Воспитание у древних греков и римлян

 

Воспитание у эллинов в Спарте и Афинах • Отличительные характеристики спартанского и афинского воспитания • Значение греческих поэтов и философов в истории воспитания. • Воспитание у древних римлян • Особенности римского воспитания и образования в первое и позднее время • Педагогические взгляды Квинтиллиана

 

Классические народы много сделали для образования и воспитания человечества. Европейское просвещение имеет свое начало в классической, греко-римской древности. Христианская Европа явилась наследницей греко-римского мира во многих отношениях. Она унаследовала не только территорию греко-римского мира, многие его государственные учреждения и правовые понятия, но и многообразное духовное содержание в виде наук, искусств и разнообразных идей. Это наследование духовных сокровищ происходило в период, когда греко-римский мир сменен был европейским христианским миром и позже, в эпоху Возрождения, которая оживила в нем некоторые духовные начала – чувство красоты и свободы мысли и жизни. Но влияние классической древности, с ее опытами и идеями, на европейскую культуру продолжается без перерыва уже многие века.

В последовательном ходе истории грекам принадлежит первенство относительно римлян. Греция была наставницей Рима. В ряду других исторических народов древние греки имеют перед человечеством огромные заслуги. Они первые стали заниматься искусством ради искусства, довели его по всем направлениям до высокой степени совершенства и, таким образом, подарили человечеству важные средства к возвышению и облагораживанию себя. Греки первые расширили область мышления, направили научные исследования как на природу внешнюю, так и на природу человеческого духа, создали самостоятельную философию, развили до высокой степени совершенства новые формы поэзии, языку придали богатство форм, силу и изящество. Именно у греков создалась настоящая государственная жизнь в том смысле, что каждой отдельной личности гражданина, соответственно его дарованиям и просвещению, предоставлено было полное участие в общественных делах, на пользу отечества и для удовлетворения собственного чувства чести и патриотизма [2].

В Греции были созданы две типичные формы государства с характерными укладами жизни и идеалами воспитания: одно с населением дорийского племени – Спарта, другое – ионийского – Афины. По выражению поэта Э. Ростана, «два перстня» Греции, «один – железный и простой, другой – бесценный, золотой».

К цивилизации и культуре у древних греков были приобщены только привилегированные сословия, т. е. совершенно свободные и полноправные граждане; остальная масса населения составляла или полусвободных людей (периэки в Спарте), или просто чернь (рабы, илоты). Такое резкое разграничение сословий устанавливалось сразу при завоевании страны тем или другим греческим племенем. Завоеватели становились господами, владельцами земель, гражданами. За теми из туземцев, которые добровольно покорились завоевателям, периэками, сохранилась некоторая часть их земель и личная свобода, но они не могли принимать участие в управлении страной. Остальная масса населения, покоренная завоевателями, превращалась в рабов, илотов, получала только обязанности: обрабатывать землю, исполнять все тяжелые и унизительные работы и своим трудом содержать победителей-граждан. Такое положение сословий сохранилось не только в аристократической Спарте, но и в демократических Афинах. И там, и тут только привилегированное сословие пользовалось всеми выгодами воспитания и просвещения, прочие сословия были лишены этого права.

Среди племен арийского происхождения доряне издавна были известны как воинственное племя. Они избрали места для поселений, сообразуясь со своей суровой, воинственной природой -сначала гористую область Дорину, а потом – полуостров Пелопоннес. Доряне, занявшие крайнюю юго-восточную часть Пелопоннеса – Лаконию, образовали Спарту с суровым военным общественным устройством.

Спарта как возникла из военного лагеря, расположенного на берегу реки Эврота, так и осталась военным лагерем навсегда. В Лаконии победителей было меньше побежденных (9 тыс. рабовладельцев и 250 тыс. рабов), поэтому они всегда должны были быть с оружием в руках. Все было подчинено строгой дисциплине, весь уклад жизни определен обязательными правилами. Государство регулировало все вопросы, даже домашнюю жизнь спартанцев и воспитание юношества. Человеческая личность, ее интересы приносились в жертву интересам государства.

