Назначение руководителем цеха 5 глава

- Вы что сидите?.. Не идут дела - приглашайте науку!.. - кричит Казаков и в сердцах кидает на стол свою автоматическую ручку. Ручка, скользнув по полировке стола, вдребезги разлетается от удара об пол.

Около часа дня, неделю спустя, поднимая веер грязных брызг на поворотах, мы лихо подкатываем к заводоуправлению Щебекинского химзавода на роскошной Волге. Мы – это я после посещения Волгодонского химического завода и мой случайный спутник, научный работник филиала ВНИИПАВ. В дороге познакомились.

- А, приехал! …Проходи, пожалуйста! - заместитель директора по производству Волоши⌽彏㒨㺴딣䲸斛㹵愐꯾⹮叩뿏䱠ⓩ屦�缴냜拴嶿뒥෶넶懑쏕苜�渊彃ᙻ荒籱嚶疢㐷ᴋ�쫜䑿�즦疊콃暳пять жалобу привез? – его скрытые за толстыми стеклами очков близорукие глаза хитро улыбались.

- Я собираю сведения, поеду в Москву, к министру. …Жаловаться так министру! - отшучиваюсь я, но в моем черном кожаном дипломате вправду лежит письмо к первому заместителю министра Гермаш.

Сегодня моя задача собрать сведения по наличию сырья и распределению потоков получаемых на заводах поставщиках и посоветоваться с наукой. Руководители дают сведения весьма неохотно! Поэтому, я стараюсь пройти в цеха. С начальниками установок и цехов, мне разговаривать несколько проще, они ведут себя доступнее.

Неожиданный продолжительный звонок внутреннего телефона прервал нашу беседу. Хитроватый взгляд Волошина стал необыкновенно серьезным и с удивлением скосился в мою сторону.

- Вас директор разыскивает!.. – многозначительно сказал он, положив трубку. – Поднимитесь к нему, пожалуйста!

Поднявшись в просторную приемную, я несколько растерялся. В приемной отсвечивали ровненькими выпуклыми ромбами сразу три обитые желто-коричневым дермантином двери.

- Проходите сюда, пожалуйста! – пожилая прирученная секретарша вежливо приоткрыла дверь и предупредительно пропустила меня впереди себя.

За широким письменным столом никого не оказалось. У приставленного к стене полированного журнального столика, небрежно развалившись в мягком зеленом кресле, и сложив мокрые ноги в плетеных сандалиях одна на другую, сидел мой знакомый из Волгодонска. Только что вместе ехали. Он обхватил чайную чашку обеими руками и видимо согревал о неё, свои озябшие руки. Директор завода устроился по другую сторону стола и наливал кипяток из блестящего электрического чайника в свободную чашку:

- Присаживайтесь!.. Вам чай или кофе?

- Кофе! – ответил я простодушно и, оглянувшись назад, взял от стола полумягкий стул.

- Это мой хороший знакомый! …Помоги ему, чем сможешь! – мой хороший знакомый видимо был знаком с директором еще лучше, накоротке.

- А вы по какому вопросу? – отхлебнув большой глоток кофе он, наконец, внимательно посмотрел на меня.

- Да я у вас не первый раз. Объезжаю своих поставщиков, прошу привести поставки в соответствие договора, собираю сведения и по вашей обеспеченности сырьем.

- Так вы из Салавата!.. То-то вижу лицо знакомое. …Ну, вам я помочь не смогу. Видите, какая мощная установка ректификации? – он махнул рукой в сторону окна, как будто я мог действительно что-то разглядеть. А вообще установка располагалась неподалеку от заводского забора и хорошо просматривалась со стороны города. – Так вот, я отвалил восемь миллионов рублей на её реконструкцию! Заметили, небось, по улучшению качества? – он горделиво взглянул мне в глаза. Я согласно кивнул головой – качество Щебекинских кислот улучшилось значительно!

- Мы рассчитывали на переработку сырых кислот с Новокуйбышевска, но он недопоставляет сырые кислоты катастрофически. Вы у кого из наших уже побыли?

- Да у Волошина, только поговорить не успел. – Кофе закончилось, и я почувствовал, что пора вставать.

- Зайдите еще к нему, он вас поставит в известность.

- Через несколько минут я еду во ВНИИПАВ, - вставил слово мой попутчик, - если хотите, могу подбросить! – мы договорились с ним о встрече в фойе.

Поговорив еще несколько минут с Волошиным и записав необходимые сведения, я вышел в фойе. Спустя некоторое время мы, разбрызгивая грязные лужи, выехали на служебной директорской Волге в сторону ВНИИПАВ.

- Вы к кому желаете попасть – к Правдину или к Бовика? – обратился мой спутник.

- Что вы!.. Меня вполне устроит Анатолий Пантелеймонович Литовко!

- Ну, я вас провожу.

Позвонив в несколько разных адресов из установленного в фойе телефона, знакомый добился, чтобы нас пропустили. В институте оказалась жутко строгая пропускная система. Поблуждав по узким мрачноватым коридорам и совершив несколько поворотов, мы, опустившись в подвальное помещение, вышли, в конце концов, в заставленную стеклянной лабораторной посудой лабораторию жирных спиртов. Несколько незнакомых мне женщин неспешно переливали растворы и смотрели их на свет. «Видимо титруют», – подумал я.

- А, приехал!.. – громко воскликнул Литовко. Он вскочил со стула и пошел нам навстречу. – …Я же сказал сам прибежишь! – в белом распахнутом халате, узкий, высокий и худой он походил на взъерошенного доктора Айболита.

- Садитесь, - смахнув с накрывающего стол белого ватманского листа хлебные крошки, он, пригнулся, и достал с тумбочки банку растворимого кофе. Только после этого подал нам руку и поздоровался.

Приехавший со мной знакомый молча улыбался. Видимо он неплохо изучил причуды этого старика.

- Я вижу у вас добрые сношения, вы сами разберетесь в своих взаимоотношениях, - пошутил он. - У меня тоже дела имеются. …До встречи! – и вышел.

- Ты зачем приехал?.. Акт мы тебе с Кегелем подписали? – …Подписали! Этерификацию колонного типа предлагали? – …Предлагали. Ректификацию кубом на пленочном испарителе навязывали? Вам все денег жалко!.. Вы, извините, хотите и рыбку съесть и … ничего не платить! – вскочив со стула, он, разбрызгивая кофе на полы длинного халата, пробежал взад вперед по лаборатории. – Теперь вы чего от нас хотите?

- Да успокойтесь вы, Анатолий Пантелеймонович! Я же еще ничего не прошу!.. Акт вы говорите, подписали? А проект где? Да я лично дважды во ВНИПИНефть был. Разговаривал с Михаилом Христофоровичем, с Васильчиковым, с Тереховым, и что же?.. Вы думаете, они пошевелились? Мы чуть не каждые полгода им письма шлем! …От них одни обещания. Давайте еще разок по-рассуждаем, что нам делать с производством!

Наша перебранка видимо выглядела весьма забавно. Женщины, прекратив титрование, с веселым любопытством поглядывали в нашу сторону, изредка перебрасываясь фразами.

- Да садись ты! – вспомнил о гостеприимстве разгоряченный Литовка. – Пей кофе, нето остынет!

Запивая горячим кофе обидные речи родителя своего производства, я нутром чувствовал, что ничего я отсюда не вывезу! Поговорил еще несколько минут и встал.

Попрощавшись с Анатолием Пантелеевичем, вышел из института, и уехал из Щебекино, абсолютно забыв попрощаться со знакомым из Волгодонска. Больше я его не встречал. Литовко тоже.

Паксютов пригласил тогда специалиста по ректификации с Куйбышевского политехнического института. Они уже выполняли совместные работы.

- Знакомьтесь, Цырков Анатолий Михайлович! - представляет он невысокого плотного мужчину с широким мужиковатым лицом. Анатолий Михайлович протягивает руку для знакомства и тут же закуривает сигарету.

- Петр Алексеевич!.. Мы предлагаем вам смонтировать регулярную насадку АВР! - сходу вступает он в разговор. - От вас требуются сведения по составам и производительности, все остальное рассчитаем на компьютере. У нас имеется программа, …шестьдесят тысяч отва­лили! - пыхнув густым синим дымом, он внимательно смотрит на нас с Гришей.

- Мы уже посылали вам эти сведения, почтой, еще при Павле Филипповиче! - пытаюсь укорить ученого.

- Выдай еще раз! …Тебе жалко, что ли? - вступает в разговор Паксютов, - только делать это надо уже вчера, бегом!

Собеседник Цырков оказался хороший, но сотрудничать с ним было нелегко. Завяза­лась у нас работа с Куйбышевом. Завязалась и завязла. После длительных переписок и обо­юдных перепалок к капитальному ремонту чертежи на насадку от них поступили. Чертежи поступили как всегда до чрезвычайности сырыми и правкой их долго занимался ме­ханик цеха Ахметзянов. Он к тому времени заменил Ю.Е. Шабалова, которого пришлось уволить.

На его место я замену нашел быстро. На ме­сто механика установки найти кандидата оказалось гораздо сложнее. Люди знавшие каприз­ный характер нашей установки ко мне не шли.

Перебрав несколько кандидатур, я остановил свой выбор на бывшем слесаре ремгруппы Григории Павловиче Тюмкине. Он к этому времени уже заканчивал вечерний техникум, но работал в кооперативе по ремонту оборудования. Нашел я его в цехе сорок один, там проводился капи­тальный ремонт.

-Нет, не пойду, что вы! - долго и категорично отказывался Тюмкин.

Но, в конце концов, согласие все же дал. Механик с него удался, на мой взгляд, довольно толковый и работоспособный. Имея чрез­вычайную коммуникабельность, он умел найти подход к людям и работникам сторонних ор­ганизаций. Я очень жалел впоследствии, когда он перешел на базу реагентов.

Ахметзянов заказал материалы и разместил изготовление насадки в ремонтном цехе ЗЖБИ. Приехавший к началу ремонта Анатолий Михайлович лично контролировал изготовление и монтаж насадки. Монтаж удался сложным, колонну пришлось разрезать, демонтиро­вать установленные в ней колпачковые тарелки. Ремонт затянулся. Наконец колонну запустили и ждем ре­зультатов. Сказать откровенно видимого результата никто и не заметил.

Новая разборка у Казакова. Тот сидит, сняв от напряжения пиджак и устало смотрит на меня серыми чуть на выкате глазами. Подняв с пола древний арифмометр «Феликс», он ожесточенно вращает его ручку.

- Устал я от вас. Качество у вас не идет…, сырья у вас нет…, стоки всегда нарушаете!.. Как ты думаешь людей кормить - я не знаю. Может ты, Геннадий Васильевич, знаешь? - он по­ворачивается к Паксютову.

Тот молча выдерживает взгляд. В кулуарах нашего управления Паксютов вообще-то пользовался репутацией боевого и неугомонного инженера. Не в его правилах было прятаться за чужую спину или лезть за словом в карман. За несдержанность и вечные перепалки с директором к нему прочно приклеилась кличка «Поперечный».

- Езжай во ВНИИПАВ и без решения не возвращайся! — сказал директор на про­щанье.

Наши родители давно и бесперспективно бедствовали. Нина Андреевна Лебе­динская длительное время находилась в отпуске без содержания, Анатолий Евгеньевич Харченко, положив нога на ногу, вежливо усадил меня рядом на широком диване и признался, что он занялся коммерческой деятельностью, а ректификацию забросил:

- Чистой наукой сегодня не проживешь, - посетовал он. Из вежливости угостил меня кофе и мы расстались.

Не помог случайно встреченный в коридорах Волгодонского филиала и на­чальник отдела жирозаменителей ВПО Союзнефтеоргсинтез Владимир Иванович Заяц. Лоб в лоб столкнувшись с ним в приемной директора, я поспешно поздоровался. Неожиданно он меня узнал.

- Вы кажется из Салавата? - с удивлением спросил он.

