8. Структуралистская концепция человека

8. Структуралистская концепция человека

Наряду с экзистенциалистскими концепциями человека в западноевропейской философии широкое распространение имели и имеют структуралистские концепции. Их наиболее яркими представителями являются К. Леви-Строс, М. Фуко, Ж. Лакан. В чем суть структуралистских концепций познания человека? К. Леви-Строс считает, что природа человека неизменна, она постоянно повторяется, человек всегда и везде ставил перед собой одни и те же цели и задачи; в ходе времени изменялись только средства, служащие достижению этих целей. И в качестве объективной реальности, определяющей жизнь индивидов, формы их социального общения, К. Леви-Строс рассматривает, в первую очередь, структуру языка, который существует как бы до человека, до субъекта, без субъекта.

Конечно, без языка нет никакого человеческого сознания, нет человеческого общения. Но язык не существует как замкнутый для самого себя мир. Язык и мышление возникли как результат активного отношения людей к природе, к своему непосредственному жизненному и социальному процессу. Язык возник из потребности, из настоятельной необходимости общения людей друг с другом.

В том же духе, что и К. Леви-Строс, рассуждает Л. Альтюсер. По его мнению, человек – не центр истории; история, вопреки философам Просвещения и Гегелю также – не какой-нибудь центр, а структура, которая только в результате некоего идеологического ослепления может превратиться в центр.

Этот вывод, утверждает Л. Альтюсер, результат тотальной теоретической революции, осуществленной якобы К. Марксом. Заслуга Маркса в том, что он на место старого соотношения понятий «индивидуум – человеческая суть» поставил радикально новые понятия – «социальная формация», «производительные силы», «надстройка» и т. п. В результате, считает Л. Альтюсер, стало очевидным, что человек не является субъектом истории; люди не более как носители производственных отношений, производное капиталистической структуры. Марксизм, в сущности, теоретический антигуманизм, ибо Маркс отказался от псевдогуманистических ложноидеологических понятий, – таких, как «суть человека», «отчуждение», «практика» и т. п, – подчеркивает Л. Альтюсер.

Как очевидно, приверженцы структурализма, выступая против субъективистских трактовок человека, впали в противоположную крайность; в их концепциях человек, индивид, по сути дела, – пассивный объект раз и навсегда данных структур.

Итак, антинатурализм, антисциентизм как выражение принципиальной уникальности гуманитарного знания, в сущности, полагает, что эталоны общенаучного знания в обществоведении неприменимы, что здесь главное – это включение ценностного подхода.

Обе установки – сциентизм (как принцип построения социологии по модели естествознания) и антисциентизм – страдают односторонностью и, в сущности, занимают сходную позицию относительно ценностного аспекта познания. Для той и другой включение ценностного подхода является привнесением, искажающим объективное знание (с той лишь разницей, что в одном случае это искажение отвергается, а в другом – признается неизбежным и необходимым).

9. «Франкфуртская школа»: концепция

«технологической рациональности» человека

Важные идеи относительно истории и общества, их познания высказывают представители «франкфуртской школы» Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Г. Маркузе, Ю. Хабермас и другие. Они исходят из концепции «технологической рациональности», в известной мере дополняющей идею М. Вебера об экономической «рациональности господства». Теоретики «франкфуртской школы», взяв на вооружение идеи М. Вебера, рассматривают исторический процесс под углом зрения развития рациональности, как процесс саморазрушения просвещения, разума, который под давлением «аппарата» утрачивает все свои прогрессивные функции и уступает свое место господству ложного сознания и технологического универсума. Т. Адорно, М. Хоркхаймер и особенно Г. Маркузе пришли к выводу, что в качестве разрушающей разум силы выступают не только институты господства, обусловленные функционированием техники, но и что еще большую опасность заключает в себе техника, «технологическая рациональность», ведущая к технизации всех сфер жизни современного общества. Рост производительности труда, увеличение технологической мощи создают, по мнению Адорно и Хоркхаймера, парадоксальную ситуацию: по мере увеличения власти человека над природой растет его зависимость от техники, технического аппарата господства.

Техническая цивилизация полностью растворяет собственное Я человека, устраняет последнюю разделяющую инстанцию между индивидуальным поведением и общественной структурой и превращается, в конечном счете, в стихию бесчеловечности. Исходя из этого, Ю. Хабермас приходит к выводу об устарелости марксизма в эпоху научно-технической рациональности, отбрасывает как предрассудок основополагающее положение марксизма об определяющей роли общественного бытия, материального базиса и утверждает, что теперь не базис, не экономика, а надстройка, политика являются регулирующим фактором общественной жизни. По всем этим причинам Хабермас выдвигает «более широкие и абстрактные» понятия, нежели производительные силы и производственные отношения, и в качестве таковых выдвигает «труд» и «интеракцию». При этом под трудом, или рационально-целевым действием, он понимает «или инструментальное действие, или рациональный выбор, или комбинацию обоих». В том и другом случае речь, по мнению Хабермаса, идет о действиях, базирующихся на четких технических правилах, освобожденных от системы ценностей и норм поведения. Под интеракцией же, или коммуникативным действием, Хабермас понимает институциональные рамки, в которых осуществляется социально-культурная жизнь. В отличие от инструментального действия (труда) интеракция считается с принятыми в обществе ценностями и руководствуется их требованиям. Она определяется ожиданием обоюдных связей и понимается «как отношения или взаимосвязь не менее чем двух действующих субъектов».

Именно анализ категориальной пары «труд» – «интеракция» и являются, по мнению Хабермаса, тем ключом, с помощью которого только и возможно понять внутренние закономерности эволюции современного общества.