 |
Глава четырнадцатая
|
|
|
|
К началу весны этого года [2016й] и после значительных усилий, на фабричном спутнике был оборудован второй стыковочный док для земных кораблей, в «подбрюшье», и получивший по этому случаю название «трёхчасовой модуль».
Техники Ланга столкнулись с проблемой проделывания отверстия в тройном керамо-композитном корпусе, который при любых попытках нарушить его сразу пытался восстановиться и загерметизироваться – питаемая Протокультурой разработка, которая отличала многие объекты и военные корабли Зентрейди. Когда флагман Бритэя «поставили на якорь» внутри спутника, то больше не осталось кораблей, способных вызвать автоматическое открытие одного из «запароленных» доковых люков. Ланг преодолел эту проблему с помощью сильно повреждённого эсминца Зентрейди, который «потрошился» специальной бригадой, на лунной орбите. Буксиры направляли эсминец по нужному курсу, пока, наконец, не открылись шлюзовые ворота одного из ремонтных доков. Корабль заблокировал их своим корпусом, и одновременно группы космонавтов заработали в авральном режиме, отключая ворота от всех роботехнических систем. В конечном итоге шлюз земного типа был установлен в корпус… В мае 2016-го года из «трёхчасовых ворот» произошло два важных запуска: 1-го мая «Призрак» QF-3000EC, полезной нагрузкой которого был первый («Альфа») телекоммуникационный спутник, который положил начало сети «Лорелея». Затем, 17-го мая, после жарких дискуссий и споров о необходимости, вылет очень спорной безпилотной «миссии «Гадес»», задачей которой был поиск и извлечение из района рядом с Плутоном объектов из НИЦ Роботек острова Макросс, утерянных во время свёртывания КСК-1.
Ахмед Рашона. «Те, кто блуждали в потёмках: КСК-3 и полёт к Тироли».
|
|
|
– Я не могу поверить, что ты ввязался в такое, – выговаривала Катрин Вольфф своему мужу, пока он собирал свои вещи в рюкзак, на первый взгляд как будто хватая первое попавшееся из шкафа в спальне.
– Вы же сама видела ответ от командования РОА, – ответил Вольфф. – Ну после такого есть у меня хоть какой-то выбор? – Ответ на свой доклад он ждал целый месяц. И когда он, наконец, пришёл, в нём было то, что он и ожидал там прочитать.
– О да, – ехидно продолжила Катрин. – Так как РОА «послал» нас с нашими прошениями, у вас нет выбора, кроме как подсуетиться самим.
Катрин расхаживала по выложенному плиткой полу рядом с двуспальной кроватью. Чёрный брезентовый рюкзак Джонатана был прислонён к прикроватной тумбочке. Джонни был в соседней комнате, неподвижно застыв перед интерактивным телевизором, который Вольфф приобрел в Альбукерке перед отъездом в Венесуэлу для своего сына в качестве «утешительного приза» за переезд. Четырёхкомнатная, скудно обставленная квартира находилась в новом здании на западной оконечности Пещерного Города, неподалёку от почти достроенной монорельсовой линии. Это место было выбрано, потому что тут каньон был несколько шире: смягчалось клаустрофобное ощущение, а с деревьями, аккуратными домами, церквями и торговыми центрами на площади, со свободной циркуляцией воздуха создавалось почти «пригородное» впечатление.
– Монумент не отказал целиком и полностью. Но с учётом бюрократических проволочек пройдёт несколько месяцев, прежде чем нам привезут хоть что-то, а до тех пор мы будем полностью беззащитны.
– А тебе-то какое дело? Тебя отправили сюда только для оценки ситуации, а не для укрепления обороноспособности города.
– «Пещерный» стал нашим домом, Кэт. И эта поездка в Мексику… Я бы сделал такое для любого места, где бы мы жили.
|
|
|
– Тоже мне, спаситель городов, – усмехнулась она. – А что потом? Ты будешь баллотироваться на должность мэра?
Он сердито посмотрел на неё, потом вздохнул и мысленно сосчитал до десяти, чтоб успокоиться.
– В городе на хранении есть двенадцать танков «Кентавр». Чтоб заставить их работать, нам нужны некоторые запчасти. Я уверен, что эти запчасти мы сможем достать в Мехико, потому что там был старый завод «Фольксваген», который в конце 90-х выпускал свою собственную версию «Кентавров». И поскольку я единственный, который учился на них, то я просто обязан ехать.
– Могу я спросить, кто оплатит этот маленький «шопинг»? – скрестила Катрин руки на груди.
– Большую часть оплатит Городской Совет.
– «Большую»?
– С нас будет часть путевых расходов, но я уверен, что потом нам их возместят.
– Иногда ты просто невозможен, – закатила она театрально глаза.
– Хочешь, чтоб я топал на своих двоих, Кэт? Хорошо. Я вернусь через месяц вместо недели.
Она сразу ответила. Но, когда заговорила снова, тон её был более мягким.
– Это опасно?
– Не больше, чем работать с любыми другими «чернорыночниками» в любом другом месте. Но вместо талонов на питание или предметов роскоши я буду искать танковые запчасти.
– Тогда возьми нас с собой.
Вольфф бросил на неё умоляющий взгляд:
– Кэт, ну ты что. Всегда есть возможность, что что-то может пойти не так. В таком случае мне придётся отвлекаться на вас и вашу безопасность.
– На моё счастье ты тоже «отвлекаешься», готова поспорить.
Вольфф сделал вид, что не услышал.
– В любом случае, – сказал он, – у меня уже есть компаньон.
– Кто?
– Мэлоун. Про которого ты сказала, что он выглядит как солист рок-группы.
– Хороший выбор, Джон. Вот только держись подальше от тамошних ночных клубов.
– Кэт…
– Но у тебя ведь всегда хорошо получалось находить новых друзей, не так ли? Мы в Пещере меньше двух месяцев, а у тебя уже своя банда. Как там её называла Джина Бартли… «Стая»? Так что ты можешь запросто бросить меня гнить здесь.
Глаза Вольффа блеснули, разгораясь гневом:
– Если ты собираешься гнить здесь, то только по собственному желанию… – Вспомнив, что в соседней комнате Джонни, он понизил голос. – Я понимаю, что ты ожидала переехать в Портленд или Монумент, но раз этого не произошло, то я пытаюсь наилучшим образом устроить вас здесь. Джонни привык к климату, и ты привыкнешь, если только не будешь с ним бороться. К тому же, здесь полно возможностей как по рабочим местам, так и по друзьям – без разницы.
|
|
|
– Друзья? Как Джина Бартли и другие жёны благородного Гарнизона Роботек, отважных защитников Пещерного Города? Ну и дела! Может, мне ещё присоединиться к посиделкам родителей/учителей, или стать адептом Церкви Возвращающейся Катастрофы?
– Ты прекрасно знала, что такова моя жизнь, – вскипел Вольфф.
– Всё правильно, Джон, – кивнула она. – Мне просто стало интересно, что случилось с моей жизнью. Знаешь, ведь не только у тебя есть планы.
– Так осуществи их здесь. Ты можешь начать с того, что согласишься на работу, что мэр Карсон предложила тебе.
Она слабо улыбнулась.
Вольфф затянул завязки рюкзака.
– Я обещаю, когда я вернусь назад, мы сядем и проработаем план.
– Какой план?
Вольфф пожал плечами:
– Если тебе не понравится здесь за два года, я согласен переехать куда-нибудь.
– Неправильно, – сказала она. – Я потерплю ещё год. А потом я уйду.
– Там, внизу, – сказал Наруми, указывая на поляну в лесу далеко под ними. – Через два часа быть там.
Багзент медленно выдохнул и провёл тыльной стороной запястья по лбу, покрытому бисеринками пота. Ещё два часа… Конечно, он выдержит столько. Но за последние десять дней, за сотни километров по джунглям к назначенному женщинами из «Сенбуру» месту встречи, старания идти «нога в ногу» с аборигеном превратились в сущую пытку. Теперь, стоя на известняковом обрыве, под которым прятался от воздушного наблюдения лагерь «Сенбуру», Багзент позволил себе облегчённо выдохнуть – впервые с момента выхода из Шингу.
