Современный цивилизационный кризис

Начинается третье тысячелетие. Как чувствует себя человек, о чем задумывается в этот знаменательный период? Для соотечественника - болью, а для многих людей - личной трагедией стал экономический кризис. Стабильным в экономическом плане странам открылся горизонт экологических проблем. Анализируя современную цивилизационную ситуацию, С. Хантингтон [1] предрекал в условиях обострения экологической ситуации борьбу цивилизаций за владение мировыми ресурсами, собственно, именно эта проблема будет инициировать все прочие конфликты, принимающие форму национальной розни, экономического обнищания, политических скандалов и пр.

Насколько неизбежной, закономерной является современная экологическая ситуация, ее существенные характеристики, каковы способы вживания в культуру и выживания в эпоху глобального цивилизационного кризиса? История человечества знала случаи гибели цивилизаций, этносов, культур. Переживалось человеком и состояние планетарной заброшенности, и была воспета поэтом XVII в. участь человека соединить расколовшийся мир: "Мир раскололся, и смешней всего, что должен я восстановить его" (Дж. Дон).

В начале XX в., когда цивилизационный кризис еще не был явлен массовому сознанию, передовые умы человечества, хотя и по разному, но говорили об исчерпанности аксиологического потенциала западноевропейской культуры, начале стадии технократической цивилизации. В книге О. Шпенглера "Закат Европы" показано, что западноевропейская культура переживает "закат". Подобно любому развивающемуся организму, культура проходти этапы рождения, расцвета, роста, старения, распада. В контексте современной синергетической парадигмы все этапы, включая последний, являются совершенно закономерными. Когда система заканчивает свой цикл развития, начинает формироваться основание для нового цикла, для нового роста, но это будет уже другая система. Если говорить о культуре, то, пройдя критическую точку, она создаст новые ценностные ориентиры и основания самоорганизации. Этот момент в развитии западноевропейской культуры как системы проявился в конце XIX в., что и отразил О. Шпенглер в своей имевшей огромный резонанс книге.

Весь XX в. - это век перелома, о котором П. Сорокин сказал, что диагноз современности как кризиса культуры фактически общепризнан. "Без сомнения, наступил жесточайший кризис. Мы оказались в эпицентре громадного пожара, сжигающего все до основания... На Земле исчезли мир, безопасность и уверенность. Во многих странах люди забыли, что такое процветание и благополучие, свобода превратилась в некий миф. Солнце западной культуры закатилось" [2]. Известный социолог рассматривает кризис как закономерный этап социальной динамики, замечая, что нам "посчастливилось жить в горниле мирового пожарища" [3]. Возможно, так и следует, оптимистично, как П. Сорокин, воспринимать наше бурное время как "счастье" жить в разломе культур, в эпоху реформирования ценностей, смыслов, в эпоху творчества.

Однако, чисто психологически, нелегко пережить любой кризис, тем более, глобальный, потому что этот кризис охватывает все: это и кризис идеологии, и кризис политики, и кризис науки, и кризис экономики... Современный экологический кризис является и аспектом переживаемого цивилизационного кризиса, но прежде всего, он есть следствие способа взаимодействия человека и природы, закрепленного в техногенной культуре. В результате, экологическая проблема сегодня осознается как проблема выживания. Особенность момента такова, что второй раз за весь период антропогенеза человечество вновь, как в верхнем палеолите, столкнулось не с локальным, а глобальным экологическим кризисом, а это качественно меняет ситуацию. Техногенная культура - создание разума, сделала человека таким "властителем" природы, что сама природа способна обернуться не домом, не "храмом", не "мастерской", а бездной для человечества.

Техногенная культура явилась средой, в которой вызревал не только экологический кризис, но и кризис духовности. Мудрость и знание были разведены, рациональность, начиная с Нового времени, понималась как метод (измерение), как логичность, как научность, "цена заменила ценности" (К. Свасьян). Еще в начале XX в. передовые умы человечества отмечали опасный характер цивилизационного развития, видя эту опасность в том, как мы мыслим. М. Хайдеггер, утверждая, что технико-теоретический характер нашего мышления завел нас в тупик, выход видел в перестройке мышления на "метарациональный лад", уровень, включающий мудрость, поэзию, разум и интуицию. Русские философы призывали "полюбить жизнь больше смысла ее" и главной задачей видели "выделывание в человека". И сегодня, спустя столетие, нам более всего нужно "духовное разумение". Т. Роззак называет "духовным разумением" способность отличить более важную реальность от менее важной... Пейзаж, замечает он, и так угрожающе заполнен энцефалограммами. Бездуховность, "механизированное варварство" - таков лик современной эпохи, по мнению К. Манхейма.

Характеризуя суть современного цивилизационного кризиса, исследователи соотносят его с кризисом восприятия, кризисом способа самоопределения человека, с изменением фазы антропогенеза. Так, например, Ф. Капра считает, что нынешний кризис, грозящий гибелью человечеству, является кризисом восприятия. Для его преодоления необходимо фундаментальное изменение нашего мышления и ценностей. В этой связи "сдвиг в парадигме", включающий глубокие изменения в мыслях, в видении реальности, будет являться важным этапом преодоления кризиса. Парадигмальный сдвиг подразумевает переход от объективистской науки к эпистемической (диалогической), от истины - к приблизительным описаниям, от структуры - к процессу, от господства и контроля над природой - к ненасилию. В старой парадигме верилось, что динамика целого может быть понята из частей, в новой - свойства частей могут быть поняты из динамики целого. Поэтому новую формирующуюся парадигму называют целостной, холистической, системной, или экологической.

"Кризисом Неолита" называют современный цивилизационный кризис Н. Н. Моисеев, А. С. Арсеньев, А. Назаретян и ряд других авторов. Они связывают кризис с завершением неолитической фазы развития человечества- фазы, приведшей к вытеснению органически целостного отношения "Человек - Мир" его вырожденной формой "Субъект - Объект". Наука, формируя представлешений, в таком мире человек не предусмотрен. Поэтому НКМ не является картиной мира как целого, а только его вещной проекцией. Современный глобальный кризис - этот кризис самого технологического отношения к миру, и поэтому, ограничиваясь технологическими средствами, преодолеть его невозможно [4]. Этот вывод, как и заключение о необходимости фундаментального изменения нашего мышления и восприятия, резонирует с выводами экологов о том, что нынешняя ситуация нуждается не столько в практическом экспериментировании, сколько в радикальном пересмотре западных моральных и метафизических парадигм. Именно в таком контексте, учитывая специфику современной цивилизационной ситуации, следует рассматривать дальнейший анализ динамики научного мышления, исследовать изменения в современной научной парадигме, способствующие решению наиболее актуальной проблемы современности.

Несколько иные аспекты цивилизационного кризиса высвечивают гуманитарии, отмечая: "Мы вступаем в эпоху, когда вслед за истаиванием антагонизмов холодной войны более отчетливо проявляются главные угрозы, выдвинутые нашими производственническими обществами по отношению к роду людскому, выживанию которого на нашей планете угрожает не только вырождение окружающей среды, но и вырождение ткани социальной солидарности и способов психической жизни, которые следует буквально переизобрести" [5]. Речь идет о кризисе собственных оснований бытия, о необходимости преобразовать репрезентативный характер сущего, поскольку там, где мир становится картиной, там к сущему приступают как к тому, на что человек нацелен, что он хочет преподнести себе. Такой сценарий развития науки увидел М. Хайдеггер, обозначив его как проблему "поворота". Предметной представленности он противопоставил "приятие" природы, научному объяснению - понимание и диалог, положив начало экзистенциально-феноменологической версии научного познания, одной из популярных в современной европейской философии.

Примерно таков социокультурный контекст, в котором сегодня не просто возникает, а буквально выталкивается самой реальностью (не мертвой, механистической), но живой, самоорганизующейся, образ которой формируется в синергетической парадигме постнеклассической науки, проблема становления новой рациональности, новой науки, новой метафизики, новой морали, новой культуры и нового бытия человека в мире. Ситуация усложняется тем, что кризис науки разразился на фоне продолжающегося кризиса религии. В результате сейчас, как отмечается исследователями, нужно возрождать веру в науку. Преодолеть кризис науки можно только через веру, преодолеть кризис веры можно только через познание.