 |
Глава 40. Маленькая часть большого мира. 14 глава
|
|
|
|
Драко встал с дивана. Блез сжала его руку. Он повернулся. Заплаканное личико, вопрос в глазах. Он чуть покачал головой. Нет. Он не выдержит сейчас этих сочувствующих взглядов. Просто не сможет.
— Спасибо, — тихо сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно.
Подхватил теплый плед в нелепых рыжих котятах и направился к себе.
Его провожали немой тишиной. Тишина царила в гостиной еще несколько минут, а потом раздались негромкие голоса. Сначала надтреснутые и словно разбитые, как это стекло, а потом в них появилась жизнь, улыбки, смех. Семикурсники факультета Слизерин вспоминали. Вспоминали неунывающую женщину по имени Мариса. Ни один из них не возвращался ни в разговоре, ни даже в мыслях к публикации в газете, к черно-белым руинам дома, в котором они не раз бывали. Воспоминания были светлыми, будто ничего плохого не случилось. Каждому было что сказать.
Она была доброй, веселой, смешной. С ней было легко. А главное, в ее доме можно было вести себя так, как захочешь. Максимум, что можно было услышать:
— Если кто-нибудь что-нибудь сделает с моей коллекцией игрушек…
Далее следовал такой шутливо-угрожающий взгляд, что на коллекцию не хотелось даже дышать, хотя она была довольно занятная. Мариса Делоре, живя в одиночестве долгие годы, собирала старые, никому ненужные игрушки, возвращая в их набитые опилками или пухом тела жизнь. Глазки-бусинки оживали, а на фарфоровых лицах появлялись улыбки. В ее коллекции все игрушки были счастливы. Все, кроме небольшого плюшевого мишки, который очень грустно свесил голову на плечо. Как-то Блез спросила: «Почему ты не добавишь набивку? Ее явно не хватает». На что хозяйка с легкой улыбкой ответила: «С набивкой все в порядке. Он просто грустит». Ответила так же, как и двадцать лет назад. Но Блез, конечно же, этого не знала, а посему прекратила расспросы. Тем более, развлечений в доме и так хватало. Мальчишки носились на метлах по небольшому квиддичному полю, ловили рыбу в старом пруду, затянутом ряской. А то просто катались на лошадях по окрестностям.
|
|
|
Блез училась делать макияж и составлять композиции из цветов. Пэнси в свое время практиковалась в домоводстве. Был у нее такой странный для отпрыска старинного рода интерес. Понятное дело, дома бы она экзотично смотрелась среди домовых эльфов на огромной кухне. А у Марисы это не вызывало недоумения. Под грохот падающей посуды и негромкие причитания эльфов, норовивших все подхватить и хоть чем-то помочь, Пэнси Паркинсон добивалась завидных результатов. Даже обычно прихотливый в еде Драко не смог отличить ее стряпню от стряпни тех, кто занимался этим всю жизнь. У Марисы Делоре не было своих детей, но ее дом всегда был открыт для непутевых и несчастливых отпрысков древних колдовских фамилий. Мариса незаметно пыталась подарить им частичку детства, то, что они растеряли в старинных стенах собственных поместий. Поэтому каждому было что вспомнить и что сказать.
Долго еще в гостиной Слизерина звучали негромкие голоса, частенько рассказы прерывались смехом. Но ни в одном из них не прозвучало слово «была». В него пока не верилось. Как отчаянно не верилось в колдографии в газетах и некрологи на последних страницах. Их не хотелось замечать. Может, тогда они окажутся неправдой?
* * *
Драко Малфой сидел на своей постели и смотрел в противоположную стену. Так он провел больше часа, решительно не давая волю желанию достать стопку колдографий, присланных матерью. Он не мог сейчас спокойно на них смотреть. В душе было пусто и страшно. Страшно за Нарциссу, страшно от собственной беспомощности и от того, что его кошмар становится реальностью.
|
|
|
«А ты не думал, что это заклятие?»
Юноша помотал головой. Он не хотел думать. Он хотел, чтобы вернулось вчера, когда он получил письмо от Марисы и вот-вот собирался на него ответить. На письмо, написанное за несколько часов до гибели. Но вчера он еще этого не знал. И как же хорошо было вчера.
Юноша обхватил колени руками, уткнулся в них подбородком. Почему он не может заплакать? Ведь он один, никто не увидит. Может, станет легче? Но что-то держало. Возможно, мысль, что слезы что-то в нем сломают, и он станет слабым и беспомощным. А еще, оплакать Марису — значило признать ее смерть. Пока он не готов. Взгляд упал на плед, лежавший на краю кровати.
Он не хочет жалости! Ни от кого из них!
Драко Малфой спрыгнул с кровати. Черт! Он только сейчас заметил, что от сидения в одной позе затекли мышцы. Юноша потянулся, расправил плечи. Повинуясь мимолетному порыву, он сел за стол и придвинул к себе лист пергамента.
* * *
Гермиона Грейнджер сидела в своей комнате и листала книгу с руническим письмом. Сегодня Брэнд попросил заниматься с ним рунами. Странный интерес для одиннадцатилетнего мальчика, но Гермиона не отказала. Пусть уж лучше будет на глазах. И сейчас, выбирая текст полегче, она изо всех сил старалась отвлечься.
Вернувшись в гостиную, она не застала ни Гарри, ни Рона. Пробегавший к выходу Симус сообщил, что у них тренировка по квиддичу. Потом ее поймал Брэнд со своей неожиданной просьбой. Она согласилась, даже не став выяснять причины. Улыбка, ямочка на левой щечке и звонкий окрик:
— Майк, я с тобой.
Первокурсники исчезли в дверном проеме, а Гермиона проводила их взглядом. Вот еще один. Его мама погибла. Почему? Как? Но не спросишь же напрямую. Должна знать Макгонагалл. Но ее тоже не спросишь. Или… Малфой.
Гермиона тогда поднялась к себе и… расплакалась. Она сидела на кровати, прижимая к груди ничего не понимающего Живоглота, и глотала слезы. О ком она плакала? О неизвестной ей Марисе, о несправедливости? О горе, которое может коснуться любого? Она не знала. Просто от слез становилось легче. И еще она думала о нем. О человеке, который не стал плакать, который держит свою боль в себе, сжигая душу.
Наплакавшись вдоволь, девушка привела себя в порядок и засела за толстый фолиант, исписанный рунической вязью. Отвлечься, не думать.
|
|
|
Раздался непонятный стук, заставивший подскочить. Гермиона обернулась к окну, и сердце побежало вскачь. Филин Драко Малфоя снова настойчиво постучал в окно.
Девушка впустила птицу, вздрогнув от ледяного ветра. Отцепила записку.
Аккуратный почерк.
«Не нужно меня жалеть!!!»
Девушка перечитала несколько раз. Жалеть? Ненормальный? Она прошлась по комнате, не зная злиться или смеяться. Хотя не стоит делать ни того ни другого. Он не в том состоянии, чтобы спорить. Гермиона посмотрела на птицу, которая не делала попыток улететь. Ждет ответа?
Девушка устроилась за письменным столом. Он написал. Что это могло означать? Что он хочет поговорить? Ему одиноко? Но почему она, а не Блез? Не хочет жалости? Девушка вздохнула и вновь взглянула на филина.
— Что он хочет?
Птица не ответила. Гермиона снова вздохнула и обмакнула перо в чернильницу.
«Это не жалость».
Ответ прилетел быстро.
«Тогда что?»
Гермиона задумалась, а потом начала медленно выводить на чистом листе:
«Жалость — это то, что испытываешь к слабому человеку. А к тебе… не знаю. Участие, наверное».
«Не вижу разницы».
«Ну, когда-нибудь поймешь… А сейчас тебе стоит отдохнуть».
«Как? Напиться до беспамятства?»
«Слишком кардинально. Можно, например, уютно устроиться на кровати, укрыться теплым одеялом и постараться уснуть».
«Одеялом в рыжих котятах?»
Девушка вздрогнула. Он не выбросил ее дурацкий плед? На губах, против воли, заиграла улыбка.
«Не советую. Потому что можешь проснуться от холода среди ночи. Он ведь исчезнет. Или у тебя жарко?»
«Да нет. Только сейчас заметил — холодно. Камин разжигаю».
Ничего не значащие фразы что-то связывали и сплетали в их судьбах. Так показалось Гермионе. А значит… Девушка посмотрела на филина и… выпроводила его восвояси. Он больше не понадобится. Камин… Безумие. Да! Но здравый смысл давно покинул свою хозяйку. Она и сама не понимала, зачем это делает. Просто хотела поддержать его робкие шаги навстречу. Ради Дамблдора? Нет, ради себя самой!
|
|
|
Девушка быстро вытащила из шкафчика коробочку с порошком. Да, она ни разу не пользовалась каминной сетью внутри школы, но ведь нигде не сказано, что это запрещено. Для начала, гостиная Гриффиндора. Гермиона увидела Колина Криви, устроившегося с книгой прямо на коврике у камина. Любимое место Рона.
Девушка быстро прервала связь. Камин работает, она это доказала. Теперь — самое страшное. Называя адрес его комнаты, Гермиона с ужасом поняла, что она — дура. Да вот только поздно.
* * *
Драко Малфой стоял посреди комнаты и смотрел на непроглядную тьму за окном. Филин вернулся без записки. Странно. Но расстроиться юноша не успел — внезапно за его спиной что-то затрещало, а потом чихнуло.
Он резко развернулся к камину и чуть не упал от неожиданности. В обрамлении едва разгоревшегося пламени была… Гермиона Грейнджер с испуганным взглядом и мерзким котом на руках.
— Привет, — пролепетала она.
— П-привет, — откликнулся он.
— Извини, что помешала, я просто…
Он вопросительно посмотрел на нее. Она несколько секунд смотрела на него снизу вверх, а потом призналась:
— Я не знаю, зачем это сделала.
Юноша подошел к камину и присел на корточки.
— Я же говорю: жалость, — он усмехнулся.
— Нет! Извини… мне не стоило.
Он чуть пожал плечами:
— Не знал, что камин работает. Хотя… это же камин. Мог и догадаться.
— Я сама только что решила проверить, — она нервно усмехнулась.
«Жалость». Конечно, это была жалость. Гермиона солгала. Потому что именно это чувство сжимало грудь, пока она вглядывалась в его бледное лицо. Взъерошенный, весь какой-то растерянный. Словно ребенок, которого ударили ни за что.
— Тебе нужно поспать.
Он отбросил с лица волосы и сел на пол перед камином.
— Твой кот?
— Да, его зовут Живоглот, — Гермиона приподняла кота на вытянутых руках, демонстрируя. Кот зашипел.
— По-моему, я ему не нравлюсь.
— Судя по твоему лицу, он тебе — тоже.
— С детства не люблю кошек, — пожатие плечами.
— А кого любишь? Собак?
— Нет, собак тоже не люблю. Лошадей, пожалуй.
Оба замолчали.
Живоглот вырвался из рук и побежал под кровать Гермионы, сердито шипя. Ему явно не нравился этот мальчишка, посему кот решил переждать их беседу в своем укромном уголке.
— Разве от него есть польза? — юноша кивнул на кота.
— Конечно!
— Например?
— Он меня любит.
— О Мерлин! Ты просто его кормишь. Это не любовь. Благодарность. Корми его кто-то другой…
— Неправда. Его иногда кормит Джинни, но ее он так не любит.
— Кто такая Джинни?
— Сестра Рона. Такая рыженькая…
— Как и все Уизли, — он хмыкнул.
Гермиона бросила на него гневный взгляд.
|
|
|
— Вспомнил! — он щелкнул пальцами. — Она охотник! Такая настырная.
Гермиона улыбнулась.
— Она славная.
Юноша чуть пожал плечами и автоматически потер ноющий висок.
— Тебе нужно поспать, — наставительно повторила Гермиона.
— Вряд ли получится, — его голос прозвучал глухо. — Я… не знаю. Может, почитаю… Может… Не знаю еще.
— Ты, наверное, хотел побыть один, а я бесцеремонно вломилась.
— Причем, не в первый раз, — он обвиняюще указал на нее пальцем.
— В комнату — в первый.
Юноша усмехнулся:
— Точно.
— Ладно. Не буду мешать, — смущенно проговорила она.
Гермиона действительно собралась прервать связь, мысленно ругая себя на чем свет стоит.
— Подожди. Я… не сказал, что ты помешала. Я, наверное, не очень хочу быть один.
— Ты можешь пригласить кого-то из друзей, — она едва сдержала радость от его слов. Он остановил ее. Она… нужна?
— Ага. И весь вечер говорить о Марисе, — он нахмурился и замолчал.
— Драко, — она второй раз за день назвала его по имени, просто в этой ситуации фамилия казалась кощунством. Сейчас он не был Малфоем. Просто несчастный мальчик, — что случилось с мамой Брэнда?
Он посмотрел на нее, чуть вздохнул.
— Погибла.
— Извини, я… не стоит об этом.
— Я расскажу в другой раз.
— Хорошо. А они с Блез родственники?
— Кузены. Папа Блез и мама Брэнда — близнецы.
Гермиона улыбнулась.
— Здорово.
— Да уж. Здорово. Только она погибла два года назад.
— Кстати, Брэнд сегодня попросил заниматься с ним рунами, — Гермиона быстро перевела тему.
Малфой нахмурился.
— Брэнд? Рунами? Никогда не замечал в нем тяги. Понаблюдай за ним. Порасспрашивай. Только осторожно. Черт! Руны… Руны… Плохо.
— Ты думаешь, это как-то связано с заклятием? — Гермиона почувствовала озноб, несмотря на тепло камина.
— Наверняка. Черт! Ну почему все так паршиво!
Он снова потер висок.
— Стой!
Гермиона встала и бросилась к шкафчику. По пути споткнулась о стопку книг, и те рассыпались по полу. Драко улыбнулся, наблюдая ее действия. Она была… странная, а еще оказывалась рядом как раз тогда, когда он не хотел быть один, но боялся себе в этом признаться.
Она вернулась с флакончиком в руках.
— Вот!
— Что это?
— Успокаивающее зелье. Я принимаю его, когда хочу уснуть. Ну, там волнуюсь перед экзаменами или…
Он усмехнулся.
— Хочешь предложить его мне?
Она просто кивнула. Юноша подозрительно посмотрел на флакончик.
— А кто его делал?
— Я.
Скептическое пожатие плечами.
— О Мерлин! Малфой! Если бы я хотела тебя отравить, придумала бы что-нибудь поэффектнее. От него ты уснешь через тридцать минут. Никаких кошмаров, никаких мыслей. Просто отдых.
Он посмотрел ей в глаза.
— Зачем ты это делаешь?
Гермиона смутилась под пристальным взглядом.
— Я… Не знаю. Мне просто хочется помочь.
— Почему?
— Господи, ты всегда такой приставучий?
Он усмехнулся.
— Ни черта не понимаю, — произнес он себе под нос.
— А тебе и не нужно. Просто прими это.
— Ты должна меня ненавидеть, — негромко проговорил он.
— Ты меня тоже, — парировала девушка.
— Бред какой-то, — он помотал головой. А потом задал вопрос, к которому Гермиона оказалась не готова: — Как ты провела лето?
— Что, прости? — девушка почувствовала, что ее бросило в жар. Она нервно усмехнулась. Вот и настал час. Сказать правду? И увидеть в его взгляде ненависть. Ведь он делает свои робкие шаги не в память о том дне. Почему, она не знает. Но это что-то другое. Он начал доверять. — Что за странный вопрос?
Он пристально смотрел на нее.
— Тебе к завтрашнему дню написать свиток на тему, длиной двенад…
— Судя по тому, как ты покраснела, лето провела весело.
Девушка фыркнула.
— Отправляйся-ка ты спать.
Юноша некоторое время продолжал задумчиво ее разглядывать. Гермиона понимала, о чем он думает. Вспоминает тот чертов день.
— Отлично. Давай свой флакончик, — внезапно проговорил он. — Если что, хоть букетик к монументу положишь?
— Ты уверен, что тебя увековечат в монументе?
— Хм, ну тогда в чисто поле к одинокому холмику.
— Я даже всплакну пару раз, не волнуйся.
— О, ну теперь я спокоен.
И, к вящему удивлению Гермионы, он выпил содержимое флакончика, который умудрился не лопнуть при передаче через камин с помощью старых каминных щипцов.
— Какая гадость, — сделал вывод Драко Малфой.
— А ты хоть раз пробовал вкусное зелье?
— И я еще тебе говорю об опрометчивости. Вот сам сейчас выпил какую-то гадость, — он потрясенно помотал головой.
— Ладно. Отдыхай.
— М-да уж.
Повисла неловкая тишина. Малфой смотрел на что-то в ее комнате. Гермиона — в пол.
— А что у тебя за книга?
— Которая? — Гермиона оглянулась.
— В зеленой обложке.
— Это… Тебе вряд ли понравится.
Она прижала книгу к себе, и, встретившись с вопросительным взглядом, произнесла:
— Это сказки.
Он нерешительно посмотрел на книгу, понимая, что еще двадцать минут нужно чем-то себя занять, а легкого чтива у него нет.
— Могу прислать. Через камин не получится, но если отправишь филина...
— Спасибо, — внезапно проговорил он.
— Пустяки, — девушка смущенно передернула плечами. Пора заканчивать этот разговор. Они и так сказали друг другу слишком много. — Пока.
— Пока.
Гермиона встала с пола и прижала ладонь ко лбу. Жара не было. А она так надеялась, что в этом причина ее идиотского поведения. Почему ее тянет к этому человеку? Что в нем такого?
Через минуту в окно постучал его филин. Наверное, чаще, чем у нее, он бывает лишь в совятне.
Гермиона отправила книжку, которую любила с детства. Так странно. Отдать частичку своих детских грез другому человеку.
Девушка оглядела опустевшую комнату и решительно вышла. Она не хотела здесь оставаться. Хотелось пойти к людям, не чувствовать себя одиноко. Без него…
* * *
Драко Малфой устроился на кровати и открыл титульный лист. Аккуратным почерком на нем было выведено:
«Любимой внучке в день рождения. Пусть твоя жизнь будет подобна сказке: счастливой и красочной. 19 сентября 1991 года».
Далее шла подпись.
Драко посмотрел на противоположную стену. Всего пара строчек, написанных неизвестной рукой, сказали ему о Гермионе Грейнджер больше, чем шесть лет совместной учебы. Все правильно. Если ты с детства окружен теплом и заботой, то ты не можешь быть другим. Вот отсюда ее вера только в хорошее. Жизнь, подобная сказке. Она сама создавала сказку вокруг себя и своих близких.
Драко очень живо представил себе маленькую Грейнджер. Эдакая деловая девчонка, с торчащими в разные стороны волосами.
Юноша перевернул страницу. «Снежная королева»
Дурацкое название. Но, несмотря на это, его взгляд скользил по строчкам, страница за страницей, пока действие зелья не погрузило его в сон без сновидений, без кошмаров.
* * *
Гермиона спускалась в гостиную, скользя ладонью по перилам. Она глупая? Да! Но почему-то ее не покидало ощущение правильности содеянного. Порой труднообъяснимые, но искренние порывы стоят гораздо больше хорошо продуманных и выверенных действий.
— Гермиона! — навстречу ей по ступеням бежал Рон Уизли. — Я тебя ищу. Пойдем скорее.
— Куда?
Сердце замерло от предчувствия.
— Ты только не особенно волнуйся, — негромко начал Рон, своим сбивающимся повествованием еще сильнее настораживая. — Гарри… В общем, он упал с метлы. И сейчас он в больничном крыле.
— О Господи! — вырвалось у Гермионы.
Они бросились к больничному крылу почти бегом, расталкивая встречных учеников.
— Я сдуру ушел раньше. Ну мы договорились встретиться с… В общем, я не должен был его оставлять.
— Да что случилось-то? Толком скажи.
— Я сам ничего не понял. Его принес Хагрид. Нужно будет у него спросить.
В больничном крыле стояла тишина, и пахло чем-то горьковатым. Гермиона нервно поежилась. Она была здесь только вчера и по этому же поводу. С недавних пор она возненавидела больничное крыло.
Рон отдернул ширму. Она ожидала увидеть все что угодно, но Гарри встретил друзей улыбкой. Рядом с ним на краешке кровати сидела встревоженная Кэти.
— Привет, — улыбнулась Гермиона.
— Привет, — Гарри протянул Рону руку для рукопожатия, перевел взгляд на Гермиону. — Я в порядке, не волнуйся.
Девушка кивнула и присела на соседнюю кровать.
— Он правда уже в порядке, — подтвердила Кэти, хотя вид у нее был по-прежнему встревоженный.
— Что произошло? — Гермиона пристально посмотрела в лицо друга.
— Я немного задержался с…
— Так, Поттеру нужен отдых. Завтра я отпущу его в гостиную — там и наговоритесь, — непреклонность тона мадам Помфри не давала надежды ее уговорить.
Гриффиндорцы послушно встали и потянулись к выходу. У ширмы Гермиона обернулась и вопросительно посмотрела на друга.
— Я сам не понял, что случилось, — шепотом, чтобы не услышала выгоняющая их Помфри, проговорил юноша, — вдруг стало темно и как-то… Не пойму. У меня такое ощущение теперь… Как после путешествия через каминную сеть.
— Мисс Грейнджер!
— Иду! — заверила Гермиона. — С кем ты был?
Рон уже тянул ее за руку.
— С Брэндоном Форсби.
«С Брэндоном Форсби». Сердце ухнуло куда-то в пятки.
Уже шагая по коридору и слушая негромкий голос Кэти, рассказывающий о рекомендациях мадам Помфри, Гермиона твердо решила идти к директору. Нет доказательств? Глупости! Им нужна помощь. Сами они с этим не справятся. Тем более, Малфой сейчас спит безмятежным сном после ее лекарства, Рон ни о чем не знает, а посвящать его в подробности себе дороже. Слишком поздно. Остается директор. Гарри сказал, что сам не понимает, как это произошло…
— Мадам Помфри сказала, что на нем нет ни одного повреждения. Она сама затрудняется сказать, что случилось, — голос Кэти заставил остановиться.
— Так! Рон, можно тебя?
Она оттащила друга в сторону.
— Рон, нам нужно поговорить с Дамблдором!
— О Гарри?
— Да!
— Думаю, Гарри не обрадуется нашей инициативе. Ты же знаешь — он будет против.
— Рон, мне плевать на его сопротивление. Он мог погибнуть.
— Гермиона! Ты же слышала: с ним все в порядке. Помфри просто хочет за ним понаблюдать. У него нет повреждений.
— Ты ведь падал с метлы?
— Да.
— И? У тебя не было повреждений?
— Может, кто-то остановил падение, — неуверенно проговорил Рон.
— Ага! Брэндон Форсби. Со стороны себя послушай.
— Мы спорим ни о чем. Дамблдора все равно нет.
— Как? — Гермиона была готова разрыдаться.
— Кэти сказала, что Помфри сетовала на отъезд Дамблдора. Ты не слушала?
— И когда он вернется?
— Да я откуда знаю? — не выдержал Рон. — Гермиона, успокойся. Ты чересчур драматизируешь.
Девушка посмотрела в глаза другу. Драматизирует. Милый Рон. Если бы ты знал всю правду…
Спорить она не стала, но все же уговорила Рона навестить Хагрида. За тридцать минут до отбоя они постучали в дверь хижины на окраине Запретного леса. Хагрид не удивился их визиту, хотя обрадованным не выглядел. Скорее встревоженным. Поворчал на то, что они бродят в темноте по территории, но усадил за стол и налил чаю в большие медные кружки. Выставив на стол коробку с печеньем собственного приготовления, которое Гермиона пробовала один раз в жизни по глупости на первом курсе, пробасил:
— О Гарри поговорить пришли?
— Не то чтобы... Мы просто давно у тебя не были. Занятия... К тому же мы старосты, а Гарри...
— Да знаю я, знаю, — проворчал Хагрид в ответ на ее оправдания. — Я ведь не бранюсь.
Он усмехнулся в бороду. Пристыженные друзья переглянулись.
— Хагрид, ты принес Гарри в замок. Что там случилось? — Рон вопросительно посмотрел на великана.
— Да ничего особенного. Тренировка, значит, закончилась. А Гарри с первокурсником остались. Что-то там еще смотрели. Не знаю. А потом Гарри упал с метлы.
— Как? — Гермиона отхлебнула горячего чаю из огромной кружки. У чая был привкус какой-то травы. Девушка не смогла определить, какой именно.
— Известно как. Соскользнул на землю.
— Было высоко? — прищурился Рон.
— Метров двадцать.
— И он упал с двадцати метров без повреждений?
Хагрид задумался.
— Он медленно падал, — наконец проговорил он. — Не так, как обычно. Может, этот мальчонка ему помог.
— А что делал Форсби? — спросила Гермиона
— Кто?
— Первокурсник, с которым Гарри остался.
— Так помогал ему. Я же говорю.
— А как именно?
— Гермиона, ну что ты привязалась к Форсби? — недовольно откликнулся Рон.
— Подожди, — отмахнулась девушка.
— Он стоял напротив Гарри и руку вытянул на него.
— Это называется помощь? — скептически произнесла Гермиона.
— Не знаю, — проворчал Хагрид, — может, он лечил…
Всю дорогу до замка они спорили с Роном.
— Гермиона! Ты в чем-то подозреваешь Форсби? Это просто смешно!
— Рон, Забини в начале года подошла ко мне и попросила присмотреть за Брэндом.
— Блез Забини? К тебе?
— Да! — рассердилась Гермиона.
— А она какое отношение…
— Они кузены.
— И что с того? Что необычного в ее просьбе? Если бы Джинни попала на другой факультет, я бы тоже попросил кого-нибудь за ней присмотреть.
— Ладно. Я не буду с тобой спорить.
Они вошли в замок.
— Старосты называется, — посетовал Гермиона, — двадцать минут, как был отбой.
— А посему идем молча, быстро и тихо, — добавил Рон и потянул ее по полутемному коридору.
В ту ночь Гермиона долго не могла уснуть, думая то о Драко Малфое, то о Брэндоне Форсби. Что же происходит? И как решить этот вопрос?
Напрашивался единственный ответ. Рассказать обо всем Малфою.
С утра Гермиона поняла, что сделать это будет гораздо труднее, чем представлялось.
— Минус пять баллов с Когтеврана! Это — школа, а не дом развлечений.
Гермиона проводила слизеринца опасливым взглядом. Люди по-разному переживают горе. Кто-то держит это в себе, кто-то выплескивает на окружающих. Малфой, кажется, относился ко второму типу. Ученики отлетали от него с взысканиями, как семена от бешеного огурца. Подступиться к нему казалось чем-то нереальным.
За обедом их взгляды встретились. Он чуть кивнул. Даже не кивнул, а сделал какое-то движение, которое можно было счесть за приветствие. Гермиона тоже изобразила нечто среднее между кивком и пожатием плечами.
Это можно было бы счесть хорошим знаком, но взгляд, которым слизеринец окинул Невилла на выходе из столовой, как-то поубавил желание к нему подходить.
После обеда, едва она поднялась в гостиную Гриффиндора, ее окликнул Брэнд. Гермиона обернулась и посмотрела на первокурсника. Обычный мальчик: ямочка на левой щечке от лучезарной улыбки, рыжая шевелюра, трогательные жесты… Мальчик-сирота, мальчик, который делает страшные вещи. Не он сам, но… как трудно это осознавать, глядя в ясные глаза и слыша звонкий голос.
— Гермиона, помоги мне, пожалуйста, перевести отрывок по рунам. Я никак не могу понять.
— Хорошо, — девушка постаралась, чтобы голос звучал ровно.
— А когда сможешь?
— Давай книжку. Я посмотрю.
— Я сейчас сбегаю, — с готовностью откликнулся Брэнд.
Только мантия мелькнула, когда он опрометью бросился по ступеням. Гермиона посмотрела вслед. Поежилась, хотя в гостиной было тепло. Господи! Когда же это закончится? Но что-то подсказывало, что это только начало.
Мальчик вернулся быстро. Уже без мантии. В одной руке надкусанное яблоко, в другой — толстая старинная книга. Гермиона опасливо приняла фолиант. Книга… Не та ли самая? Вдруг к Гарри решили подобраться через нее. Брать в руки?
— А что за книга? — ее ледяные пальцы осторожно коснулись фолианта.
— Это летопись эльфов, — весело откликнулся Брэнд. — Я пытался читать про сражение, а один отрывок никак не могу понять.
Эмили и Майк — извечные друзья Брэнда — переглянулись и прыснули.
— Вы тоже ее читали?
— Ага. Если это можно так назвать. Мы в рунах ничего не понимаем, — весело откликнулась девочка.
Гермиона вздохнула с облегчением. Если дети ее брали в руки, значит, книга не опасна. Хотя… не факт.
— Ну мы пойдем. Спасибо, — Брэнд развернулся к приятелям.
— Подожди, — Гермиона кивнула головой на ближайший диван. — Я хотела поговорить.
Брэнд скорчил страдальческую мину, давая понять, что они жутко торопятся, но на старосту это не подействовало.
— Я догоню, — сказал он ребятам.
Те кивнули и отправились к выходу.
Гермиона присела на диван. Брэнд остался стоять.
— Садись. Я тебя не задержу.
Мальчик присел на подлокотник. Гермиона удержалась от замечания — речь сейчас не об этом. Брэндон Форсби был спесив, как любой отпрыск знатной фамилии. К нему нужен особый подход. Вот сейчас он чувствовал себя обязанным Гермионе из-за своей просьбы. И девушка собиралась этим воспользоваться.
— Брэнд, что случилось вчера на тренировке?
Улыбка слетела с губ, мальчик несколько раз моргнул.
— На какой?
— Вчера Гарри упал с метлы. На поле были только ты и он. Хагрид вас видел. Что случилось?
Мальчик закусил губу. На лбу пролегла морщинка.
— Я не помню, — слегка удивленно ответил он.
— Как?
— Не помню.
В ответ на недоверчивый взгляд он произнес:
— Правда. Я был на поле, — он поднял взгляд к потолку, пытаясь вспомнить, — мы разговаривали о его метле. Отец подарил мне Нимбус, и я пытался понять, чем она отличается от Всполоха, и… Я не помню. Потом Хагрид… Я, наверное, отвлекся. Или...
— Ты себя хорошо чувствуешь?
Она поняла, что мальчик не врет. Сейчас впору было опасаться и за него.
— Да, все в порядке, — как-то слишком быстро проговорил он.
— А если честно?
— Знаешь, я словно путешествовал через камин. Но этого не было. Просто сейчас такое чувство. А… иногда я не помню, что происходит. Это странно, да? Теперь ты будешь смеяться?
Его голос был еле слышен.
— Нет, Брэнд! — повинуясь внезапному порыву, Гермиона притянула мальчика к себе и крепко обняла. — Я не буду смеяться. И я никому об этом не скажу, — предвосхитила она его просьбу. — Но это правда странно. Скажи мне, когда это случится в следующий раз. Хорошо? Я постараюсь тебе помочь.
|
|
|