Воспитание у спартанцев было направлено на то, чтобы в каждом свободном человеке выработать твердую опору для государства. Такой характер воспитания определялся законодательством Ликурга (около 925 до н. э.). Каждый гражданин принадлежал государству и воспитывался сообразно его целям: он должен быть способен защитить государство при нападении врагов. Маленькому государству нужны были физически сильные, храбрые воины и стойкие патриоты. Все средства воспитания мужчин и женщин были направлены на это. Даже право на жизнь определялось советом старейшин, новорожденного осматривали и если находили в нем какие-либо физические недостатки или слабое здоровье, то его бросали в пропасть. Спарте нужны были только крепкие люди, поэтому воспитание было строго государственным и по военному суровым.

До 7 лет ребенок воспитывался дома под руководством матери, в семье создавали такую обстановку, в которой у ребенка не могли бы развиться трусливость и изнеженность: детям позволяли бегать на свободе, не одевали их, оставляли одних в темноте, пищи давали мало, от крика и плача по возможности удерживали: спартанцу не должно было ни кричать, ни плакать.

С 7-летнего возраста мальчики уже воспитывались за счет государства в особых, для всех одинаковых, заведениях. В «Политике» Аристотеля говорится, что в Спарте «дети богатых живут в такой же обстановке, что и дети бедных, и получают то же самое воспитание, какое могут получать и дети бедных. То же самое продолжается и в юношеском возрасте, и в зрелом» [1, кн. 4, гл. 5, 7]. Один только наследник престола освобождался от обязанности воспитываться в общественном заведении. В этих учреждениях весь обиход жизни, начиная с платья и стрижки волос, был строго определен согласно древнедорийским обычаям. Здесь мальчик оставался до восемнадцатилетнего возраста. Высший надзор над питомцами поручался, по выбору совета старейшин, одному из храбрейших и разумнейших граждан, – педоному, который в помощь себе имел распорядителей. Наблюдения за воспитательными учреждениями осуществляли также старейшие, эфоры, которые через каждые десять дней должны были осматривать спальни и одежду питомцев. Кроме того, спартанские юноши находились под строгим присмотром и всего спартанского общества. Каждый полноправный гражданин мог содействовать воспитанию, при всяком удобном случае он был обязан наставлять юношей, мог порицать и даже наказывать.

По своему содержанию воспитание в Спарте было военно-гимнастическим. Оно имело в виду закаливать, приготовлять тело и дух для войны, для военного господства. С этой целью дети приучались к перенесению всевозможных трудностей: холода, голода, жажды, непогоды и боли. Одежда маленьких спартанцев была очень легка: ходили они всегда, даже зимой, босиком, спали, не прикрываясь, на сене, соломе, на тростнике. Ежедневно предписывалась холодная ванна в Эвроте, здесь же учились и плавать. Пища была скудная и простая. В Спарте, вообще, строго держались умеренности: напившийся наказывался бесчестием, т. е. лишением известных прав. Чтобы приучить детей переносить боль, их подвергали сечению. Развитию ловкости и силы служил ряд телесных упражнений: бег, прыжки, борьба, метание диска и копья; также игры в мяч, стенку, в войну. В юношеском возрасте прибавлялись упражнения с оружием, охота, танцы, изображавшие нападение и защиту, военные упражнения и пробы в виде маневров, а также ночных нападений или облав (криптий) на рабов. Духовное образование приобретали посредством музыки: пели богослужебные гимны, хвалебные песни в честь граждан, погибших в сражениях за отечество, участвовали в военных танцах. Знаниями не интересовались, даже чтение и письмо не считали нужными, и стали признавать их только со времен персидских войн; ораторское искусство не уважали, так как считали его искусством болтать и красиво лгать. Спартанцы предпочитали высказывать свою мысль в немногих словах, отчетливо и выразительно. Заучивали ликурговы нравственные законы и отрывки произведений Гомера, Тиртея, подходящие к суровому, мужественному духу дорийцев.

С 18–20 до 30 лет спартанцы жили уже отдельно от мальчиков, в казармах, и занимались, кроме гимнастики, еще специальными военными упражнениями, исполняли обязанности военной службы. Даже в этом возрасте железная дисциплина не ослабевала и поддерживалась частыми телесными наказаниями. Кроме того, каждый старший имел не только право, но и обязанность указать мальчику и юноше на его проступок и даже тростью наказать его на месте преступления.

Женское воспитание в Спарте ничем не отличалось от мужского. Спартанки выходили с гимнастических курсов рослыми, красивыми, сильными, не уступая мужчине ни в мужестве, ни в чувстве чести. В заботах домашнего хозяйства они были не сведущи: кухня, пряжа, ткацкое дело и т.п. составляли обязанность домашних рабынь. Зато спартанка сама вскармливала своих детей, отлично вела их воспитание, энергично и умно управляла домом; как член государства глубоко понимала общественные дела, обсуждала их вместе с гражданами; как супруга и мать оказывала сильное и решительное влияние на мужа и детей. Жена и мать пользовались в Спарте большим авторитетом.

Продолжительное и строго выдержанное военное воспитание, поддерживаемое соответствующим духом, нравами и всеми законами Спарты, достигало поставленной цели. Оно давало Спарте военное превосходство над другими государствами Греции. Ш. Летурно считал, что в Спарте «выработался человеческий тип, единственный в мире в отношении патриотического одушевления, физической силы и энергии воли» [4, с. 338]. Но столь узкое воспитание не обеспечивало и не могло обеспечить ни превосходства Спарты в других отношениях, ни внутреннего процветания государства во время мира. В Спарте, по выражению Аристотеля, «вся система была рассчитана только на часть добродетели, именно на относящуюся к войне добродетель... Поэтому-то спартанцы держались, пока они вели войны, и стали гибнуть, достигнув господства: они не умели пользоваться досугом и не могли заняться каким-нибудь другим делом, которое стояло бы (в их глазах) важнее военного дела» [1, кн. 2, гл. 6, с. 22]. Тот же упрек спартанцам сделан был и Платоном.

Другим государством в Греции, с иными идеалами жизни и воспитания, были Афины, – этот очаг многосторонней духовной культуры в Древнем мире. Основное отличие афинского воспитания от спартанского определялось законодательством Солона (638–559 до н. э.). В аристократической Спарте всякий гражданин принадлежал государству, в Афинах Солон предоставил полную свободу индивидуального развития всех сил и дарований каждого гражданина. Таким образом, демократическим Афинам было обеспечено большее разнообразие и богатство для развития народных сил.

В Афинах воспитание было индивидуальным и свободным, семье было предоставлено право воспитания: по описанию Аристотеля, родители могли воспитывать своих детей как угодно и как позволяли им средства. Афинское государство требовало только, чтобы родители давали детям образование. По законам Солона, отец, например, не мог претендовать на поддержку со стороны сына в старости, если не давал ему надлежащего образования. Законы Солона обязывали каждого афинского гражданина непременно получить музыкальное образование и грамотность и знать какое-либо ремесло (земледелие, судостроение, торговля и др.), которое обеспечило бы ему средства к существованию. Правительство следило за порядком и нравственностью во всех собраниях молодежи посредством софронистов, особых должностных лиц. Государство заменяло родителей и само воспитывало детей граждан, погибших за отечество.

Воспитание в Афинах состояло не только в развитии телесной выносливости и мощи, хотя афиняне ценили силу и красоту тела, но еще больше они ценили силу и красоту души. Поэтому на первом месте стояло воспитание духа, дарований человека: ума, художественного вкуса, нравственных стремлений и чувств. У афинян в почете было музыкальное воспитание, в самом широком смысле оно включало умственное наставление, что способствовало развитию души.

Школы в Афинах появились около 7 в. до н. э., они были частными, вследствие необеспеченности средствами, имели самое непритязательное устройство, помещались где-нибудь в лавках, даже на открытой улице и на рынках [2, с. 199].

В семь лет няню сменял педагог, нечто вроде «дядьки», из домашних, преданных рабов. Обязанность педагога заключалась в том, чтобы ходить за своим питомцем, играть с ним (распространенными играми были игра в кости, «чета и нечета», игра с мячом и др.), внушать ему делом и словом начала добродетели и приличия, охранять от дурных впечатлений со стороны, провожать его в школу, безотлучно наблюдать за его занятиями и поведением.

С 7 лет ребенок посещал школу грамматиста, начального учителя, где учился читать, писать, считать, рассказывать, декламировать стихи. Чтению учили по буквам и складам; писать по прописям. Для начального письма служили вощаные дощечки и стиль (палочка: с одного конца острие, а с другого лопаточка. Острием чертили буквы, лопаточкой заравнивались ошибки). Пособием для чтения и начальной грамматики служили разные антологические сборники (вроде наших хрестоматий) с литературными образцами нравоучительного характера. Основной учебной книгой была книга Гомера, читали Гезиода, Эзопа и др. Читаемые образцы объяснялись, возможно с использованием наглядных пособий, и пересказывались учащимися. Лучшие места заучивались наизусть, декламировались и перелагались с целью развития изящной, красивой речи и подвижной мысли. При чтении предпочитали меньше прочитывать (по объему), но лучше прорабатывать и усваивать, как по содержанию, так и языку, стилю. По окончании грамматического курса или одновременно с ним мальчик проходил еще общий музыкальный курс, посещая школу кифариста, где учились пению и музыке. Этот курс имел назначение облагородить нрав, развить изящный вкус и дать музыкальные навыки, чтобы всякий ученик мог играть на струнном инструменте – на кифаре или лире, – мог петь в хоре, при различных богослужебных и праздничных обрядах. В состав музыкального курса входило и изучение стихосложения, ритмики и мелодики стиха.

Музыка играла большую роль в общественной жизни греков. Законы объяснялись при пении; при исполнении религиозных обрядов надо было петь. По мысли пифагорейцев «ритм и гармония проникают в душу, освобождают ее от грубости и сообщают ей такт и равновесие. Вообще, они развивают в душе тонкую чувствительность к красоте и правде уже в том возрасте, для которого еще не существует никаких рассудочных оснований, даже никакого учения. Сверх того, музыкальное искусство есть достойное занятие во время досуга, и понимание музыкальных произведений есть источник благородного наслаждения» [2, с. 175]. Такие же мысли о музыке высказаны Платоном, Аристотелем и др. Впрочем, музыкальное образование у греков не имело в виду воспитание музыкантов-специалистов.

По мере укрепления организма мальчики 12–14 лет, а иногда и раньше – 8 - 9 лет, параллельно с занятиями у грамматиста и кифариста или после их окончания, начинали заниматься гимнастикой в палестре – школе состязаний. Руководил занятиями гимнастикой специальный учитель – педотриб. Занятия начинались с легких упражнений (игра в мяч, плавание), потом переходили к более трудным: борьбе, бегу, прыжкам, метанию диска и копья. В' Афинах, даже в мужской гимнастике, преимущественное внимание обращалось на развитие не столько мускульной силы, сколько движений, которыми вырабатывается пластическая красота и изящная стройность тела. Заканчивалось обучение военными упражнениями, когда мальчики становились юношами. В 18 лет их объявляли вступившими в юношеский возраст, называли эфебами, в 20 лет они получали звание совершенных граждан с правом голоса в народных собраниях. В храме Афины Паллады они принимали присягу на верную службу отечеству, на защиту закона, религии и военной чести.

После окончания обучения в палестре более состоятельные юноши продолжали посещать гимнасии. Греческие гимнасии – обширные огороженные пространства, с аллеями, рощами, крытыми и открытыми галлереями, купальнями и" т. п. Военно-гимнастическими упражнениями занимались в большем размере, чем в палестре. Особое значение имели общественно-образовательные беседы, философские занятия. Взрослые люди тоже могли удовлетворить свои умственные интересы и потребности, посещая занятия.

На всех ступенях афинское воспитание было обращено к благоприличиям и нравственности. Как только мальчик начинал понимать вещи, родители и воспитатели не пропускали случая раскрыть понятие «прекраснодоброго» – истинно-прекрасное как доброе и истинно-доброе как прекрасное, что было для эллинов руководящей мыслью и в жизни, и в воспитании. Эту особенность афинского воспитания – приобретение добродетелей научением -подчеркивал Протагор в беседе с Сократом: «Известно, что (афиняне) сыновей своих, с самого их малолетства, учат и вразумляют до конца своей жизни: едва дитя начинает понимать слова, как и кормилица, и мать, и педагог, и сам отец о том только и хлопочут, чтобы оно было отличным. Они учат его и вразумляют его каждым делом и словом, что вот то справедливо, а то несправедливо, это похвально, а то постыдно, это свято, а то нечестиво, это делай, а того не делай, и если дитя охотно повинуется, – хорошо, а когда не повинуется, исправляют его угрозами и ферулою, как искривившееся и худое дерево...» [5, с. 14–15]. Поэтому афинян отличала искренняя религиозность, глубокое почтение к родителям, любовь к добродетели, чувство чести, обдуманность поступков, изящная вежливость и внимание в обращении со всеми.

