2. 2. Ретроспективная оценка условий труда УЛПА и состояние их здоровья в отдаленные сроки.

 

Оценка труда и состояния здоровья участников противоаварийных работ претерпело существенную динамику за 25 лет от момента возникновения аварии. Однако и сегодня эти сведения являются объектом сложных и остро дискутирующихся проблем.

Как уже указывалось ранее, к участию в этих работах было привлечено неадекватно большое число работников различных гражданских и военных учреждений общей численностью до 600 тысяч человек. Характер их работ и условия деятельности связывались преимущественно с воздействием радиации. Вместе с тем это влияние существенно модифицировалось значимостью других менее точно учитываемых факторов. Изменялась и продолжительность пребывания в аварийной зоне или в регионе интенсивного загрязнения выбросами аварии.

Привлечение к этим работам осуществлялось путем систематического прикомандирования отдельных групп работающих в отраслевых и во вневедомственных учреждениях. Иногда это осуществлялось путем прямого направления кадровых военнослужащих или мобилизации резервистов через районные военкоматы.

Сведений о предварительном согласии на участие в подобных работах практически нет. Весьма краткими и неполными являются сведения об исходном состоянии здоровья, предшествующей профессии, характере трудовой деятельности. Иногда указывается лишь на отсутствие противопоказаний к привлечению к противоаварийным работам.

Обобщения, выполненные в первые 5–10 лет в соответствии с указанными дефектами информации, были неадекватными. Учитывался формальный срок прибытия в аварийную зону (год, реже конкретная дата), длительность пребывания в этой зоне. Описание условий труда носило зачастую индивидуализированный, неадекватный эмоциональный характер не только самих УЛПА, но и их руководителей. Результаты публиковались в виде сборников воспоминаний, иногда с характеристикой выборочных групп, подчиненных тому или другому учреждению (строительная организация, кадровый и призванный по военкомату состав военнослужащих, исполнители той или иной конкретной работы). Подобные публикации закономерно производили тяжелое впечатление с явным преувеличением радиационной опасности при отсутствии сведений о других более значимых неблагоприятных факторах. Это монографии: Возняк В. Я. Чернобыль: события и уроки. Вопросы и ответы. 1989. Одинец М. С. Чернобыль: дни испытаний. 1988 г. и др.

Как уже говорилось, сведения об уровне доз носили условный характер по возможной близости их у группы работающих, выполнявших одно и то же задание с наличием дозиметра у одного из членов этой группы. До июля 1986 г. не было и систематизированной обработки полученных дозиметрических данных. Необычное распределение работающих по уровню доз, концентрирующееся для большинства на цифрах, близких по величине к 250 мГр, объяснялось тем, что при приближении к пределу аварийной дозы дальнейший контакт человека с источниками излучения, как правило, прекращался.

Неопределенность сведений при реальной близости средней дозы облучения работающих в один и тот же период делает достоверность минимальных различий в состоянии здоровья в пределах этого уровня весьма сомнительной. Вместе с тем В. К. Иванов настаивает на реальных отличиях в частоте лейкозов в первые 5–10 лет у участников противоаварийных работ, дозы которых составляли менее и более 15 бэр.

Появлялись в эти же сроки и сведения об ограниченных группах участников противоаварийных работ, объединяемых по нозологическому принципу. Эти лица, естественно, группируются по характеру имеющихся у них отклонений в состоянии отдельных органов и систем в соответствующих медицинских учреждениях. Лица с заболеваниями бронхолегочной системы обращаются и концентрируются в Институте пульмонологии. Ликвидаторы с болезнями и жалобами на состояние сердечно-сосудистой системы обращаются и группируются под наблюдением кардиологов. Нарушения в нервно-психической сфере диктуют обращение этих людей к психиатрам и неврологам. При этом, естественно, выявляется значительная частота тех или иных сдвигов, которая искусственно распространяется на всех участников противоаварийных работ, таким образом, искусственно утяжеляя оценку их здоровья. Количество таких публикаций, в том числе принадлежащих ведущим специалистам каждой отрасли, достаточно велико. Репрезентативность этих групп общей численности участников противоаварийных работ совершенно не учитывалась. Выявленные отклонения и их частота репродуцировались на всех УЛПА в целом, что, безусловно, искусственно завышало эти показатели.

Иногда акцентуация радиационного фактора принадлежала руководителям некоторых подразделений, работавших в аварийной зоне. Начальник химических войск генерал-полковник В. К. Пикалов работал в аварийной зоне с первых дней во главе своих подразделений. Он отличался личным мужеством и одним из первых осматривал аварийный энергоблок. В качестве руководителя он активно информировал Правительственную комиссию о характере деятельности своих подчиненных и опасности облучения, которой они подвергались. Достоверных сведений об уровне доз облучения ограниченной группы кадровых военнослужащих, работавших в мае 1986 г. на промплощадке, нет, поскольку неизвестно какими дозиметрическими приборами они при этом пользовались. Несомненно, больше была и численность военнослужащих — резервистов, призванных военкоматами. Заметно менее строго контролировались у них условия труда и уровни облучения.

Тем не менее, Л. А. Ильин считает нужным привести таблицу из докладной В. К. Пикалова в Правительственную комиссию. Из таблицы следует, что значительные группы военнослужащих, в том числе из руководящего состава, могли превысить аварийную дозу или принадлежать к группе с близкими к ней значениями. В. К. Пикалов считает, что порядка 1/3 военнослужащих превышали аварийную дозу.

Военно-медицинское управление МО в последующем пояснило, что в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС в целом принимало участие до 23. 583 военнослужащих, из них призванных военкоматами — 19. 352 человека.

Существовали лишь единичные, но очень важные исследования. Так в первые 5–10 лет под руководством Т. Г. Протасовой была проанализирована структура летальности участников противоаварийных работ, умерших в эти сроки от различных причин. По основным показателям группа оказалась близка по распределению причин смерти аналогичной возрастной группе населения в целом, за исключением большей частоты так называемых неестественных причин смерти (травмы, отравления алкоголем и другие).

Следует высоко оценить попытки определения содержания радиоактивных веществ в организме лиц, умерших от различных причин в эти ранние сроки. Было показано отсутствие превышения пороговых уровней доз для таких критических органов, как щитовидная железа, легкие и организм в целом, которые могли бы стать причиной детерминированных эффектов облучения.

Совершенно не учитывались типичные комбинации воздействия излучения с другими нерадиационными факторами аварии. К таковым следует отнести использование в противоаварийных работах людей с совершенно иной исходной специальностью, например, художника — в качестве бульдозериста, учителя физики — как дозиметриста и т. д.

Следует отметить часто и неудовлетворительную организацию самих работ: отсутствие адекватных инструментов и приборов, транспортных средств. При этом не использовались вполне доступные меры защиты при выполнении наиболее опасных манипуляций. Не была адекватной оценка степени опасности тех или иных действий и местонахождения человека в конкретных условиях.

Руководители работ ориентировались иногда на ложные представления о степени опасности. Так, например, очень опасной в радиационном отношении, вызывавшей большой страх, считалась работа шахтеров по прокладке канала и укреплению дна реактора. Работа была безмерно психологически и физически тяжела: дискомфорт по состоянию окружающей среды, неудобная неблагоприятная поза тела, интенсивная чрезмерная физическая нагрузка в большом темпе с целью сократить время ее выполнения. Вместе с тем, существенного превышения уровня облучения не возникало. Доза последнего была существенно выше у солдата, длительно охранявшего вход в тоннель и стоявшего на промплощадке, интенсивно загрязненной продуктами аварийного выброса.

Существовали значительные различия в экспозиционных дозах, даже рядом расположенных людей, в связи с неоднородностью распределения фрагментов топливной зоны, выброшенных на промплощадку.

Существенно отличались по длительности и другим параметрам условия облучения участников противоаварийных работ в загрязненных зонах, проводивших зачистку отдельных населенных пунктов, занимавшихся эвакуацией населения и домашнего скота, первичной обработкой сельскохозяйственной продукции.

Лишь позднее, на основании многочисленных исследований, были сформированы основные представления о характере использованных дозиметрических приборов и их возможностях для верификации дозы облучения. Такого рода сведения приводятся в таблице 6 (Из материалов ИБФ о реконструкции дозовых нагрузок УЛПА, 2011 г. ).

 

 

Были очерчены основные контингенты УЛПА из различных учреждений, характер и сроки, выполняемых ими работ (таблица 7), (Материалы ИБФ. Крючков В. П., Кочетков О. А., Цовьянов А. Г. и др. Авария на ЧАЭС: Дозы облучения участников ЛПА, аварийный контроль, ретроспективная оценка. 2011 г. ).

 

 

В таблице 8 указывается не только численность контингента той или иной группы, но и сроки их работы и характер выполняемой деятельности. Это особенно важно, когда мы не имеем индивидуальной характеристики условий труда участников противоаварийных работ, а располагаем только сведениями об его принадлежности к одной из описанных в таблице групп.

Выделялись также отдельные ограниченные группы, постоянно осуществлявшие контроль за аварийным 4-м блоком, промплощадкой ЧАЭС. Сведения о дозиметрии для них следует признать наиболее качественными.

 

 

С июля 1986 г. появились в достаточном количестве (более 7 тыс. ) адекватные дозиметры. Был создан по инициативе ИБФ первый дозиметрический Регистр работающих на промплощадке. Впервые удалось ориентировочно распределить контингент по уровню суммарных доз лиц, работавших в различные сроки, в том числе отдельно для гражданского и военного персонала УЛПА. Эти сведения были обобщены в специальном докладе Л. А. Ильина в 1988 г. и повторно обсуждались им в книге «Мифы и реалии Чернобыля» в 1994 г.

Как следует из таблицы 9, происходит закономерное смещение доз в более поздние сроки в сторону более низких значений для подавляющего большинства работающих. В целом менее 4% лиц принадлежали в какие-либо сроки к диапазону доз, превышающему 300 мЗв.

 

 

Сравнение доз гражданского и военного персонала приводится в следующей таблице 10, заимствованной из тех же материалов ИБФ.

 

 

Как следует из таблицы 10, дозы для военнослужащих более 1000 мЗв имели место чаще, чем среди гражданских лиц. Однако в том и другом случае, превышение дозы 300 мЗв у того и другого контингента встречались не чаще, чем в 0, 4–0, 5%.

Особо должны быть выделены условия работы научного персонала, проводившего специальные исследования как при некоторых наиболее сложных видах работ на промплощадке, так и в населенных пунктах. Особенно это касалось обследования и герметизации разрушенного 4-го энергоблока. Дозы облучения руководителей (В. А. Легасов, Е. П. Велихов, А. А. Абагян, В. А. Сидоренко и др. ) могли быть, естественно, несколько выше, чем у рядовых, работающих на промплощадке. Однако они были фракционированы по отдельным эпизодам входа в аварийную зону и суммарно не превышали регламентированную аварийную дозу более чем в 2–3 раза. Непосредственной опасности для здоровья этих людей они не представляли.

Мы считаем необходимым, еще раз обратить внимание на неадекватно большую численность лиц, привлеченных к противоаварийным работам. Не всегда проведение этих мероприятий и их эффективность оказывались столь значимыми, как это предполагалось. К такого рода работам следует отнести подготовку зданий и попытку пуска непретерпевших аварии блоков ЧАЭС, срочную очистку г. Припять, оставленного жителями и некоторые другие.

Имело место также искусственное расширение контингента ликвидаторов за счет лиц, находившихся в закрытых зданиях, в аварийной или в ближайшей к ней зоне в качестве командированных с отдельными поручениями или исполнителей общественно-гуманитарных мероприятий (доставка гуманитарной помощи, концерты и т. д. ). Дозы у этих лиц, безусловно, были ничтожно малы и не должны были давать им право считать себя участниками работ по ликвидации последствий аварии.

Ряд дискуссионных вопросов по проблеме оценки облучаемости ликвидаторов, состояния их здоровья и рациональных мер социальной защиты поднимает в своей книге «Реалии и мифы Чернобыля» Л. А. Ильин.

В числе таких дискуссионных тем он называет проблему определения реальной численности лиц, принимавших участие в противоаварийных работах. Эту численность следует считать, по-видимому, более ограниченной, что и нашло свое отражение при формировании Регистров УЛПА в бывших республиках СССР. Повысились требования к представлению документации о сроках и форме участия в аварии, которые бы являлись обоснованием к взятию этих лиц на специализированное диспансерное наблюдение. Если в первое время многие из этих лиц были активно заинтересованы в уточнении своих прав на определенные социальные льготы и охотно подчинялись необходимым правилам обследования, то в дальнейшем такая заинтересованность за последующие десятилетия была утрачена. В последние годы, в связи с приближением значительной части контингента к возрасту 50–60 лет, вновь имел подъем частоты обнаружения у них различных заболеваний.

С этим связана и значительно большая полнота медицинских сведений за последние 5–10 лет по характеристике состояния здоровья участников противоаварийных работ. Характерно выявление типичных для этого возраста нейро-соматических и реже онкологических заболеваний.

Возникает закономерное сомнение о связи этих новых проявлений с имевшим место 20–25 лет тому назад облучением. Однако именно в эти сроки учащаются обращения в экспертные советы для установления такого рода связей. Это очень типично для документов лиц, обращающихся повторно в экспертные советы различного уровня. Аргументами отказа в установлении такого рода связей являются характер типичных и распространенных среди населения заболеваний и отдаленность сроков их развития при низком уровне доз имевшего место облучения.

Еще одним очень важным дискуссионным вопросом считает Л. А. Ильин наличие столь высокой инвалидизации среди ликвидаторов, отличающей их от всего населения с аналогичными заболеваниями. При близости сроков выявления, среднего возраста УЛПА и характера исходов огромное число лиц признается инвалидами пожизненно. Так в Регистре ликвидаторов России, охватывающим наблюдение за 195 тыс. ликвидаторов, 42% из них (порядка 80 тыс. ) признаны инвалидами. Структура причин инвалидности и ее особенности у ликвидаторов будут освещены нами далее.

С этой высокой степенью инвалидности и отказом от трудовой деятельности во многом связан вопрос о мерах социальной защиты этой большой группы лиц. Естественно, что при отказе от трудовой деятельности единственным источником становится пенсия, зачастую не восполняющая всех потребностей инвалида и его семьи. Вместе с тем, мы подчеркивали, что многие виды трудовой деятельности доступны для них и могли быть дополнительным источником их благосостояния. Следует отметить и то, что работодатели неохотно привлекают к труду указанную группу лиц, требующих постоянных послаблений в условиях труда, предоставление им различных реабилитационных мер, включая санаторное лечение и плановое оздоровление, в том числе в условиях стационара. Мы уже говорили неоднократно о том, что трудовая деятельность отвлекла бы этих лиц от неадекватной сосредоточенности на своем самочувствии и обусловленной этим соматогенной тревожности и депрессии.

Очень большое место уделяет Л. А. Ильин и тому отрицательному влиянию, которое оказывают на контингент ликвидаторов тенденциозная пресса и неквалифицированные установки администраторов и врачей, к которым обращаются ликвидаторы. Л. А. Ильин, также как и мы, считает необходимым обратить внимание на то, что у любых лиц, в том числе и не имеющих никакого контакта с излучением, по мере удлинения сроков наблюдения, имеет место естественный уход из жизни. В среднем он составляет около 1% в год от общей численности лиц, на начальный период наблюдения, находившихся в возрасте 30–50 лет. Таким образом, сведения о тысячах умерших при отсутствии сведений об аналогичном процессе ухода из жизни среди населения, могут выглядеть угрожающими. На самом деле они чаще являются даже более низкими, отражая при этом эффективность диспансеризации.

Более раннее выявление заболеваний, доступность реабилитационных мер закономерно увеличивают диссоциацию между числом заболевших и числом умерших от этих заболеваний. Именно эти показатели характеризуют состояние здоровья УЛПА, подтверждая эффективность такой меры, как сплошная диспансеризация, на основании их причастности к указанным работам. Близки и средний возраст, как возникновения заболеваний, так и исхода от них.

Проведенные работы по систематизации сведений по ликвидаторам позволяют в настоящее время более полно и объективно оценить правомочность их использования и даже распространить эти средние значения на лиц, не имевших прямых данных о дозах их облучения. Сведения эти приводятся в двух таблицах 11 и 12, заимствованных нами из Российского национального доклада по материалам Чернобыльской аварии за 2011 г.

 

 

 

В таблице 11 фигурирует графа о коллективной дозе, показывающая, что она незначительно прирастала в более поздние сроки работы по ЛПА. Однако ее использование, имея в виду большую численность работающих, даже в ранние сроки для оценки биологических эффектов, мало целесообразно. Более значимыми являются такие графы таблицы 11, как средняя и медианная дозы и принадлежность именно к этому уровню основной доли работающих.

Более полные сведения были получены для ликвидаторов, зарегистрированных в РГМДР (таблица 12). Они характеризуют распределение участников противоаварийных работ по дозам, подтверждая наличие очень ограниченной группы лиц с официально зарегистрированной дозой более 1000 мГр.

Все указанное позволяет считать, что с учетом категории работников их принадлежности к той или иной группе, вполне возможна экстраполяция на них средних и медианных доз лиц, у которых эта доза была зарегистрирована. Существует лишь ничтожно малая возможность ее превышения, касающаяся единичных случаев. Именно в такой ситуации возникает необходимость в максимальной индивидуализации профессионального маршрута, а также возможной индикации дозы по биологическим критериям (хромосомные аберрации, электронно-парамагнитный резонанс (ЭПР) эмали зубов). Такая процедура, как правило, подтверждает, что оцененная суммарная доза не превышает экстраполированной на них от аналогичной группы участников противоаварийных работ в близкие сроки их проведения.

Как видно из таблиц 11, 12 и специального анализа результатов РГМДР, этими данными можно пользоваться для характеристики эффектов низких уровней облучения, типичных для подавляющего большинства участников противоаварийных работ. Доля лиц с превышением аварийной дозы в 2–3 раза имела место лишь у нескольких процентов работающих. Эта группа должна быть по возможности более точно идентифицирована как имеющая возможный дополнительный дозовый параметр повышенного риска стохастических эффектов. Однако она не может быть использована как прямой показатель риска в этой группе для проецирования его на данные по заболеваемости и смертности всей группы участников противоаварийных работ в различных Регистрах.

Сведения о повышенной заболеваемости концентрируются, как в самый начальный, так и в отдаленный период наблюдения, отражая общие закономерности эффекта диспансеризации. Их показатели естественно отличаются при первых осмотрах от лиц, заболеваемость которых учитывалась ранее только по обращаемости. В поздние же сроки она закономерно отражает возрастную динамику заболеваемости и должна сопоставляться по возможности не совсем населением России, а с его определенными возрастными группами. Это же касается и частоты признания инвалидами ликвидаторов различных возрастных групп на основании целенаправленного расширенного медицинского обслуживания и особого внимания к этим лицам в попытке предоставления им более высоких социальных льгот. Так при анализе заболеваемости и смертности инвалидов, обращают на себя внимание особенности, также связанные с возможностью выявления некоторых клинических форм болезней именно у ликвидаторов. Среди ликвидаторов по данным Российского национального доклада чаще регистрируются заболевания эндокринной системы, болезни органов кровообращения, костно-мышечной системы и кроветворения. В данных за 2005–2010 гг. более частыми у них становятся болезни органов пищеварения, учащаются болезни нервной и костно-мышечной систем. Возникают закономерные изменения в структурах глаза инволюционного характера. Более характерными становятся метаболические расстройства (наклонность к ожирению, увеличение содержания холестерина, учащение диабета). Более закономерными становятся и комбинации различных заболеваний у одного и того же человека.

В то же время намечается тенденция к снижению заболеваемости психическими расстройствами реактивного генеза и нарушений поведения.

При специальных исследованиях выявляются некоторые сдвиги иммунитета, связанные с повторными хроническими инфекционными заболеваниями. Возникают также типичные для пожилых лиц изменения в мочеполовой системе и мультиорганные изменения у одного и того же человека. У ликвидаторов первые три места занимают болезни системы кровообращения — 18, 6%, органов дыхания — 17%, пищеварения — 10%. Позднее частота этих заболеваний несколько увеличивается, более частыми становятся болезни пищеварения — 14%. Онкологические заболевания, как видно из приведенных данных, не занимают в структуре первичной заболеваемости уровня, достигаемого у равновозрастных групп населения в целом. Близкими являются и средний возраст выявления онкологических заболеваний (55–65 лет) и сроки смерти от этих заболеваний (возраст — чаще после 60 лет).

Таким образом, чрезвычайно актуальным является постоянное сопоставление сведений по заболеваемости и смертности ликвидаторов с таковыми у населения страны и регионов проживания в целом.

Необычной является частота инвалидизации ликвидаторов, резкий рост которой обнаружился с 1991 года, что совпадало с принятым в эти сроки социальным решением о льготном их пенсионировании. В дальнейшем этот прирост постепенно значительно сократился, примерно до 5% в год.

В настоящее время среди ликвидаторов РГМДР имеется значительная группа инвалидов (порядка 80 тысяч). Из них 1 группа инвалидности была признана у 3%, 2 группа — у 57% и 3 — у 39, 4% из общего числа инвалидов.

Первое место среди причин инвалидности занимают болезни органов кровообращения — 48, 7%, нервной системы — 27, 5%, психические расстройства — 5, 5%, злокачественные новообразования — 3, 8%, травмы и отравления — 1%. Доля злокачественных новообразований среди инвалидов населения страны существенно выше — 15, 7%. И наоборот, несколько ниже доля инвалидов с болезнями системы кровообращения — 33, 3%.

Для врачебных размышлений о причинах выявленных отличий эти сведения очень важны. Они указывают на отсутствие доказательных связей, существующих между облучением и злокачественными новообразованиями. Более сложным является вопрос о зависимости инвалидизации в связи с сердечно-сосудистыми заболеваниями от нерадиационных факторов, сопутствовавших аварии ЧАЭС. О них мы говорили выше. Вместе с установкой личности на фиксацию аварийных событий в памяти, а также таких факторов как стресс, тревога, социальный дискомфорт, отсутствие трудовой занятости, по-видимому, они могут способствовать развитию изменений в сердечно-сосудистой системе и нервно-психической сфере. Эта проблема требует дальнейшего изучения. Сведения о динамике структуры инвалидности по России в целом очень нужны лицам, неадекватно акцентирующим значимость радиационных факторов аварии для состояния здоровья ликвидаторов. В связи с этим, считаем целесообразным привести таблицу 13, заимствованную из Российского национального доклада за 2010 г. о числе лиц с различными заболеваниями, признанными инвалидами в работоспособном возрасте среди всего населения России.

 

 

Как видно из таблицы 13, среди причин инвалидности у населения России наиболее частыми являются болезни органов кровообращения, число которых за десятилетие неуклонно возрастает.

Доля злокачественных новообразований возрастает позднее. Возрастает и общее число лиц, признанных инвалидами. При сравнении причин инвалидности у ликвидаторов и всего населения, имеющиеся особенности становятся совершенно очевидными.

Очень полезными для понимания этих отличий являются сведения об учреждениях, созданных специально для обслуживания контингентов лиц, подвергающихся облучению, а также о вводе объектов социальной сферы и инфраструктуры на территориях, подвергающихся радиационному воздействию.

Перечислим эти центры:

· Федеральное государственное учреждение здравоохранения «Всероссийский центр экстренной и радиационной медицины им. А. М. Никифорова» МЧС России (Санкт-Петербург);

· Федеральное государственное учреждение «Российский научный центр рентгенорадиологии ФМБА России (Москва)»;

· Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Ростовский государственный медицинский университет ФМБА России (Ростов-на-Дону)»;

· Учреждение Российской академии медицинских наук Медицинский радиологический научный центр РАМН (Обнинск, Калужская область); в настоящее время в соответствии с распоряжением Правительства РФ данное учреждение находится в ведении Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации с наименованием федеральное государственное бюджетное учреждение «Медицинский радиологический научный центр» Министерства здравоохранения и социального развития России (ФГБУ МРНЦ Минздравсоцразвития России).

Как это очевидно, к обслуживанию лиц, подвергающихся облучению, привлечены высококвалифицированные медико-биологические учреждения, обладающие современными возможностями специальной диагностики минимальных сдвигов в состоянии здоровья при помощи современных аппаратуры и лабораторного оснащения.

Однако при этом следует отметить, что не все они обладают в равной степени опытом интерпретации выявленных сдвигов в отношении их возможной связи с облучением (например, «Всероссийский центр экстренной и радиационной медицины им. А. М. Никифорова» МЧС России (Санкт-Петербург)). Целесообразность его использования для решения экспертно-диагностических вопросов у лиц, подвергавшихся облучению, представляется нам сомнительным. Помимо перечисленных выше к медицинскому обслуживанию ликвидаторов привлекается целый ряд других учреждений федерального и муниципального подчинения. Координация их деятельности к настоящему времени еще не нашла соответствующего организационного решения, за исключением активной деятельности центра в Обнинске в отношении учреждений, поставляющих сведения о состоянии здоровья лиц, подвергшихся облучению в аварийных условиях.

Общее число, обслуживаемых всеми этими учреждениями лиц, составляет десятки тысяч.

Отмечается высокий охват диспансеризацией этих контингентов, достигающей даже на конечные сроки 80–85% от общей численности. Это позволяет считать сведения о состоянии здоровья достаточно полными и репрезентативными.

Сделаем некоторые дополнения, касающиеся сведений о реконструкции доз у тех ликвидаторов, которые не располагали индивидуальными персонифицированными данными. Средние значения доз для них, получали путем отнесения их к группам, дозы у которых были измерены, а условия облучения были близки. Данные дополнительно уточнялись специальными приемами оценки дозы по продуманным анкетам профмаршрута ликвидатора. Применялись и биологические оценки реконструкции дозы. Имели место незначительные расхождения как с завышением, так и со снижением возможных уровней доз на 10–20%.

В этом отношении регистры отдельных стран отличались между собой, так например, данные по ликвидаторам из России, составлявшим основную массу УЛПА после 1987 г., и прибалтийским ликвидаторам были близки между собой и хорошо коррелировали с официальными данными. Существенные отличия в распределении доз в сторону завышения наблюдались у украинских ликвидаторов. Это зависело и от числа лиц, привлеченных из различных учреждений и в отдельные сроки. Так, на Украине было существенно больше число лиц, командированных по разным поводам в 30-км зону, чем из России, прибалтийских республик и Армении. Различаются и доли привлеченных к работе лиц из атомной отрасли. Они значительно больше в России и Прибалтике.

Очень важно, что доза, полученная ими за период работы на ЧАЭС, пренебрежимо мала по сравнению с таковой за предшествующий период работы в отрасли (А. Р. Туков). В отраслевом Регистре не было выявлено и влияния принадлежности к йодному периоду в отношении частоты заболеваний щитовидной железы, в том числе, рака. Величина прибавки к ранее полученной дозе и ее компенсация оценивались по обычным правилам. Препятствий к продолжению работы в отрасли при существующих ныне уровнях облучения, как правило, не возникало.

Более полными и адекватными являются анкетные данные, полученные от компетентных в вопросах радиационной безопасности лиц, то есть тех же работников атомной отрасли.

Значительно лучше и полнее исходные данные также у работников отрасли, что позволяет более обоснованно оценивать последующую динамику их состояния здоровья и сопоставлять ее с их коллегами по комбинату, не направлявшимися на противоаварийные работы в чернобыльскую зону.

Представляется существенным еще раз рассмотреть вопрос о возможной недооценке доз внутреннего облучения у ликвидаторов, как возможном источнике неполноты сведений о совокупности радиационных факторов. Проведенный анализ показывает, что за исключением 2-х пациентов с ОЛБ (2, 5 Гр), дозы у остальных были существенно ниже десятых долей Гр. Создается обоснованное впечатление, что при распределении по уровню доз от менее 100 мГр до 2, 5–5000 мГр, лишь отдельные лица принадлежали к верхнему диапазону доз. Основное же число ликвидаторов в России, прибалтийских странах и Украине находятся в границах декретированной аварийной дозы 250 мГр.

Это обосновывает при рассмотрении дел ликвидаторов на экспертных советах при отсутствии индивидуальных дозиметрических данных, возможность пользоваться указанными выше средними дозами, как типичными для подавляющего большинства из них.

Большую сложность представляют для экспертной оценки случаи с неполной документацией медицинских данных по исходному статусу и медицинским показателям в ближайшие сроки после аварии (особенно показателей наиболее чувствительной к облучению системы крови). Недостает в этих направлениях и сведений о конкретном характере трудовой деятельности во время работ по ликвидации последствий аварии, поскольку комбинация нерадиационных факторов при различных видах работ заметно изменяется. Могут быть неучтены в полной мере неблагоприятные климатические условия, неадекватная возможностям человека физическая нагрузка, весьма индивидуализированная стрессорная реакция. Иногда имеет место прямая заинтересованность в продолжении работы или, наоборот, страх возможной опасности, диктующий отказ от ее продолжения.

Все эти количественно неоцениваемые факторы явно уступают возможности сопоставить сдвиги в состоянии здоровья с количественно оцененной величиной дозой облучения.

Мультифакторный анализ зачастую недоступен мало осведомленным о действии радиации врачам и ученым, что делает их пленниками якобы реальной зависимости эффекта от дозы.

Мы уже в ряде публикаций указывали на возможные пути совершенствования документации, направляемой в экспертные советы и обоснования решений, принимаемых в отношении участников противоаварийных работ (А. К. Гуськова, А. Ю. Бушманов). Однако следует признать, что самим участникам аварийных событий явно недостает доступной их пониманию объективной информации об истинном положении дел в когорте ликвидаторов. В этом отношении делаются лишь немногие попытки социально-психологического анализа тревог и настроений, сопровождающих УЛПА, в эти отдаленные сроки. Именно этим острым вопросам, тревожащим пациентов, с необходимыми рекомендациями и аргументацией предпринятых решений и мер реабилитации, должны быть направлены краткие широко тиражируемые материалы (Г. В. Архангельская, Е. М. Мелихова, И. Л. Абалкина и др. ).

Следует признать, что облучение при противоаварийных работах не может считаться основным фактором, действующим на состояние здоровья большинства участников этих работ. Вместе с тем, некоторые сопутствующие этому участию факторы, по-видимому, оказывают влияние на обычные для всего населения заболевания и инволюционные сдвиги, возникающие в организме стареющих людей. Доказательства наличия такого механизма действия и его роли в сравнении с населением страны в целом, обосновывают необходимость пожизненного целенаправленного наблюдения за репрезентативными когортами в сопоставлении с адекватным контролем. Подлинная принадлежность людей к когорте УЛПА заслуживает глубокого уважения и признания. Документ об их принадлежности к этой группе должен сохраняться пожизненно.

Однако основные правила диагностики и лечения выявляемых заболеваний и оценка их влияния на работоспособность человека соответствуют общим принципам. Нет доказательных подтверждений о необходимости признания каких-либо специфических особенностей.

Рассмотрение данных по низким дозам ликвидаторов и сдвигов в состоянии их здоровья может и должно рассматриваться в общей системе сведений об этом диапазоне доз на основании всего предшествующего опыта. В случае выявления отличий причины их следует искать в ассоциации сопутствующих нерадиационных факторов.

Исследования по уровню низких доз были выполнены в отношении участников ряда радиационных аварий, не сформировавших клинического синдрома ОЛБ (Л. А. Суворова). Было показано, что в диапазоне доз до 0, 5–0, 7 Гр, полученных за короткий срок, индивидуально значимых изменений в картине крови не возникает. Однако при динамическом наблюдении всей группы в определенные сроки наблюдаются нерезко выраженные, но характерные сдвиги, отличающие эту группу лиц от адекватного динамически прослеженного контроля. Оценка этих сведений говорит о том, что не достигается порог для возникновения индивидуально значимых изменений даже в наиболее радиочувствительной системе. Тем не менее, некоторые признаки ее реакции

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: