 |
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 7 глава
|
|
|
|
Вот и блокнотные записи. «История графств» — значилось в списке намеченных дел. Она бросила взгляд на часы, стоявшие на французском письменном столике в углу гостиной. Стрелки сообщили ей, что если поторопиться, то до встречи с Кристи можно успеть заскочить в библиотеку Нью-Йоркского университета. Университет предоставлял в распоряжение своих бывших питомцев великое множество всяческих услуг. Сейчас Девон нужно было получить книги по межбиблиотечному абонементу.
Она уже воспользовалась справочником Р. Уильяма Филби «Библиография истории американских графств». Серия, посвященная отдельным графствам, начала выходить с 1870-х годов, но большинство выпусков было издано между 1880-м и 1910-м годами. Каждый том описывал историю данного района и содержал краткие биографические очерки виднейших местных жителей. Флориан наверняка должен быть упомянут среди прочих. К сожалению, биографии спонсоров издания — членов общин, которые могли позволить себе такие траты, — всегда подавались в сборниках несколько тенденциозно. Интересно, подумала Девон, что там написано про Флориана?
Еще в ее списке значился НСК-КРУК — Национальный сводный каталог коллекций рукописей, издаваемый Библиотекой Конгресса. Каждый год НСК-КРУК выпускал том старых писем, дневников, документов, разнесенных в указателе по двум признакам — теме материала и упомянутым в нем личностям. Может быть, туда попало кое-что, связанное со Стаффордами.
Девон отложила блокнот, приняла душ, оделась, вышла на улицу и поехала в университет на Вашингтон-сквер.
В библиотеке было полно студентов и преподавателей, но мало кто обратил внимание на Девон, одетую в простые бежевые шерстяные брюки, бежевую шелковую блузку и вязаную шерстяную кофточку в тон. Девон прошла в зал каталогов и выписала по межбиблиотечному абонементу нужный ей том из соседней библиотеки, после чего просмотрела указатели НСК-КРУК, водя пальцем по колонкам вспомогательного указателя. Несколько раз она натыкалась на фамилию «Стаффорд» и трепетала от предчувствия триумфа. В указателе упоминалось полдюжины старых документов, включая переписку между Флорианом и его братом, капитаном Уильямом Лоуэллом Стаффордом, до гибели последнего в 1912-м году.
|
|
|
Наиболее интригующие материалы она обнаружила в последнем томе. В указателе значилось письмо, написанное в 1929-м году Энн Стаффорд ее младшей двоюродной сестре Эстелл — двоюродной бабушке Джонатана Стаффорда. Флориан в этом письме не упоминался, но Энн в то время было двадцать шесть лет, и она, по всей вероятности, уже жила отдельно, не в доме Стаффордов. Эстелл была на десять лет моложе, но было похоже, что они дружили. Эстелл Стаффорд-Мередит была еще жива. Игнорировать этот след было нельзя.
Поскольку у Девон уже оставалось мало времени, она решила заехать в библиотеку еще раз. Девушка сунула записи и копии различных документов в кожаный бордовый «дипломат», надела пальто из верблюжьей шерсти, набросила сверху кашемировый шарф и направилась к книжной лавке «Интуиция», расположенной на Макдугал-стрит, в нескольких кварталах отсюда. Пробираясь сквозь толпу прохожих, она снова думала о Стаффордах, особенно о Джонатане, вспоминая, каким славным был вчерашний вечер и каким неожиданным оказался неприятный финал. Хотелось знать, когда же он сделает следующий шаг, чтобы остановить ее.
Что он скрывает?
Девон сунула замерзшие руки в карманы пальто. Она проходила мимо ржавой железной бочки, на дне которой пылало пламя. Пахло жареным. На пузатом торговце были рваные штаны, потасканный свитер и изношенные перчатки с обрезанными пальцами.
|
|
|
— Горячие каштаны! — выкрикивал он. — Покупайте жареные каштаны!
Девон не остановилась, но проглотила слюну и вспомнила, что вышла из дому не позавтракав. Пронизывающий ноябрьский ветер покалывал холодом лицо; облачко пара от дыхания сопровождало Девон, пока она торопливо шагала по кишащей людьми улице. Как всегда, в Гринвич-вилледж царила суета: студенты, туристы, торговцы сосисками, просто прохожие... Самая разномастная — в основном пришлая — публика заполняла тротуары.
Миновав перекресток на Макдугал-стрит, Девон не прошла и полквартала, как заметила махавшую ей рукой Кристи. В черных высоких сапогах «казачок», шерстяном свитере сливового цвета и горчичного цвета юбке ниже колен, Кристи ждала Девон у дверей в книжную лавку. Волосы ее были на цыганский манер перехвачены на затылке, в ушах болтались большие золотые серьги. Казалось, ее ничуть не трогали порывы холодного ветра и сплошные серые тучи над головой, предвещавшие ливень или снежную бурю.
— Боже мой, Девон! Как я рада! Мы ведь целую вечность не виделись!
— Да, это совсем не то, что по телефону болтать.
Подруги горячо обнялись. Пышногрудая, черноволосая, несколько эксцентричная, Кристи была ее лучшей подругой со времен университета. Они сильно отличались друг от друга, но это не имело значения. Дружба их сохранилась и тогда, когда рухнул брак Девон с Полом, и когда провалились две попытки Кристи выйти замуж, и когда у Девон разладилось с Майклом.
— Давай скорее зайдем в лавку, спрячемся от этого чертова промозглого ветра, — сказала Кристина.
— На тебя посмотреть, никакой ветер не страшен.
Кристи расхохоталась. Смех у нее был горловой, низкий, чувственный.
— Может, я чуточку «со шмулем», но морозоустойчивой меня, гречанку, не назовешь!
Теперь рассмеялась и Девон.
— Ты неисправимая, а не морозоустойчивая!
Они вошли в книжную лавку. Когда дверь открылась и закрылась за их спиной, дважды прозвенел колокольчик.
В ноздри Девон ударил запашок марихуаны.
— Совсем как у нас в общежитии, — прошептала она и подумала, продолжают ли студенты баловаться этим делом.
В юности она многое себе позволяла, но, конечно, до Кристи ей было далеко. Только теперь Девон осознала, как сильно изменилась ее жизнь.
|
|
|
— А ведь веселые были денечки, правда? — Кристи вспоминала студенческие времена с большим удовольствием, чем подруга. Девон вышла за Пола, когда училась на последнем курсе, и вкалывала на двух работах, чтобы Пол мог закончить юридический.
— Да, согласна, много чего было, — сказала Девон, вспоминая, как она была по уши влюблена в Пола.
— А помнишь вечеринку, когда тебя привел Пол? Никогда не забуду того шикарного парня-футболиста из Гарварда, с которым я закрутила роман.
— Только не заводись, пожалуйста, от воспоминаний о своих любовных похождениях, — предупредила Девон. — Нам давно пора расстаться с иллюзиями. — Девон имела в виду, что обе они опять остались на бобах.
— Это верно, но я только что познакомилась с совершенно изумительным итальяшечкой!
Кристи озорно усмехнулась, и Девон рассмеялась.
— Ты в своем репертуаре! Вокруг тебя всегда вьются мужики.
Кристи была единственной университетской подругой, с которой Девон сохранила отношения. Они часто вместе завтракали и вообще старались поддерживать связь.
После жутких потрясений, пережитых Девон в желтой комнате, они звонили друг другу примерно раз в день, говорили о Майкле, о том, что их отношения оборвались, о неожиданном облегчении, испытанном Девон, и даже перемыли косточки Джонатану Стаффорду, хотя Девон и не заикнулась о том, что неравнодушна к нему.
— Пошли, пошли, — подтолкнула ее Кристи, взяла за руку и повела вниз по узкому наклонному коридору. — Мы сюда по делу пришли.
— Да-да, — согласилась Девон и последовала за Кристи, по пути разглядывая темноватое, затхлое логово, куда привела ее подруга.
Они очутились в длинной, узкой комнате с высоким потолком. Несколько старомодных люминесцентных ламп тускло мерцали малиновым светом. Вдруг что-то шлепнуло Девон по руке. Молодая женщина вскинула голову и увидела пару уставившихся на, нее мерзких, красных, горящих глаз. Раскачиваясь на веревке, эта жуткая голова задела Девон, и та стиснула зубы, чтобы не завопить от ужаса.
|
|
|
ГЛАВА 7
— Да не бойся ты, — усмехнулась Кристи, когда увидела, что Девон ни жива ни мертва от страха.
— Кто это? Что это такое?! — Девон указала на уродливую черную голову, свисавшую с потолка. Разинутый толстогубый рот скалился острыми зубами, красные глаза полыхали яростью.
— Да это всего лишь бутафория. Тыква раскрашенная. Один постоянный покупатель их делает.
— Но для чего?
— К кануну Дня всех святых, когда нечисть изгоняют. А вообще-то не знаю. Всякое там колдовство и суеверие — это не по моей части.
Они двинулись дальше, но сердце Девон еще сильно стучало. Здание было старое, тускло освещенное, затхловатое, на стенах темнели плакаты мрачного мистического содержания, а рядом висели столь же угрюмые ритуальные одеяния. Все это било по нервам Девон. Паркет поскрипывал под ногами. Теперь путь их освещали неверные язычки пламени оплывших свеч, потрескивавших в лужицах воска.
— Надеюсь, ты заранее психически подготовилась, — сказала Кристи, чувствуя растущую тревогу подруги. — Ты ведь терпеть не можешь такие штуки, я знаю.
— Не то слово, — ответила Девон. — Просто мороз по коже... — Она и в самом деле дрожала. Грудь стеснило, ладони начали потеть. Тревожное чувство заставило вспомнить кошмарную ночь в гостинице.
На стенах были развешаны изображения колдовских пятиугольников, таблицы с перечислением волшебных снадобий, травяных настоев, мазей и способов их употребления в черной магии. Пучки увядших, сморщенных растений свисали с потолка вперемежку с какими-то костями, от которых Девон решительно отвела глаза.
— Ты всегда шарахалась от этой чертовщины, — заметила Кристи. — Трудно поверить, что ты на самом деле собираешься писать книгу на такую тему.
— Мне и самой трудно в это поверить...
Как это свойственно большинству людей, сверхъестественное одновременно и влекло, и отталкивало ее. Родители Девон, набожные ирландцы-протестанты, приучили ее с детских лет чураться всего, имевшего отношение к «сатанинскому», как они говорили. Девон была склонна с ними согласиться. Во всяком случае, до сих пор она отрицала все, что можно было отнести к этому разряду явлений.
— Взгляни-ка на эту литературу, Кристи. «Значение ведомства. Ведьмы сегодня». «Большая книга ведьм». — Девон сняла с полки том под названием «Магический круг» и, полистав его, сказала: — Прямо-таки учебное пособие для желающих организовать шабаш.
— А вот это как тебе нравится? «Князь тьмы, или исследование природы зла». — Кристи рассмеялась, но у Девон уже разыгрались нервы.
— Послушай, Кристи, в нужное ли место мы пришли? Меня интересует телепатия и привидения, а не ведьмы.
|
|
|
— Успокойся. Мы просто еще не добрались до нужной секции.
Они двинулись дальше, свернули за угол и увидели на полках такие книги как «Конспекты непознаваемого» Вудона, «Гадальные карты укажут вам путь»... Еще поворот за угол, и Девон с облегчением вздохнула при виде «Энциклопедии парапсихологии».
— Вот хорошая книга, — сказала Кристи и вытащила том в бумажном переплете. — Ллойд Ауэрбах, «Призрачные явления и полтергейст».
Но Девон разглядывала книги в нижнем ряду: Роберт Каррэн, «Преследуемые призраками. Кошмары одной семьи»; Ф. У. X. Майер, «Личность и ее нетленность при физической кончине человека». Далее стояли «Встречи с фантомами» в издании «Тайм-Лайф» и «Полтергейсты» Гулда и Корнелла. Книга за книгой теснились на полках, тянувшихся во всю длину комнаты.
От нервного напряжения у Девон зазвенело в ушах. Опять пришли на ум воспоминания об ужасной ночи в доме на Черч-стрит, и она с трудом подавила их.
— Ты себя хорошо чувствуешь? — спросила Кристи.
Девон нерешительно кивнула.
— Прямо глазам не верится, Кристи. Ты посмотри, какая, оказывается, прорва книг написана на эту тему. Воистину, предмет неисчерпаемый...
— Неужто ты думала, что ты первая, кто испытал подобное? Милая, да тут нет ничего нового — люди с незапамятных времен сталкиваются с необъяснимыми явлениями природы и привидениями. Возможно, ты никогда не задумывалась над тем, что миллионы людей верят в воскресение Христа из мертвых и в то, что он после этого тридцать дней ходил по земле. Говорят, тысячи людей видели его ожившим.
Девон изумленно взглянула на Кристи.
— Мне и в голову не приходило, что это как-то связано с привидениями...
— Мало кто задумывается над этим. Они упорно считают, что встречи с призраками — дешевые выдумки. К счастью, не все так узко мыслят.
— Не обо мне ли, случайно, беседуют дамы?
Крупный мужчина с густыми серыми бровями и лысиной, окруженной космами седеющих волос, появился в проходе между книжными полками.
Губы его растянулись в плотоядную улыбку при виде Кристи.
— О, Кристина, дорогуша моя! — Взяв руки девушки в свои веснушчатые лапы, он наклонился и чмокнул ее в щеку. — Всегда рад тебя видеть.
— Девон, это Натаниэль Толбот, хозяин книжного магазина.
— Привет, мистер Толбот.
— Ну зачем так официально... Пожалуйста, называйте меня просто Натаном.
Театральным жестом он поцеловал Девон руку.
— Милости прошу в книжный магазин «Интуиция»!
— Благодарю вас. — Можно себе представить... Девон взглянула на его черные брюки и черную футболку с длинными рукавами и перевела взгляд на тяжелый серебряный талисман, свисавший на цепочке с толстой шеи.
— Кристина — одна из самых верных наших клиенток, — сказал Натан Толбот. — Ну, раз вы подружки, то позвольте мне показать вам мои владения.
— Понимаете, вообще-то у нас не так уж много времени, — попыталась было отбиться Девон, но Натан уже взял ее за руку.
— Я привела ее сюда, чтобы познакомить с Сарой, — сказала Кристи, идя за ними. — Сара у себя?
— Сары сегодня нет. Что-то там с ее Дочерью стряслось. Она выйдет на работу не раньше чем через две недели.
— Ах, беда какая! Надо было мне позвонить перед выходом, — огорчилась Кристи.
— Ничего, все нормально. По крайней мере, я убедилась, что здесь есть некоторые необходимые мне книги, — откликнулась Девон.
— Если вы скажете, что вас интересует, я постараюсь помочь, — предложил Натан.
Девон взглянула на расстроенную Кристи и сказала:
— Спасибо, но без Сары нам здесь делать нечего.
Перехватив многозначительные взгляды, которыми обменялись женщины, Натан Толбот внимательно посмотрел на обеих и внушительно произнес:
— Послушайте, леди, почему бы не пройти ко мне в кабинет, где вы сможете без помех изложить вашу проблему? Как-никак, я занимаюсь этим бизнесом уже шестнадцать лет и наверняка что-нибудь придумаю.
— История весьма запутанная, — пробормотала Девон, подумав о том, как бы Толбот отреагировал на ее рассказ.
— Не упрямься, Девон. Поверь мне, Натан слышал сотни таких историй, — заметила Кристи.
Час спустя, когда Девон все рассказала, Натан позвонил по телефону некоему Задару и договорился, что тот примет Девон. Кристи припомнила, что не раз видела этого Задара на телеэкране.
Девон вооружилась полудюжиной книг о привидениях, призраках и телепатии, а также захватила по рекомендации Натана номер ежемесячного журнала «Карма» со статьями специалистов по сверхъестественному. Попрощавшись с тучным хозяином книжной лавки, Девон и Кристи вышли на улицу и стали ловить такси.
— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — спросила Кристи.
— Ненавижу всяческую чертовщину, но меня ею не запугать. Я хочу разобраться в этой истории от начала до конца.
— Есть и другие такие книжные лавки. Сюда я привела тебя только для того, чтобы поговорить с Сарой Стоун. Обычно Сара сидит в «Интуиции» часами, благо магазин рядом с ее домом. К ней тянется много разного народу, а это Натану очень на пользу.
— Чем именно занимается Сара?
— Она — трансмедиум, умеет вступать в контакт с миром духов.
— Трансмедиум... Невероятно!
— Для большинства людей — да. Но ведь ты поклялась раскрыть истину, так что изволь мыслить широко.
— Стараюсь.
— Я вижу.
— А этот Задар тоже трансмедиум?
— Задар — спирит.
— Кто?
— На телевидении есть программа, которую ведет Патриция Соломон. Так вот, она приглашает на свои передачи Задара как спирита, чтобы он отвечал на вопросы телезрителей.
— Понимаю...
Кристи рассмеялась.
— Ничего ты не понимаешь, но скоро поймешь. Я с этой Патрицией никогда не встречалась, но сотни людей приходят на ее лекции или отыскивают еще где-нибудь, чтобы побеседовать с глазу на глаз и получить совет. Кстати, час такой личной беседы стоит недешево.
— Сколько же она берет?
— Точно не скажу, но около трехсот долларов.
— Триста долларов! А стоит она того?
— Говорят, стоит.
— Ну ладно, не в деньгах счастье. Если она сможет мне помочь, тогда любые деньги окупятся.
— Я так и думала, что ты это скажешь!
Подкатили два такси. Подруги обнялись, и Кристи, влезая в желтый «шевроле», пообещала Девон пойти вместе с ней к Задару на той неделе в среду вечером, о чем ранее договорился Натан.
Девон оторвала от тротуара тяжеленную сумку, набитую только что купленными книгами, и села во второе такси. До следующей недели ей предстояло прочесть прорву материалов.
Джонатан Стаффорд удивился сам себе, внезапно приказав Генри изменить маршрут на обратном пути из Нью-Джерси. Несколькими часами ранее он встречался с руководством своей компании «Холидекс» в штаб-квартире на Франклин-Лейкс. Темой срочно созванного совещания была угроза, исходившая от фирмы «Три-Стар Марин».
Прошло совещание не лучшим образом.
Обсуждение длилось на несколько часов дольше, чем было запланировано, но выхода так и не придумали. Получалось, что изобретенный «Три-Старом» новый пластик келовар действительно представляет собой прорыв в новую технологию и реклама фирмы не лжет. Если утверждения «Три-Стар», что келовар упруг и тверд как металл, что ему можно придавать форму любых деталей, используемых для отделки малотоннажных судов, что его не берет никакая ржавчина и не страшны ему ни соль, ни солнце, ни вода, ни ветер, тогда «Холидекс» и десяток других металлообрабатывающих компаний окажутся в большой беде.
Джонатан беспокойно заерзал на сиденье лимузина, затем наклонился вперед, чтобы еще раз внимательно просмотреть заметки, которые он делал по ходу совещания. По своему опыту он знал, что келовар не может быть таким чудом, как утверждает «Три-Стар». Должен, обязательно должен найтись какой-то изъян, не замеченный подчиненными Джонатана, который уравняет шансы между испытанной и надежной продукцией «Холидекса» и новинкой «Три-Стар». И он, Джонатан Стаффорд, обязан найти этот изъян, пока не поздно.
Его черный лимузин катил в потоке других машин по мосту Джорджа Вашингтона. Через затемненное стекло Джонатан видел внизу сверкающий в лучах заходящего солнца Гудзон, стайки больших и малых судов на поблескивающей голубой поверхности воды. По причинам, известным только богам уличного движения, дорога оказалась не забитой транспортом, и они удачно свернули на Бродвей, а затем покатили к югу, по направлению к детской клинике имени Вудленда — бесцветному бетонному зданию на Колумбус-стрит, к юго-востоку от Колумбийского университета, напротив Морнингсайд-парка.
По договоренности с администрацией он должен был забрать Алекса домой только завтра рано утром. В клинике неодобрительно относились к незапланированным визитам, но Джонатан скучал по сыну, а после такого трудного дня, как сегодняшний, ему необходимо было повидать малыша, чтобы облегчить душу. Объятия маленького родного человечка были единственной радостью, которую принес ему брак.
После того как дверь его дома захлопнулась за Девон Джеймс, он несколько часов кряду думал о малыше. Ее разговоры о детях и доме повергли Стаффорда в глубокое уныние. Затем он стал думать о своей гостье. Она удивила его, отказавшись от предложенных денег, и если не считать, что ее вторжение могло представить опасность для Алекса, он был даже рад, что Девон отвергла отступное. Уважение и интерес к ней от этого только выросли.
К сожалению, одновременно росло и его физическое влечение. Десять раз за вечер он ловил себя на том, что мечтает овладеть ею, представляет обнаженной и пытается вообразить, как эта женщина будет реагировать на его ласки. Ответит ли буйным распутством или останется настороженной и сдержанной? Насколько опытна она в любви, многих ли мужчин узнала до него? Охотно ли согласится поучиться всяким фокусам или окажется стыдливой пуританкой, на которую так похожа?
И только беспокойство за судьбу сына и твердая решимость сорвать работу этой сочинительницы заставили его не выдать своих желаний.
Но какие бы чувства он к ней ни испытывал — а он сам пока еще не мог разобраться в них, — Джонатан был обязан положить конец ее абсурдным россказням о роде Стаффордов. Он не мог позволить себе подставить под удар собственного сына.
И сейчас Джонатан думал о том, как Алекс сидит в больнице в кресле на колесах, вместо того чтобы играть в парке с другими детьми... Долгие дни и ночи мальчик жил вне дома, не в родной семье, а в окружении врачей и медсестер. Да, по-иному поступить он не мог, и все же это было вопиюще ненормально...
Джонатан вздохнул, сидя в задней части огромной машины. Боже, как ему не хватало сына! Странно, но в этой ситуации Алекс вел себя мужественнее, чем его отец. Именно Алекс всегда поддерживал дух Джонатана, а не наоборот. Стаффорд подумал о стойкости малыша и улыбнулся — вырастет, будет настоящим мужчиной...
Довольно скоро они добрались до детской психоневрологической больницы. Он избрал эту весьма дорогую клинику и за ее солидную репутацию, и еще потому, что она находилась сравнительно недалеко от их дома.
— Жди меня здесь, Генри, — распорядился он, когда машина остановилась у обочины. — Вернусь через несколько минут.
Он вылез из машины, пересек тротуар и, толкнув тяжелую стеклянную дверь, вошел в вестибюль. Жизнь тут била ключом. Во всех направлениях сновали дети и родители; целеустремленно, с озабоченными лицами шагали врачи в белых халатах и медсестры. Джонатан не останавливаясь прошел мимо регистратуры, где склонилась над кипой бумаг молодая темноволосая сестра. Он и так знал, в какой палате лежит его сын, и не собирался там задерживаться.
Войдя туда, он обнаружил, что весело украшенная палата на двоих пуста, яркие одеяла на обеих кроватях скомканы, а окно за солнечно-желтыми занавесками приоткрыто и свежий ветерок гуляет по комнате.
Джонатан вышел из палаты и по коридору направился в игровую. На стенах просторного, хорошо проветриваемого помещения были изображены дети, резвящиеся на пляже. И всюду игрушки — самые разные, большие и маленькие, всех цветов и конструкций...
В комнате звенели детские голоса. Одни ребята возились на полу, устроив кучу-малу, другие рисовали, третьи, впившись глазами в экраны, играли в компьютерные игры. Некоторые из ребятишек заметили появление Джонатана, но тут же утратили к нему интерес и вернулись к своим забавам.
Обведя глазами комнату, Джонатан заметил Алекса. Мальчик сидел в углу, низко опустив черноволосую головку над столом-подносиком, прикрепленным к его креслу на колесах. Алекс рисовал цветными мелками в альбоме — Джонатан постоянно снабжал сына альбомами для рисования.
Подойдя ближе, Стаффорд нагнулся над плечом малыша и почувствовал прилив отцовской гордости. Умелыми штрихами Алекс очень похоже изобразил длинношерстного золотистого косматого щенка-пекинеса, которого приносили в клинику. Медперсонал использовал животных для детской психотерапии. Судя по тому, с каким радостным возбуждением Алекс рассказывал об этих зверюшках, замысел врачей полностью себя оправдывал.
— Привет, сынок! — мягко сказал Джонатан, обошел колесо со сверкающими нержавеющей сталью спицами и предстал перед глазами мальчика.
— Папа! — Алекс инстинктивно потянулся к отцу, и Джонатан нагнулся, чтобы мальчуган мог его обнять. Сердце сжалось в груди, комок застрял в горле, когда тонкие руки ребенка обвили его шею.
И так бывало всегда, хотя при мальчике Джонатан пытался не показать своего горя. Миг острой душевной боли быстро проходил, и Стаффорд тепло и нежно улыбался малышу.
— А я думал, что ты только завтра утром меня заберешь. — Тонкое лицо Алекса просветлело: он решил, что отец приехал за ним.
— Боюсь, до утра тебе действительно придется пробыть здесь... Понимаешь, я просто очень соскучился, проезжал тут рядом и не мог удержаться, чтобы не повидать тебя.
От вести, что его не берут домой, в глазах Алекса на секунду мелькнуло разочарование, но тут же исчезло. Теперь на его лице была только радость. Джонатан видел свою уменьшенную копию — та же смуглость, те же четко вылепленные природой скулы, черные волосы, изящный изгиб бровей. Но у Алекса еще были и ямочки на щеках, которыми Джонатана природа не наградила.
— Я рад, что ты приехал, папа. У меня был сегодня трудный день.
Поскольку и у самого Джонатана день выдался не из легких, улыбка его была несколько принужденной.
— Что случилось? Старая миссис Ливингстон допекла тебя?
— Нет, с ней нормально. Она сердилась, но это так, не в счет...
— С Рейли не поладили?
Рейли Джонсон был соседом Алекса по палате. Толстенький блондинчик, которого дети прозвали «Булочкой» за обжорство, набивал себе живот при любой возможности. Родители отправили его в больницу в надежде скорректировать непомерный аппетит сына, пока ребенок не разжирел до безобразия.
Алекс быстро помотал головой.
— Нет... Просто мне вдруг захотелось... ну, знаешь... чтобы все у меня было как надо. Чтобы я мог играть в баскетбол и вообще, как другие ребята...
У Джонатана опять что-то сжалось в груди.
— Я тебя понимаю, сынок. Но для того ты здесь и находишься, чтобы в один прекрасный день смог так же играть...
— И миссис Ливингстон тоже так говорит: надо лечиться, делать все, что велит доктор, и тогда ноги окрепнут. Но...
— Что «но»?
— Иногда я не верю ей.
Джонатан опять обнял его. Чаще всего настроение у Алекса было бодрым. Сын редко говорил о своем параличе и несчастном случае, послужившем его причиной. Но иногда присутствие других детей причиняло ему страдания. Он ужасно хотел играть вместе со всеми, но не мог. Однако в этом и заключалась стратегия врачей. Доктора надеялись вызвать у Алекса такое горячее стремление выздороветь, чтобы мальчик смог преодолеть все трудности.
— Я понимаю, что это тяжело, сынок. Но доктора прекрасно знают, что делают. Они уверены, что ты снова будешь здоров, и я тоже в этом не сомневаюсь.
Алекс поднял глаза, убедился по лицу отца, что тот верит в выздоровление, и улыбнулся, отчего на щеке появилась ямочка. Напряжение в худеньком теле явно спало, и в этот момент Джонатану сильнее, чем обычно, захотелось забрать мальчика домой.
— Папа, хорошо, что ты пришел.
— Я рад, сынок.
Они стали говорить о картинке, которую рисовал Алекс. Джонатан похвалил его за тщательность работы и стал просматривать другие рисунки. Но тут в игровую комнату влетела миссис Ливингстон — полная, с грозно насупленным лицом.
— Добрый день, мистер Стаффорд. Я не видела, как вы вошли. — Ее хмурая физиономия свидетельствовала, что заметь она его сразу, визит был бы куда короче, если бы состоялся вообще. Она точно знала, как, играя на любви Джонатана к сыну, заставить его делать именно то, что было ей нужно.
— Ухожу, ухожу, миссис Ливингстон. — Он пожал ручонку сына, его изящные пальчики, напоминавшие формой пальцы самого Джонатана. — Приеду за тобой утром, сын. А потом съездим в зоопарк, согласен? Туда привезли белую тигрицу с двумя малышами. Очень редкие звери. Думаю, тебе эта семейка придется по вкусу.
Алекс просиял.
— А мне можно будет их нарисовать?
— Почему же нельзя? Конечно, можно.
— Вот будет здорово, па!
Они еще раз обнялись, и Джонатан ушел. Он правильно поступил, зайдя к сыну, что бы там ни шипели эти медики.
Конечно, врачам лучше знать. Пребывание в больнице, вдали от отца и частной школы для детей-инвалидов, где он тоже проводил немалую часть времени, пойдут ребенку на пользу, обещали доктора. Правда, за полгода лечения мальчика в клинике Джонатан не заметил признаков улучшения. Неудивительно, твердили медики. Их метод лечения требует времени и времени, но шансы на то, что Алекс рано или поздно вернется к норме, весьма велики. Если, конечно, все пойдет удачно, без неожиданных осложнений.
Джонатан снова мысленно вернулся к Девон Джеймс, бесповоротно решившей покопаться в его семейных делах. Когда-нибудь она наверняка разнюхает, что катастрофа, в которой пострадал Алекс, произошла в Стаффорде. Имя его сына снова начнут трепать газеты, снова пойдут гулять старые гнусные слухи... Нет, Джонатан не мог допустить, чтобы Девон продолжала свои раскопки. Ее вредность и настырность наверняка повредят мальчику. Нет, он не может рисковать спокойствием Алекса и найдет способ обуздать ее. Не мытьем, так катаньем! Не помогло убеждение — что ж, он найдет другой способ. Стаффорд в этом не сомневался.
Он хотел, чтобы сын выздоровел. И вернулся домой.
Девон приехала более утомленной и разочарованной, чем сама того ожидала. Она открыла входную дверь, швырнула тяжелую сумку с книгами на диван и поставила на стереопроигрыватель пластинку с записью гитариста Андре Сеговии в надежде, что музыка позволит ей успокоиться.
Проверив записи на автоответчике, она пометила в блокноте, кому надо будет позвонить завтра утром, а затем устало опустилась на диван. Девон начала было перелистывать только что купленные книги, когда услышала знакомый стук в дверь: два коротких удара подряд, пауза и еще один. Это Майкл. У него оставался ключ от подъезда. Желая отделаться от него как можно мягче, она отложила на потом просьбу вернуть ключ. Сейчас девушка пожалела, что не сделала этого.
|
|
|