Дисциплина, в которой воспитывался ребенок дома и в школе, была довольно суровой, использовались телесные наказания. Целый ряд правил был направлен на то, чтобы воспитать в детях и даже юношах за 18 лет сдержанность, скромность, здравомыслие: за столом нельзя приниматься за пищу раньше родителей; нельзя сидеть за столом, закидывая нога на ногу; по улицам следует ходить спокойно, прилично. Вообще, будущих граждан воспитывали в строгих правилах послушания, считая, что предназначаемые к управлению должны научиться повиноваться.

С конца V в. до н. э. образование греков постепенно усложняется. В содержание школьного обучения входят новые предметы – прежде всего грамматика и риторика. Их введение было вызвано тем, что с расцветом общественной жизни и демократии (в период персидских войн) большое значение получило искусство речи и потребность в более основательном его изучении. Потребность в убеждениях и аргументации в речи вызвала к жизни новую науку и новый предмет – диалектику. Стали изучать мифологию и историю, арифметику и геометрию, астрономию и естественные науки, философию.

В дополнение к учителям грамоты появились учителя высшего ранга – софисты, которые за хорошее вознаграждение давали сыновьям богатых людей образование более высокого уровня. По мнению историков педагогики, эти уроки были зародышем высшего образования. В Александрии, которая являлась центром греческого просвещения наряду с Афинами, и где впервые, при посредстве школ, начинает планомерно развиваться наука, создается устойчивый круг учебных предметов: грамматика, риторика и диалектика, арифметика, геометрия, астрономия и теория музыки, -который под именем семи свободных искусств пережил расцвет и самой Александрии, и Римскую империю и перешел в Средневековье как тривиум (первые три предмета) и квадривиум (следующие четыре предмета).

Женское воспитание у афинян значительно отличалось от спартанского. Девушки должны были мало есть, чтобы не утратить легкости и стройности фигуры, избегать солнца. Женщина была прикована к гинекею, она редко показывалась на улице, постоянно была с детьми и рабынями, жила без вольной гимнастики, с детства зашнурованная, имела тонкую талию, узкие плечи, слабый, бледный вид. Учение афинянок было крайне ограниченное; не все умели читать и писать, петь и играть на лире или кифаре, но усердно учились всем женским рукоделиям: прясть, шить, ткать, вязать и т. п. Привлекательными в женском воспитании были нравственные качества афинянки: честность, кротость, нравственная чистота, кроме того она была бережливой и умелой хозяйкой.

Многие сочинения греческих поэтов и философов имели глубокое воспитательное значение не только для греков, но и для тех народов, которые наследовали эллинскую культуру. Важнейшими из этих древних поэтов и философов были: Гомер, Пифагор, Сократ, Платон и Аристотель.

Гомер был учителем и воспитателем всей Греции. Его «Илиада» и «Одиссея» служили живым представлением героического периода в жизни греческого народа. Поэзия Гомера своей несравненной красотой и глубоким человеческим содержанием воспитывала в древнем эллине все лучшие человеческие способности, веру и идеалы жизни. Песни Гомера построены на чувстве сыновней или супружеской любви, на уважении к религии, на преданности отечеству, благородном самолюбии. Поэмы Гомера охватывают все стороны греческой жизни: религию, семейные нравы, войну и мир, мужское и женское воспитание, ремесла и искусства – все, что вырабатывалось в эллинской культуре. По свидетельству историка Миллера, Гомер для всех служил учителем главнейшей в мире науки – мудрости.

Благороднейшим представителем Греции был и Сократ (469– 399 до н. э.), родившийся в Афинах в семье ремесленника. Его ученик и жизнеописатель Ксенофонт говорил, что Сократ «был так благочестив, что ничего не делал без совета богов; так справедлив, что никогда никого не обидел и в малейшем; так господствовал над собой, что никогда не ошибался в решении о лучшем и худшем; словом, он был наилучшим человеком, какой только и мог быть» [5, с. 26–27]. Поэтому его справедливо называют не только учителем учителей, но и величайшим дохристианским учителем человечества.

Для Сократа суть человека – душа, она источник его совершенства и счастья, делает его лучшим; красота, почести, успехи -это внешние блага. Поэтому в людях надо пробуждать внутреннее стремление к божественному дару мудрости или добродетели путем самопознания, самоуглубления. Эта приобретаемая божественная мудрость служит для человека основой его единства с самим собой или внутренней гармонии. Сократ ничего не давал слушателям от себя в готовом виде, а побуждал их все находить в себе. От примеров к правилу, от вещей и конкретных отношений к понятию – этим путем он вел своих собеседников.

Сократ первый указал, что образование должно исходить и строиться на познании человека или его души. Истинное образование, которое может усовершенствовать человека, должно исходить изнутри человека, иметь своей основой самопереработку имеющихся в душе впечатлений и знаний. Истинно образующее обучение то, которое возбуждает к самодеятельному размышлению. Воспитывающее к мудрости обучение должно помогать обучаемому самому формировать свои знания. Лучший метод для этого эвристический или вопросный, с обращением к нравственному самосознанию детей, побуждающий людей все находить в самих себе, идти путем самопознания и самоуглубления.

В противоположность грекам, народу созерцательно-умственных интересов и художественного чутья, римляне не имели особых склонностей ни к наукам, ни к красоте. Римляне отличались большой практичностью, занимались земледелием, постоянно держали наготове меч, чтобы отстаивать свою самостоятельность, поэтому до знакомства с эллинской культурой у них если и были начальные школы, но такой широкой потребности в образовании, какая существовала у греков, не было. Впоследствии, под влиянием новых условий жизни и знакомства с греческой образованностью, эта потребность развилась и приобрела практический характер.

Первоначально римская педагогия ограничивалась патриархальным семейным воспитанием, с главной ролью матери. Дети в семье воспитывались в строгости, скромности, почитании старших и предков, любви к отечеству. Их готовили к простой, незатейливой жизни земледельца и воина, или земледельца-гражданина. Нравственная дисциплина была строга: детей тщательно оберегали от неприличных или сомнительных впечатлений, оскорбляющих чувство стыдливости; до 30 лет юношам запрещалось пробовать вино; в обычае было уважение к старшим, любовь к предкам и отцам, что воспитывало то чувство любви к отечеству, тот патриотизм, который доставил Риму всемирное господство.

К нравственной дисциплине римской семьи присоединялось и влияние религиозное. «Римлянин жил окруженный богами», религиозные верования связывались со всеми более или менее важными моментами жизни.

Обучение же в старом Риме ограничивалось сообщением элементарных познаний и умений: учили читать, писать и считать, знакомили с важнейшими законами государства и развивали свободную речь. Обучение в этих пределах, с семилетнего возраста ребенка, брал на себя отец, и оно происходило дома. В старом Риме не заботились о публичном образовании и о школах, больше дорожили семьей. Подготовку к государственным или общественным обязанностям римский юноша получал практически: к жизни готовили жизнью. Войне он учился в военном стане; гражданским обязанностям, – присутствуя в гражданских учреждениях, т. е. главным учителем римлян был жизненный, практический опыт.

Практический склад римского народа наложил свой отпечаток и на позднейшее образование римлян, когда они стали «властителями мира» и появилась необходимость в более широком образовании. Рим стал заимствовать образование у покоренных греков, внося в него свой практицизм. Из греческих наук преимущество получили те, которые соответствовали практическим интересам и склонностям римлян – грамматика и риторика как науки о языках, формах и приемах речи и ораторского искусства, которые необходимы были им при публичном характере политической жизни. Математические науки не скоро приобрели свое место в римском образовании, причем размеры их изучения, по словам Цицерона, определялись лишь «пользой, какую приносят измерение и счисление». «Еще менее благоприятную почву встретила теория музыки, так как занятие музыкальным искусством прямо считалось неприличным» [2, с. 215]. Больше успеха имела астрономия, в виду ее пользы для земледелия и для мореплавания.

Разницу между греческим и римским воспитанием и образованием прекрасно описал римский оратор Цицерон (106–43 гг. до н. э.). «У греков одни всей душой предаются поэзии, другие -геометрии, третьи – музыке; иные же, как, например, диалектики, открывают для себя особенный круг деятельности, и все свое время, всю свою жизнь посвящают искусствам и изобретениям, чтобы с помощью их образовать юношеский дух на началах гуманности и добродетели. Дети же римлян воспитываются для того, чтобы они впоследствии могли быть полезны отечеству, а потому их должно образовывать в видах государственного блага и вести в обычаях предков. Отечество дало нам жизнь и воспитание лишь для того, чтобы мы потом посвятили его пользе все главные и лучшие силы нашего духа, нашего таланта, нашего ума; а потому мы должны изучать только такие искусства, которые выгодны для государства; в этом я нахожу и высочайшую мудрость, и величайшую доблесть» [2, с. 223].

Организация римского воспитания мало отличалась от греческой, было больше порядка и определенности между школьными ступенями образования. Элементарное обучение, сообщавшее знание грамоты, письма и счета, давалось в школе литератора, там строго следили за ясным произношением и хорошим пересказом. Когда ученик овладевал чтением, письмом и счетом (к 12 годам), он переходил к другому учителю, который назывался грамматиком, и начинал основательно изучать греческий язык, читая прежде всего Гомера. Подробно изучалась также грамматика римского языка, читались с объяснением отечественные поэты, делались разные пояснения: исторические, географические, физические и астрономические. Следовательно, вместе с изучением языка грамматик сообщал и реальные познания. Впоследствии обучение ораторскому искусству, в виду его важности, перешло к специальному учителю – оратору, или ритору, который учил, как строить речь, украшать стиль, пользоваться жестами и т. д., давал трудные практические упражнения, чтобы усвоенные правила искусства применялись на практике. Основательнее и глубже изучалась греческая и римская литература, греческая философия. Эти школы: литератора, грамматика и оратора представляли собой три последовательные ступени образования, ведущие одна к другой: низшую, среднюю и высшую.

Дисциплина в низших и средних школах была строгая: палка и розга. Кроме усвоения знаний, в школах обращали внимание и на то, чтобы приучить учеников скромно держать себя и внушить им вкус к порядку и чистоте. Физическим развитием детей занимались исключительно дома, считая, что это долг родителей в интересах государственной обороны. Поэтому, помимо школы, достаточно занимались упражнениями в беге, плавании, прыжках, в играх с мячом, борьбе, езде верхом и фехтовании.

В заключение отметим, что сущность римской системы образования составила основу европейского образования христианского мира. «Римляне были первым народом в мировой истории, который признал и усвоил себе дух, язык и науку чужого народа как условие своего собственного образования» [5, с. 74–75]. Поэтому в Риме надо искать, по мнению П. Соколова, начало той системы духовного развития, которая известна под именем классического образования.

Из римских писателей обратимся к педагогическим взглядам Марка Фабия Квинтиллиана (42– 118). «Один Квинтиллиан соединяет психологические соображения и практический опыт и наблюдения в теоретическую систему, положения которой, при этом, стоят ближе к современным воззрениям, чем положения какого-либо другого древнего писателя» [5, с. 75]. Сам видный римский оратор и учитель ораторского искусства Квинтиллиан написал сочинение, состоящее из 12 книг и посвященное образованию и воспитанию оратора, – «Ораторское наставление». Наибольший педагогический интерес представляют первые две книги, в которых раскрыты заботы первого детства. Они включают вопросы воспитания оратора с первых дней детства, когда в интересах развития хорошей речи обращается внимание на то, что ребенок должен слушать и усваивать красивую и благозвучную речь от матери и нянек, позднее от домашнего наставника-педагога. Духовное образование он тесно связывает с играми, считая, что товарищей игр надо допускать с выбором, чтобы не испортить речи и нравственности ребенка. При пробуждении влечения и способности к учению ребенка нужно отдавать в школу. Квинтиллиан решительно высказывается за школьное обучение, предпочитая его домашнему, указывая, что с индивидуальностью ученика учитель может считаться и в школе. Преимуществом школьного обучения является то, что оно приучает учеников не смущаться и не бояться людей, свободно говорить перед большим числом слушателей, легко ориентироваться в различных жизненных положениях, умело общаться с другими. Школьная дружба, по его мнению, завязанная на общем учении, украшая жизнь, продолжается до старости.

Квинтиллиан выдвигает следующие педагогические принципы школы: обязательная нравственная основа в обучении будущего оратора, чтобы сделать детей честными и добрыми; внимание к особенностям и силам, т. е. индивидуальности ученика; соблюдение меры в похвале и порицании, решительное возражение против телесного наказания, оскорбляющего чувство чести, создающего рабские привычки и не помогающего обучению и др. Соответственно указанным принципам обучения, Квинтиллиан, естественно, предъявляет высокие требования к личности учителя, который в нравственном отношении должен быть образцом для учеников, подобно отцу любить их и быть строгим. Настойчивость, тактичность и терпение, желание охотно отвечать на вопросы своих учеников отличает любимого детьми учителя.

Кроме общих педагогических и дидактических положений, Квинтиллиан в своем сочинении дает массу частных методических указаний по обучению языкам и другим предметам. Его, по мнению П. Соколова, можно назвать первым и, пожалуй, единственным методистом древнего мира.

Таким образом, классическая древность в педагогическом отношении оставила нам в наследство идеи: школы как самостоятельного воспитательно-образовательного учреждения, имеющего задачей образование человека самого по себе, развитие присущих ему дарований и сил – это идея гуманитарного образования; цельного образования, основу которого обеспечивает нравственное воспитание, именно нравственность человека определяет его цельность; разработанной, законченной системы образования, включающей три главных элемента (изучение языка и литературы, реальное изучение – географии, физики, астрономии и др.), составляющие содержание современного образования; идею науки о воспитании и обучении и блестящие начала научной разработки и обследования педагогических вопросов; самодеятельного образования человека изнутри и индуктивно-вопросного метода (сократического) к этому образованию; основы и ценности нравственного воспитания в самом раннем детстве, необходимости планомерного физического развития в силу тесной связи между душой и телом и другие.

Плутарх

Ликург

 

XIV

 

Считая воспитание высшею и лучшею задачей для законодателя, он приступил к осуществлению своих планов издалека и, прежде всего, обратил внимание на брак и рождение детей. Аристотель ошибается, говоря, что он желал дать разумное воспитание и женщинам, но отказался от этого, оказавшись не в состоянии бороться с слишком большой волей, которую забрали себе женщины, и их властью над мужьями. Последним приходилось, вследствие частых походов, оставлять на их руки весь дом и на этом основании слушаться их, переходя всякую меру, и даже называть их «господами». Но Ликург оказал должное внимание и женскому полу. Девушки должны были для укрепления тела бегать, бороться, бросать диск, кидать копья, чтобы их будущие дети были крепки телом в самом чреве их здоровой матери, чтобы их развитие было правильно и чтобы сами матери могли разрешиться от бремени удачно и легко благодаря крепости своего тела. Он запретил им баловать себя, сидеть дома и вести прежний образ жизни. Они, как и мальчики, должны были являться во время торжественных процессий без платья и плясать и петь на виду у молодых людей. Они имели право смеяться над кем угодно, ловко пользуясь его ошибкой, с другой стороны, прославлять в песнях тех, кто того заслуживал, и возбуждать в молодежи горячее соревнование и честолюбие. Кого хвалили за его нравственные качества, кого прославляли девушки, тот уходил домой в восторге от похвал, зато насмешки, хотя бы и сказанные в шутливой форме, язвили его также больно, как строгий выговор, так как на празднике присутствовали цари и старейшины. В наготе девушек не было ничего неприличного. Они были по-прежнему стыдливы и далеки от соблазна, напротив, этим они приучались к простоте, заботам о своем теле. Кроме того, женщине внушался благородный образ мыслей, сознание, что и она может приобщиться к доблести и почету. Вот почему они могли говорить и думать так, как то рассказывают о жене Леонида, Горго. Одна женщина, вероятно иностранка, сказала ей: «Одни вы, спартанки, делаете, чего хотите, со своими мужьями». «Но ведь и мы одни рожаем мужей», – отвечала царица.

 

XVI

 

Воспитание ребенка не зависело от воли отца, – он приносил его в «Лесху», место, где сидели

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: