как следует, например, из «Кодекса Хаммурапи», за подготовку сына к жизни и научение его ремеслу отвечал прежде всего отец.

В шумерском произведении «О непутевом сыне» отец упрекает своего сына в нежелании следовать профессии родителя (известно, что в ряде случаев искусство писцов передавалось в семье из поколения в поколение) и увещевает его заниматься прилежно, не слоняться по улицам, брать пример с достойных учеников.

В другом шумерском произведении рассказывается о том, что по просьбе сына, считавшегося плохим учеником и поэтому часто подвергавшегося физическим наказаниям, отец пригласил учителя в гости, желая его задобрить. Учителя посадили на почетный стул, угостили ужином и одарили ценным подарком, после чего он начал восхвалять мальчика как способного и прилежного ученика.

В экзаменационном тексте А бывший ученик обвиняет учителя в том, что тот его ничему не обучил, хотя он посещал школу с детства до зрелого возраста. На это учитель отвечает: «Ты уже зрелый мужчина и [уже] близок к старости. [Однако], подобно старому ослу, тебя невозможно обучить чему-либо. Время твое прошло, как у иссохшего зерна... Но еще не поздно: если ты будешь учиться все время, днем и ночью, послушно и без надменности, если ты будешь слушаться товарищей и учителей, то ты еще можешь стать писцом» [7].

В материале, посвященном первым школам, будет уместно упомянуть и о библиотеках как кладези месопотамской культуры, которые создавались при школах.

В центрах древней культуры – Уре, Ниппуре, Вавилоне и других городах Двуречья, – начиная со II тысячелетия до н. э., в течение многих столетий в школах создавались коллекции литературных и научных текстов. Богатые частные библиотеки имели многочисленные писцы г. Ниппура. В этом городе раскопан квартал, который служил культурным центром всей Месопотамии в течение 1500 лет. Существенной частью подготовки к писцовой деятельности считалось умение верно копировать тексты, отражавшие основные направления письменной традиции (об этом уже говорилось выше). Поэтому в больших городах, где было много писцов, возникли обширные частные библиотеки, отражавшие вкусы их владельцев. Желание сохранить письменную традицию было в высшей степени характерно для месопотамской цивилизации.

Самой значительной библиотекой в древней Месопотамии была библиотека царя Ашшурбанапала (668–627 до н. э.) в его дворце в Ниневии. Она была найдена в 1853 г. X. Рассамом под огромным холмом около деревни Куюнджик, на левом берегу реки Тигра. Библиотека была подобрана заботливо и с большим умением. Писцы снимали копии с книг, хранившихся в официальных и частных коллекциях древних городов Вавилонии и Ассирии, или собирали книги сами.

Библиотека Ашшурбанапала была не только крупнейшей для своего времени, но и первой в мире систематически подобранной и в определенном порядке размещенной библиотекой. Многие книги были представлены в библиотеке в нескольких экземплярах, некоторые даже в пяти-шести; таким образом, несколько человек одновременно могли читать один и тот же текст. Серийные тексты, продолжавшие друг друга, состояли из многих табличек одинакового размера. Некоторые серии включали до 40, а иногда даже больше 100 табличек. Составление таких серий диктовалось необходимостью собрать в одном месте всю доступную информацию по тому или иному предмету. На каждой табличке стоял номер «листа», чтобы после использования его можно было положить на место. Литературные тексты сопровождались колофонами, которые соответствуют титульным листам наших книг. На «листах» глиняных книг стоял библиотечный штамп со словами: «Дворец Ашшурбанапала, царя Ассирии, царя четырех стран света».

Книги были классифицированы по определенным темам и располагались на полках, которые не сохранились, так как библиотека помещалась на втором этаже и обвалилась при разрушении Ниневии в 612 г. до н. э. Поиски нужного произведения облегчали этикетки, привязанные бечевками к табличкам и указывающие на содержание, названия серий и количество табличек в каждой серии. Это были своего рода каталоги.

Из шумерских текстов около 2000 г. до н. э. известна лишь одна единственная женщина, которая была писцом. Засвидетельствовано также несколько случаев, когда в Сиппаре при обители жриц в старовавилонское время женщина (не жрица) была писцом. В одном новоассирийском тексте упоминается «шесть арамейских писцов-женщин». В оракуле времени Ашшурбанапала говорится о тексте, который мог быть написан женщиной. В ряде случаев сохранилась переписка между мужьями и женами, но нельзя сказать с полной уверенностью, кто в действительности писал эти письма. Например, Лычковска, издавшая переписку Ламасси с ее мужем Пушукеном, известным канишским жрецом, считает, что она была неграмотна и пользовалась услугами писца. Но значит, что был некто, посвященный во все деловые секреты купеческого дома и тем не менее ни разу не упомянутый в самой переписке. По мнению И. М. Дьяконова, это маловероятно, скорее всего Ламасси и другие купеческие жены были грамотны.

Безусловно, в Месопотамии во все периоды в школах обучались лишь мальчики. Единичные случаи, когда женщины получали образование, можно объяснить тем, что они учились дома у своих отцов-писцов.

Лишь небольшая часть писцов, окончивших школу, могли или предпочитали заниматься преподавательской и научной работой. Большинство же после завершения обучения становились писцами при дворе царей, в храмах и гораздо реже в хозяйствах богатых людей. Очевидно, были также писцы, нигде не служившие и зарабатывавшие своими профессиональными знаниями.

Рассмотрев свидетельства текстов, относящихся к 2164–2003 гг. до н. э., Ветцольдт пришел к следующим выводам. В Шумере писцы были заняты во всех сферах общественной жизни и экономики. Для этого времени засвидетельствовано около 40 обозначений функций лиц с образованием писца, которые можно объединить в шесть групп:

– в области государственного управления писцы занимали должности чиновников высокого ранга – энси и суккала, наместников городов, судей и т. д. и в храмовом управлении они были жрецами некоторых категорий;

– в сфере полеводства и садоводства писцы могли стать надзирателями и надсмотрщиками;

– в области скотоводства писцы функционировали как надзиратели;

– в области ремесла в основном были надсмотрщиками;

– в сфере транспорта были главным образом корабельщиками;

– в счетоводном деле становились сборщиками податей и т. д.

Писцовое образование открывало доступ к различным постам, в том числе и к самым высоким. Но возможности служебного продвижения зависели не только от способностей и прилежания самих писцов, но и от экономического и социального положения их родителей, от тенденции к превращению различных должностей в наследственные. Судя по данным исследований, большинство писцов занимались своей профессиональной работой по 20 лет и более. По мнению Ветцольдта, если писцы начинали служить в возрасте от 18 до 40 лет, то они обычно умирали между 50–75 годами [7].

По мнению Ландсбергера, в древней Месопотамии только в период III династии Ура и в старовавилонское время (VI – IV вв. до н.э.) существовали школы, затем образование попало в руки отдельных семей, передававших писцовые знания в течение столетий от отца к сыну. Шёберг также считает, что edubba в качестве образовательного учреждения исчезла к концу старовавилонского периода, и после этого появляются писцовые семьи, часть которых специализировалась на сочинении или редактировании литературных текстов.

Однако необходимо отметить, что школы упоминаются и в нововавилонских (IX–VI вв. до н. э.) текстах, хотя сведения этих текстов о них чрезвычайно скудны и носят случайный характер. Кроме того, часть текстов представляет лишь фрагменты, и поэтому толкование их может быть спорным.

Многое изменилось, ушло в прошлое или снова возродилось с тех пор. Но несомненно, месопотамская цивилизация внесла свою лепту в историю образования и, вообще, историю культуры человечества.

Мы рассмотрели наиболее важные вопросы, связанные с возникновением и развитием школы. Значение древнейших школ на Земле было велико. Несмотря на трудную долю ученика, которая выпадала ему во время учебы (что следует из приведенных ранее текстов), писцовое образование было необходимо для последующего продвижения по службе. Тех, кто заканчивал дом табличек, можно было назвать счастливыми. Без этих домов табличек наверняка не было бы у этого древнего народа такой высокой культуры, – они умели не только читать, умножать и делить, но и писать стихи, сочинять музыку, они знали астрономию и минералогию, создали первые библиотеки и многое другое. Изучение истории всегда очень увлекательно и, кроме того, способствует осмыслению накопленного человечеством опыта, сравнению его с сегодняшним днем, т. е. дает все новую и новую «пишу для размышления».

Данные археологии свидетельствуют о том, что первые школы возникли в III тысячелетии до нашей эры и в Египте. Курс обучения был долог, сложен и стоил дорого. Обучение было индивидуальным, начиналось оно с того момента, когда ученик приходил первый раз, и завершалось для каждого в зависимости от его способностей, трудолюбия, прилежания и материальных возможностей.

На первом этапе обучения каждый ученик должен был научиться считать, читать и быстро писать. «Только тот – настоящий писец, – говорилось в древнем тексте, – чья рука не отстает от уст». На втором этапе одни ученики изучали стилистику и грамматику, литературу и музыку и сами становились авторами притч и хроник, поэм и афоризмов, песен и гимнов. Другие – овладевали математикой и посвящали себя строительству зданий и кораблей, сооружению каналов. Третьи – знакомились с основами ведения хозяйства и законодательства, занимая впоследствии административные и хозяйственные должности. Все эти разнообразные знания и навыки в то время объединились в одной профессии – профессии писца, главным занятием которого было составление юридических и хозяйственных документов.

Школа Древнего Египта была небольшой по размерам (несколько десятков учеников). Учились в основном мальчики. Девочки редко посещали школы. Они достигали брачного возраста в 12– 14 лет. Их учили, как правило, дома, и многие из них владели грамотой. Это подтверждается большим количеством дошедших до нас писем и документов, написанных рукой женщины.

Женщина во времена Нового царства чаще всего постоянно не работала, а в городах – даже не стирала и мало занималась приготовлением пищи. Стиркой занимались мужчины-прачечники, каждый ежедневно был обязан обстирать три дома. Стирали белье в едком натре (природной соде), били вальками, полоскали в реке и на другой день возвращали хозяевам.

Так что основными занятиями женщин были ведение дома и семьи и, даже у богатых, ткачество. По египетским нормам холостяки получали за труд вдвое, впятеро меньше, так что содержание хотя бы жены мастеру было обеспечено. Незамужние женщины должны были работать, так как должностное владение по наследству не передавалось. Женщины могли участвовать в общественной жизни (входили в состав судов) или хозяйственной жизни (одна вдова, певица Амуна, вела широкую торговлю, посылая суда с товарами с юга Египта на север). Царицы и царевны имели хозяйства, отдельные от царского, и распоряжались в них по своему усмотрению.

В школах учились дети чиновников, жрецов, землевладельцев, торгово-ремесленной верхушки, способные вносить плату за свое обучение. Образование считалось важнейшей предпосылкой будущей успешной карьеры. В древнеегипетском тексте II тысячелетии до н. э. говорилось: «Нет должности свободной от руководителя, кроме должности писца, – сам он руководитель... Если ты будешь знать писания, то будет это добрым для тебя... Полезен для тебя даже один день в школе».

Учеба продолжалась целый день. Под диктовку учителя дети записывали тексты (поучения морально-назидательного содержания, арифметические примеры, списки географических названий, юридические формулы и пр.) или копировали их с образцов. Какого-либо знакомства с общими принципами тех или иных предметов и наук не предусматривалось. Обучение сводилось к усвоению стандартных примеров и рецептов, воспроизводившихся без изменения в течение многих сотен лет. Образование носило узкоспециализированный характер. Вопрос о полноценном, разностороннем развитии учащихся в них даже не ставился. Древнеегипетские школы не только давали образование, но и формировали дисциплинированных волевых исполнителей, превращали их в надежную опору деспотических государств.

В обращении фараона к нерадивому школьнику говорится: «Обратись к писаниям! Читай днем, а пиши ночью неустанно! И тогда раскроются тебе многие дела, в частности, дела государя. Он проводит смотры всех людей. Как рождается человек, так и сгибается он перед начальником своим. Мальчика отдают в слуги воину, юношу берут в новобранцы, мужа отдают в воины, а старика – в земледельцы». В другом варианте того же произведения сказано: «Мальчик рожден для того, чтобы вырвать его из объятий его матери». Главное назначение мужчины – служить своему правителю и там, где потребует государство.

Существовала практика перемещения «людей» в те места, где возникала потребность в рабочей силе, но в основном же «люди» работали на протяжении многих поколений на одном месте.

Дети чиновников, военных, жрецов и мастеров учились в школах сначала письму, а затем, переписывая произведения художественной и справочной литературы, – общественному устройству, географии, религии, поэзии и т. д. по правилу «уши мальчика на его спине, и он слушается, когда его бьют». А били палками, плетьми из кожи гиппопотама; непоседливых заковывали на три месяца в колодки. Однако те, кто плохо учился, поступали в число «людей» и распределялись на неквалифицированные работы, что было уже существенной и реальной карой в перспективе.

Грамотных людей и владельцев рукописных книг было множество во всех слоях населения; 20 % взрослых мужчин называли себя «писцами», т. е. не просто пассивно грамотными, а активно «пишущими».

До нас дошла рукописная библиотека не считая семейного архива писца некрополя и его потомков – рядовых ремесленников. В нее входили популярные литературные произведения – такие, как «Спор Гора с Сетом», «Повесть о Слепце и последующем торжестве истины», «Поэма о Кадешской битве», «Гимн Нилу», любовная лирика и другие классические произведения. В библиотеке хранились и справочники, служившие для повседневного пользования, а именно: медицинские рекомендации, предохранительные заклинания (в том числе особо подобранные заклинания от укусов скорпиона), интереснейший сонник и другие рукописи.

Родители стремились сами обучить ребенка, но нередки случаи, когда мастера брали в ученики чужих детей и в процессе труда обучали их своей профессии. На фресках встречаются изображения мальчиков, помогающих рыбакам сортировать рыбу, или, скажем, поварят, которые, улучив момент, забираются рукой в глиняный чан и лакомятся вкусным тестом.

Юноши получали должности. Официальное введение в них от имени фараона производил визир. Те, кому не хватало должностей, вводились в число «людей». Если штат учреждения чрезмерно распухал, то визир производил его смотр, лучших специалистов оставлял, а худших переводил в число «людей». Он же назначал всех чиновников в стране. Так регулировалась общественная структура государства и осуществлялся принцип материальной заинтересованности: каждый человек, получивший должность, получал и должностной оклад.

Реальность школьной жизни была очень далека от идеальной модели отношений между учеником и учителем как между отцом и сыном, которые можно найти в древних школьных поучениях. Рутинная, однообразная по характеру учебная деятельность утомляла учеников. Отсюда постоянно встречающиеся в древневосточных школьных текстах призывы быть внимательными и соблюдать дисциплину. Как уже говорилось выше, широко использовались телесные наказания, которые рассматривались как неотъемлемая часть обучения.

Развитие ремесла и торговли, увеличение роли рабского труда в хозяйстве, рост городов вели к разрушению патриархального замкнутого уклада жизни.

Ставятся под сомнение традиционные представления и нормы, усвоение которых требовало прежнее семейное воспитание. Усиливается внимание к образованию и воспитанию, которые начинают рассматривать как важнейшее средство совершенствования общества. Предпринимаются попытки более широкого осмысления педагогических явлений.

К числу выдающихся достижений древневосточной педагогической мысли можно отнести идею об ученичестве как закономерном этапе в жизни человека Древней Индии середины I тысячелетия до нашей эры.

Жизнь человека представлялась индийцам непрерывной цепью «деяний», священнодействий. Вся жизнь индийца, в сущности, являлась завершенным циклом обрядов. Ритуал сопровождал зачатие ребенка, его рождение, первый вынос из дома, наречение имени и т. д. – вплоть до «последней церемонии» сожжения трупа, собирания и захоронения праха. Жизнь делилась на периоды так же, как год на сезоны, сутки на утро, день, вечер и ночь. Эти стадии жизни индийцы называли словом «ашрама».

Кастовое деление древнеиндийского общества, освященное индуизмом, обусловило религиозное и законодательное закрепление различий в воспитании и образовании для высших и низших социальных слоев. Всего было четыре касты.<

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: