Внешний вид и функция. Останки – это не сама вещь. Традиция, поддерживаемая умением

ВНЕШНИЙ ВИД И ФУНКЦИЯ

Мы говорим здесь о функции, не о внешнем виде. Есть интерес­ная параллель с запомнившимся мне случаем, когда несколько буквалистов спрашивали Сиди Абу-Юсуфа относительно суфийских учителей. Его ответ показывает как их склад ума, так и то, как такому складу не удается соответствовать реальности:

Вопросы относились к делаемым каждым суфийским пред­ставителем (или от его имени) утверждениям, что Верховным Главой суфиев является он.

Абу-Юсуф сказал: «Это лишь метафора и не подразумевает никакого соперничества. И не заключает в себе никакой идеи иерархии в формальной организации. Кроме того, это не озна­чает, что каждый утверждает (или за него утверждают), что он является Главой Всех суфиев. Это лишь означает, что для тех, кто следует его инструкциям, суфийский учитель должен рассматриваться как глава и единственный источник мудрости. Эта роль не значительнее роли любого учителя, чьи ученики должны удерживать сосредоточенность и способность к учению, не от­влекая свое внимание на другие предметы, такие как – в данном случае – иерархия учителей. Реальные главы суфиев существуют и действуют в обычно невоспринимаемой сфере и никогда не из­вестны в своих высших функциях; хотя они, время от времени, чтобы выполнять свои функции, могут представать в любом облике, в том числе и как суфийские мастера».

Подготовка к 'смирению'

До периода, обычно рассматриваемого как историческое время, действовала форма знания, связанная с развитием человека и находящаяся вне пределов современных методов получения и использования информации. Результат этого действия часто называли 'мудростью', хотя слово мудрость столь же часто применяли к другим областям.

ОСТАНКИ – ЭТО НЕ САМА ВЕЩЬ

Многие религиозные, мистические и другие формулировки явля­ются, до некоторой степени, склепами для останков от результата полностью или частично успешной попытки представить и сде­лать доступными для различных людей и сообществ средства по­лучения этого знания. Как почти все на земле, они подвержены вырождению или окостенению. Они становятся одновременно и музеями и экспонатами.

Из-за тенденции делать упор на дисциплину и групповое внимание, без одновременной регулировки других факторов, многие такие формулировки (некоторые из них названы шко­лами или культами) кристаллизовались за короткое или долгое время, нередко они претендовали на монополию на истину или действенный ритуал. Этот процесс, отражая ограниченные схему мышления, часто заходит так далеко, что ведет к фактическо­му уничтожению динамики формулировки школы. На практике исключительность и догматизм с некоторого момента действу­ют против определенных насущных потребностей в гибкости. Необходимо постоянное обновление.

То, что некоторым людям представляется совокупным насле­дием человечества в области философии, метафизики или даже магической мысли, можно также увидеть, по вышеизложенным причинам, как некое нагромождение обломков или неверных истолкований (посредством избирательного выбора) формулиро­вок, когда-то приводимых в действие связанными между собой школами. Фактор, являющийся причиной такого положения, характерен для человеческого сообщества, и часто о нем не по­дозревали большие области целых цивилизаций, хотя он стал предметом пристального внимания и уточнения у специалистов вне механической и ограниченной мысли. Такие специалисты – это те, кто может постичь внутренние принципы и движущие силы, а не те, кто просто занимается переупорядочиванием.

ТРАДИЦИЯ, ПОДДЕРЖИВАЕМАЯ УМЕНИЕМ

В отличие от публичных и открытых формулировок, знакомых всем как многочисленные устоявшиеся формы философий – религии, психологии и общественной деятельности и других систем, – всегда, во все времена, существовал непрерывный, альтруистический поток опеки этого всеобъемлющего и при­спосабливающегося знания. Быть или не быть в этом потоке – зависит от способности и знания, а не от чьего-то произвольного решения стать специалистом.

Есть крайне веские причины, почему вышеупомянутые фак­ты никогда не были известны более широко или приняты с какой-то реальной глубиной. Среди тех, что легче понимаются обычными мыслителями, есть тот факт, что «тем, кто в самой своей основе эгоистичен, такого рода заявление послужит, глав­ным образом, для усиления их эгоизма за счет их действитель­ного, внутреннего желания истины» – тем самым еще больше скрывая потенциальные возможности Учения от таких людей.

Другая, легко понимаемая причина – это то, что суще­ствование узких систем мысли (сверхупрощенных, для того, чтобы вместить устремления без учета потенциальных возмож­ностей, и чтобы позволить всеобъемлющее дисциплинирование населения) произвело на свет тип 'эксперта', или сгустка пре­дубежденности, который автоматически ощущает опасность при любой попытке расширить его горизонты. Результатом будет противостояние, недоверие и путаница.

Время от времени, когда определенные космологические и человеческие факторы 'выравниваются', имеется одновремен­но и необходимость и возможность, посредством специального и искусного усилия, восстановить формулировки и деятельность, максимизирующие возможности более быстрого и полного про­никновения учения, ведущего к развитию, о котором упоминают как о 'знании себя' или 'обладании мудростью'. Несколько таких периодов, циклических по характеру, имели место в недавнем прошлом: ни один из них, как правило, не был узнан как таковой. И опять же, сказанное не означает, что если человек верит во что-то, то он, автоматически, способен это обнаружить. Правильный подход – это все.