- Да, из Салавата… Вот в связи с отсутствием сырья ищу выход из тупика! …Вы не могли бы чего-нибудь посоветовать? - спрашиваю у Владимир Ивановича.

- Но не здесь же в коридоре!.. - смеется он. - У тебя много дел? …Давай встретимся через полчасика. Я тебя найду через секретаршу.

Впоследствии, я узнал, что Владимир Иванович Заяц выходец с Волгодонска и занимал в нем ранее пост генерального директора научно производственного объединения. Бывает здесь часто, от этого и встреча.

Мы долго беседовали с Владимиром Ивановичем в кабинете Потатуева, он словно гвозди забивал, сыпал цифрами выработки на разных заводах, но ничего утешительного мне не сказал. Принимаю решение ехать в Щебекино.

Импозантный Бовика в нарядном черном костюме, с дорогим красноватого цвета галсту­ком, принял меня в слабоосвещенном кабинете за широченным, красного дерева полированным столом. Выказывая достойное уважение гостю, он сел не на обычное место в торце стола, а напротив меня. Рабочий день подходил к концу, и посетители нас не беспокоили. На столе никаких бу­маг. Заказав секретарше два кофе, Бовика разговорился.

- Вы знаете!.. Я давно думаю о вашей проблеме! У вас мощная высокотемпературная рек­тификация, имеется котельная… - При напоминании о котельной у меня по телу про­скочила мелкая дрожь. - Так вот, - продолжил Бовика! - …я предлагаю перейти на переработку пальмоядерного масла!

- Так у нас в Башкирии пальмы, знаете ли, …не растут! - делано подивился я., - нельзя ли чего-нибудь попроще?

- Да!.. Я понимаю, что вас такое предложение удивило! - и он долго пытается втолковать мне преимущества переработки пальмоядрового масла, сырье для которого можно при­везти из Индонезии. Нет, не понял я уважаемого ученого! Не поняли его намерений и мои руководители. С такой наукой мы решили завязать, навсегда!

Новые проблемы с котлами

Проблема наступила и с другой, нежданной стороны. Некогда благополучный цех попал в продолжительный кадровый кризис. Бывалые опытные старшие аппаратчики первой уста­новки незаметно рассосались. Поворотова назначили начальником установки, Иманов уехал на заработки в далекий Буденовок, Кук после выхода на пенсию перешел в электромонтеры, а Рашитов Риф с выходом на пенсию перевелся в медсанчасть. Василий Коновалов уехал на север за большими заработками. Уволилось и несколько аппаратчиков пенсионного возраста.

Вновь назначенные старшие аппаратчики Конов, Дегарев, Биктагиров, Карманов и «Паренек» -Уваров первоначально значительно уступали им по подготовке. Кроме того перестановки повлекли за собой ослабление квалификации на уровнях аппаратчиков отделений. Четырех бригадный график и отсутствие талонов спецпитания, уменьшали приток желающих работать в нашем цехе. В цехе скапливались случайные люди.

Я много времени проводил в отделе кадров объединения в надежде завлечь залетного забулдыгу в цех. Брать приходилось не выбирая. Многие из принятых новичков прогуливали и терялись, не успев пройти срока положенного обучения.

Снижение квалификации больно отразилось на работе цеха.

Однажды Дуся Сергиенко отключила блокировку по подаче топлива, котел и бабахнул!

- Ничего страшного, паренек!.. Можешь не приезжать. …Только легковес с обмуровки сорвало! – успокоил меня Уваров, разбудив среди ночи. Котел остановили.

На деле оказалось намного страшнее – взрывом выгнуло кладку правой стены. «Разборки потом, - подумалось мне. - Надо быстрее восстановить и запустить!»

Срочно пригласил начальника участка Каллиганова и договорился на быстрое восстановление кладки. Оплату обговорили аккордную. Пять тысяч! По тем временам хоро­шие деньги.

Пока аварию не обнаружило руководство завода, разборки устроил сам. Долго шумели, выясняя явные нарушения и причины и доказывая вину виноватых. По факту аварии издал строгое распоряжение с дисциплинарным наказанием. В сердцах наказал всех, вклю­чая начальника установки Поворотова.

Котел в это время ускоренно ремонтировался. Для форсирования работ оформили проведение их с продленкой на вторую смену.

Беда, однако, не приходит одна! Оброненным кирпичом вечером сорвало красномедку, питающую воздухом первичный прибор регулятора уровня на сосед­нем котле. Уровень зашкалил за верхнее показание, клапан закрыл доступ теплоносителя и котел опустел. Альберт Фаттахов, не имея достаточного опыта и умения, не смог по другим приборам своевременно заметить и исправить ситуацию. Могло случиться и так, что он просто проспал.

Заглянув поутру в топку котла, я прямо-таки ужаснулся от представленного зрелища. Вот это была настоящая беда! Все шестьдесят паровых труб правого коллектора в радиантной зоне блестели металличе­ским блеском и оказались завернуты в причудливые узлы и петли! Аппарат надолго выведен из строя.

Аварийно остановив котел, я нервно курю сигарету за сигаретой, закрывшись в кабинете. Таким образом, мы успокаивали нервы. Не надо было быть особо наивным, чтобы не пони­мать: - с таким народом не только до аварии, до тюрьмы дойдешь. Как работать?

Такую аварию уже не скроешь! Смог я лишь отодвинуть разбороки на то время, за ко­торое постарались закончить ремонт и запустить ремонтируемый котел.

Шум, поднятый вокруг аварии с третьим котлом, дал большие, далеко расходящиеся круги волн. В том числе досталось и мне. Шум - шумом, а ремонт организовывать надо. Собрал нас главный инженер. Сидим, думаем. Я, Павел Филиппович, Поворотов и Толстов.

- А что же мы, сегодня, Своволю не привлекаем? - спрашивает Паксютов. - Пригласи Своволю в тридцать четвертый цех, - звонит он диспетчеру завода. Вскоре подходит Ан­дрей.

Вы творите, а Своволя должен разбираться! - обиженно выговаривает он.

Открыв самую древнюю папку с документацией, я пытаюсь найти подходящий проект на паровые трубы. Этот не комплектуется. Слишком много видов труб. Привезен­ная Толстовым из Белгорода документация не совпадает с новой конструкцией. Нужны свежие чертежи, но для проектирования подходит лишь организация, имеющая разрешение органов госгортехнадзора.

Сижу, кумекая, когда в кабинет входит удрученный Юра Матвеев. Скромно скре­стив руки на груди, он остановился у входной двери. Совсем недавно мы поссорились. Я застал его с запашком спиртного и пригрозил выгнать, он, спьяну, угрожал меня зарезать и потом долго извинялся.

- Петр Алексеевич!.. Я не хотел говорить, да совесть измучит. …Я коллектор продыря­вил!

- Какой коллектор?.. Ты, Юра, понимаешь, что говоришь!.. Как можно проткнуть шестнадца­ти миллиметровый металл, из которого изготовлен коллектор! — Юра приваренным на длинной трубе зубилом, сбивал наросты коксовых отложений по длине кол­лекторов.

- Зря вы мне не верите! Точно прохудил!.. Как отбил кусок кокса, …а там дыра.

- Иди-ка Павел Филиппович!.. Посмотри, что он там натворил, - говорю я заместителю, а сам, посмеиваясь, продолжаю рассматривать чертежи.

Спустя несколько минут, возвращается Павел Филиппович и, жадно бросая в рот папироску,

плюхается на стул. Прикурив раздумчиво заявляет:

- Ничего я не пойму: должен был случиться грандиозный пожар, а его не произошло. Котел-то мы остановили хотя и аварийно, но спокойно, без пожара.

- О чем ты говоришь Павел Филиппович! …Что случилось? - прерываю я его размышления и тоже достаю сигарету, предчувствуя большие неприятности.

- Дыра в коллекторе сантиметров на тридцать! Закоксовался коллектор, его и разнесло!

- Пойду-ка я сам посмотрю, - говорю я и, ткнув дымящийся остаток недокуренной сигаре­ты в стеклянную пепельницу, выхожу в котельную.

