Неформальная структура элиты

Кроме групп, выделенных внутри элиты по формаль­ным критериям, связанным с должностью, можно прове­сти классификацию по неформальным критериям, кото­рые связаны с внутригрупповыми отношениями и ролями. Кланы, клики, стратегические группы и группы давления, внутренние партии, обоймы образуют неформальную струк­туру элиты. В идеальном бюрократическом государстве та­кого рода связи не должны существовать, так как они ме­шают эффективной и безличной работе функционеров-бюрократов. Вебер рассматривал патримониальное государ­ство как противоположное бюрократическому¹⁰¹. Если пер­вое строит свои внутренние связи на основе рационально­сти функционирования, то второе зиждется на клиентист-ских отношениях, отношениях личной преданности, кото­рые становятся доминирующими. Между двумя полюсами идеальных типов государств находятся реальные государ­ства, в которых в той или иной степени присутствуют от­ношения патрон — клиент.

Вся система неформальных политических связей обра­зует клиентелу. МАфанасьев определял клиентелу как фор­му «социальной — персональной или коллективной — за­висимости, происходящей из неравномерного распреде­ления ресурсов власти»¹⁰². Дж.Виллертон писал, что даже самое развитое бюрократическое государство не может из­бежать патронажа при рекрутации и мобильности элитных кадров¹⁰³.

Клиентелизм изнутри разрушает бюрократический ме­ханизм управления, так как вводит дополнительный фак­тор мотивации для членов элиты. Политические связи и «доверительные расписки» образуют иную совокупность связей между членами группы, формируя группы интере­сов и группы давления, происхождение которых никак не может быть объяснено функциональными обязанностями официалов. Клиентелистская модель политической группы объясняет поведение инсайдеров политической системы и наполняет само содержание власти дополнительным объе­мом. Поскольку клиент и патрон a priori находятся на раз­

AHA ТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

ных уровнях иерархии, тесная связь между одним патро­ном и множеством его клиентов усиливает асимметрию неравенства, создает мини-пирамиды, не вписанные в гео­метрию формальной организации. Такие мини-пирамиды в лексиконе советской элиты получили название обойм.

Обоймы

Границы обоймы проходят вне силовых линий бюрокра­тической субординации, и их образование приводит в дей­ствие механизм саморазрушения организации, построен­ной на рациональных правилах. Сосуществуя, обоймы и формальные иерархические группы постоянно борются между собой, так как сами принципы их функционирова­ния и целеполагания несовместимы. Клиентелистские свя­зи, не являясь легальными, а тем более легитимными, иног­да становятся важным механизмом существования целого политического режима. Так было с советской властью, в которой патронаж, связи и протекции играли не меньшую роль, чем действующие законы и постановления¹⁰⁴.

В интервью, которое дал мне бывший кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС 1988—1990 гг. Г.П.Разумовский, он сказал, что статус официала в системе номенклатуры оп­ределяла формула «должность плюс личность»¹⁰⁵. Сильная личность с могущественными и обширными связями при­обретала подчас статус, значительно превышающий тот, который подразумевала его должность. И наоборот, слабая личность как бы принижала должность, делая ее в глазах других инсайдеров менее значимой. Этот личностный ас­пект, постоянная персонификация политического процесса даже в иерархических корпорациях создавали эффект «двой­ного дна»: внешне бюрократическая организация была на­полнена латентными образованиями, создающими «возму­щения» в процессе рационального принятия решений. Это и было одной из причин существования в СССР не только «второй экономики», но и «второй политики» (термин Дж.Виллертона¹⁰⁶). Из-за широко распространенной прак­тики патронажа, советская политическая система может быть признана одновременно и бюрократической, и пат­римониальной, что и делает ее столь сложной для научно­го исследования.

Глава 1. Основы теории элиты

Кланы

Кланы складываются вокруг влиятельного лидера и спо­собствуют тому, что руководящие посты монополизиру­ются этой неформальной группой элиты. К кланам вполне применимо Гидденсовское понятие «групп взаимопомощи», которые отличаются неиерархической структурой, отсут­ствием фиксированных должностей, непостоянным член­ством, наличием некоторых моральных принципов и об­щих интересов, связывающих группу¹⁰⁷. Они совместно уча­ствуют в разработке проектов, накапливают информацию и полезные контакты. Такие клановые группы взаимопо­мощи создаются вопреки бюрократической разобщеннос­ти различных институтов власти и являются, по сути дела, межинституциональными неформальными общностями, существующими параллельно с формальными иерархизи-рованными группами.

В российской политической практике 90-х годов XX века клиентелизм получил мощное развитие в связи с тем, что иерархические оболочки были ослаблены постоянными преобразованиями. Клиентелизм вышел наружу и обнару­жил себя в такой яркой и недвусмысленной форме, что его приоритет над рациональной бюрократией стал очеви­ден. Новая российская элита стала стремительно возвра­щаться к патримониальным устоям политий прошлого. Но в отличие от номенклатурных обойм с их геометрией мини-пирамид, встроенных в большие пирамиды политических иерархий, российский клиентелизм приобрел иные фор­мы. Возникшие множественные центры власти раскололи элиту на кланы, которые были устроены по типу слоено­го пирога: верхний слой такого «пирога» представлен пуб­личным политиком, являющимся символом клана. Вто­рой слой — группа его политической поддержки. Третий — группа экономической поддержки, представленная финан­сово-промышленным капиталом. Далее — обслуживающие интересы данной группы средства массовой информации. И, наконец, частные армии и спецслужбы — приватизи­рованные (юридически или фактически) части государ­ственных силовых структур (см. рисунок 4).

AHA ТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

^РУппа политической поддерж**^. ^РУппа экономической подд^¹^^ ^^ ^нтеллекгуальной под дер^^ Группа, силовой поддержки

Рисунок 4. Структура политического клана

В отличие от обойм кланы функционируют вне рамок какой-либо одной властной корпорации, пронизывая мно­гие структуры. Клан формируется вокруг одного или не­скольких политических деятелей, вербует сторонников, разрастается, стремясь к покрытию всего политического поля. Чем больше членов клана работает в разных иерархи­ях, тем больше его капитализация.

В России начала 90-х годов одним из самых могуще­ственных был клан АЛубайса, политика, занимающего в разные годы высшие государственные должности от вице-премьера правительства до руководителя президентской администрации. Начало «команды Чубайса» положила так называемая санкт-петербургская группа, состоявшая из самого А.Чубайса и его земляков С.Беляева и Д.Васильева. Эта группа начала формироваться в Госкомимуществе (ГКИ) — ключевом ведомстве начала 90-х гг., ведающем приватизацией. После отставки Чубайса с поста руководи­теля ГКИ началось преобразование петербургской группы в элитный клан, который вбирал в себя новых коллег Чу­байса по работе в избирательном штабе Б.Ельцина на вы­борах 1996 г., в правительстве, где Чубайс занял пост пер­вого вице-премьера, и администрации президента, кото­рую он возглавлял с 1996 по 1997 г. По мере своего карьер­ного перемещения Чубайс использовал малейшую возмож­ность для того, чтобы перевести в подведомственную ему структуру как можно больше своих людей. Круг «своих» людей расширялся. Нынешний президент В.Путин в тот период также был членом «клана Чубайса», занимая раз­личные посты в администрации президента. Чубайс обза­

Глава /. Основы теории элиты

велся дружескими контактами и среди финансовой оли­гархии, которая именно ему обязана назначениями на го­сударственные посты В.Потанина и Б.Березовского. Чубайс имел поддержку высших политических кругов США, ко­торые способствовали развитию карьеры членов его ко­манды. Так за несколько лет небольшая группа молодых и образованных реформаторов во главе со своим лидером А.Чубайсом превратилась в наиболее могущественный элит­ный клан страны.

Стратегические группы

Впервые термин «стратегическая элита» был введен Сью-занн Келлер, которая предложила так называть професси­ональных политиков, «чьи суждения, решения и действия имеют важные и определяющие последствия для многих членов общества»¹⁰⁸. Роберт Патнэм причислял к стратеги­ческой элите высших гражданских чиновников; директо­ров важнейших промышленных предприятий; лидеров мас­совых организаций; высших военных чинов; ведущих про­фессионалов¹⁰⁹. Мой подход несколько иной: под страте­гической элитой я понимаю одну из неформальных субэлит­ных групп, которая берет на себя функции стратегического планирования и проектирования. Эта группа является мозго­вым центром, источником новых идей, принципиальных сценариев развития. Ее, как правило, составляют инсайде­ры, занимающие высокие государственные позиции, хотя главным условием вхождения в эту группу является не столько статус, сколько интеллектуальный потенциал и способность генерировать новые подходы. Таких стратеги­ческих групп внутри элиты может быть несколько, и каж­дая специализирована на определенном круге вопросов.

В России 90-х годов стратегическая группа находилась в зоне экономической политики: ее составляли высокопос­тавленные чиновники — экономисты по образованию, та­кие как Е.Гайдар, А.Чубайс, Е.Ясин, А.Кох и др. При В.В.Путине стратегический центр перемещается из сферы экономики в сферу безопасности, что непосредственно свя­зано с предыдущим опытом работы президента. Приори­тетными сферами политики становятся военная реформа,

АНАТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

международное положение России, участие в антитерро­ристической коалиции и вопросы безопасности. Стратеги­ческий центр теперь составляют министры-силовики и бывшие офицеры спецслужб, находящиеся в ближайшем окружении президента Путина {см. об этом в главе 4).

Характеристики элиты

Джеймс Мэйзел в своей книге «Миф правящего клас­са», исследуя характеристики элиты, вывел знаменитую формулу «трех С»: «Conscience — Cohesion — Conspiracy» (Со­знание — Сплоченность — Сговор)¹¹⁰. Эта формула содер­жит в себе утверждение, что элита суть социальная группа, насквозь пронизанная неформальными патрон-клиентски­ми отношениями, которой имманентно присущи такие черты, как групповое сознание, замкнутость, сплоченность и автономия от других страт общества. По Мэйзелу, элита— внутренне гомогенная, сплоченная группа, обладающая самосознанием, которая вовсе не является объединением изолированных индивидов. Принадлежность к элите боль­ше похожа на членство в эксклюзивном клубе, чем на фор­мальную идентификацию себя с абстрактным классом. Каж­дый в элите знает каждого, его бэкграунд, степень лояль­ности и интересы. Элита объединена сговором и тайной «круговой порукой». Элита — самосохраняющийся (а иног­да и самовоспроизводящийся), эксклюзивный, замкнутый сегмент общества. Власть в ней репрезентируется богатством и престижем.

Сплоченность

Сплоченность, на мой взгляд, является ключевой харак­теристикой элиты, которая вытекает из логики ее суще­ствования. Элита, будучи группой, конституирующей со­циальное неравенство и пользующейся его плодами, заин­тересована в неравном распределении ресурсов. Власть, являющаяся функцией элиты, не сможет быть осуществ­лена, если у одних будет столько же ресурсов, сколько у других. Контроль над большинством ресурсов является не­обходимым условием существования как самой власти, так

Глава 1. Основы теории элиты

и группы власть имущих. Поэтому сущностной чертой эли­ты, выражением ее внутренней природы становится охра­на неравенства, что и делает ее группой, отгороженной от масс, с вожделением взирающих на привилегии элиты.

Индивид, инкорпорируясь в элиту, мгновенно наделя­ется политическим капиталом, который он наращивает на протяжении своей карьеры. Получив контроль над ресурса­ми при инкорпорации, он становится по другую сторону неравенства, приобретает привилегированное положение, с которым уже не хочет расстаться. Он узнает «тайну» эли­ты, заключающуюся в том, что она, провозглашая лозун­ги о социальной справедливости и равенстве, по сути, яв­ляется группой, которая может существовать исключительно в условиях неравенства. Элита оказывается в опасном ок­ружении людей, которые стремятся к равенству распреде­ления общественных ресурсов. Эти люди являются классо­выми врагами элиты, и от них требуется защита. И такая защита возводится в виде законов или иных правил игры, выражающих интересы элиты, в виде системы санкций для нарушителей принятых установлений. Оборона своих пози­ций и является тем обстоятельством, которое вызывает к жизни внутригрупповую сплоченность.

Подобно тому, как консолидируются угнетаемые груп­пы, элита испытывает ту же потребность к сплочению для противодействия давлению масс. Однако такое единение против угроз внешнего мира не делает элиту абсолютно монолитной группой. Ее внутригрупповые интересы под­час приобретают такую остроту, что становятся предметом общественного внимания. Поэтому, когда мы говорим о сплоченности как об одной из ключевых характеристик эли­ты, мы имеем в виду лишь то, что значение этого показате­ля здесь гораздо выше, нежели у других групп общества.

Групповое самосознание

Консолидация на основе защиты своего привилегиро­ванного положения способствует возникновению группо­вого самосознания. По сравнению с ментальностью других социальных групп элитное сознание отличается большей мерой идентификации. Понятие «номенклатура» было клю­чевым словом для идентификации членов политического

AHA ТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

класса в СССР и означало наличие некоей ментальной, а не только институциональной общности. Эта ментальная общность формировалась на разных уровнях осмысления групповых интересов и далеко не всегда означала простую идентификацию себя с классом, группой, стратой или ста­тусом. Сознание элиты подразумевало некий эзотерический дискурс — скрытые от сторонних наблюдателей коммуни­кативные коды, играющие роль паролей для распознава­ния «своих». Но не только язык кодировал смыслы, вся совокупность коммуникаций в элитной сфере была зашиф­рована. Правила игры, нигде не прописанные и не зафик­сированные, представлялись ребусом непосвященным, но были ясны и прозрачны для инсайдеров.

Эзотерические нормы регулировали все без исключе­ния сферы деятельности элиты и обнаруживали себя лишь тогда, когда кто-либо осмеливался нарушать их. Карцер-ный характер элиты как социальной группы приводил к тому, что новичок, оказавшийся внутри системы, чувство­вал себя в Кафковском «Замке» и должен был сам рас­шифровать скрытые смыслы, сам понять неписаные пра­вила. Он оставался в группе, если ему это сделать удава­лось, или выбывал из нее, если его интуиции было недо­статочно, чтобы читать между строк.

Назначение на должность или избрание были лишь пер­вой ступенью капитализации инсайдера. Его дальнейший путь полностью зависел от элитной социализации (инкар-церации), которая была второй в его жизни важнейшей попыткой адаптации к новой среде. Но если первая — юно­шеская — социализация открывала индивиду новый мир бесконечного выбора, то вторая этот мир закрывала, хотя взамен предлагала новый — маленький, но бесконечно при­влекательный мир элиты. Этот новый мир означал высо­кий престиж, причастность к общегосударственным реше­ниям, высокую степень защищенности, многочисленные привилегии, групповую поруку, взаимопомощь, обмен ресурсами и проч. Только войдя в инсайдерский полити­ческий рынок, индивид открывал для себя возможности, о которых он раньше и не подозревал. Постепенно ему ста­новились доступны все ресурсы власти — даже те, которы­ми он непосредственно не распоряжался.

Глава 1. Основы теории элиты

Связи

Фактор сплоченности усиливается небольшим размером группы, что неизбежно приводит к возникновению мно­жественных неформальных связей, личных отношений меж­ду членами группы, где каждый знает каждого. Неформаль­ные связи возникают из-за включения в активные процес­сы обмена ресурсами и принимают вид накопления «дове­рительных расписок». Поскольку действующий в элитной среде инсайдерский политический рынок требует посто­янной интенсификации коммуникаций, размывается гра­ница между служебной деятельностью и частной жизнью. В отличие от веберовских идеальных бюрократов, представ­ляющих собой «общество с ограниченной ответственнос­тью», элита функционирует в режиме «ненормированного рабочего дня». Ее право на privacy растворяется в необхо­димости постоянно быть на связи с другими членами эли­ты для того, чтобы исполнить неожиданный приказ или удовлетворить просьбу своего коллеги, должником кото­рого он является. Тягость такого положения вызвала к жиз­ни специальные меры по ограничению доступа к высоко­поставленным лицам.

«Общество с безграничной ответственностью», которым является элита, стало одновременно и самым коммуника­бельным, и самым закрытым. Причем интенсивность ком­муникаций обратно пропорциональна статусу: чем более узким и специализированным ресурсом располагает тот или иной член элиты, тем большие связи нужны ему для осу­ществления накопления капитала и своего статусного рос­та. Исполнение его «доверительных расписок» означает раз­витие такой сети инсайдерских связей, которая позволит ему совершать требуемые обменные операции. Чем более высокий ранг у инсайдера, чем более универсальными ре­сурсами он располагает, тем в меньших связях он нуждает­ся, так как не испытывает потребности в обмене. Напро­тив, в его услугах нуждаются другие. Следовательно, низ­шие страты элиты стремятся к развитию коммуникатив­ной сети, а высшие страты — к ее ограничению. Иными словами, специализированные ресурсы власти рождают ком­

AHA ТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

муникативность, а универсальные — замкнутость. Карцер-пая mon-элита вообще перестает испытывать необходимость в расширении связей, и становится самой труднодоступ­ной группой общества.

Таким образом, важнейшими характеристиками элиты как социальной группы надо считать сплоченность, осоз­нание своих групповых интересов, развитую сеть нефор­мальных коммуникаций, наличие эзотерических норм по­ведения и кодового языка, а также отсутствие четкой гра­ни, разделяющей служебную деятельность и частную жизнь.

Открытая и закрытая элита

Многие присваивают элите свойство закрытости, хотя в некоторых странах элита — действительно закрытая груп­па, а где-то она может быть открытой и конкурирующей. Вопрос в том, что понимать под закрытостью. Обратимся к трудам Х.Лассуэлла: «Мы говорим «открытая элита», ког­да все или многие члены политических органов включены в нее. «Закрытая элита», с другой стороны, включает в себя лишь немногих из них»¹¹¹. При таком понимании различие между открытой и закрытой элитой заключается лишь в размерах: большая элита, составляющая значительный про­цент политического класса, дает основания говорить о ее «открытости», а маленькая — о «закрытости». Тут речь идет о степени концентрации власти, и если группа лиц, при­нимающих стратегические решения, сосредоточена на са­мом верху властной пирамиды, мы имеет пример закры­той элиты.

Рисунок 5. Открытая и закрытая элита по Х.Лассуэллу

Глава 1. Основы теории элиты

Выделяя каждому члену политического класса зону ком­петенции, элита вынуждена отдать ему и часть своих власт­ных полномочий. Следовательно, при открытой элите власть диверсифицируется и в разные периоды то в большей сте­пени концентрируется на верху пирамиды, то, напротив, делегируется все большему числу представителей полити­ческого класса. Периоды центростремительного распреде­ления власти сменяются периодами центробежными, при которых происходит рост роли локальных и отраслевых групп, а вслед за этим следует редукция, свертывание их власти вплоть до полной зависимости от центра. Класси­ческим примером закрытой элиты может быть советская система, где власть концентрировалась в коллективном орга­не, насчитывающем всего 20—25 человек, — Политбюро.

Есть и другое понимание открытости элиты. Закрытость и открытость можно трактовать под ракурсом исследова­ния рекрутации элиты. Закрытой в таком случае надо счи­тать элиту, которая формируется исключительно из пред­ставителей нижестоящих страт политического класса. В этом случае восхождение во властной иерархии совершается постепенно и существует преемственность в обновлении элиты. Проникновение наверх людей случайных, не про­шедших управленческую школу государства, исключается. Открытой, напротив, будет называться такая элита, рек-ругация в которую позволяет использовать несистемные каналы.

Периоды открытой и закрытой элиты сменяют друг друга и зависят от циклов становления политических режимов. Новые режимы, испытывающие кадровый голод и имею­щие ограничения на привлечение представителей старого политического класса, как правило, широко используют аутсайдеров для пополнения элиты. Чем старше и стабиль­нее режим, тем меньше шансов у «чужаков» попасть в си­стему власти, тем более постепенное восхождение нужно совершать инсайдерам, чтобы добраться до вершины. Сис­темный (то есть закрытый) тип рекрутации означает, что объем внешней инкорпорации невелик и пополнение про­исходит с одной ступени политического класса на другую (см. рисунок 6).

AHA ТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

Рисунок 6. Различия в формировании закрытой (А) и открытой (Б) элиты

Открытый тип рекрутации особенно распространен при смене режимов, когда временно двери элиты открывают­ся, чтобы впустить туда «свежую кровь», новичков — раз­ночинцев, не запятнавших себя связями со старым режи­мом. Этот период длится недолго, и как только режим ста­билизируется, элита пытается вновь «закрыть двери». Од­нако ей не всегда это удается сделать быстро. Период от­крытой элиты рождает надежды у наиболее активных и амбициозных групп, что приводит к возникновению на­пряжения у «закрывающихся дверей». В такие периоды обостряется конфликт между теми, кто уже инкорпори­рован, и теми, кто рассчитывал продвинуться, но не ус­пел. Эта «обиженная» часть политического класса, не су­мевшая совершить победоносный рывок и остановленная у самого входа, может стать серьезной угрозой для элиты. Контрэлита становится лидером идеологической оппози­ции и начинает кампанию против ее недавних соратни­ков и коллег.

Смена режимов приводит к фрагментации политичес­кого класса, к возникновению «старой» и «новой» элиты, отчаянно сражающихся за власть. Целью первой является удержание власти, которая утекает из их рук, а целью второй — захват всех ключевых позиций в государстве, который неизбежно требует вытеснения со своих постов «стариков». Фрагментация может привести к настоящей войне внутри элиты, которую сторонний наблюдатель под­час вовсе не замечает. В.May и И.Стародубровская называ­

Глава 1. Основы теории элиты

ли этот феномен «предреволюционной фрагментацией об­щества»¹¹².

В периоды открытия элиты в нее проникают аутсайде­ры, которых мы будем называть разночинцами (то есть пред­ставленных разными «чинами»). Разночинцы, проникая в элиту, делают ее гетерогенной, вызывают к жизни новые неформальные образования и способствуют фрагментации. Разночинцы привносят в элиту новые взгляды и коммуни­кативные нормы, которые размывают традиционные ус­тои правящей группы. Их ассимиляция в элиту проходит более или менее конфликтно, но рано или поздно закан­чивается. Тогда разночинцы растворяются в группе и спо­собствуют тому, чтобы элита вновь закрыла двери. Именно разночинцы, ставшие официалами, выступают главными поборниками строгого контроля над инкорпорацией, су­жения рекрутационных каналов и восстановления жестких ограничений при подборе кадров. Революционеры стано­вятся консерваторами и, желая сохранить достигнутое status quo, вступают в борьбу с другими революционерами, не успевшими попасть в элиту.

Правда, такой путь характерен лишь для недемократи­ческих обществ или обществ с неразвитой демократией. Идеальная модель демократического общества подразуме­вает наличие множественных каналов для вертикальной мобильности, в том числе и для рекрутации в элиту. По­этому элита демократических обществ a priori более откры­та, чем в иных обществах. Однако в реальности зачастую этот постулат оказывается не более чем мифом, так как конкуренция на выборах развертывается не между свобод­ными независимыми кандидатами, а между лидерами двух доминирующих партий. Выбор в таком случае ограничива­ется альтернативой «элита — контрэлита», а не «элита — неэлита». Однако в любом случае наличие альтернативных выборов делает процесс инкорпорации более открытым и менее контролируемым бюрократией.

AHA ТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 1

1. Weber М. Max Weber on the methodology of the social sciences / Transl. and ed. by EA. Shills and H.A. Finch. Glencoe, 111: The free press of Glencoe, 1949.

2. Моска L Правящий класс // Социс. 1994. № 10. стр. 187.

3. Mosca G. The Ruling Class. N.Y., London: McGraw-Hill, 1939. P. 53.

4. Моска Г. Правящий класс // Социс. 1994. № 10. стр. 189.

5. Mosca G. Teorica dei governi e governo parlamentare. Turin, 1925. P. 36-37.

6. Mosca G The Final Version of the Theory of Ruling Class. P. 388—389.

7. Ibid. P. 390.

8. Pareto V. Mind and Society. N.Y., 1935. V. 4. P. 2027-2031.

9. Там же.

10. Pareto V. Sociological Writings. Transl. by D. Merfin. London: Pall MallPress,1966.P.51.

11. Pareto V. Sociological Writings. Transl. by D. Merfin. London: Pall Mall Press, 1966. P. 57-60.

12. Pareto V. The Mind and Society. V.4. New York: Dover Publications, Inc., 1963. P. 2313.

13. Pareto К The Mind and Society. V. 3. New York: Dover Publications, Inc., 1963. P. 1431.

14. Михельс P. Необходимость организации //Диалог. 1990. №3. стр. 58—59.

15. Там же. стр. 59.

16. Michels R. Political Parties. P. 400.

17. Ibid. P. 408.

18. Михельс P. Необходимость организации //Диалог. 1990. № 3. стр. 56.

19. Lasswell H.D. Power and Personality. Norton: The Norton Library, 1976. P. 17.

20. Lasswell H.D. Harold D. Lasswell on Political Sociology. Ed. by D.Marwick. Chicago-London, 1977. P. 117.

21. Lasswell H.D. Harold D. Lasswell on Political Sociology. P. 36.

22. Lasswell H.D. Power and Personality. P. 22.

23. Lasswell H.D. Power and Personality. P. 39.

24. Ibid.

25. Mannheim K. Man and society in an age of reconstruction. Studies in modern social structure. London: Paul, Trench, Trubner & со., 1941.

26. Keller S. Beyond the Ruling Class. Strategic Elites in Modern Society. NY: Random House, 1969. P. 4.

27. KellerS. Beyond the Ruling Class. P. 21.

28. Keller S. Beyond the Ruling Class. P. 21.

29. Ibid. P. 260.

30. Giddens A. Preface // Elites and Power in British Society. Ed. by P.Stanworth and A.Giddens. L.: Cambridge University Press, 1976. P. IX.

Глава 1. Основы теории элиты

95

31. Например: Giddens A. The Class Structure of the Advanced Societies. London: Hutchinson University Library, 1973. P. 23—138; Aron R. Social Structure and Ruling Class // British Journal of Sociology, Vol. 1. No. 1. March 1950.

32. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23.

33. Mills С. W. The Power Elite. New York: Oxford University Press. 1959.

34. Meisel J H The Myth of the Ruling Class. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1958. P. 4.

35. Aron R. Social Structure and Ruling Class // British Journal of Sociology, Vol. 1. No. 1. March 1950. P. 2.

36. Ibid. P. 9.

37. Bottomore T.B. Elites and Society. London: Penguin Books. 1964. P. 69.

38. Veblen T. The engineers and the price system. New York: The Viking press, 1936.

39. ГэлбрейтДж. Новое индустриальное общество. М.: Прогресс, 1969.

40. Burnham J. The Managerial revolution. What is happening in the world. New York: Day, 1941. P. 56.

41. Ibid. P. 59.

42. Ibid. P. 60.

43. Ibid. P. 147.

44. Ibid. P. 158.

45. Ibid. P. 278.

46. Weber M. Bureaucracy // From Max Weber / Eds. H.H.Gerth, C.W.Mills. London: Routledge, 1957.

47. Djilas M. The New Class. London: Allen and Unwin, 1957. P. 197.

48. Например, под влиянием М.Джиласа была написана книга М.Восленского «Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза», опубликованная и в нашей стране. М.: Советская Россия, 1991.

49. Putnam R. The comparative study of political elites. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1976. P. 8-9.

50. WittfogelK. Oriental Despotism. New Yaven: Yale University Press, 1963.

51. Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т. 7. M., 1934. стр. 320.

52. Афанасьев М. От вольных орд до ханской ставки // Pro et Contra. Том 3. № 3.1998. стр. 9.

53. Гидденс Э. Социология. М.: Эдиториал УРСС, 1999. стр. 325.

54. Weber М. Wirtschaft und Gesellschaft. Tubingen: Mohr, 1976. S. 125—126; Вебер M. Избранные произведения. M.: Прогресс, 1990. стр. 645—646.

55. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социо­логии. М.: Научный мир, 1998. стр. 109.

56. Дал Р. О демократии / Пер. с англ. А.С.Богдановского; под ред. О. А Алякринского. М.: Аспект Пресс, 2000. стр. 90.

АНАТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

57. Гегель Г.В.Ф. Политические произведения. М.: Мысль, 1978. стр. 65.

58. Domhoff G. W. Who rules America? New Jersey: Prentice-Hall, 1967. P. 325.

59. ГэлбрейтДж. Новое индустриальное общество. М.: Прогресс, 1969. С. 114.

60. Parsons Т. Power and the social system // Power / Ed. S.Lukes. Oxford: Blackwell, 1986. P. 103-104.

61. Баландье Ж. Политическая антропология. М.: Научный мир, 2001. С.43.

62. Ротбард М. Власть и рынок: Государство и экономика / Пер. с англ. Б.С.Пинскера под ред Гр.Сапова. Челябинск: Социум, 2003. стр. 343.

63. Луман Н. Власть / Пер. с нем. А.Антоновского. М.: Праксис, 2001. стр. 40.

64. Там же. стр. 42.

65. Dahl R. Modern Political Analysis. New Haven, 1963. P. 34.

66. Ротбард M. Власть и рынок, стр. 280.

67. Бурдье П. Дух государства: генезис и структура бюрократи­ческого поля // S/L'98. Поэтика и политика. М., 1999. стр. 136; Бур­дье П. Начала. Choses dites. М.,1994 стр. 205; Бурдье П. Социология политики. М., 1993.

68. Там же. стр. 13.

69. Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994. стр. 72.

70. Putnam R. The comparative study of political elites. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1976. P. 11-12.

71. Коулмен Дж. Капитал социальный и человеческий // Обще­ственные науки и современность. 2002. № 3. стр. 127.

72. Там же.

73. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социо­логии. М.: Научный мир, 1998. стр. 75.

74. Weber М. Economy and society: An Outline of Interpretive Sociology (2 vols). Berkeley: Univ. of California Press, 1978.

75. Ibid.

76. Вебер M. Избранное. Образ общества. M.: Юрист, 1994. стр. 67.

77. Там же.

78. Calhoun J.С. A Disquisition on Government. N.Y.: Liberal Arts Press, 1953. P. 16-17.

79. Бурдье П. Социология политики. М.: Socio-Logos, 1993. стр. 257.

80. Луман Н. Власть / Пер. с нем. А.Антоновского. М.: Праксис, 2001. стр. 20,

81. Баландье Ж. Политическая антропология. М.: Научный мир, 2001. стр. 95-96.

82. Lasswell H.D., Lerner D., Rothwell C.E. The Comparative Studies of Elites (An Introduction & Bibliography) Stanford Univ. Press, 1952. P. 12.

Глава 1. Основы теории элиты

83. Lasswell H.D., Lerner D._f Rothwell C.E. The Comparative Studies of Elites (An Introduction & Bibliography) Stanford Univ. Press, 1952. P. 13.

84. Шевцова Л. Россия: логика политических перемен // Россия политическая / Под общ. ред. Л.Шевцовой. М.: Московский центр Карнеги, 1998. стр. 321.

85. Dahl R. Modern Political Analysis. New Haven, 1963. P. 8.

86. Putnam R. The Comparative Study of Political Elites. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1976. P. 13.

87. Lasswell H.D., Lerner D., Rothwell C.E. The Comparative Studies of Elites (An Introduction & Bibliography) Stanford Univ. Press, 1952. P. 13.

88. Pareto V. The Rise and Fall of the Elites. An application of theoretical sociology. The Bedminster Press, 1968. P. 248.

89. Bachrach P. The Theory of Democratic Elitism; A Critique. Boston: Little, Brown, 1967. P. 7.

90. EeherE, Heller A., Markus G. Dictatorship over needs: an Analysis of Soviet Societies. Oxford: Basil Blackwell, 1984. P. 122.

91. Lasswell H.D., Lerner D., Rothwell C.E. The Comparative Studies of Elites (An Introduction & Bibliography) Stanford Univ. Press, 1952. P. 15.

92. Riesman D. The Lonely Crowd. New York: Doubleday Anchor Edition, 1953.

93. Ibid. P. 257-258.

94. Заславская Т.И. Социетальная трансформация российского общества: Деятельностно-структурная концепция. М.: Дело, 2002. стр. 459.

95. Beard М. A Histiry of the Business Man. N.Y.: Macmillan, 1938. P. 20.

96. Шевцова Л. Указ соч. стр. 329.

97. Дюверже М. Политические партии. М.: Академический про­ект, 2002. стр. 205—206.

98. Goffman Е. Asyluns: Essays on the Social Situation of Mental Patients and Other Inmates. Harmondsworth, 1961. P. 283.

99. Восленский M.C. Номенклатура. Господствующий класс Со­ветского Союза. М.: Советская Россия совм. с МП «Октябрь», 1991. стр. 317-318.

100 Об этом подробнее см.: Крыштановская О. В., Радзиховский Л.А.. Каркас власти: опыт политологического исследования //Вестник Российской Академии наук. Том 63, N 2, февраль 1993, с. 94—101.

101 Weber М. Wirtschaft and Gesellschaft. Tubingen: Mohr, 1976. S. 133.

102 Афанасьев M.H. Клиентелла в России вчера и сегодня // По­лис. 1994. № 1.стр. 121.

103 Willerton J.P. Patronage and Politics in the USSR. Cambridge, New York, Sydney: Cambridge University Press, 1992. P. 5.

104 Этому посвящена монография: Willerton J.P. Patronage and Politics in the USSR. Cambridge, New York, Sydney: Cambridge Uni­versity Press, 1992.

Анатомия российской элиты

AHA ТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

105 Интервью Г.П.Разумовского в рамках исследования сектора изучения элиты Института Социологии РАН «Трансформация рос­сийской элиты», 31.10.2001 г.

106 Wilkrton J.P. Ibid. P. 10.

107 Гидденс А. Социология. М.: Эдиториал УРСС, 1999. стр. 284— 285.

108 Keller S. Beyond the Ruling Class. P. 21.

109 Putnam R. The comparative study of political elites. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1976. P. 14.

110 Meisel J.H. The Myth of the Ruling Class. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1958. P. 4.

111 Lasswell H.D., LernerD., Rothwell C.E Ibid. P. 13.

112 Стародубровская И.В., MayB.A. Великие революции: от Кром­веля до Путина. М.: Вагриус, 2001. стр. 39.

ГЛАВА 2

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: