 |
1. 2 гигиенические и медицинские мероприятия в ранние сроки аварии и их информационное обеспечение
|
|
|
|
Другой первоочередной задачей являлось возможно срочное восстановление природы, динамики аварии, ее дозиметрической характеристики и определение объема информации, как необходимой основы для гигиенических и медицинских мероприятий у лиц, привлеченных к противоаварийным работам. С целью получения максимально полной информации было предпринято изучение существовавших в эти ранние сроки документов (письма в Правительство, ЦК КПСС, регионарные властные структуры, руководству АЭС, Правительственную комиссию).
Состоялись повторные собеседования с непосредственными участниками аварии с уточнением обстоятельств, при которых они подвергались облучению, а также осуществляли неотложные мероприятия, необходимые, с их точки зрения, для определения источников излучения и возможной минимизации их действия на персонал аварийного блока.
По возможности проведены встречи с ныне живущими непосредственными участниками событий первых дней — недель после аварии, которым мы обязаны возможностью принятия срочных адекватных медицинских решений. Напомним их имена:
Ю. А. Израэль (Госкомгидромет) первым указал на внезапно возникшее существенное локальное превышение активности при ее систематическом мониторировании в области близкой от Чернобыля. Использовались традиционные дозиметрические приборы для определения наземного и воздушного загрязнения в окружности АЭС без анализа их спектрального состава.
А. А. Абагян, В. А. Сидоренко в составе группы ОПАС утром 26 апреля первыми оценили ведущий радиационный фактор происшедшей аварии (повреждение и обнажение активной зоны реактора 4 блока). К исходу суток они смогли представить Правительственной комиссии карту мощности экспозиционных доз гамма-излучения на промплощадке и в ближайшей к ней зоне (см. рис. 2).
|
|
|
До этого ведущая значимость радиационного фактора, как уже говорилось выше, либо отрицалась полностью, либо минимизировалась по сведениям, поступавшим от администрации ЧАЭС.
Неизменным консультантом принимаемых на основе первых сведений решений по радиационной безопасности человека был Л. А. Ильин. В этой работе принимали участие специалисты Института Атомной Энергии (А. П. Александров, В. А. Легасов, Ю. В. Сивинцев и др. ), ИБФ (В. Н. Яценко, О. А. Кочетков, Т. И. Гимадова) и некоторые другие.
Неотложного решения требовали такие вопросы:
· определение радиуса аварийной зоны. Он был принят равным 30 км. В пределах его исключалась при соблюдении аварийной дозы возможность развития лучевой болезни;
· регламентация времени работы в аварийной зоне, обеспечивающая соблюдение принятой величины аварийной дозы в 250 мЗв для работающих на площадке. Даже ее превышение в пределах 3 раз не достигало пороговой величины для развития детерминированного эффекта облучения — лучевой болезни;
· определение показаний к срочной эвакуации близлежащих населенных пунктов, чем должно быть обеспечено непревышение аварийной дозы для населения (100 мЗв за первый год после аварии).
Все эти мероприятия были осуществлены по решению Правительственной комиссии в первые двое суток. Население г. Припять помимо эвакуации было обеспечено выдачей препаратов стабильного йода. Максимальная доза по внешнему облучению до момента эвакуации не превысила 130 мЗв.
Очень важным являлось определение круга лиц, которым этот объем информации был срочно необходим для принятия конкретных решений по отдельным контингентам и населенным пунктам. В первую очередь это были Правительственная комиссия (ее первый председатель Б. Е. Щербина) и Оперативная группа ЦК КПСС (Н. И. Рыжков и В. И. Долгих).
|
|
|
К сожалению, не были в полной мере продуманы механизм и форма представления информации регионарным властным структурам и населению. Очень краткие сведения об имевшей место аварии 30 апреля 1986 г. в отечественных СМИ контрастировали с систематическими отрывочными сообщениями о превышении исходного уровня радиационного фона в странах, находящихся на большом расстоянии от аварийной зоны, появлявшимися уже с 26 апреля 1986 г. Эти сведения не были количественными и только подрывали доверие к отечественной информации, как бы занижавшей степень реально имевшей место опасности для больших групп населения. Очень краткие сведения о превышении обычных уровней излучения, поступавшие из зарубежных стран после 26 апреля 1986 г., противоречили сообщению ТАСС 30 апреля 1986г., в котором говорилось об имевшей место в СССР аварии на Чернобыльской АЭС и принятии необходимых мер по нормализации обстановки. Сведения также не носили количественный характер и скорее подрывали доверие к полноте информации.
Ставшие в последние годы доступными протоколы заседаний Политбюро ЦК КПСС подтверждают наличие в первую неделю дискуссий о целесообразном объеме информирования об аварии различных инстанций внутри страны и за рубежом.
Дискуссия о причинах аварии продолжалась в течение длительного времени. Мы разделяем ее характеристику, приведенную в руководстве по техногенному излучению под редакцией Л. А. Ильина и в Российских национальных докладах о последствиях аварии ЧАЭС за 2010 и 2011 годы. Наряду с реальными технологическими дефектами реактора РБМК-1000 в плане быстрой реализации его защиты несомненную роль играли: недостаточно продуманное по времени осуществление эксперимента и возможное при этом очень быстрое изменение режима работы реактора с неадекватной коррекцией выявляемых сдвигов режима оперативным персоналом. Безусловно, сохранялась и принципиальная установка на невозможность повреждения при взрыве значительных объемов топливного материала активной зоны реактора.
Совокупность этих причин и обусловила дальнейшее течение аварии с обнажением поврежденной активной зоны и выбросом топливного материала вместе с фрагментами поврежденных конструкций в окружающую среду.
|
|
|
Вместе с тем предпринятые после аварии ЧАЭС минимальные мероприятия по устранению имевшего место технологического дефекта защиты обеспечили нормальную эксплуатацию реакторов РБМК в течение двадцати пяти лет на Ленинградской, Смоленской и Курской АЭС. Однако следует признать справедливой осторожность в публикациях ряда технологов о необходимости разумного ограничения резерва их мощности и закономерных показаниях к их последовательному выводу из эксплуатации в ближайшие сроки.
Непосредственным источником роста экспозиционных доз внешнего гамма-бета-излучения и распространения выбросов из активной зоны в окружающую среду являлось продолжающееся горение. Именно эти процессы были характерны для начальных сроков аварии на 4-м блоке ЧАЭС. На их минимизацию были направлены все неотложные меры.
Большое значение придавалось возможности ингаляционного поступления в организм изотопов йода и цезия при нахождении человека в зоне радиоактивных выбросов. Вместе с тем недооценивалась реальная опасность перорального поступления йода и цезия, касавшаяся преимущественно жителей загрязненных территорий, пользовавшихся продуктами местного производства, молоком и водой.
Анализ публикаций за все эти годы, в том числе и в обобщающих национальных докладах за 2010 и 2011 годы убеждают нас в том, что основным показателем облучаемости персонала АЭС и ликвидаторов следует считать дозы внешнего гамма-бета-облучения. Именно с их уровнем и следует сопоставлять те или иные изменения в состоянии здоровья, в то время как значимость компонента внутреннего облучения на всех этапах весьма невелика.
Ранжирование территорий по степени радиационной опасности, отождествляемое с уровнем загрязнения почвы радиоцезием, не раскрывает в полной мере возможностей выявления среди населения критических групп с поступлением в организм изотопов йода.
Для персонала и ликвидаторов АЭС низкий уровень доз гамма-излучения, достигаемый путем максимального соблюдения для большинства аварийной дозы в 250 мЗв, исключает у них практическую возможность развития детерминированных эффектов лучевой болезни. Отсутствие признаков лучевой болезни было подтверждено и в ранние сроки для этого контингента.
|
|
|
В тоже время характер некоторых мероприятий (отказ от пользования продуктами местного производства, краткосрочное отселение женщин и детей в период йодного выброса) несомненно значительно изменял численность групп риска с развитием изменений в щитовидной железе вне зависимости от уровней внешнего облучения этого контингента.
К сожалению, подобные мероприятия не носили системного характера, а сведения о них весьма недостаточны и не позволяют в должной мере учесть эффект снижения дозы на щитовидную железу от радиойода у жителей одних и тех же населенных пунктов и даже у лиц, принадлежащих к одной семье.
Вместе с тем, приведенные в обобщающих национальных докладах уровни доз у персонала и ликвидаторов аварии ЧАЭС еще раз подтверждают близость этих значений к реальным и позволяют пользоваться ими в интерпретации сведений о состоянии здоровья, указанных контингентов.
Наличие этих сведений об экспозиционных дозах внешнего облучения на промплощадке было исключительно важным для Правительственной комиссии, которая начала свою работу около 21. 00 часа 26 апреля 1986 г.
В состав комиссии входили: министр энергетики и электрификации СССР А. И. Майорец, первый заместитель министра среднего машиностроения А. Г. Мешков, первый заместитель Председателя Госатомэнергонадзора СССР В. А. Сидоренко, заместитель министра внутренних дел СССР В. И. Дугов, Первый заместитель министра здравоохранения СССР Е. И. Воробьев, начальник Главного управления КГБ СССР Ф. А. Щербак, заместитель Генерального прокурора СССР О. В. Сорока, заместитель Председателя Совета Министров Украины Н. Ф. Николаев, председатель Киевского облисполкома И. С. Плющ, председатель ЦК профсоюза рабочих электростанций и электротехнической промышленности Н. П. Самочатов, академик АН СССР В. А. Легасов. В последующем пост Председателя комиссии занимали И. С. Силаев, Л. А. Воронин, Ю. Д. Маслюков, Гусев, Ведерников. При необходимости Комиссия привлекала к своей работе специалистов из различных гражданских и военных учреждений и делала попытки координировать их деятельность, что ей не всегда удавалось. Была различной и полнота представлений сведений от этих организаций в Правительственную комиссию, в частности это касалось недостаточной информации о весьма полезной и своевременной деятельности работников МСЧ-126 и аварийной бригады ИБФ.
|
|
|
Комиссия была непосредственно подчинена Правительству и отчитывалась в своей деятельности перед созданной 30 апреля Оперативной группой Политбюро ЦК КПСС.
Тяжесть аварии и необратимые повреждения прекратившего свою деятельность реактора 4-го блока АЭС стали очевидны для квалифицированных специалистов в первые же минуты прибытия их в аварийную зону — утром 26. 04. 86 г. Дальнейшие усилия должны были быть направлены на установление причины и объема продолжающихся выбросов топливных масс и выбор методов максимально возможного прекращения горения и поступления его продуктов в окружающую среду. Эффективность мероприятий по сбросу в разрушенный реактор различных материалов (бор, свинец, глина, песок и др. ) не следует переоценивать. Эффективность зависела от уровня размещения вертолета над реактором, выбора средств, ориентирующих сброс и ряда других факторов. Горение продолжалось в той или иной степени все последующие 10 дней.
Актуальными были вопросы разрушения дна реактора и возможность поступления сброса в подпочвенные воды. На предотвращении этих событий было задействовано большое число ликвидаторов, также как на попытках максимальной герметизации разрушенного реактора и удалении фрагментов топливной зоны с территорий промплощадки и ее зданий.
Одновременно с установлением загрязнения почвы на промплощадке было необходимо определение размеров и спектра загрязнения, его локализации, а также выбор мер по возможной деконтаминации, предотвращению пыления от почвы и загрязненных конструкций зданий.
Отдельные аспекты этой сложной проблемы были разделены по ведущим направлениям между членами Правительственной комиссии и прикомандированными специалистами.
Комиссия полным составом собиралась, как правило, дважды в сутки, а между этими совещаниями работала по соответствующему направлению, координируя деятельность своих членов с представителями различных ведомств, выполнявших те же задания, сотрудниками и дозиметристами АЭС, научных институтов и химических войск (генерал В. К. Пикалов).
Решения принимались оперативно. Так уже в ночь на 27 апреля 1986 г., в связи с изменением направления ветра в сторону г. Припяти, было принято решение об эвакуации жителей этого города. Эвакуация была осуществлена успешно и очень организованно за несколько часов днем 27 апреля одновременно с проведением у подавляющего большинства лиц йодной профилактики.
Для того чтобы избежать паники и обеспечить эвакуацию, люди были ориентированы на краткосрочное отселение с возможностью оставить при себе только документы и максимально ограниченный набор необходимых предметов и одежды.
Позднее, по прогнозу увеличения суммарной дозы от внешнего облучения и накопления в организме радиоактивных продуктов аварийного выброса, было принято решение о дополнительной эвакуации из близлежащих двадцати восьми поселков ограниченной группы лиц численностью порядка нескольких десятков тысяч. Следует иметь в виду, что в части из них находились и ранее отселенные жители г. Припять. Показанием к отселению являлся прогноз накопления к этому времени суммарных доз внешнего облучения порядка нескольких десятков сГр (поселок Толстый лес и другие). Все эти лица размещались в основном на территории Украины, частично у родственников, проживавших в более отдаленных от аварии местах.
На основе прогнозирования максимальных экспозиционных доз, не достигавших порога развития ОЛБ, радиус аварийной зоны с соответствующим режимом был срочно определен в пределах 30-км. Консультантами по выбору этого радиуса были А. А. Аба-гян, Ю. А. Израэль и Л. А. Ильин. Выбор подтвердил свою адекватность.
Тогда же срочно возник вопрос о степени радиационной опасности для жителей Киева и показаниях к срочной и отсроченной эвакуации. ЦК Политбюро Украины прислушался к рекомендации Ю. А. Израэля и Л. А. Ильина, сформулированной ими в специальном заключении 2 мая 1986 г. Эвакуация не проводилась.
Основанием для такого решения являлся анализ динамики содержания радиоактивных веществ на почве и в воздухе в г. Киеве, а также уровне формируемых ими доз облучения населения. Работа эта проводилась несколькими независимыми учреждениями: Госкомгидромет, сотрудники специальных прикомандированных лабораторий из Ленинграда и Москвы, Украинский НИИ общей и коммунальной гигиены им. А. Н. Морзеева. Эти наиболее полные сведения о радиационной обстановке в Киеве в апреле — мае 1986 года были обобщены в диссертации сотрудницы НИИ им. А. Н. Морзеева Н. К. Шандалы.
Анализ сведений показывает, что после аварии ЧАЭС в отдельные дни наблюдались кратковременные повышения радиационного фона в городе при общей тенденции к его снижению. Особенно значительными они были в период между 8–15 мая 1986 г. Не было получено сведений о существенном превышении нормативов загрязнения реки Днепр и его притоков.
Отсутствие своевременной адресной информации населению обусловило панические настроения и готовность жителей Киева к срочному оставлению города. Такого рода сведения имеются в воспоминаниях лиц, посетивших город в эти первые дни мая 1986 г. Вместе с тем ранее запланированные мероприятия (демонстрация, гуляния, соревнования) в те же сроки осуществлялись и привлекали к себе значительное число лиц.
Каких-либо сведений о возникновении изменений в состоянии здоровья в связи с аварией не появлялось за исключением краткого сообщения о том, что из персонала станции погибли двое участников аварии (гибель под завалом аварийного блока и смерть от комбинированных поражений рано утром 26 апреля в МСЧ-126).
Согласно опубликованным позднее Протоколам заседаний Политбюро ЦК КПСС на повторных заседаниях заслушивались информация Правительственной комиссии и данные консультирующих ее ученых — специалистов (В. А. Легасов, А. П. Александров и др. ). Одним из основных документов этого периода явился доклад Правительственной комиссии по расследованию причин аварии на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 г. (завершенный в виде рукописи в июне 1986 г. ). Основные материалы протоколов заседаний, докладных записок и материалов текущей информации были впоследствии обобщены в докладе Советской делегации на совещании экспертов МАГАТЭ в Вене в августе 1986 г.
Многие наши журналы в качестве ссылок используют лишь материалы, опубликованные в печати. Совершенно закономерно, что подобные публикации в ранний поставарийный период в связи с остротой ситуации и режимом секретности были невозможны. Это однако не свидетельствует о том, что подобная информация для учреждений, принимавших срочные ответственные решения, не существовала. Деятельно работала Национальная комиссия по радиационной защите под председательством Л. А. Ильина, оценивающая научную обоснованность принимаемых решений и их соответствие международным рекомендациям. Таким образом представлять этот ранний период, как не контролируемое блуждание и волюнтаристское принятие решений совершенно необоснованно. Именно в связи с этим мы считали необходимым представить краткую информацию, а иногда и сами тексты этих исключительно важных документов, убедительно аргументирующих обоснованность принимаемых решений.
Особо следует отметить позицию Председателя Госкомгидромета Ю. А. Израэля в оценке опасности аварии ЧАЭС для персонала аварийной смены, УЛПА и населения. Эти сведения содержатся как в текущей информации о радиационной обстановке в стране Госкомгидромета, так и в некоторых специальных письмах и докладных его руководителя. Руководителем этого учреждения (в настоящее время Института Глобального климата и экологии Росгидромета РАН) остается академик РАН Юрий Антониевич Израэль.
По условиям режима сведения, датированные первым — вторым годом с момента аварии ЧАЭС, были секретными или разрешенными для служебного пользования, направлявшимися только непосредственно двум комитетам, работавшим в Чернобыле и Москве, созданным специальным распоряжением правительства СССР и ЦК КПСС.
Единственным ранним документом, подлинное свидетельство которого удалось получить, является справка на имя председателя Совета министров СССР Н. И. Рыжкова от 21 мая 1986 г. «Об оценке радиационной обстановки и радиоактивного загрязнения природной среды при аварии на Чернобыльской АЭС».
В связи с исключительной важностью по срокам этого документа, практически оформленного за первые 20 дней, характеризующего радиационную обстановку и ее прогноз, считаем необходимым привести его полностью.
Все основные данные, приведенные в записке, получены коллективами сотрудников подразделений Госкомгидромета СССР. Приводим этот текст.
|
|
|