В котельной у раскрытых донышек коллекторов пригнувшись, подсвечивает внутрь шахтеркой начальник установки Поворотов. Серый спецовочный кос­тюм его перепачкан следами сажи и коксовой пыли.

- Ну-ка посвети Григорий, я тоже гляну, - прошу Поворотова и заглядываю в коллектор.

Точно! На глубине трех метров в нижней стенке зия­ет глубокая рваная щель длиной около тридцати сантиметров. Как раз против места, где более всего по­темнели четыре трубки!

- Смотрю дыра. Ну, думаю, проткнул!.. - в который раз объясняет Матвеев. Гриша молча пытается отбить остатки кокса.

Мне все ясно. Я, развернувшись, выхожу и прямо в операторной затягиваюсь сигаретой! Проклятый рок, он решил доконать нас совсем. Как доложить вечно недовольному нашей аварийностью руководству? Делать нечего, поднимаю трубку!

Подошедший следом Паксютов долго рассматривал дыру, подсвечивая со стороны донышка и через разобранную к тому времени кладку.

- Ну, где сегодня будем изготавливать коллектор? - глянув на меня с улыбкой и вытирая запачканные руки о кирпичную кладку, спрашивает он. Видимо и ему надоело ругать нас.

- Я думаю надо опять ехать в ПРП, - отвечаю я. Сам рад легко отделался!

- Сегодня нам придется работать в нескольких направлениях, - говорит Паксютов, — для начала необходимо поработать с ТЭЦ. …Выяснить, нет ли разрешения у Салаватгипронефтехима. …Посоветоваться с органами надзора, затем бегом ехать в Уфу. Давай Петр Алексее­вич, бросай все дела и бегом занимайся котлом.

Обежав местные ремонтные и проектные организации, я вопрос не решил. Надо ехать в Уфу в Башкирэнерго.

Конструкторское бюро верное веяниям моды организовалось в коммерческое общество.

- Возьмусь я исправить ваши проектные чертежи, - заявляет его директор. Пригляделся, взгляд его как будто чем-то давно знакомым отсвечивает. – Вы, производственники люди богатые, сам знаешь! У вас бартер и у нас бартер! Я, бесспорно, свое дело сделаю, но ты привезешь мне какую-либо вещь!

Торг в таких случаях неуместен, договорились встретиться неделю спустя. И так не дает мне спокоя этот взгляд, что я, возвратившись, спросил у секретаря фамилию. Фаттахов!.. Рафит, друг моей юности!..

- Ты почему сегодня не берешь с собой Толстова, он энергетик, это его вопрос. Сегодня пусть привыкает! - возмущенно выговаривает мне Паксютов перед новой поездкой.

Я соглашаюсь. Прием в Уфе пока не очень любезный. Понятно, провинция. Переждав всех по­сетителей, мы все же входим в кабинет директора конструкторского общества.

- Ну, что-нибудь привез? - нагло смотрит он мне в глаза.

- Привез! - отвечаю, - а ты меня, случаем не узнал?

- Петька!.. А я смотрю - фамилия Журавлев! - он как-то незаметно закрывает входную дверь на ключ: - Ну, ты извини, брат!.. Не ожидал встретить. Покажи, что привез!

Открывая дипломат, достаю с него упакованный в пластиковую упаковку шикарный спор­тивный костюм «Адидас» нежно голубого цвета.

Глаза хозяина кабинета жадно блеснули. Он вскочил и взял упаковку в руки:

- Сколько?..

- Сто восемьдесят! - резко выкрикнул Толстов, не дав мне и рта раскрыть. Фактически костюм стоил сто шестьдесят рублей. – Пускай надули твоего знакомого, зато хотя бы дорогу окупили! - гордо заявил Анатолий впоследствии.

- Да вы что же ребята! …С таким подарком и сидите! Вот вам от меня взаимный презент! Эх, Петька, жалко возраст немного сказывается, сам не пью уже пять лет, …так поговорили бы! - пряча костюм в сейф, он вынимает с него бутылку с прекрасным коньяком и, отсчитав предложенную сумму, вручает её нам. На этом наши воспоминания завершились.

Добравшись трамваем до ремонтной базы Башкирэнерго, находим начальни­ка. Руководитель цеха Александр Федорович Кулешов сам сильно опытный и знающий спе­циалист слегка задумался. Нажав кнопку селекторной связи, он все же пригласил началь­ника ОТК Иванова. Видимо решил посоветоваться. Иванов решительно выступил против:

- Коллектор сделать нет проблем, а как быть с трубами? Время летнее, мы гнем трубы зимой со льдом. Возможна большая элипсность в местах гиба, я не могу пойти на заранее планируемый брак.

Александр Федорович сквозь расстегнутый ворот клетчатой сорочки почесал крепкой рукой волосатую грудь и задумчиво сказал:

- Так ведь можно с песком гнуть!.. Давно мы с песком не гнули. Давай, Борисыч, выручим ребят!.. Оформляйте договор и везите свои трубы, - это уже нам.

Я направился оформлять договор к его руководству. Юркий лысоватый уже главный инже­нер долго вертит мое письмо холеными руками.

- Ну вот что!.. Изготавливать мы беремся, но у нас трения с местным участком надзора. Я по­пробую уладить, но ты привези мне какую-нибудь ценную вещь! Жена у меня полная, не могу ей одежду подобрать! …Желательно бы шубу или пальто, только учти размер нужен попросторнее.

Бартерные вещи на цех давали регулярно, и я, выпросив в цеховом комитете, уже с заготовками труб привез ему талон на красивое финское пальто неопределенного размера. Долго смотрел он на талон и капризно сказал:

- Мало ей будет!.. Поменяй.

Я поделился с Александр Федоровичем.

- Зачем ты ему отдал!? Дал бы лучше мне, я же главный исполнитель.

- Так я же вам сапоги женские привез! - возмущенно говорю Кулешову.

- И пальто бы отдал. Теперь ты хватишь горя, вот увидишь. Это вымогатель еще тот.

Как-то случилось, но талон на больший размер поменять не удалось и после вторично­го предложения главному, я отдал его работнице своего цеха. Срок поджимал. Юрий Львович кровно обиделся. У нас возникли трения. Коллектор уже изготовлен, он не выдает. Нет у меня разрешения РГТИ! Пришлось срочно выехать в управление котлонадзора.

- А ты привези своего инспектора, он проверит оснастку, документацию и мы разрешим разовое изготовление! - советует мне начальник надзора.

Паксютов тут же подхватывает идею и бегом торопит с её воплощением. Вооружившись большой меркой дополнительных мероприятий (спирта), беру с собой участкового инспектора Михайлова и энергетика Андрея Своволю. Жмем в Уфу. По дороге тихо беседуем, делимся прогнозами, как провести проверку. Михайлов клянется всю проверку поставить таким образом, чтобы проблему решить в нашу пользу. Я откровенно показываю ему горячительное.

Неожиданно для нас и местных специалистов повел себя наш инспектор до­вольно въедливо и принципиально. Инженеры зароптали, мне уже высказали угрозу выгнать с завода и не подпускать. Я незаметно для всех пробую усовестить не в меру ретивого ин­спектора:

- Виталий Николаевич!.. Ведь мы же договорились, ну что ты копаешься?

- Не лезь!.. Это моя работа. Я должен выполнить её добросовестно! А тебе сказал: все будет как надо, и сделаю добро! – отрубил Михайлов.

Наконец проверку он закончил и мы, прихватив технолога, все вместе приехали в ад­министрацию округа.

Величественно сев за письменный стол, руководитель надзора, сложив рука на руку, внимательно выслушал доклад Михайлова. Тот четко и конкретно нарисовал, и надо отдать должное его профессионализму привлека­тельную картину. Главный технолог поначалу сокрушенный провер­кой, постепенно теплел. Разрешение нам подписали. Но коллектор и трубы мне не выдали. Подогнал я огромный «КАМАЗ» к управлению и вошел к директору:

- Что же твориться? - спрашиваю, но про пальто естественно молчу. - Коллектор готов,

ваш помощник уперся и не отдает!

- Так у вас же какие-то проблемы с РГТИ? - уточняет директор. И вызывает Кулешова.

- Да, сняли мы все проблемы! - подтверждает Кулешов. - Я не знаю, что он уперся, это же

и наши деньги.

Ну что же, коль все решили, отдай ему коллектор! - элементарно решил директор. Мы дружно вышли с кабинета.

-Пройдем в буфет! Пока грузят машину, перекусим, - предложил Кулешов..

Мы входим в малолюдный буфет и подходим к прилавку. Витрина украшена коробками де­фицитных товаров. Буфет ведомственный, обслуживает только работников завода.

- Тебе не надо вон ту «бабу»?..— обращается Кулешов, я упираюсь в него настороженным взглядом. - Чего напугался, я про сигареты! Предлагаю наш бартерный подарок, у нас тоже бартер! – улыбнулся он. На витрине среди других зеленеет блок сигарет «Стюардесса».

Конечно возьму! - радуюсь я, у нас наступал новый табачный кризис. Перестройка!

-Эх, ты!.. - сказал на прощанье Кулешов! — Мне пальто не отдал и врага себе нажил! Ведь это Львович строго запретил выдавать коллектор!

Другие нештатные ситуации

Зимний день короткий. Рабочее время еще не закончилось, а солнце клонится к закату. Со­седние цеха функционировали в нормальном режиме и монотонный шум, издаваемый пароутечками и свечой воздушной компрессорной не превышал обыденного, повседневного уровня. Прой­дя через операторную, я порадовался четкому режиму и направился домой.

Переоделся, жена налила полную тарелку горячего супа, и я взял в одну руку ложку, в другую зачитанную книгу. Зазвонил телефон.

- Иди, тебя! — привычно говорит жена. Торопливо подхожу к аппарату и беру протянутую ей трубку.

- Петр Алексеевич!.. Выезжай быстрей!.. Там у тебя ректификация горит! - взволнованно го­ворит диспетчер завода Вера Коннова.

- Как горит?.. Да я только что прошел по установке, все нормально было! - в свою очередь

удивленно откликаюсь я.

- Так вся и горит ярким пламенем даже отсюда видно, на трубку, послушай сам! - она соединяет меня прямым проводом с операторной:

- Петр Алексеевич!.. Приезжайте скорей, здесь все горит!.. - слышу в трубке истошные во­пли Зины Тибеевой.

- Где старший? - спрашиваю, надо же дать какие-то указания.

- Все на установке!.. Тушат, приезжайте скорей. …Там огонь льется до самой земли!

Собираюсь и почти бегом выхожу на трамвай. Трамвай, как на зло, еле-еле тащится, а там до места почти двадцать минут ходьбы. Со стороны расположения цеха в вечернем су­мраке вижу отсветы все затухающего пламени, которые подгоняют меня. Когда же я, запы­хавшись, прибегаю на установку, пожарные уже заливают то там, то сям возникающие очаги. Установка остановлена полностью, на улице холодает, уже не менее двадцати градусов ниже нуля, впереди ночь.

С залитой водой установки направляясь в операторную комнату. Уже проходя сквозь длинный коридор насосной, перешагивая через ползучку с трубопроводами, встречаю главного технолога объединения Истомина.

- Ты когда перестанешь хулиганить? - машет он указательным пальцем и, взмахнув безнадежно рукой, говорит: - Раз приехал, разбирайся быстрей и запускай свое хозяйство.

- Что же здесь произошло? - выспрашиваю у Скорнякова.

Он присев у отопительной батареи снимает мокрые затвердевшие на морозе валенки. Промокшие насквозь Ринат Залилов и «Хаттабыч» развесили мокрые телогрейки на горячей батарее, пытаются их просушить. Прозвище «Хаттабыч» приклеилось Хатыпу Файзуллину весьма кстати. Уж очень был он мудрым и аккуратным. Наш народ напрасно прозвища не выдает. С телогреек от батареи валит густой пар, а Хатып, опоясавшись пуховым платком, греет спину прижавшись к теплой трубе.

Предыдущая1234567891011Следующая

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: