 |
Хоть что-то, чтоб не думать о настоящем.
|
|
|
|
Встреча и разговор с Рольфом Эмерсоном стали неожиданным удовольствием. Макс надеялся, что Эмерсон со своей «супругой» будут переведены в Монумент, чтоб их дружба могла расти и крепнуть. Дружба между Мирией и смуглокожей Илайн даже может пойти на пользу Дане – она, хотя бы, сделает вывод, что мирные Зентрейди не начинаются и заканчиваются на Рико, Конде и Броне. В ином случае Макс может попробовать подговорить Мирию посетить Буэнос-Айрес, чтобы встретиться с Эмерсоном и Илайн, только чтобы дать толчок…
И ему придётся столкнуться с давлением Рика, который хочет видеть его в РЭК. Макс придумывал возможные ответы и репетировал некоторые возможные линии диалогов. «Я не дипломат», – он мог бы сказать Рику. – «И я отказываюсь лететь как член воинского контингента на случай возможного конфликта с Мастерами или Инвидами – только не с Мирией и Даной на борту». И не было никаких вариантов, при которых он мог бы оставить хотя бы одну из них.
Через три с половиной часа спустя, когда до территории «Большой пушки» оставалось чуть больше 350 километров, Макс вышел на связь с базой РОА в Пещерном Городе, воспользовавшись лазерным передатчиком с квантовым шифрованием сигнала. Солнце уже час как взошло, и бледно-голубой купол неба расчёркивали перистые облака.
– Пещерный Город, Пещерный Город, на связи «Большой Череп», на связи «Большой Череп». Прошу уточнить данные по цели. Земля, есть для нас что-то новое?
Макс ждал, пока бортовой компьютер расшифрует ответ, надеясь услышать, что ситуация разрешилась. Но доклады разведки осталась неизменными: «Пушка» была в руках не менее пятнадцати Зентрейди, вооружённых восемью Т-ИБМ. По боевым возможностям машины были примерно равны, но в данном случае «Черепы» имели преимущество, так как в ИБМ сидели микронизованные Зентрейди. И даже если орудия «страусов» сохранили свой энергетический потенциал, они уже не двигались с той же скоростью и точностью, как могли бы. И по правде говоря, ИБМ и раньше могли побеждать только за счёт численного превосходства.
|
|
|
Ещё через 200 километров Макс снова связался с Пещерным Городом, но на этот раз без декодера, открытым текстом. При планировании операции было принято решение сперва выманить ИБМ наружу, на открытое место. Макс был благодарен любому плану, благодаря которому он мог бы не слышать дробный лязгающий звук походки ИБМ, который, даже спустя пять лет, когда он впервые услышал его на острове Макросс, ещё гремел в его ушах. ИБМ были самыми обычными машинами наземных сил Зентрейди, но резкие звуки движения двух-трёх сотен ИБМ могли расстроить нервы самого закалённого ветерана РОА.
С сорока километров Максу стала видна зияющая высокотехнологичная утроба так никогда и не завершённой Южной «Большой пушки». Пока на его МФИ в режиме «свой-чужой» было чисто, он вышел на связь и приказал «Черепам» снижаться и ложиться на прямой курс. Затем, с 25 километров, защебетала система предупреждения, и на кадре МФИ «свой-чужой» высветились цели. Макс отбросил все посторонние мысли и сосредоточился на «здесь и сейчас» предстоящего боя.
– Шесть целей на двенадцать часов, – радировал он. – Активировать лазерное наведение и тепловых «Мангустов». Приготовиться выйти из построения по моей команде.
Макс задал увеличение на приближающихся противников, и символы о захвате и параметрах целей побежали по вспомогательному МФИ в кадре БПО[47]. Он помнил, что уязвимый участок данного типа ИБМ, попаданием в который можно было вывести из строя ИБМ без вреда для пилота, был сзади и чуть выше осей выгнутых назад ног, но ни один из врагов не спешил показывать его.
|
|
|
– Мехаморфироваться в режим «Страж», – приказал Макс, и с боевого разворота хищной птицей пал на врага.
Селойя Депарра стояла на боне в порту Син Вергуенза и обводила глазами береговую линию Карибского побережья, которое кто-то на борту сплавлявшегося вниз по реке траулера назвал Никарагуа. Солнце садилось за бахрому растопыренных листьев пальм, заливая небо оттенками розового и фиолетового цветов.
Селойя подставила ветру лицо и слизнула морскую соль с губ.
Четырёхдневный переход от шахтного города Барранкилья был вполне благополучным, но она очень хотела почувствовать под ногами твёрдую почву. Ребёнок в кои веки умолк и спал в своей корзине на животе, согнув ноги и подняв зад. Мальчик прохныкал большую часть дней и ночей, то ли от голода, то ли от какой-то болезни, которую он мог подхватить во время трудного пути на север от Бразилиа. Селойя не могла сказать, чем именно он мог заболеть, и ни один из Людей в экипаже не был склонен прийти ей на помощь. Несколько раз она пыталась приложить маленького Хирано к грудям, но молоко, которого у неё и так было не слишком много, иссякло.
– Впереди у нас ещё долгое путешествие, – прокомментировала Марла Стеник, стоящая недалеко от бона.
– Сколько? – спросила Селойя.
– Фритаун в полутора тысячах километрах от нашего порта. Это ещё так минимум неделя.
– На корабле?
Мальчишески выглядящая Марла покачала головой:
– По земле. Возможно, пешком.
Две женщины встретились в Барранкилья, где они оказались в числе группы из тридцати шести Зентрейди, в основном женщин, и все они двигались к Северным Землям. Денег, которые украла Селойя у отца ребёнка, хватило на 6 месяцев. Она сбежала, бросив и роскошь его дворца, и до тошноты надоевшие ей игры, в которые ей пришлось играть вместе с ним. В то время она имела слабое представление об этих играх, хотя Марла сделала доброе дело и объяснила про некоторые из них, что и как.
Селойя с младенцем скрылась после майских безпорядков, после чего пряталась в Бразилиа в компании сорока напуганных в разной степени и в равной степени разочарованных беженцев. Никогда ещё перспектива прочного мира между Людьми и Зентрейди не казалась более несостоятельной. Когда её стало колотить от тревожного ожидания и неопределённости, она начала думать выйти на связь с Мирией, но, в конце концов, решила, что Мирии лучше считать её мертвой. Отец Хирано, одержимый её поисками, не побрезгует осмотреть каждый труп лично. И наверняка он до сих пор продолжает искать её. Так что лучше будет, если Мирия останется в неведении о её местонахождении и планах.
|
|
|
Она могла только надеяться, что следующая команда убийц преуспеет.
В разгар их с Анатолем Леонардом сексуальных отношений, она начала вспоминать слухи, что она слышала о Кайроне и Азонии в их последние дни, когда они сломали свой Императив и открыли для себя физические удовольствия. Селойя не имела никакого представления об опасностях Человеческой любви, страсти или сексуальности, когда она познакомилась с Леонардом, но она была готова попробовать эти отношения, как было у Мирии с Максом Стерлингом. Леонард, однако, искал не любовного партнёра, а «карателя», ведь, по его мнению, кто мог лучше пытать человеческую плоть, чем Зентрейди?
Его пристрастие к боли и деградации уже составляли его особый Императив, и поэтому его желание вместе с ней создать только запутало её ещё больше. В частности, из-за того, что акт был лишен близости, о которой рассказывала ей Мирия. Вместо этого, в соответствии с представлением Леонарда о ней как об искусственно созданной вещи, она была искусственно осеменена, словно машина для рождения.
И когда она узнала в конце своей беременности – когда её тело изменилось почти до неузнаваемости, а разум почти не мог чётко работать под воздействием гормонов – что Леонард планировал оставить ребёнка себе, она твёрдо знала только то, что она должна покинуть свою царскую тюрьму и вынашивать ребёнка в безопасности. Двое «сочувствующих», не обращая внимания на её происхождение, приняли у неё роды и помогли выбрать имя ребёнку – Хирано – которое отражало его положение между противоборствующими силами.
Первой же ужасной ночью в отравленной радиацией Барранкилье Марла Стеник заметила младенца и спросила Селойю, зачем она его таскает. Селойя солгала, ответив, что нашла ребёнка в заброшенном Манаусе. Что касается того, зачем она таскала его, она сказала, что его безпомощность вызвала её любопытство, добавив, что она не испытывала реальной привязанности к нему, что отчасти было верно. Одновременно она подивилась связи, которую Мирия смогла сформировать со своей дочерью, Даной.
|
|
|
Во время морского перехода Марла неторопливо рассказывала, как два месяца назад она приняла участие во встрече повстанцев в лагере в джунглях, к северу от Бразилиа. Несколько сотен Зентрейди «под Императивом» и примерно вдвое меньше «недовольных» Людей объединили свои силы для вылазок на различные города и объекты РОА в Южных Землях. Но Марла дала понять, что она не одобряла увиденное в лагере. В то время как некоторые из Зентрейди работали с Людьми, было очевидно, что они ничего не хотели узнавать ни о человеческой культуре, ни об их психологии. Это были Зентрейди, которые до сих пор во всём полагались на ИБМ – к примеру, такая группа, известная как «Кулак Кайрона», чей недавний захват бесполезной «Большой пушки» мог закончиться только поражением, преумножающим и так великий позор расы Зентрейди. Какая польза была от их опрометчивости, кроме того, что они умрут, ошибочно считая, что они сделали это под эгидой Императива?
Марла агитировала за внедрение своих агентов на фабричный спутник и угон космической крепости, когда она будет завершена.
– Крепость является ключом к нашему выживанию как расы, – говорила Марла. Она была уверена, что по всей Солнечной системе оставались разрозненные силы Зентрейди, ожидающие соединения с теми, чьи боевые корабли разбились на Земле.
Несколько односторонний разговор Селойи и Марлы был услышан двумя женщинами-Зентрейди, до этого целиком погруженными сами в себя. Вайви Бросс была худощавая и тонкая, выглядящая, словно фея, и тоже бывшая «Квадроно», в то время как Ксан Норри, с её высокими скулами и густыми светлыми волосами, вполне могла быть из той же серии клонов, что и Селойя.
– Я тоже за проникновение на завод, – сказала Бросс. – Но не для того, чтоб угнать корабль, который ещё несколько лет не будет пригоден для Космоса, а чтоб организовать контрабанду деталей машин для наших осаждённых сил.
Селойя сразу же вспомнила, какое насмешливое выражение может быть у лица Марлы.
– И кто среди наших «осажденных сил» знает, как использовать эти детали машин?
Бросс указала на Ксан Норри:
– Она знает.
Ксан, как выяснилось, тесно работала в Макроссе-3 с учёным-Человеком по имени Гарри Пенн, который возглавлял в РОА проектную группу по машинам. Пенн безконечно говорил с Ксан о внутренней работе «ТрансТеков» и «Разрушителей». Овдовевший во время Войны Пенн даже признался ей в любви, но попросил, чтоб она сохранила его секрет.
|
|
|
Откровение Ксан заставило Марлу расхохотаться.
– Я иногда думаю, что вещь, которую люди называют «секс», это наша реальная сила как женщин-Зентрейди. Поцелуи с открытыми ртами, прикосновения, поглаживания частей тела… Мужчины-Люди ради этого готовы сделать для нас очень многое. Так что мне кажется, оружие, которое люди использовали против нас во время Войны, может обернуться против них.
– Ты его применяла? – поинтересовалась Бросс.
– Конечно да, – ответила ей Марла. – Как вы думаете, чем я оплатила свой проезд на борту этого зловонного корабля? И, поверьте, я не одна такая.
Селойя был поражена, что все «многозначительно» замолчали. Неужели обмен секса на «полезности» стал общей, хотя тайной практикой среди женщин-Зентрейди?
– Так что же вы хотите соорудить из этих деталей? – спросила Марла.
– Мы нашли способ превратить женскую силовую броню в оружие террора. Мы уже смастерили прототип.
Селойя не могла поверить своим ушам:
– И ваш прототип более мощный, чем «Женский моторизованный доспех»?
Бросс кивнула:
– У него в три раза больше огневой мощи, и он может пилотироваться с помощью дистанционного управления.
Даже Марла была впечатлена.
– Наша идея состоит в том, чтобы позволить мужским группам участвовать в реальных боевых действиях, – продолжала Ксан. – Мы не будем им мешать. Они с этим достаточно хорошо справляются и, участвуя в боях, они не будут мешать нам. Они никогда не допустят женскую группу вести их, но я уверена, что они переменят своё мнение, если их поддержит оружие, ни в чём не уступающее новым «ТрансТекам» в огневой мощи и манёвренности.
– Это всё для разжигания террора, – добавила Бросс. – У Людей есть врождённый страх перед безсистемным насилием.
– Если даже контрабанда будет организована наилучшим образом, – покачала головой Марла, – завод не сможет дать нам всё, что нужно.
– Оттуда нам нужно сравнительно немного, – сказала Ксан. – Протокультурные питающие энергоячейки, мехаморфирующие релейные схемы и прочее типа такого. Остальное есть здесь, на Земле. Аборигены Южных Земель показали мужчинам корабли, так упавшие в джунгли, что их не заметили и не разграбили специальные мелиорационные подразделения РОА. Некоторые из них погрузились в почву по самую корму, некоторые упали в реки. И в дополнение к кораблям у нас есть третий источник: бывшая «Квадроно» по имени Нила Саам. Она проворачивает дела на «чёрном рынке» во Фритауне, неподалёку от города Мехико. Туда направляемся я и Вайви, и ещё шестнадцать других на борту этого корабля.
Селойя была приятно удивлена знаниями и умом Ксан.
– Вы говорите так, словно вы уже организовали себя в группу.
– Мы назвали себя «Сенбуру», – представилась Бросс. Она подняла рукав рубашки и показала на предплечье грубо выполненную маркировку, наподобие тех, которыми многие Люди щеголяли на конечностях и торсе. Термин «Сенбуру» означал «Тихое лидерство», рисунок изображал женское лицо с прижатым к губам пальцем.
– Я хочу присоединиться к вам, – сказала Селойя, но тут же была осмеяна Марлой и Бросс.
– В «Сенбуру» нужны воины, – заявила Марла, не матери.
Селойя дала ответ с твердой гордостью:
– Младенец мой, я родила его. Его зовут Хирано, и я Селойя Депарра, бывший командир бригады «Молния».
Её собеседницы удивлённо выдохнули.
– T'сен Депарра, – сказала Марла, почтительно глядя на неё. – Если бы я знала…
– Откуда ты могла знать? – перебила Селойя. – Как мы можем узнать, кто из нас кто в этом мире, после того, что Люди сделали с нами? Мы призраки наших бывших себя. Но я обещаю одно: мы заставим их заплатить за их несправедливости.
|
|
|
