Критика платоновского коммунизма

Критика платоновского коммунизма

Мы находим у Аристотеля также чрезвычайно интересную критику системы платоновского коммунизма. Он останавливается на вопросе, до какой степени вообще может быть проводимо единство, т. е. в какой степени общество может поглощать всякое проявление личности. Мы знаем уже, что и сам Аристотель в этом отношении отнюдь не принадлежал к сторонникам индивидуализма, тем не менее, он упрекает Платона именно в чрезмерности огосударствления жизни. «Всякое государство, — говорит он, — ушедшее в единство больше, чем сколько нужно, уже не государство, потому что государство по природе своей множество. Следовательно, будучи единством более, чем сколько нужно, из государства оно делается уже семьей, а из семьи одним человеком, потому что семья более едина, чем государство, а один человек единичнее самой семьи. Посему, хотя бы и можно достигнуть крайнего единства государства, тем не менее, этого не должно делать, так как это решительно уничтожит государство. Государство состоит не только из многих людей, но и из различных, а из одинаковых не образуется государство»[110]… Противники социализма и по настоящее время возражают против него аргументом, высказанным Аристотелем в полемике с Платоном, именно — что опека государства над личностью, это расширение области публичного права за счет частного, которое неизбежно связано с более или менее последовательным социализмом, становится опасным благодаря угнетающему влиянию на личность. Аристотель останавливается далее на вопросе о том, насколько целесообразно иметь поле в общем пользовании, и приходит к тому заключению, что чисто общественное землепользование нецелесообразно и всего выгоднее соединение частного и общественного землепользования вместе. Предметом обсуждения здесь является вопрос о собственности на землю, волнующий и современную экономическую мысль. Далее Аристотель не согласен с Платоном в вопрос о женском равноправии.

Вопрос о населении

Затем он указывает еще на то, что Платоном недостаточно было обращено внимание на вопрос о размножении населения. Он считает этот вопрос одним из самых серьезных вопросов общественного существования и упрекает Платона [в том], что он недостаточно регулирует деторождение. Странно слышать этот упрек в применении к Платону, который с таким исключительным вниманием относится к этому вопросу и столь прямолинейно разрешает его. Но и этого мало кажется Аристотелю.

«Можно думать, что скорее следует определить деторождение, чем имущество, так чтобы рождений было не более определенного числа. Число же это можно определить, взяв в расчет случаи смерти родившихся и случаи бесплодных браков. Если же оставить вопрос без внимания, то результатом такой неопределенности, как действительно во многих государствах и бывает, должна быть бедность граждан, а бедность производит беспорядки и злодейства»[111].

Таким образом, тревога Мальтуса, что население может превысить средства существования или что чрезмерный рост населения может подорвать государственное благополучие даже идеально устроенного государства, звучит в этих словах Аристотеля. Вы видите, что один из самых серьезных и жгучих вопросов социально–экономического устройства уже подвергается обсуждению в споре двух величайших философов древнего мира.

Нормальное государство

Аристотель сам не указывает идеального устройства государства; более того, он даже не считает возможным найти такое устройство, ибо различные формы государства могут наиболее соответствовать при разных условиях и у разных народов. Достаточно только, если представитель верховной власти действует в интересах общего блага, и в таком случае политическое устройство будет правильным. Но он различает основные формы государства, причем каждую форму он рассматривает в ее нормальном, естественном виде, а затем в ее вырождении. Такими формами нормального государства являются: монархия, аристократия и республика, вырождающиеся в тиранию, олигархию и демократию.

Хотя Аристотель устраняет принципиальную возможность нарисовать идеал государства, тем не менее, он не отказывается от обсуждения вопроса о желательном его устройстве. В политическом отношении оно принимает форму аристократической республики. Государственной единицей является греческий город с округой — полис. Государство должно быть достаточных размеров, чтобы быть независимым в удовлетворении своих потребностей в пределах собственной политической территории, но в то же время не должно быть чрезмерно велико. В интересах торговых и стратегических выгоднее, чтобы оно лежало у моря, другой же стороной примыкало к материку, вообще к суше. Плодородной землей, принадлежащей государству, должны пользоваться все нуждающиеся. Это государство для своего самосохранения нуждается в земледельцах, в промышленниках, воинах, жрецах и, наконец, в политиках. Но не все представители этих занятий могут стать гражданами идеального государства, потому что эти последние должны быть добродетельны, а добродетель, как мы знаем, несовместима для Аристотеля с неблагородным занятием купца или ремесленника. У крестьян, кроме того, для упражнения в добродетели отсутствует необходимый досуг. Поэтому, верный своему пренебрежительному отношению к производительному труду, Аристотель в своем идеальном государстве лишает права гражданства всех этих представителей производительного труда. Ответственными за государственную цельность и ведение государственного корабля признаются у него только воины и политики, из среды которых избираются жрецы. Те, которые смолоду занимаются военной службой, состарившись, переходят в разряд государственных мужей. Следовательно, в идеальном государстве Аристотеля так же, как в идеальном государстве Платона, воспроизводится разделение между аристократией, пользующейся правами гражданства и обнимающей класс правителей и воинов, и гражданами, которые занимаются низшим, т. е. производительным трудом. Одинаково, как и Платон, он мало интересуется судьбой этих производительных классов. Среди полноправных граждан существует полное политическое равенство. И у Аристотеля установляются общие обеды по спартанскому образцу. Но это не сопровождается общностью имущества. Земля раздается здесь в частную собственность, которая вообще в этом государстве сохраняется. «Если возможно, — говорит Аристотель, — поле должно возделываться рабами, потому что рабы вообще являются наилучшими работниками для низших и грубых работ»[112]. Первенствующее значение для Аристотеля, как и для Платона, получает забота о воспитании. Значительная часть той книги «Политики», в которой излагается проект идеального государства, посвящена изложению педагогического плана[113].