– Идём, – сказал Наруми, и быстро зарысил вниз на крепких коричневых ногах, легко несших его сквозь густую растительность. Багзент кивнул двум своим товарищам, обоим из «Кулака Кайрона», и намного менее изящно заторопился следом за индейцем вниз – через кустарник, перегной и переплетённые лианы зелёного сердца Южных Земель.
|
|
|
Несмотря на все невзгоды – зной, дожди, разлившиеся ручьи, жалящие насекомые, колючие деревья – у Багзента во время путешествия выработалось странное чувство признательности к планете, на которой пришлось высадиться ему и ещё стольким Зентрейди. Признательность и ещё что-то большее, что-то, чему его разум за эти дни пытался найти обоснование и название. Раньше он думал, что из-за кажущейся одинаковости леса его мозг жаждет новой визуальной информации, как изголодавшееся тело хочет пищи. Но постепенно он начал понимать, что кажущаяся одинаковость на самом деле была полной ей противоположностью: разнообразие во всех её проявлениях превышало все мыслимые величины. Каждый кустик или дерево, каждое летающее или ползающее насекомое на поверку оказывались взаимосвязанными частями некой грандиозной машины. Птицы едят фрукты, а затем испражняются семенами, из которых вырастут новые деревья, и ещё больше фруктов, которыми могут питаться ещё больше птиц… Животные, питающиеся плотью других животных… Флора, выделяющая газы, необходимые для выживания животного мира… Змеи, во младенчестве живущие в тоннелях, прорытых в глине армиями муравьёв-листорезов… Другие муравьи, гнездящиеся внутри колючих деревьев… Деревья, которые давали пригодный для питья сок и воду, деревья, которые давали еду… Он никак не мог поверить, что Амазония не была вылеплена своими Мастерами, как было с флорой на Тироли, но Наруми настаивал, снова и снова, что у Земли не было Мастеров, что даже микронеанцы, населявшие планету, не имели ничего общего с этим творением, но сами были лишь частью целого и были, как и все другие живые существа Земли, во власти ненастий, землетрясении, вулканических извержений и воздействий метеоритов. Более того, джунгли сами эволюционировали в течение безчисленных эр – руководствуясь только замыслами невидимого неощущаемого создания, которого Наруми называл «Чудесный Дух».
Все это было непостижимо для Зентрейди, которые в своей жизни видели только внутреннее оснащение ИБМ и боевых кораблей, и очень редко высаживались на поверхность миров, никогда надолго там не задерживаясь. И, придя как последствия «пирровой победы» в «Большой пушке», опыт взаимосвязанности начал подрывать убеждения о войне, расшатывать деструктивный пафос зашитого в него Императива.
Если порядок присущ миру Чудесного Духа, то как Он должен поступать с Зентрейди, которые привносят в Его мир безпорядок?
Каким бы ни был ответ, но Багзент обнаружил, что он постоянно задаёт вопросы Наруми и другим индейцам-проводникам: узнать вкус каждого плода, узнать, древесина каких деревьев годится для строительства, а листья каких – для медицинских целей, узнавать животных по их следам и помёту. Его уважение к аборигенам выросло просто невероятно. Они, как и Зентрейди, существовали здесь и сейчас, и они проживали свою жизнь в условиях суровой сегрегации. В отличие от Зентрейди, однако, люди Наруми не были лишены личной и коллективной памяти и истории, и ещё у них не было никакого встроенного Императива. И всё время они, казалось, знали свое место в физическом мире. Без них, Багзент и его товарищи просто затерялись бы в лесу…
|
|
|
Войдя в лагерь «Сенбуру» два часа спустя, Багзент увидел, что несколько других группировок «недовольных» тоже приняли приглашение женщин. Уже присутствовали делегаты от «Стального ветра», «Саваны» и «Багровые призраки», все в сопровождении или «своих» аборигенов, или человеческих «отбросов», превративших джунгли в своё убежище от законов других Людей.
Багзент знал большинство присутствующих мужчин-воинов, но лишь немногих из женщин «Сенбуру». Ксан Норри, которую он встретил несколько лет назад в Макроссе, когда она работала под началом Роботек-учёного Гарри Пенна и, возможно, предоставляла ему сексуальные услуги. Миниатюрная и воинственная Марла Стеник, которая была в лагере Шингу. Вайви Бросс и Селойя Депарра – явные лидеры «Сенбуру» – их знали по репутации как асов «Квадроно» Азонии.
Лагерь был гораздо более сложно устроен, чем лагеря «Кулака Кайрона» и остальных группировок из северо-восточной части джунглей, граничащих с Шингу. Женщины нашли и заняли заброшенный золотообогатительный комбинат, отремонтировали цех по переработке руды и некоторое «тяжёлое» оборудование. Используя бульдозеры и краны, они построили несколько ангаров и расчистили участок под взлётно-посадочную полосу, пригодную для небольших самолетов. Подобная деятельность была удивительной и одновременно ущемлявшей самолюбие мужчин. Такие же чувства вызывало то, что стояло под навесом в центре лагеря: целенаправленно модифицированный «Квадлунн-Рау», моторизованный боевой доспех «Квадроно» с тройным от обычного числа количеством автопушек и двойным – импульсных лазеров. Двадцатиметровый доспех сохранил внешний гуманоидный вид, хотя двойной двигательный модуль-«рюкзак» и нависающая над головой оператора орудийная башня делали его похожим на помесь «старого» РДМ и наземного робота-«Разрушителя» из арсенала РОА.
Багзент в течение всего дня и большую часть ночи то и дело косился в ту сторону, и в итоге толком не выспался. Тем не менее, следующим утром ему удалось собраться с силами и притащиться на утреннее совещание, созванное «Сенбуру».
– Мы решили назвать изделие «Стингер»[59], – сказала Селойя Депарра, когда после общего завтрака все собрались вокруг стальных ног гибрида. – Причина, по которой мы не дали ему название Зентрейди, должна быть очевидна для всех, кто понимает природу терроризма: мы хотим, чтоб земляне легко произносили название этого оружия, – она указала на «Стингера», – потому что мы планируем сделать его символом их новой жизни.
Депарра объяснила, что основа, моторизованный доспех-РДМ, был извлечён из разбившегося эсминца, много которых лежало и «торчало» в джунглях в окрестностях лагеря «Сенбуру». (Багзент во время путешествия отметил несколько таких, хотя сомневался, что сможет снова найти их без помощи Наруми). Части машин РОА, приваренные и приклёпанные к бронеплитам РДМ, были получены в результате спецоперации во Фритауне.
– Некоторые детали мы получили с фабричного спутника, – продолжила лидер «Сенбуру», – способами, о которых я в интересах секретности умолчу. В любом случае, наша цель – сделать их доступными для отрядов, чтоб вы могли проводить свои операции с привлечением больших сил и средств, чем на одном самоотверженном Императиве.
Депарра попросила всех отойти от машины, затем, по её сигналу, «Стингер» взлетел с поляны и начал серию молниеносных манёвров.
– Шесть автопушек, четыре строенных импульсных лазера, скорость полета эквивалентна «ТрансТекам» в режиме «истребитель», бронирование эквивалентно «Гладиатору», ракетное вооружение превосходит «Спартанца» и «Экскалибура» вместе взятых...
Багзент пытался уследить за резкими манёврами «Стингера», но через короткое время бросил попытки – у него закружилась голова.
– Изменения в системе векторного управления делают его непревзойдённым в маневренности среди всех существующих на данное время машин Роботек, – добавила Депарра.
«Стингер» совершил низковысотный пролёт и приземлился.
– Что мы должны сделать, чтобы получить одну такую машину? – подозрительно спросил делегат «Савана», ожидая подвох.
Прищуренные глаза Депарра нашли его в толпе.
– На данный момент, мы просим все мужские группировки принять участие в поисках деталей – от любых машин класса «Разрушитель», как целых, так и разбитых, и помочь финансово, чтоб заплатить за то, что окажется невозможно найти самим. Это означает, что некоторым из вас, возможно, придется заняться банальными грабежами вместо прежнего … как это называют Люди?.. Чистейшего безпредела, вот. Только учтите: главнейшая задача – это навести ужас на наших врагов перед нами. После того, как мы достигнем этой цели, мы можем начать выдвигать наши требования.
Депарра оглянулась и посмотрела на машину, возвышавшуюся над ней:
– Каждый новый «Стингер» будет лучше своего предшественника. – Отвернувшись, она провела глазами по собравшимся, на короткое время взгляд её замер на Багзенте – Пришло время испытать его на живой цели.
Возьмите Манхэттен, каким он был до Дождя, и закройте весь остров крышей на высоте «Эмпайр стейт билдинг»[60]. Потом, увеличьте стены большей части зданий до потолка и уберите с них все окна, дверные проемы и архитектурные украшения. Устраните все изъяны, чтоб стены зданий стали чистыми и безликими. Теперь удалите автомобили, парки, людей и домашних животных, затемните верхний свет флуоресценцией отдельных элементов, и приподнимите силу тяжести чуть выше от нормальной земной. Результат будет примерно соответствовать шахте, проходящей сквозь овальное центральное «тело» фабричного спутника между потолком седьмой палубы и уставленного различной машинерией полом перед мостиком, восьмикилометровая техно-темница, заполненная «дендритами»-вычислителями, «артериями» трубопроводов и кабелей, обслуживаемых и охраняемых множеством двуногих универсальных и специализированных негуманоидных бортовых роботов. Совсем не то место, куда добровольно полезет благоразумный человек, тем более в одиночку, но Линн Кайл никогда не считал себя особенно благоразумным, и он действовал лучше всего именно в одиночку. Конечно, пространства могли бы подвести даже самого отважного человека к грани техно-агорафобической паники, но Кайл привык подавлять в себе всякие необоснованные страхи, приспособившись думать об этих трёхсотметровых ползаньях как о скалолазании. Да, в масштабах Годзиллы, но всё равно – скалолазании.
По «заводскому» времени сейчас было 14. 00 – у Кайла начался перерыв на обед. Столовая для обслуживающего персонала находилась двумя палубами ниже, но его остановили, как только он вместе с ещё несколькими сотрудниками поднялся на почти пустом грузовом лифте до шестой палубы. Его допуск не позволял ему находиться выше шестой палубы, и Человек, член «Альянса», который работал в службе безопасности, встретил его и сопровождал его на всём пути до седьмой палубы по специальному «микронеанскому» эскалатору до люка, через который он попал сюда. Один только подъем занял целых пять минут.
Кайл надел налобный фонарик на батарейках, на его спине висел вместительный рюкзак. Изучив маршрут неделей ранее по предоставленной Елмикком схеме, он быстро двигался, не отрывая кончиков пальцев от стены слева от него.
При нормальных условиях наружные стены должны были идти ровно от одного конца шахты до другого. Но те же самые неполадки, из-за которых остановилось производство в прошлом году – главный компьютер ошибочно посчитал, что в шахту проникли незваные гости не-Зентрейди – и, как следствие, из пола, потолка и стен выдвинулись перегородки безопасности (но не везде и не до конца), превратив шахту в настоящий лабиринт. Огромные резервуары для питьевой воды или смазочных материалов были выкачаны досуха, зато заполнены небольшие бассейны, трубопроводная система реконфигурировалась. Некоторые участки были заполнены парами кислот или токсичными газами. Были места, где температура колебалась около абсолютного нуля, а некоторые были «горячими» от радиации. Елмикк и его соратники прокладывали маршрут с учётом максимально безопасного и комфортного передвижения для Человека, по возможности избегая опасных для него зон, хотя Кайл понимал, что конфигурация переборок, несомненно, изменится, если главный компьютер вдруг сочтёт это необходимым, «заметив» его присутствие. А ещё могут активироваться оборонительные роботы спутника, которые с прошлого года находились в отключённом состоянии.
Кайл на своём пути миновал нескольких таких: 15-метрового «Уничтожителя», криво стоящего на выгнутых в обратную сторону ногах, четырёх покорёженных летающих роботов-убийц «Бузз-бот», и нескольких многоруких «наземных» инженерных дронов, чьи программы, реагируя на выделения тепла, энергии, на посторонние движения и звуки, могли не только выискивать неисправности по изменению этих характеристик в окружающем пространстве, но при переключении режимов – определять, отслеживать и атаковать нарушителей.
В операции по контрабанде, которую он помогал организовывать, у Кайла было две задачи: он согласовывал «список покупок» с Людьми, которые взаимодействовали на поверхности с группировкой «Сенбуру», организовывал хищение энергетических протокультурных элементов, «протокапсул», и доставлял их перевозчикам, которые потом тайно переправляли их «вниз». Перед Теофре Елмикком стояла задача «комплектовать» «корзину», но фактические «покупки» производились командой полноразмерных пришельцев-космонавтов под командованием Елмикка, которые работали на демонтаже покинутых кораблей Зентрейди. Контрабандные детали со спутника попадали в Денвер, Альбукерке, Монумент и другие города, имевшие космопорты и постоянное сообщение со спутником, и оттуда они транспортировались в Южные Земли в «механическую мастерскую» «Сенбуру» членами «Альянса» – Людьми или пришельцами.
Для одиночки, обученного искусству скрытности, целеустремленного, стремительного и безстрашного, на преодоление двухкилометрового отрезка от люка вглубь лабиринта шахты требовалось около 10 минут. Проделавший на этой неделе уже восемь таких ходок, Кайл управился за 9 минут. Он посмотрел на люминесцентный циферблат своих часов: 14: 38. Он должен вернуться на своё рабочее место на кухню в пищевом распределителе станции не позднее 15: 15.
Он может опоздать, если передача не будет сделана в течение ближайших пяти минут. Но едва он успел это подумать, как зашипела пневматика открывающегося люка. Мгновением спустя, заслоняя поток света, внутрь проснулся волосатый кулак размером с легковой автомобиль, и быстро и аккуратно положил на палубу мешок с протокапсулами.
В центре изображения на плоском экране, в вязкой, прозрачной жидкости плавал бледно-голубой шарообразный объект, покрытый со всех сторон меньшими овальными образованиями, некоторые из которых крепились к «шару» с помощью тонких стебельков.
– Большой объект является характерной Протокультурно-преобразованной молекулой, – объяснял Лазло Занд Эдвардсу. – Окружающие её молекулы представляют собой мою разработку. Обратите внимание на то, как Протокультура сопротивляется всем попыткам соединиться с ней. – Занд усилил увеличение электронного микроскопа, направил его на скругление клеточной стенки. – Озадачивает то, как такое непроницаемое вещество может быть таким активным. – Занд на другом экране включил режим воспроизведения и отмотал запись назад – к молекуле Протокультуры было присоединено всего полдюжины овалов. – К счастью, мой белок, кажется, взаимодействует с ним.
– Выглядит немного похоже на фабричный спутник, – прокомментировал Эдвардс, щурясь в окуляр.
Занд «новым взглядом» заинтересованно посмотрел в монитор:
– Да, Вы правы, сходство есть.
Эдвардс прилетел в Токио, как только узнал об успехе Занда, и сейчас они находились в НИЦ Роботек, в кабинете профессора. Заваленный всяким околонаучным хламом кабинет находился на третьем от поверхности подземном этаже, там пахло плесенью и резким запахом немытого тела Занда. Немногие растения, в том числе бонсай[61], умирали, а мусорные корзины были с горкой завалены обёртками от фаст-фуда.
Эдвардс хлопнул себя ладонями по бёдрам:
– Я очень доволен, профессор. И я уверен, что будут довольны мои работодатели.
Когда Занд улыбался, создавалось впечатление, что его глаза лезут из орбит. Он отключил экраны, включил верхний свет и уселся за стол.
– На самом деле, – продолжил Эдвардс, – пока я работал над крайним докладом о продвижении Ваших исследований, произошло кое-что интересное. Мои работодатели попросили меня организовать встречу между Вами и молодым человеком по имени Иосиф Петри, очень талантливым специалистом по компьютерам. Либо здесь, либо в Монументе, или, если Вы захотите совершить небольшое путешествие – в Бразилиа.
– Этот Петри живёт в Южных Землях?
– Он главный адъютант фельдмаршала Анатоля Леонарда.
Выражение лица Занда менялось от удивления до растерянности и испуга.
– Нет причин волноваться, – сказал Эдвардс. – Петри очень интересуется проблемами искусственного разума, и мои работодатели считают, что ему было бы полезно пообщаться с Вами.
Опасения Занд всё же не развеялись до конца:
– Вы представитель Армии Южного Креста, мистер Эдвардс?
– Я никоим образом не отношусь к военным, профессор, – хохотнул Эдвардс. – Уверяю Вас, эта встреча будет строго в интересах науки. Хотя, должен заметить, что Вам было бы полезно быть в друзьях у кого-то вроде Леонарда.
– Почему это?
– Поскольку Армия Южного Креста ещё очень молодая организация по сравнению с РОА. И кто знает, возможно, Леонарду понадобятся свои собственные учёные и исследовательские центры.
– Да, но…
– Не поймите меня неправильно, я знаю, что Вы лояльны к РОА. Но я также знаю, как трудно сейчас получать финансирование для научных изысканий, а Леонард сейчас жаждет достичь паритета с РОА касаемо внедрения технологий.
Эдвардс сверлил Занда взглядом единственного глаза:
– Или Вы хотите сказать, что не можете так же двигать свои проекты, как Ланг – свои?
Занд сглотнул. В его кабинете к пробковой «памятной доске» были пришпилены кнопками фотографии десятка Зентрейди, в том числе Рико, Конды, Брона, Мирии Парино, и маленькой девочки, которая могла быть только Даной.
– Ну, у меня есть несколько идей…
– Конечно, у Вас они есть. Но чертовски трудно воплощать их в жизнь, когда Ланг загребает под себя почти все выделяемые на исследования деньги. Я имею в виду, как Вы думаете, РОА согласился финансировать этот автоматизированный полёт к Плутону?
Лицо Занда окаменело:
– Он всегда получает что хочет.
– В этом я тоже не сомневаюсь, – сочувственно кивнул Эдвардс. – Это же так по-военному. – Он заговорщически наклонился вперед: – Только между нами. Вы наверняка слышали какие-нибудь разговоры о том, каким образом эти выскочки Хейс и Хантер получили свои повышения. Вы ведь не думаете, что люди не обратили на это внимание?
Занд кивнул:
– Они всё очень легко получают – перестраивают корабль, заполняют его всем… А остальные едва сводят концы с концами на продуктовых карточках ОМП. Начинаешь чувствовать, что ты никому не нужен…
– У японцев есть жаргонное слово, «тиндогу», и я думаю, тут оно уместно. Предмет сомнительной ценности, типа зонтика с дистанционным управлением или сиденье для унитаза, которое приспосабливается к размерам задницы.
– Точно-точно.
– Вот почему я говорю о Леонарде: он потенциальный спонсор, не больше.
Занд перевёл дыхание.
– Да, спасибо, мистер Эдвардс. И, пожалуйста, скажите Вашему работодателю, что я буду рад встретиться с господином Петри, где и когда это будет ему удобно.
– Они будут рады слышать это. – Эдвардс помолчал, потом проговорил: – Мне кажется, несправедливо, что Ланг получает всё, что он хочет, только потому, что у него случайно произошло расширение сознания.
Занд молча разглядывал поверхность стола.
– Я был с ним, когда это случилось, Занд. Внутри «Посетителя». Он тронул что-то на консоли в каюте Зора, потом в следующую секунду его залил свет. Но когда он очнулся, его нервная система оказалась перестроена – так же как цепи управления робота, которого мы послали впереди себя на корабль.
Занд смотрел в пространство:
– Хотел бы и я тоже…
– Получить такую же встряску? – спросил Эдвардс. – Так что же Вам мешает?
Занд потряс головой, словно прочищая её:
– К примеру, мистер Эдвардс, что консоли больше не существует.
Эдвардс фыркнул, затем приветливо улыбнулся:
– Да не было там ничего такого, в этой консоли. Ланг просто сунул палец куда не надо, в местную розетку. И вступил в контакт с этой вашей непроницаемой Протокультурой. Ланг сам не знал, что делает, профессор – это был несчастный случай. Но разве у вас тут, в Центре, где куча всякого спасённого с КСК-1 оборудования, не найдётся ничего, что может произвести такой же эффект?
|
|
|
